Неделя одиннадцатая 2 страница

-Алло? – послышалось после семи гудков.

-Привет, Ник. Это я. Где ты был в пятницу? Я бы позвонил раньше, но уезжал.

-А, привет, да. Ездили с отцом на день рождения моей тёти. Ей исполнилось пятьдесят. Я понял, что вас не было дома.

-Тогда хорошо. А то я подумал, что что-то случилось, — подошёл к окну и посмотрел вниз. Шестой этаж.

-Да нет. У тебя паранойя. Кстати, неси завтра химию, — друг чихнул.

Да ладно?

-Будь здоров. Оо, наша «таинственная личность» завтра снимет свою маску?

Николас похихикал:

-Похоже на то. Когда позвонил узнать домашнее задание, сказали, что в замене про химию ни слова.

-Тогда начинаем учиться.

-Ага. Ладно, отец зовёт.

-Да. Увидимся, — и я повесил трубку.

Его отец, Николас-старший, не разрешал разговаривать по телефону долго, аргументируя тем, что это вредно для организма. Наверное, поэтому Ник такой умный. Причём от природы. Он редко прилагал усилия к учёбе. Только в английском. Говоря об учёбе. Надо бы сделать уроки. Задали почти по всем, но одно письменное задание и два устных – это не много. Сделал всё за час. Еле нашёл химию среди прочих учебников. Завтра физкультура. Придётся заниматься. Днём я опять читал «Записки наёмника», уж очень понравилась книга. Она написана каким-то русским, но читалось жутко легко. И сюжет неплохой.

К ужину вернулся Карл. Снова смотрел в гостиной футбол. Ещё он ужасный патриот, как и дед. Вообще, многие итальянцы такие. Но мне всё равно. Снова проверил уроки. На этот раз прошло нормально. Он всё же задал вопрос о химии. Пришлось ему объяснять с самого начала. Лишь кивнув, он пошёл спать.

Девять вечера. От нечего делать сидел в ванне около часа. Потом рисовал и в полночь лёг в постель.

Мучила бессонница.

Неделя третья

12.09.2011 - 18.09.2011

Понедельник, двенадцатое сентября.

День начался с ужасного ливня и очень сильного ветра. Одним словом – ураган. Решил надеть тёмно-серый свитер. Рюкзак с вечера собирать было лень, поэтому сделал это утром. Долго искал форму для физкультуры. Быстро позавтракав и умывшись, пошёл в школу. Зонт то и дело выворачивало, поэтому вскоре сложил его. Промок. В школе была несвойственная суматоха. Ко мне подошёл Ник.

-Привет.

-Утраа, — киваю я в знак приветствия.

-Как выходные? – мы не спеша шли к спортзалу.

-Вполне неплоохо. Ездил к деду, — в раздевалке готовились к физкультуре одноклассники.

-О! Как он?

-Как всегда. Смотрит футбол и вечерами сидит у моря.

Сопрано что-то быстро и невнятно сказал. Мне начинало казаться, что сегодняшний день становится каторгой. Он проходил слишком медленно. Я словно ощущал, как падает каждая песчинка в песочных часах. Каждое движение часовой стрелки. Будто время останавливалось. Конечно же, это не так. Но чувство... Это чувство напрягало. Ещё никогда день не был для меня настолько мучительно долгим. На физкультуре мы бегали. Вернее, лёгкий бег. Только мне от этого легче не было. Потом отжимания и подтягивания. Мы все половину не выполняли, а для меня это было сродни норме. На втором уроке играли – теннис, бадминтон. На выбор. Кто хотел, мог просто посидеть. Мы с Ником сели. Второй урок прошёл быстрее, нежели первый. После того, как мы сходили в душ и переоделись, предстояло ужасное испытание – повесить форму в общей раздевалке и дойти до кабинета итальянского языка на третьем этаже. Ноги ныли, и хотелось их просто отрезать. Тем не менее, кабинет был открыт. На урок мы решили поменяться местами, и у окна сел я. Звонок прозвенел буквально сразу же. Мы слушали какие-то правила из повторения. Я мельком посмотрел на экран телефона. До звонка ещё полчаса. Перевёл взгляд на окно. Дождь медленно перешёл в лёгкую морось, а ветер едва колыхал ветки деревьев. Один из охранников вышел покурить. Слева, от калитки школы, снова быстрым шагом шёл чёрный зонт-трость. К четвёртому уроку? Наверное, кто-то из родителей. Курящий быстро затушил сигарету и выкинул её в урну. Начал нервно кивать головой в знак приветствия и что-то говорить. Я аж заинтересовался. Вытянув шею, я пытался разглядеть, кто это мог быть. Лица не видно, зонт скрывает человека примерно по пояс. Чёрные узкие штаны, кажется, даже джинсы, и кроссовки в тон. На правом плече висит серый рюкзак. Фигура остановилась и махнула рукой.

-Айроне, могу я поинтересоваться, что такого интересного Вы увидели в окне?

Я резко вернулся в исходное положение и еле успел вернуть себе флегматичный вид.

-Ничегоо. Абсолютно, — врун, врун, врун. Весь класс смотрел на меня.

-Да? По Вашему выражению лица можно было сказать обратное, — и вернулась к теме урока.

Несколько следующих секунд я старался не смотреть в окно. Но не удержался. Снова начался ливень и сильный ветер. На улице уже никого не было. Обидно. До звонка двадцать пять минут. Через ещё минут пять Ник тихо мне сказал:

-Фран, ты чего? С тобой всё хорошо?

-Ну, да, — ответил я ему в тон.

-Ты почти неотрывно в окно смотришь.

Я снова посмотрел на часы. Осталось немного. Чёртово время.

-Не знааю. Из-за погоды, наверное.

Друг понимающе кивнул и снова стал слушать учителя. Мы что-то записывали. Это заставило меня, наконец, собрать всё рассыпавшееся внимание и писать. Вскоре прозвенел звонок. Мы пошли на географию. Несколько человек из нашего класса подбежали к восьмиклассникам, которых ожидал урок химии. Первый урок химии с новым химиком в этом учебном году. Для них это первый урок химии в жизни. Похоже, нашим не терпелось узнать всё наперёд. У кабинета географии почти никого не было. Он был недалеко от учительской и раздевалки. Пока я переключал песню, то снова заметил кого-то высокого, как это было неделю с лишним назад. Подняв взгляд, я опять-таки ничего не увидел. Мерещится. Звонок. Учитель географии всё ещё не пускает по классу листок для записи. Скорее всего, ещё было не решено, когда будут дополнительные. К доске вызвали несколько человек и им задавали вопросы. Сколько вопросов – столько плюсов или минусов – из этого следует твоя оценка. Опрашивали как-то долго. Дождь с силой барабанил по окнам. Снова казалось, что Вселенная замирает на месте. Может, это и есть Конец Света? Чепуха. Просто так сегодня день сложился. Когда посмотрел на часы, оставалось десять минут. Что потом? Следующей шла химия. Почему-то хочется прогулять. Не дай Бог спросят. Хотя, учитель новый. Он не знает о том, как я учусь. После этих мыслей немного отлегло. Нас отпустили пораньше. Весь класс сразу поднялся на третий этаж. Предвкушают. Раздался звонок. Двери стали открываться и выпускать из себя учеников. Двери кабинета химии оставались закрытыми. Все прислушались. В классе кто-то был. Через миг двери всё же открылись, выпуская восьмиклашек с дико затравленными лицами. Мои одноклассники расступились, пропуская детей. Кто-то из тех, кто стоял ближе к двери, заглянул внутрь и выдохнул: «Никого. Только дети». Стоп. Как никого? Последней вышла девочка прилежного вида — наверное, староста — и закрыла за собой дверь, объявив:

-Учитель просил передать, чтобы со звонком все заняли свои места. До этого не заходить. В кабинете ничего не трогать. Окна не закрывать.

И ушла к лестнице. Что ещё за глупые указания? Нет, они имеют свой смысл, но почему-то сейчас всё казалось абсурдным. До ужаса абсурдным. По телу пробежали мурашки.

-Как-то это всё странно, — сказал мне Николас.

-Да не говори, — кивнул.

Как только прозвенел звонок, мы все зашли. В кабинете ничего не изменилось, только были открыты верхние, маленькие, рамы окон. От этого стояла лёгкая прохлада. Было криво стёрто с доски, видно, не учителем. Все сели на свои места. Тишина прерывалась шёпотом одноклассников. Я же с вселенским спокойствием смотрел в окно. От лестницы послышались шаги. Они становились всё громче и громче, ближе и ближе. Это мало походило на неровную поступь низкого толстячка. Дойдя до двери в кабинет, человек остановился, а класс затих. Ручка двери опустилась вниз. Я всё смотрел в окно, а сердце пропустило один удар. Учитель зашёл, и за ним громко захлопнулась дверь. Воцарилась непонятная тишина. Широкие шаги в сторону учительского стола. Журнал аккуратно ложится на стол. Человек поворачивается лицом к классу. Я всё ещё стараюсь не смотреть.

-Ну, здравствуйте, ученички, ши-ши-ши.

Где-то справа, где-то в начале третьего ряда, кто-то уронил ручку. Она медленно скатилась со стола и упала на пол. Никто не спешил её поднимать. Мне казалось, что сердце остановилось. Дышать с каждым мгновением становилось всё труднее и труднее. К лицу поступало слишком много крови. Почему? Голос. Слишком молодой, слишком приторно-сладкий. Шипение после, видимо, следовало принимать за смех. Прошло три секунды. Я медленно повернул голову, стараясь сохранить безразличный вид. Как же было страшно – страшно? – оторвать взгляд от улицы. Собрав волю в кулак, я устремил свой взгляд на нашего нового химика. Что это, чёрт побери, такое? На вид от двадцати пяти до тридцати. Ростом чуть выше среднего. Субтильное тело, обтянутое джемпером в полоску. В чёрно-фиолетовую полоску. Тёмные узкие джинсы. Чёрные кроссовки. Слегка вьющиеся волосы пшеничного цвета. Глаз не видно. Поясняю. Густая чёлка на пол-лица. Конкретнее, чуть ниже переносицы. В волосах, с левой стороны, была странным образом вплетена диадема. Это шутка? Женская (как я понял) диадема в волосах нашего нового учителя химии. Простите, но что это за недопринцесса? Крайне широкая улыбка. Это не предвещало ничего хорошего.
На усвоение информации ушло ещё секунды четыре.

-Я ваш новый учитель химии. Меня зовут Бель-фе-гор, — развернулся и пошёл к доске. На доске же большими буквами написал своё имя. Почерк был чертовски ровным, красивым и каллиграфическим. Стоя на кафедре, химик продолжал улыбаться. От этой улыбки хотелось повеситься или выпрыгнуть в окно. Она несла смерть. – Но вы будете называть меня «Бел-семпай». Вопросы есть?

Класс молчал. Никто не мог даже пошевелиться.

-Вопросов нет. Отлично. Давайте вспомним изученный материал химии. На каждый мой вопрос должно подниматься, как минимум, две руки. Иной ход событий карается, ши-ши-ши, — снова этот ужасный смех. Он говорит про кару? Что же с нами будет? Я не совершал никаких движений около двух минут. С классом дела обстоят так же.

-Что ж, начнём, — «Бел-семпай» обошёл столы на кафедре и сел на один из них. Никто из учителей так не делал. — Кто мне скажет, что такое вещество?

В классе всё ещё была тишина. Ни малейшего шороха. Учитель перестал улыбаться и слегка повысил голос:

-Я сказал от двух рук и более, иначе сильно пожалеете о том, что появились на этот грёбанный свет.

Одноклассники резко пришли в движение. Наконец наклонились и подняли ручку, три ученика тянули руки. Химик снова шипяще посмеялся и заулыбался.

-Так-то лучше. Ну, ответь, допустим, ты, — и он указал пальцем на девушку, сидящую через проход от меня.

Дрожащим голосом она дала определение и нервно почесала шею.

-Вау! Да вы не настолько безнадёжно тупые, как я думал! Предыдущий класс даже в параграфе этого найти не смог. Теперь открываем тетради и записываем за мной, — слез со стола, взял целый мелок. – И, да. Тетрадь минимум в восемьдесят листов.

Посмеявшись, развернулся к доске, на которой уже почему-то не было его имени, и написал тему урока — «Повторение». До звонка дохрена времени. Ещё десять минут мы всё записывали вслед за учителем. У меня исписано около половины тетради, листов в ней восемнадцать.

-Итак, — громко объявил химик. — Из перечисленного мной, что является веществом? Алюминий, алюминиевая ложка, железный гвоздь, капля воды. Живее!

Отличница поднимает руку. Бел-семпай указывает рукой с мелом, исписанным уже почти наполовину, куда-то за девушкой.

-Ты!

Он указывает на меня. Спокойствие, только спокойствие. Смех-то какой. Самые основы химии, изучающиеся в первый год, а я и этого не знаю. Главное, не разрушить внешнее спокойствие.

-Отвечай, кому говорю!

Я молчу, потупив взгляд на учителя.

-Ещё два моих вопроса без ответа и получаешь двойку! Ответ? – опускает руку на отличницу, которая продолжает тянуть руку.

-Алюминий.

-Верно! Следующий вопрос.

Вот ведь неугомонный.

-Из перечисленного мной, что является физическим телом? Жидкая вода…

-А вода бывает не жидкая? – решил сумничать один из придурков, которые шпыняют учителей.

Судя по тому, как тонкие губы учителя сжались в линию, шутка не прокатила.

-Ты у меня сейчас дошутишься, — лицо снова озаряет улыбка. Показывает мелом на придурка Пауля. – Ты! Жидкая вода, водяной пар, лёд, капля воды. Что является физическим телом?

-Ну… — видимо, в его голову вклиниваются мыслительные процессы. – Лёд?

-Неправильно! Твои предположения? – мел снова тычет в меня. – Быстрее! От твоего ответа зависит его оценка!

Я продолжаю молчать.

-Ты! – мел на Пауля. – «Два»! Тебе! – мел на меня. – Последнее предупреждение! Ответ — капля воды.

Быстро подлетает к раковине и мочит тряпку. Стирает всё с доски.

-Записываем.

До звонка десять минут. У меня в тетради ещё две страницы. Рука отваливается. Мела почти не осталось.

-Признаки – бесцветный, растворимый, электропроводный, имеющий определённую температуру плавления – к чему можно отнести? Только к веществам, только к физическим телам; и к телам, и к веществам; ни к телам, ни к веществам. Ответ?

В классе поднимается около пяти рук. Я же не знаю ничего.

-Ты! – Остатки мела на меня.

-Ээ... Только к физическим телам?

-Неправильно! И к тем, и к другим! «Два»! Дневник мне на стол, — отворачивается от класса и стирает с доски. – Записываем домашнее задание.

Уже стоит у стола и листает учебник, который держит в руках.

-Первые два параграфа читаете. И введение. Выписать все определения и сделать конспект. Если пойму, что списано – покараю всех поголовно.

Записал задание на доске.

-Всё. Свободны, — сразу после его слов прозвенел звонок. – Ты! Дневник.

На меня показывали рукой с учебником. Хотя бы не пальцем. Одноклассники потихоньку покидали кабинет, чтобы пойти на историю. Химик обошел учительские столы и встал на край кафедры, протягивая руку. Я вложил в неё дневник. Резко отвернулся, положил дневник на стол и напротив химии поставил двойку за двенадцатое число. Расписался.

-Чтобы такого больше не повторялось, ши-ши-ши, — вернул и удалился в лаборантскую.

Я смотрел на оценку и краем глаза проследил за уходом. Быстро покинул кабинет. Меня ждал Ник.

-Ну?

-Постаавил.

-Это плохо. Что ещё сказал? – мы спускались по лестнице.

-Чтобы больше такого не было, — теперь шли к кабинету.

-В журнал поставил? – фраза друга заставила меня задуматься.

-Неет. Даже имени не спросил.

-Странно. Про Роджинского так вообще забыл, — зашли в кабинет и приготовились к уроку.

-Мне кажется, он вспомнит про его оценку на следующем уроке.

Остаток перемены все бурно обсуждали нового учителя. Многие испугались, но некоторые думали, что он просто напыщенный придурок. Всё было возможно. Теперь казалось, что время вернуло нормальный темп. Вскоре прозвенел звонок, и преподаватель пустил по классу листок для записи. Думаю, Николета передумает насчёт сдачи химии. На историю записалось два человека. Урок пролетел буквально за мгновение. Вскоре мы уже забирали куртки из раздевалки и покидали территорию школы. Дождь почти прекратился, а ветра как не бывало. Бродил по городу до шести. Ужасно не хотелось домой. Если отчим увидит «два» по химии, то я не жилец. Он никогда не прощал двойки. Никогда. Но всё же этот Бел-семпай напрягал. Что-то устрашающее в нём было, сколько бы смехотворно он ни выглядел.

Домашних я оповестил о своём приходе громким хлопком входной двери. Встречать меня не торопились.

-Я доома, — погромче объявил я.

Вроде всё тихо-мирно. На кухне никого не оказалось, все сидели в гостиной. Поужинал какими-то магазинными котлетами и макаронами. После сел делать уроки. Мельком прочитал обществознание. Алгебру списал из интернета, так как чувствовал себя уставшим. Даже не так - опустошённым. Остальные уроки тоже сделал наотмашь. Рано лёг спать. Заснул тут же.

Вторник, тринадцатое сентября.

Было облачно, но дождь не шёл. От вчерашней пустоты почти не осталось и следа. На улице шлёпал кедами по лужам. Хотелось вести себя как маленький капризный ребёнок. Постоянно себя одёргивал. Суматоха в школе уже прекратилась и вернулась в свой нормальный ритм. Первым, что я увидел, была спина в полосатой толстовке. На этот раз она была серо-чёрная. Химик расписывался в журнале охранников о том, что взял ключ от своего кабинета. Опять эта тупая диадема. Я же прошёл в раздевалку и повесил куртку. У расписания меня ждал Сопрано.

-Доброго утречка, — улыбнулся он.

-Дооброго. — Окинул друга подозрительным взглядом: – Чтоо с тобой?

-Ничего. Просто день хороший, — пожал тот плечами.

-Погода омерзительная.

Мы отправились в класс. Уж сегодня я подготовился плохо. Всю общагу молился о том, чтобы не спросили. Пронесло. Внешне я волнения не выказывал. Половину перемены исправлял ошибки в алгебре. Сам урок прошёл неплохо. На английском паниковал уже Ник. Но ему не повезло - спросили. Тем не менее, сумел выпутаться из ситуации и получил четвёрку. Был несказанно рад. После заметил, что в школе появилась ещё одна партия восьмиклашек с дикими лицами. Проследовал на итальянский. На литературе просто опросили. Ну, насчёт экзаменов. Рук было много. Читали какую-то смутную поэму. После долго делали анализ. Меня спросили, вроде ответил хорошо. Прозвенел звонок. Мы пошли в столовую. Долго простояв в очереди в буфет, забили и пошли на информатику. До того, как я зашёл в класс, из него вышел завуч. Наверное, журнал принёс. Сегодня записывали определения и прогоняли пройденный материал. Я слушал плохо. Клонило в сон. Информатик отпустил нас рано. Меня отправил отдать охранникам ключи. До меня, перед шестым уроком, свой ключ вернул химик. Какой-то у него странный график. Решил зайти к другу в гости. Устроили чаепитие в честь повышения его отца. Случайно задремал на диване. Снилось, как завалил все экзамены. Сны я видел редко, а этот ещё и не предвещал ничего хорошего. В семь был дома. Отчим проверил уроки. Дневник, к счастью, он открывал только в конце недели. Позднее засел рисовать. Ночью начал читать Мураками. С «Записками наёмника» было покончено. Спал сегодня два с половиной часа.

Среда. четырнадцатое сентября.

Для меня это был слишком обыденный день. Из дома я вышел странно рано, но друг был в школе даже раньше меня.

-Ты чего тут деелаешь? – я настиг его у кабинета литературы.

-Ты имеешь в виду, почему так рано? – он так и искрился от счастья.

-И ээто тоже.

-Знаешь Клариссу из класса «С»?

Кажется, начинаю понимать, к чему он клонит.

-Ты влюбиился?

-Да! А сегодня даже проводил её до школы, — сели на свои места.

-Ну, поздравляяю. Надеюсь, у вас всё получится.

Я действительно был за него рад. Он счастлив, и это уже хорошо. Всегда приятно, когда друзья не унывают.

-Фран.

-Что? – я перевёл взгляд с ветки за окном на Ника.

-А ты когда-нибудь влюблялся? – так и знал.

-Не-а.

-Прям вообще никогда? – кажется, удивился.

В ответ я лишь кивнул.

Секундой позднее прозвенел звонок.

А ведь и правда. За все свои почти семнадцать я ни разу не влюблялся. Может, был лёгкий интерес, но не более. Об этой теме я в скором времени забыл. Напоминал мне о ней только Николас, который беспробудно трещал о своей новой подружке. На геометрии он благополучно замолчал. Просто нас рассадили. Писали тест. На тройку, но написал. Алгебру мы тоже провели на новых местах. На статистике всё же сели вместе. Пожалел.

-Ну, глаза у неё карие! Красивые ну очень! Думаю ей на выходных предложить сходить куда-нибудь…

И так весь урок.

На перемене помогали расставлять учителю физики наборы для лабораторных работ. Некоторые записались на предэкзаменационные занятия. На самом уроке делали лабораторную. Интересно. Опыты наши педагоги показывали не самые лучшие, но всегда было на что посмотреть. Последний урок, биологию, мы провели в молчании. Просто друг уже устал говорить и стал молча думать о своей пассии. Сегодня были дополнительные по математике. Простые дополнительные. Решил сходить. Да, у меня всё-таки «три» за эту работу. Все сорок пять минут делал работу над ошибками. Походу, исправил на четвёрку.

Потом пошёл домой.

Мачеха собиралась устроить рейд по магазинам и спросила, не хочу ли я пойти с ней. Если Карла рядом не было, она была вполне спокойной. Вместе мы пообедали каким-то странным супом с грибами. И она ушла. Сегодня я уроки делал долго. Лишний час заняла идиотская химия. Прошлый урок я переписал в новую тетрадь в девяносто шесть листов. Не забыл подписать. Пришлось читать и скрупулёзно выписывать всё, что посчитал нужным. Правда, по большей части я ничего не понял. Тупо выписал. Была вероятность, что меня спросят. Сам оценку я исправить не в силах. Завтра наконец будет география. Смогу записаться. В полдевятого вернулись приёмные родители. Меди накупила себе шмоток. Хотела продемонстрировать, но я сослался на усталость и в девять лёг спать. На этот раз сон был более полноценным.

Четверг, пятнадцатое сентября.

Утром снова был ураган. От него я и проснулся. Почти в шесть. Через час подал голос будильник.

День обещал быть насыщенным.

Меди встала примерно в половину восьмого. Наверное, её сон тоже потревожила погода. Соизволила приготовить мне завтрак. Не удивлюсь, если она подмешала отраву. Я же нахлебник, да. После побыстрее собрался и ушёл в школу. Сегодня просто накинул на голову капюшон, с зонтом было бы много проблем. В скором времени настиг пункт назначения. Буквально следом прибыл Ник, провожал свою возлюбленную.

Первой шла алгебра. На ней повторяли тригонометрические выражения и их преобразования. Мистер Верн долго не мог ровно начертить круг от руки. Взять большой циркуль ему было очень лень. В итоге чертили только мы. Этим урок и закончился. У нас был ну очень идиотский предмет — хоровое пение. Нам приходилось целые сорок пять минут проводить в актовом зале и репетировать выступления к праздникам. Всю перемену перед уроком мы с другом просидели на третьем этаже. Раздался звонок, и мы побежали во второй корпус, в актовый зал. Дыхание сбилось, как только добежал до первого этажа, но я не останавливался. Теперь по коридору. Когда почти достигли цели, дверь в нужный корпус потянули на себя, и Сопрано чуть не сбил кого-то с ног. Отойти успели. Мы пытались отдышаться. Разогнуться и посмотреть в лицо собеседнику было тяжело. Я успел только разглядеть чёрные кеды, серые джинсы и тёмно-синий джемпер. На правом плече висит серый рюкзак, а в левой руке длинный чёрный зонт. Да неужели?

-Когда носитесь по школе, осведомляйтесь, что перед вами нет преград, — сказал химик, подавшись вперёд и приторно улыбаясь. Шелестяще засмеялся.

Ник лишь кивнул, и мы припустили на урок. Долго извинялись за опоздание. Разучивали какую-то несуразную песенку ко дню учителя. Кто-то шептался о том, что у нас будут новенькие. И откуда только узнали? Ох, как я это не люблю. Ну, новеньких всяких. На следующем уроке, на обществознании, спрашивали только тех, кто должен был сдавать экзамен. Звонок. Сейчас должна была быть география. Кабинет оказался открыт. Мистер Корнилю разбирался в каких-то бумагах.

-Простиите, можно Вас потревоожить? – медленно подхожу к учителю.

-А, Фран, это ты! Конечно, я не занят, — он добрый человек. – Ты хотел что-нибудь узнать?

-Даа. Насчёт экзаменов. А уже можно записаться на дополнительные часы?

-Нет, ещё нет, — разочарованно поджал губы и помотал головой.

-А могу я узнать, почему?

-Ещё не определились с расписанием занятий. Ближе к концу месяца будет ясно.

-Поняятно. Спасибо за информацию.

На географии я часто поднимал руку. Хотелось быть уверенным в своих силах. Вроде пока всё складывалось хорошо. В конце урока написали небольшую проверочную работу. Теперь физика. Она прошла просто неимоверно скучно. Учитель то и дело заикался, запинался и потел, был жутко взволнован. На перемене узнал, что физик повздорил с химиком. Уж это очень повеселило. Осталась химия. Перед уроком думал полистать учебник, но сразу понял, что эта затея провалится. Зайдя в обиталище идиота с диадемой, класс обнаружил уже указанного за своим столом. Он что-то быстро писал. Документы заполнял какие-то, что ли. Все начали доставать учебники. Зельда, одноклассница, подошла к семпаю и начала тихо говорить, при этом заметно волнуясь. Блондин оторвался от своих бумаг и поднял голову на девушку. По его лицу сложно было что-либо сказать, но предположения сделать можно. Химик поднял зад со стула. Одноклассники сразу обратили на него внимание.

-В аду я видел эти ваши «я не готов к уроку». Не успели подготовиться – ваши проблемы, — потом уже тише добавил, смотря на Зельду у кафедры. – За сегодня у тебя «два». Если захочешь - потом придёшь и исправишь.

Он не сказал ничего особенного для ученика выпускного класса, но у Фельдман сразу глаза наполнились слезами. Прозвенел звонок. Преподаватель подхватил документы и отнёс их в соседнее помещение. Быстро вернулся, жестом заставляя всех сесть.

-Итак. На чём мы с вами остановились?

Отличница тянет руку. Показывает пальцем на нее.

-Мы остановились на повторении.

-Без тебя знаю. Конкретнее, — указал на вторую отличницу. Первая сидела в лёгком потрясении.

-Первоначальные химические понятия.

-Вот! Вот, что мне нужно от вас слышать! А, да, — щёлкнул пальцами и обошёл столы на кафедре, улыбаясь от уха до уха. – Кто из вашего класса собирается сдавать химию в конце года?

Никто не тянул руку. Хотя раньше человека два-три было. Улыбка тут же померкла.

-Я не понял. Почему ни в одном из трёх классов никто не сдаёт химию? – ого, вот это все молодцы.

Долго ждал ответа. Потом на его лице опять расцвела улыбка.

-Хорошо. Тогда кандидата я выберу сам, — взял в руки наш журнал. В правую руку он взял ручку и повёл вниз по списку. Тщательно выбирал, что-то взвешивал в голове. Список, небось, раза четыре перечитал, чуть ли не наизусть выучил. Ещё немного помолчав, остановил руку где-то в середине и зачитал. – Фран Айроне.

От этого даже зазвенело в ушах. Резко стало холодно. Я вскочил.

-Простиите, но я бы не хотел сдавать химию, — опираюсь руками о парту.

-А, так это ты, ши-ши-ши, — как же бесит. – Ну, ничего не поделаешь. Я не изменю своего решения.

-Почемуу? Я же совершенно её не знаю.

-И? – он сказал это так, будто увидел муху в тарелке с супом.

-Я же провалюсь.

-Ты что, действительно такой тупой? – положил журнал на стол. – Во-первых, вставать я не разрешал. А тем более так бесцеремонно вскакивать.

Я сел.

-Во-вторых, я отличный химик. Я лучшее, что могло свалиться вам всем на голову. Если ты провалишь экзамены и опозоришь моё королевское имя, то я не знаю, что с тобой сделаю.

«Королевское имя», блин.

-Ещё возражения есть?

Поднял руку.

-Чего ещё?

-Я даже не знаю, что такое веществоо.

Готов поклясться, что он бы сейчас заржал. Мгновением спустя так и сделал.

-Я так посмотрю, ты шутник.

-Я серьёёзно.

После этой фразы он перестал не то, что смеяться, а даже улыбаться. Замолчал на несколько секунд.

-Только чтобы не пасть в грязь лицом, назначаю дополнительные часы, — уже стоял у доски с новым мелком. – Все записывают.

Назначил он их на седьмой урок по четвергам.

-А теперь вернёмся к повторению.

Снова повышенный голос, снова мгновенно исчезающий мел, снова указывание этим самым мелом на всех нас. Я же был погружён в свою проблему. Теперь я сдаю химию. Сдаю то, чего не знаю вообще. Что же делать?

-Относительная атомная масса химического элемента это? – выбирает жертву. – Зелёный?

Мел указывал на меня.

-Ээ...

-Понятно. Это? – перевёл мел влево.

-Отношение массы атома к одной двенадцатой массы атома углерода.

-Верно. Дальше, — снова что-то начал записывать, уже стерев с доски.

Писали мы сегодня на пару страниц меньше, чем на прошлом уроке. Задали два следующих параграфа и конспекты. Как я и предсказывал, про оценку Пауля всё-таки вспомнили. Тот был зол.

Домой я вернулся с самым ужасным настроением в жизни. Даже обедать не стал. Уроки сделал сразу. Около пяти начался дождь. Я лежал на кровати, закутавшись в плед, словно в кокон. Мысли у меня были отстранённые, летающие где-то за пределами нашей планеты. В таком состоянии я пробыл до девяти, а потом голод меня одолел. Всё-таки поужинал какой-то странной гущей из картофельного пюре, салата и сосисок. Стоило вернуться в комнату и лечь спать, как меня поглотила тьма. Надеюсь, сегодня ничего не приснится.

Пятница, шестнадцатое сентября.

Повсюду густой туман. Настолько густой, что даже соседние дома видно плохо. Какая же замечательная погода. А что, если... А что, если я прогуляю? Предметы сегодня не особо интересные, да и с химиком лишний раз сталкиваться не хотелось. Решено. Собравшись быстрее, чем обычно, я выбежал из дома и на миг растерялся. Куда идти? Недолго думая, сел на автобус и поехал на другой конец Палермо. Туда, где была бухта.

Как же хорошо, что я не забыл про альбом. На душе было огромное воодушевление. Погода действительно была отличная. Хоть осень в этом году и выдалась холоднее обычного, но я был рад. Кругом расстилается туман, солнце пытается вылезти из-за томных серых туч, а лёгкий прохладный ветерок приятно бьёт в лицо и развевает волосы. Это я и стал рисовать, усевшись на камне. После того, как зарисовал пейзаж, долго думал, кого же нарисовать. Сначала хотел что-то мистическое, по типу русалки, но в итоге вышел высокий молодой человек, разглядывающий морскую даль. Он будто ждал чего-то. Или кого-то. Мои размышления были прерваны.

Поиск по сайту: