Неделя одиннадцатая 9 страница

Первый урок прошёл мирно, но как-то медленно. На пении завывали незатейливую мелодию и больше ничего не делали. Обществознание прошло хорошо, получил четвёрку. На географии тоже был у доски. Повторяли литосферные плиты. Физик нам показал глупый опыт, и оставшуюся часть урока разбирали параграф. Осталась химия.

-Что ж, - начал химик сразу после звонка. – Я ждал в понедельник объяснений, но так их и не услышал. Августа Лоски и Агата Доладини, вы заявили, что собираетесь сдавать химию, но пришли лишь на один дополнительный.

Все повернулись к подругам. Те напряглись.

-Мы, - слегка заикаясь, начала брюнетка, - как мне кажется, сможем подготовиться сами.

-Да неужели? – семпай обходит столы на кафедре.

-Да, - подхватывает блондинка.

-Вы знаете, что будет на экзамене? Вы знаете формат? У вас есть все нужные сведения и материалы?

-Нет, но… - Агата не успевает договорить.

-Так вы можете подготовиться к контрольной работе, но не к итоговому экзамену. Со сдачи химии вы сняты. Можете подыскивать себе другой предмет.

-Это несправедливо! – заметила Августа.

-Меня не волнует. Теперь вернёмся к уроку.

За работу у меня тройка, за тетрадь - четвёрка, но есть замечание про почерк.

-На повестке дня «Упрощённая классификация органических соединений».

Пишет на доске.

-Чтобы разобраться во всём многообразии органических соединений, необходимо их классифицировать, - начинает свою речь учитель. – Любая классификация основана на определённых признаках. В основе современной классификации положены два важнейших признака: первое - строение углеродного скелета молекулы.

Записал.

-Второе - наличие в молекуле функциональных групп.

Записывает. Потом что-то несёт про соединения.

Бубню себе под нос:

-Первое определение органической химии было дано в учебнике органической химии Кекуле в пятидесятых годах девятнадцатого века. Примерно в то же время шведский химик Берцелиус синтезировал уже более ста различных соединений.

Когда был у химика, прихватил те две книги о химии. Почитал как-то.

-А ну-ка повтори.

Весь класс замолкает и разворачивается. Ловлю на себе их взгляды. Мел указывает на меня.

-Повтори то, что только что сказал.

Ну я и повторил.

-И Айроне торжественно получает свою первую пятёрку по химии, - рисует оценку в журнале. Что я получаю?– Продолжим.

Так урок и подошёл к концу. На дом задал два параграфа и конспекты. Как всегда, собственно. Подхожу к кафедре.

-Давай дневник, - учитель тянет мне руку.

-Зачем?

-Как зачем? Пятёрку уже не хочешь?

-Хочуу.

-Так дневник-то дай.

Что-то я как-то ступил. Смотрю на «пять» по химии в дневнике. Не так уж всё и плохо. Потом мы переместились в лаборантскую. Сажусь за стол.

-Значит, те книги ты всё-таки полистал?

-Агаа.

-Что ж, молодец, - помолчал. – Стронций, быстро!

-Вторая «А» группа, пятый период, номер тридцать восемь, атомная масса - восемьдесят шесть целых и шесть десятых, электроотрицательность - девяносто пять сотых, символ - «Sr», степень окисления - два, металл, - я никогда в жизни не говорил так же быстро.

-Неплохо, - что-то записал на листок.

Затем он проверял тесты, которые дал мне в понедельник. Ближе к концу дополнительного урока разговорились.

-Что это? – тянет руку к моему лицу. Проводит кончиком пальца вдоль нижнего века левого глаза. Зажмурился.

-Я не давал на это своего соглаасия, - у него жёсткие подушки пальцев. Вероятнее всего это от работы с ножами.

-В детдоме? – киваю. – Я б прирезал за подобное отношение к королевской особе.

-Вы такой кровожаадный.

-Не вижу в этом ничего плохого.

Он сегодня нормальный. Даже непривычно. Перевожу взгляд на губы химика. Что-то говорит.

-…у меня как раз есть эта книга, - поднимается и идёт к книжному стеллажу.

Что-то достаёт. Возвращается и кладёт книгу на стол.

-Возьмёшь, почитаешь.

Стоит, смотрит в окно. Я припомнил мой последний поход к нему в гости. Порез моментально запульсировал сильнее.

-Жаба снова вспоминает пошлости и краснеет, ши-ши-ши?

Пришёл в себя. Приоткрыв рот, смотрел на улыбающийся рот учителя. Мотаю головой.

-Твои розовые щёчки говорят об обратном.

Подходит. Опёршись руками о стол позади меня, наклоняется ниже. Приподнимаю голову, смотрю на него.

-И о чём же ты подумал, а?

-Ни о чёём.

-Мелкий врунишка, - склонил голову к плечу. Ухмыльнулся. – Хм, Жааба. У Принца зародилась идея.

Ещё ниже. Я напрягся.

-Не мне тебя учить целоваться, но всё же…

Нас разделяют считанные миллиметры. Шумно выдохнув, прикасается своими губами к моим. Глаза у меня стали просто огромными. Задержал дыхание. Всё спокойствие рассыпано в прах. К лицу прилила кровь, стало жарко. Что же делать, что же делать.

Губы у химика сухие, слегка обветренные. И я бы никогда не подумал, что у него есть щетина. Колется. Весь белобрысый как какой-то сраный альбинос. Начинает настойчиво целовать. Сначала сижу, дуб дубом, потом пытаюсь повторить за ним. Кислорода не хватает. Упёршись рукой семпаю в плечо, пытаюсь оторвать от себя.

Чуть отстранившись, глубоко дышит:

-Видимо, учить тебя всё-таки придётся.

Выдохнув: «Дыши через нос», возобновляет поцелуй. Буквально впиваюсь пальцами в его плечо. У меня паника. Господи, что же я делаю. Нет. Нет. Не так, не здесь, не сейчас. Нельзя, не хочу. Мотаю головой. Не обращая внимания на мой протест, учитель продолжает. Опять нечем дышать. Надо вырваться и бежать домой. Проводит языком по губе, дальше, в рот. Судорожно хватаю ртом воздух. Язык скользит по нёбу, вдоль дёсен, зубов, по моему языку. Шумно вдыхаю через нос. В голове яснеет. Если так задуматься, то всё неплохо. Очень даже неплохо. Прикрыв глаза, обхватываю руками за шею, притягивая ближе. От меня такого не ожидали. Химик ухмыляется, продолжая целовать. Тишина в помещении прерывается лишь мерным чмоканьем губ и попытками дышать.

Отстраняется. Губы у химика покраснели, мои, наверное, тоже.

-Какое целомудренное земноводное. Нецелованное, в прошлом невинное. Лучшей игрушки и не пожелаешь, ши-ши-ши.

Я игрушка. Ещё одна моя функция.

-Но целоваться я не люблю. И тем более, это для романтики, а у нас с тобой исключительно секс и химия.

Стоит заметить, что секс он поставил перед химией. То есть, заниматься этим со мной ему нравится больше, чем преподавать. Нет, я себе льщу.

-Всё сегодня понял? – киваю. – Тогда марш отсюда.

Собираюсь и уже иду к выходу.

-Эй! - оборачиваюсь. Семпай тянет мне книгу. – Не забудь.

-Лаадно. До свидания.

-Пока.

На ходу убираю очередную книгу по химии в рюкзак. Пресвятая Дева Мария, он же меня поцеловал. Я резко остановился, почти спустившись на первый этаж. Психованный тип неопределённого возраста и, возможно, голубых кровей – человек, с которым я впервые целовался? Молодец, Фран. Лучшего кандидата и найти нельзя было. Какой я придурок. Продолжил путь в раздевалку.

Дома было тихо. Карл ещё на работе. В семь он вернулся и через час проверил моё домашнее задание. На ночь читал химию. Первая пятёрка. С этой мыслью заснул.

Пятница, четвёртое ноября.

День прошёл скучно. Скитался по школе, после пошёл курить в парк. Я не собирался вливаться в эту компанию, но и быть на ладах тоже вполне неплохо.

Суббота, пятое ноября.

Открываю глаза. На мне что-то лежит. Щенок громко тявкает и облизывает всё моё лицо.

-Фу, тупая собака, - за месяц он подрос.

Мистер Буппи с громким лаем выбегает из моей комнаты. Ему лишь бы играть. Сажусь в кровати. Сегодня суббота. Падаю назад на подушку. Не хочу никуда идти, нет, не хочу. Сейчас десять. Надо бы начать собираться. Или минуток через пятнадцать… Нет, времени в обрез. Встаю. Меди приготовила завтрак. Снова стала какая-то злая.

Вышел рано, пошёл пешком. По дороге курил. Интересно, эта привычка останется у меня вплоть до старости или я от неё вскоре избавлюсь? Время покажет.

В двенадцать стучу в дверь. Проходит около минуты.

-Проходи, - зевая, химик приоткрывает дверь.

-Как спалоось?

-Да неплохо, - закрывает. – Тебе как?

-Тооже, - прохожу в гостиную, надевая шапку-лягушку.

Минк спит на подоконнике сбоку горшка с прорастающим лимоном. Пока шёл до кухни, заметил несколько начатых упаковок с шоколадом. Причём это не мои швейцарские. Семпай сегодня какой-то чрезмерно сонный и невыспавшийся. Сажусь за стол. Жарит яичницу. Большую яичницу.

-Я тебе задавал вторую «В» группу? – поставив тарелки на стол, сел.

-Даа, - киваю.

-А проверял?

-Неет.

-Значит, проверю.

Через некоторое время он опять встал и долго торчал у холодильника. Взял что-то и вернулся

-Семпаай, у Вас сыр в плесени.

-Это такой сорт, тупица, - в шапке торчит три стилета.

-Это отговорка?

-Отговорки придумывать буду, когда от тебя только труп останется, - ещё два.

-Ну, лаадно.

Вытащив ножи, доел яичницу. После занимался химией. С дивана меня сместили в кресло. На самом диване, прикрывшись пледом, разлёгся учитель с ноутбуком. Время от времени поглядывал на него. Он очень долго и муторно что-то писал, слушая в наушниках музыку. Ближе к трём захлопнул ноутбук и потянулся. Отнёс его и включил телевизор, стоя перед журнальным столиком. Бельфегор поймал пробегающего мимо Минка, поднял и потёрся носом о его нос.

Я снова погрузился в химию, но всё-таки отвлёкся на окружающую обстановку. На моё удивление, химик смотрел новости, потягивая виски. Но как только новости кончились, и стали вещать какую-то программу на розыгрыш лотерейных билетиков, виски сменились на стакан молока.

-Бел-семпаай.

-Чего? – проводит языком по губам, слизывая остатки молока.

-Мне надоело занимааться.

-Перестань ныть и продолжай, - на меня даже не повернулся.

-Но я не хочуу, - настроение сегодня уж больно капризное.

-Если действительно хочешь чего-то добиться в жизни, придётся много над этим работать. А теперь тихо: сейчас объявят выигрышные номера лотереи.

И сделал звук громче. Я же, вздохнув, продолжил заниматься.

-Тридцать девять, - шепчет семпай. Я повернул голову.

«Тридцать девять», - объявляет ведущий.

-Шестьдесят четыре.

«Шестьдесят четыре».

-Восемнадцать.

-Шестьдесят девять.

-Блин. Десять.

«Десять».

-Четырнадцать.

«Тридцать три».

-Да что же, - думает. – Двадцать шесть.

«Двадцать шесть».

-Ши-ши-ши, двадцать два.

«Двадцать три».

-Твою мать. Почти угадал.

Вот это шутки.

Ответ четвёртый. Обвёл. Через три недели у меня день рождения. Но отмечать не буду, нет. Никогда не отмечал. Точнее, с пяти лет не отмечаю. Передо мной что-то мелькнуло, поднял голову.

-Цинк.

-Четвёртый период, тридцать, атомная масса - шестьдесят пять и четыре, электроотрицательность по Полингу - одна целая и шестьдесят пять сотых, символ элемента - «Zn», степень окисления - два, металл.

-Первая «А» группа, четвёртый период.

-Калий, - продолжаю сидеть с задранной головой на химика, стоящего передо мной.

-Бериллий.

-Вторая «А», второй период, номер четыре.

-Пошли чаёвничать, - сказал по слогам.

-С Вами всё в поряядке?

-Со мной всё замечательно.

За распитием чая семпай был молчаливый. Движения либо резкие, либо слишком плавные. Раза четыре кидал в меня стилеты. Может, на него так виски подействовали? Всего лишь один стакан? Не, вряд ли.

-Учишь третью «А» к четвергу.

-У нас же диагностиическая.

-Тогда к субботе третью и «А», и «В».

-Лаадно, - подпираю голову рукой.

-Тебя это устраивает?

-Мне всё равно.

-У тебя почерк ужасный, - делает глоток.

-Ну, купите мне прописи.

-Уже.

-Что? – рука падает из-под головы.

-Уже купил я прописи тебе, - произнёс как-то отрывисто.

-Зачем? – зачем я спросил «зачем»?

-Почерк тебе исправлять будем. Только попробуй лениться – прирежу, - в руке появляются ножи, которые через мгновенье оказываются в моей шапке.

-Семпаай, Вы неисправимы.

Он лишь шипяще посмеялся.

В шесть уже шёл домой. Остановился, прикуриваю. Надоел уже. Затянулся. Вот бы учебный год побыстрее кончился. И плевать на экзамены. Не будет химии - не будет проблем.

Как только пришёл домой, мы сразу поехали на виллу.

Так же прошло и воскресенье.

Неделя одиннадцатая

7.11.2011 - 13.11.2011

Понедельник, седьмое ноября.

Звонок в шесть утра.

-Фран.

-Что? – говорю спросонья.

-Пойдёшь гулять?

-Ник, ты свихнулся? 6 утра, – злобно шепчу.

-Имею ввиду, уроки прогуливать будешь?

Я задумался.

-Алло, Фран, ты там что, заснул?

-Да не сплю я. Дай подумать.

Пока думал, чуть, действительно, не заснул.

-Фран, так ты решил?

-А? А, да, решил. Нет, я не буду.

-Ну, а хотя бы первые несколько?

-Это уже возможно.

-Хорошо, созвонимся.

-Угу.

И продолжил спать.

Но в семь бодро зазвенел будильник.

Когда вышел из дома, мне снова позвонили.

-Прогуливаешь?

-Нет, - стою на переходе.

-Почему? Ну Фран! Ну давай с нами!

-Ник, я не хочу проблем. У меня дома сейчас не самое мирное вреемя.

-Ну и ладно.

-До встречи в школе? – перехожу дорогу.

-До встречи в школе.

Первые три урока Сопрано браво прогулял. И четвёртый. И на пятый не явился.

-Кого сегодня нет? – химик отмечает в журнале.

-Сопрано, Фельдман, Росси, - оповестила учителя Ола.

Семпай как-то странно посмотрел на меня и на пустое место сбоку.

-Хорошо. А теперь…

У него зазвонил телефон. Гимн Великобритании на весь кабинет.

-Минутку, - достаёт сотовый из заднего кармана, отворачивается. Говорит тише: – Лу, я сейчас не могу. У меня урок.

О-па.

-Я помню, что у Леви день рождения, да. У меня ещё неделя есть, - выдыхает. – Меня не волнует, что он хочет. Я подарю то, что посчитаю нужным, - помолчал. – Нет, ещё не купил.

Ор из трубки долетел даже до последних парт.

-Луссурия. Я без тебя знаю, что делать. Не капай мне на мозги, чёртов придурок.

Луссурия - мужчина? Опять молчит.

-Допустим.

Шишикает.

-Тогда ладно. Я перезвоню, - и повесил трубку. Развернулся. – Так, сегодня поговорим о кремнии и его свойствах.

Мда, ну у него и окружение. Весь урок усиленно готовились к работе.

На крыльце школы стоял Николас.

-Где тебя носило?

-Я прогуливал, - улыбается.

-Прогуливал, значит? – словно из-под земли над нами вырастает химик. Друг аж рот раскрыл. – Ладно, меня это не волнует. Но только попробуй написать диагностическую работу плохо или не явиться.

Пошёл к выходу со школьной территории.

-Он угнетающий тип.

-Мне ли не знать.

Дома меня ждала депрессивная Меди. Пока та вечером сидела на кухне, я приоткрыл окно в своей комнате и незаметно достал пачку сигарет из куртки. Мне начинает нравиться, что ли. Не знаю. Ничего дурманящего, в общем-то. Через полчаса вернулся отчим. Благо, успел проветрить. К полуночи уселся рисовать. Долго раздумывал. Короче, лист так и остался пустым.

В четыре заснул.

Вторник, восьмое ноября.

Поспать удалось только два с половиной часа.

Проснувшись, почувствовал тяжесть в низу живота. Поганый щенок. Опять в комнату ввалился. Что мне там снилось-то? Бел-семпай, я, магазин. Сидел за партой посреди «Икеи» и писал диагностическую работу. А химик развалился на двухъярусной кровати и ел хот-дог. Причём смачно ел. Что, вообще, со щенком? Приподнимаюсь. Под одеялом бугор. Стоишь, сука? Ну, стой. Лёг назад. Эрекция во время сна, замечательно. Немного подумал.

Встал с кровати. Не шибко удобно ходить, но ладно. Дошёл до туалета, прихватив с тумбы в коридоре какой-то крем. Раньше дрочить случай не выпадал, но как-то пришлось читать про подобное.

Уже семь. Быстро вернул тюбик на место и пошёл в душ. Собрался и поел буквально за полчаса.

В школе был рано. Но день пролетел на удивление быстро и незаметно. Опять курил, опять учил химию. Хотя, сегодня занимался усерднее. Хочу на диагностике проверить свои знания. Я узнал больше, чем было в планах.

Среда, девятое ноября.

Среда проходит даже быстрее, чем на прошлой неделе. Я и не заметил, как закончились все уроки. После шестого сразу пошёл к кабинету химии. Хочу спросить насчёт завтрашней работы.

У двери немного помялся, но постучал.

-Семпаай? – заглядываю внутрь. Никого нет.

Захожу в кабинет. Из лаборантской доносится смех. Опять стучу.

-Бел-семпай, простите…

За столом спиной ко мне сидел некто широкоплечий и с очень длинными белыми волосами. Его я сразу узнал. На столе бутылка текилы и два наполовину полных стакана.

Химик оторвался от поисков чего-то на полке:

-Нет, м-м-м, нет, - мычит и мотает головой. – Никогда не прощу.

Шелестяще смеётся, белобрысый глухо похохотал в кулак. Отсмеявшись, выдохнул.

-Чего тебе, Жаба?

-Я хотел насчёт диагностиической узнать.

Краем глаза заметил, что Скуало немного повернулся в мою сторону. Продолжаю в упор смотреть на учителя.

-Сядь там, где обычно сидишь. Не искушай судьбу, тебе должно повезти, - что несёт этот явно подвыпивший псевдогений? – Выучи, вызубри всё про углерод и кремний. Ибо я так сказал.

-Вы отдаёте отчёт своим словам и действиям?

-Абсолютно, - кивает. – А знаешь, почему?

-Потому что Вы приинц?

-Бинго! Лягушка срывает Джек-пот! А теперь вали, - махнул рукой в сторону выхода.

-До свидаания.

-До завтра.

Услышал, когда закрыл дверь:

-Это тот?

-Да, - стул отодвигается, человек садится.

-Я его себе представлял иначе.

-Я же показывал фотографию, - наливают.

-Ты думаешь, я что-то соображал в час ночи за рулём, когда ты мне телефоном в лицо светил?

-Это твоя обязанность.

-Придурок, - звук чоканья стаканов.

Я, наверное, продолжаю не понимать жизнь.

К курению уже привык. Поначалу запах был немного отталкивающий, но теперь даже ничего. Скверная привычка. Вечером зубрил всё про кремний и углерод.

Четверг, десятое ноября.

Вот и наступил судный день. Я не выспался, нервничал, и было желание повеситься на шнуре от фена в ванной.

Первые пять уроков прошли нормально, а на шестой все три выпускных класса отстранили от уроков, дабы написать диагностическую работу по химии. Нас посадили в кабинет биологии на первом этаже, «С» класс - на втором в кабинете английского, а «А» класс сидел в математике на третьем. Учителя тоже были кто угодно, но не химии. В том же порядке, что и классы: математик, географ, физик. Списать получится при любом учителе, кроме математика Верна. Вот влип.

После звонка дверь в кабинет раскрылась, и зашли химик с завучем. Статный мужчина в лиловом костюме и химик-недомерок в джемпере в сине-голубую полоску. Он держал в руке листы формата А4, на которых были задания. Вроде даже немного волновался. Если сравнивать с завучем, Бельфегор смотрелся жутко молодо и несуразно. По приказу, все оставили на столах только ручки, а рюкзаки и сумки положили у кафедры. Я специально прошёл как можно ближе к семпаю. Тот немного улыбнулся. Одноклассники заняли свои места.

-Вашим надзирателем будет Луиджи Верн, ваш учитель математики, - толкает речь завуч. Химик раскачивался с носка на пятку, смотря в окно в стене справа. – Сейчас раздадут задания и кратко расскажут о том, как заполнять работу.

Учитель передал математику листы, чтобы раздать. У меня второй вариант. Про кремний и углерод. Поднял голову на блондина. Перехватив мой взгляд, ухмыльнулся. Как и говорил.

Завуч кивнул ему. Поднялся на кафедру и взял мел.

-В левом верхнем углу печатными буквами пишете фамилию, имя, класс. Например.

Пишет на доске: «Айроне Фран 11 В». Класс похохотал.

–Затем заполняете «школа» и «дата». Всем понятно? Отлично. Желаю удачи.

И своим весёлым быстрым шагом покинул помещение. Завуч объявил время сдачи работы и тоже ушёл.

Почему-то почти все вопросы я посчитал крайне лёгкими и сразу везде писал ответ. Я был уверен, что они правильные.

Последнее задание на уравнения реакций. Я посмотрел на настенные часы. Матерь Божья, ещё пятнадцать минут. Просмотрел свою работу. Всё сделано, кроме последнего. Времени больше, чем достаточно.

-Фран, - тихо зовёт Ник. Кивнул. – Что ещё за оксид серы четыре?

Тыкнул пальцем в пятое задание на своём листе.

-Сернистая кислота.

-Ты уверен? – сдвинул брови на переносице, припоминая мои «успехи» в химии.

-Полностью.

-Первый ряд, четвёртая парта, - громко сказал Мистер Верн. – Никаких разговоров, а то рассажу.

Вскоре сдали работы. Выходим из кабинета.

-Почему ты уверен, что та фигня - это сернистая кислота?

-Потому что при горении серы на воздухе образуется сернистый гааз, или оксид серы четыре. Это бесцветный газ с резким характерным заапахом, более чем в два раза тяжелее воздуха, который хорошо растворяется в воде и ядовиит, - рассказал я, слегка жестикулируя.

-Ты не обкурился случаем? – друг щёлкнул пальцами у меня перед носом. – Откуда ты всё это знаешь?

-Ну, выыучил.

-Точно?

-Точно.

-Вот это да, - мы повернулись на голос. – Мои уроки не проходят даром.

Химик стоял с плащом в руках и рюкзаком на плече.

-Занятия не будет. С тебя на сегодня химии хватит. Молодец, - и, потрепав меня по голове, пошёл на выход.

Николас ошалело смотрел ему вслед:

-Мне показалось или он доволен?

-У меня тоот же вопрос.

Внутри меня уже был парад: Да! Да! Да! Я понимаю химию!

После школы прошёлся с Николасом. Покурили.

Домой вернулся в шесть. Рассказал о химии, работе и о том, что я преуспел. Мачеха слабо кивала на каждую фразу. Решил от неё отстать.

Лёг спать с самым наилучшим настроением на планете.

Пятница, одиннадцатое ноября.

Здесь и говорить нечего. Она прошла так же, как и любой другой ничего не предвещающий день.

Суббота, двенадцатое ноября.

Утро было пасмурное. Ещё две недели.

Я долго не хотел вставать, но всё-таки заставил себя оторваться от кровати. Мачеха стала разговорчивее.

Сколько бы ни хотел, но поехал на автобусе. Начал накрапывать дождик. Покурить не успел.

Пришёл в пять минут первого.

-Ты опоздал, - нехотя открывает дверь. С улицы задувает холодный ветер.

-Только на пять минуут.

-Я говорил тебе быть вовремя.

-Ладно.

В гостиной на диване скомканный плед, помятая подушка из спальни и хорёк, спавший там, где должны быть ноги. На столике мерно гудящий ноутбук в режиме сна. Шнур от него тянулся куда-то дальше, за телевизор, в розетку.

-Иди кофе мне сделай. Себе тоже что-нибудь налей. Я сейчас принесу что, - и пошёл к лестнице.

Сделал кофе, налил себе зелёный чай. Решил похозяйничать – полез в холодильник.

Еле успеваю убрать голову:

-Не копайся в королевском продовольствии, - резко захлопывает рукой дверцу холодильника.

Сажусь за стол. На нём уже лежит тёмно-синий мешочек с чем-то.

-Был в Норвегии, решил тебе привезти, - отрезает кусок колбасы, ест.

-А чтоо это?

-Открой, посмотри.

Поставил передо мной тарелку с овсяной кашей.

-Фу, овсяянка, - отодвигаю от себя.

-Во-первых, шапка, во-вторых, сожрёшь как миленький.

-Неет, Бел-семпаай, я не хочуу.

-Ты превышаешь лимит растягивания букв, - швыряет в меня стилет, намеренно промахиваясь. Припугивает.

-Сейчас шапку надену, - пробубнив, пошёл в коридор. Надел, вернулся.

-Так-то лучше.

Беру мешочек в ладонь, взвешиваю. Что-то лёгкое. Химик следит за мной. Поднёс к лицу. Не пахнет, мешочек не просвечивает. Хмыкнув, достаю содержимое. И что я вижу? Кольцо из странного сплава с выгравированными тремя чёрными шестёрками.

-Почему именно три шестёрки? – примеряю кольцо на средний палец. Как раз.

-Не знаю, - пожимает плечами. – Я пришёл к выводу, что это принесёт тебе неудачи. Вот и купил.

-А когда Вы были в Норвеегии? На каникулах?

-Нет, - пьёт кофе.

-Когда же тогда?

-Недавно.

-А что Вы там деелали?

-То, что нужно, ши-ши-ши, - кинул в меня два ножа.

-Вам так трудно рассказаать? – вожу ложкой по тарелке.

-Тебя это не должно касаться. И вообще, ешь давай.

-Я не бууду.

-Будешь.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да, и не обсуждается. Иначе кину на тебя сонного Минка, - поев, ставит всё в посудомойку.

-Меня не запугать пустыми обещааниями.

В конце концов, Минка на меня кинули, а кашу я съел. Теперь царапины на руке. Надо же было чем-то защититься. Вот, рукой решил.

-М, кстати, - развалился на диване, закинув ноги на спинку. Волосы свисают вниз, но чёлка неизменно лежит на глазах. – В феврале будет олимпиада.

Перевёл взгляд на семпая:

-Я не вижу очевидный намёк?

-Ты едешь на олимпиаду по химии.

-Я? – кивает. – На олимпиаду по химии? – кивает. – В феврале? – кивает. – У меня нет шансов.

-Ты преуспеешь. Я так сказал, - сел по-турецки. – С сегодняшнего дня мы начинаем усиленно заниматься.

Мне очень не нравится всё это.

Буквально через полчаса меня гоняли по всему пройденному материалу. Учитель проверил третью «А» и «В» группы. Это всё, конечно, тяжело помнить, но возможно. Весь день разрыхлял себе мозги химией. Дома за ужином вяло отвечал на вопросы о жизни сей, а потом моментально заснул.

Воскресенье, тринадцатое ноября.

Тяжело встав, подошёл к окну. Жизнь проходит мимо. Уже середина ноября, а я только что понял, что на улице осень и дикий холод. На деревьях почти нет листвы, почва промёрзла. Скоро зима, новый год. Приложил ладонь к стеклу. Прохладно.

Где-то в полдень сел за уроки, и к обеду было готово просто всё на свете. Наконец, взял альбом, карандаши.

Что бы мне нарисовать? Что бы мне нарисовать? Что бы мне нарисовать?

Долго сидел, чертя разнообразные каракули. Со временем из этих самых каракуль стало что-то вырисовываться.

«Чопорный чёрт в чёрной шёлковой одежонке сидел на жёстком диване и пил дешёвый желудёвый кофе, изредка чокаясь со своим отражением в тяжёлом глянцевитом самоваре, стоящем на парчовой скатерти шоколадного цвета».

Чопорный химик в чёрном костюме сидел на жёстком диване и пил дешёвый желудёвый кофе, изредка чокаясь со своим отражением в самоваре, стоящем на шоколадного цвета скатерти.

«Чёрт был большой обжора и, несмотря на изжогу и больную печёнку, объедался крыжовником со сгущённым молоком».

Химик был большой фанатик своего дела и, несмотря на бутылку текилы в руке, неплохо выводил уравнения реакции на доске.

«Поев и погрозив своему отражению пальцем, чёрт, встряхнув чёлкой, пустился танцевать чечётку».

Дописав и погрозив Айроне мелом, химик, встряхнув чёлкой, пустился объяснять новый материал.

Я бы нарисовал ещё, да и более чётко, но когда взглянул на часы, понял, что весь день рисовал семпая.

Уже семь вечера. Ну, зато его легко рисовать. Лицо особенно. Мне даже нравится. Нравится рисовать этого человека.

Поиск по сайту: