Предмет социальной психологии (по Майерсу, Аронсону, Андреевой и Свеницкому)

Что такое социальная психология? Насколько мы знаем, первым человеком, сформулировавшим основные принципы социального влияния и убеждения, был Аристотель. Однако, хотя он первым и заявил, что человек - это общественное животное, он, вполне вероятно, оказался далеко не первым, кто сделал подобное наблюдение. Что же имеется в виду, когда говорят, что люди - это общественные животные? Давайте рассмотрим конкретные примеры.

Студент колледжа по имени Сэм и четверо его приятелей следят за выступлением кандидата в президенты по телевизору. На Сэма речь производит самое благоприятное впечатление: своей искренностью данный кандидат нравится ему больше, чем его оппонент. Когда выступление закончено, одна из студенток заявляет, что данный кандидат вызвал в ней отвращение и она считает его абсолютным жуликом и предпочтение отдает его оппоненту. Все остальные быстро соглашаются с нею, а Сэма эта ситуация изрядно озадачивает и даже слегка огорчает. В конце концов он бормочет сквозь зубы что-то вроде: "Да, действительно, он не производит впечатление искреннего человека. А я-то надеялся..."

Учительница спрашивает учеников второго класса: "Сколько будет 6+9 +4+ 11?" Мальчик, сидящий за третьей партой, несколько секунд соображает в уме, колеблется, затем нерешительно поднимает руку и, когда его вызывают, отвечает с оттенком неуверенности: "30?" Учительница кивает, улыбается и со словами: "Отлично, Тед!" - торжественно вручает ему золотую звезду*. Затем она задает классу новую задачку: "Сколько будет 7+4+8 +3+ 10?" Тут уже Тед не раздумывает, а мгновенно вскакивает с места и выкрикивает ответ: "32!"

Четырехлетней девочке подарили на день рождения игрушечный барабан. После нескольких минут игры на нем она отставляет новую игрушку в сторону и в течение последующих недель словно не замечает ее. В один прекрасный день к девочке в гости приходит приятель и, случайно наткнувшись на барабан, собирается поиграть на нем. И тут юная владелица барабана вырывает его из рук мальчика и сама начинает стучать по нему, да так, словно это ее любимейшая игрушка.

Десятилетняя девочка ежедневно уплетает по две больших упаковки "Уитиз" только потому, что этот сорт хлопьев рекламировала олимпийская чемпионка по гимнастике, подчеркивая при этом, что именно ему она обязана своими спортивными успехами.

Владелец магазина, проживший всю свою жизнь в штате Монтана и никогда не встречавший живого чернокожего, тем не менее "точно знает", что все они неповоротливы, ленивы и помешаны на сексе.

Ученик выпускного класса школы Чарли недавно переехал в новый город. Чарли чувствует себя одиноким, беззащитным и непривлекательным. В один прекрасный день во время ланча он оказывается за одним столом с двумя одноклассницами. Одна из них излучает тепло, она красива, жива и умна. Чарли она явно нравится, он грезил об этой девушке все последнее время и ждал только случая, чтобы заговорить. Другая - не так привлекательна. И тем не менее Чарли не обращает внимание на героиню своих снов и начинает горячо обсуждать что-то с ее неприметной подругой.

Вскоре после трагедии 1970 г. в Кентском университете (штат Огайо), в результате которой принимавшие участие в демонстрации против войны в Юго-Восточной Азии четверо студентов были застрелены национальными гвардейцами, учительница местной школы стала настаивать на том, что эти четверо заслуживали того, чтобы быть убитыми. Она утверждала это, отлично зная, что по крайней мере двое из них вовсе не участвовали в демонстрации, а просто мирно прогуливались по университетскому городку, когда началась стрельба. Тем не менее она упрямо твердила: "Все, кто позволяет себе появляться длинноволосыми, в грязной одежде или босыми на улицах такого города, как Кент, заслуживают пули".

Когда преподобный Джим Джонс подал сигнал тревоги, более девяти сотен членов секты "Народный Храм" в Гайане собрались вокруг своего предводителя. Джонс знал, что некоторые члены комиссии Конгресса, прибывшие в Гайану с целью разобраться, что происходит в "Народном Храме", убиты, следовательно, очень скоро святости и уединенности Джонстауна придет конец. А потому Джонс провозгласил, что пришло время всем умереть. Баки с отравой были приготовлены заблаговременно, и. несмотря на редкие возгласы протеста и отдельные случаи неповиновения, матери и отцы сначала напоили смертельным питьем младенцев и детей, а затем приняли яд сами. Они легли рядом, держась за руки, и стали ждать смерти.

Мэри только что исполнилось девять лет. На день рождения она получила детский кухонный набор, включавший даже маленькую детскую духовку. "Ну разве не чудо!" - радовался отец Мэри. - "Ей всего девять лет. а она так интересуется домашним хозяйством! Должно быть, у всех маленьких девочек тяга к этому заложена в генах. А эти феминистки сами не знают, о чем болтают".

Джордж Вудс - афро-американец. В 1940-е гг., он считал себя "цветным" и испытывал комплекс неполноценности по отношению к своим белым друзьям. Непосредственное воздействие на него оказывало, конечно, то обстоятельство, что окружавшие его белые воспринимали Джорджа - как существо низшее. В те дни Джордж развлекался тем, что включал радио и слушал "Эймоса и Энди" - необычайно популярную передачу, в которой чернокожие взрослые изображались наивными детьми - глупыми, ленивыми и необразованными, однако достаточно хитрыми, короче, весьма напоминавшими верных и дружелюбных домашних животных. Естественно, роли чернокожих играли белые актеры. Что касается кино. то Джордж чаще всего видел на экране стереотипный образ "цветного", как правило, это был шофер или лакей. Стандартный сюжет обычно строился на том, что черный сопровождал героя-белого в какой-нибудь дом с призраками. В тот момент, когда раздавался пронзительный, зловещий крик, крупным планом показывалось искаженное от ужаса лицо "цветного", который с диким воплем: "Ноги, выручайте!" - начинал ломиться в дверь, забыв ее предварительно открыть. Времена меняются. Дети Джорджа Вудса, выросшие в 70-80-е гг. XX в., уже не сталкивались с ситуацией, хорошо знакомой их отцу. Средства массовой информации перестали изображать чернокожих исключительно в роли слуг; за эти годы и в их среде появилось чувство гордости за свою расу, вырос интерес к истории и культуре афроамериканцев. Общество влияет на детей Джорджа совсем по-иному, нежели влияло на него самого.

Во время гражданской войны в Испании всего один самолет 30 августа 1936 г. бомбил Мадрид. В результате были пострадавшие, но не было ни одного убитого. Тем не менее мир был шокирован самой идеей нападения на густонаселенный город с воздуха, а газетные передовицы выражали ужас и негодование граждан всех стран. Спустя всего девять лет американские самолеты сбросили ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. На сей раз было убито более ста тысяч человек, не говоря уже о десятках тысяч людей, получивших тяжелые ранения. Проведенный сразу же после этого опрос общественного мнения показал, что только 4,5% населения США считали, что нам не следовало применять подобное оружие, а 22,7% опрошенных - что поразительно - высказались за необходимость более массированных бомбардировок, прежде чем Япония капитулировала.

Что такое социальная психология? Существует почти столько же определений социальной психологии, сколько социальных психологов. Несмотря на имеющиеся различия, все они содержат общее - социальное влияние.

Мнения приятелей Сэма относительно качеств кандидата в президенты повлияли на суждение Сэма (или, как минимум, на его публичное высказывание по поводу собственного суждения). Поощрение учителя повлияло на быстроту ответов и уверенность Теда в себе. Четырехлетней девочке ее игрушечный барабан показался более привлекательным, потому что на нее повлиял нечаянный интерес, проявленный к этой игрушке ее приятелем. В то же время влияние олимпийской чемпионки на нашу юную любительницу хлопьев трудно назвать непреднамеренным: наоборот, оно было сознательно оказано таким образом, чтобы девочка убедила родителей купить ей именно рекламируемый сорт и никакой иной. Конечно, владелец магазина в Монтане не был рожден с предубеждениями против чернокожих - кто-то каким-то образом вложил их в его голову. И то, что Чарли проигнорировал девушку своей мечты, почти наверняка продиктовано страхом юноши перед возможным отказом, связано с его отношением к самому себе, а также с его неосознанным предчувствием того, какая именно девушка из тех, с кем он общался, его отвергнет.

Вопрос о том, каким образом школьная учительница из Кента пришла к своему убеждению, что невинные люди заслуживают смерти, - и интригующий и одновременно пугающий. Давайте пока просто скажем, что на это убеждение, вероятнее всего, повлияло ее собственное косвенное соучастие в трагических событиях, имевших место в университетском городке. И еще более тревожащий вопрос возникает в связи с событиями в Джонстауне: какие силы могли заставить родителей способствовать убийству собственных детей? Это сложные вопросы.

Обратимся теперь к случаю с маленькой Мэри, которой был подарен кухонный набор. Вполне допустимо, что тяга девочки к домашнему хозяйству обусловлена генетически. Однако куда более вероятно, что с раннего детства Мэри поощряли и поддерживали всякий раз, как только она проявляла интерес к таким традиционным элементам женского бытия, как кухня, швейная машинка и куклы. Сомневаюсь, что ее так же поощряли бы, если бы она заинтересовалась футболом, боксом или химией. Также как и в случае с молодым Джорджем Вудсом, испытывавшим комплекс неполноценности по отношению к приятелям, Я-образ маленькой Мэри мог быть сформирован средствами массовой информации с их тенденцией изображать женщин в ролях, которые им навязывает наша культура: домашней хозяйки, секретарши, медсестры, школьной учительницы. Средства массовой информации редко показывают женщин - биохимиков, университетских профессоров или руководителей бизнеса. Если мы сравним молодого Джорджа Вудса с его детьми, то увидим, что Я-образы представителей групп национальных меньшинств могут меняться, и это изменение взаимосвязано с изменениями, происходящими в средствах массовой информации и аттитьюдах* населения. Эти же процессы нашли отражение и в результатах проведенного в 1945 г. опроса американцев по проблеме ядерного оружия.

Ключевым словосочетанием в примерах является "социальное влияние". Оно и станет нашим рабочим определением социальной психологии: влияние, которое люди оказывают на убеждения или поведение других людей.(Элиот Аронсон).

Благодаря тому что мы проводим значительную часть жизни во взаимодействии с другими людьми - подвергаемся с их стороны влиянию и в свою очередь влияем на них, испытываем радость, удивление или злость, вызванную ими, большинство из нас, что совершенно естественно, вырабатывает некие предположения относительно социального поведения. Хотя многие подобные социальные психологи-любители и проверяют для собственного удовлетворения свои гипотезы, эти "проверки" лишены строгости и беспристрастности тщательного научного исследования. Тем не менее часто результаты подобного исследования идентичны тем суждениям, которые большинство людей и без того считают истинными. Это неудивительно: обыденная мудрость обычно основана на наблюдениях, выдержавших испытание временем.

Таким образом, знакомясь с описаниями экспериментов, может посетить мысль: "Но это же очевидно! Зачем было тратить столько времени и денег на доказательство очевидного?" Так вот, существует множество причин, по которым проводятся эксперименты, даже когда кажется, что результаты мало кого способны удивить. Прежде всего, мы все подвержены так называемому эффекту "заднего ума", связанному с нашей склонностью преувеличивать собственные возможности предвидения после того, как результат конкретного события уже известен. Например, исследование показало, что на следующий день после выборов, когда людей спрашивали, какие кандидаты казались им более вероятными победителями, респонденты почти всегда были убеждены, что это были именно те, которые реально победили. Хотя за день до выборов их прогнозы не были столь безошибочными. Точно так же результаты эксперимента почти всегда кажутся более предсказуемыми, если они уже имеются у нас на руках; результаты представляются менее предсказуемыми, если нас попросят сделать прогноз, не имея всех преимуществ "заднего ума".

Социальную психологию критикуют с двух противоречащих друг другу позиций: одни — за тривиальность, подтверждающую очевидное, другие — за то, что она опасна, ибо ее достижения могут быть использованы для манипулирования людьми. Справедливо ли первое утверждение, т. е. правда ли, что социальная психология лишь придает определенную форму тому, что благодаря интуиции известно любому обывателю?

Писатель Каллен Мерфи говорит: «День за днем социальные психологи выходят в мир. День за днем они убеждаются в том, что поведение людей во многом именно такое, какого и следовало ожидать». Около полувека назад историк Артур Шлезингер-младший с той же усмешкой реагировал на исследования американских солдат, которые проводили социальные психологи во время Второй мировой войны.

Каковы же результаты этих исследований? Их перечислил и прокомментировал другой рецензент, социолог Пол Лазарсфельд:

1. Чем образованнее солдаты, тем труднее они адаптируются. (Интеллектуалы менее подготовлены к стрессам, связанным с военным временем, чем люди, воспитанные улицей.)

2. Уроженцы Юга лучше переносили жаркий климат островов, расположенных в южной части Тихого океана, нежели выходцы из северных штатов. (Для южан жаркая погода — более привычное дело.)

3. Белые рядовые с большим нетерпением ждали повышения по службе, чем афроамериканцы. (Годы угнетения не прошли бесследно для мотивации достижений.)

4. Афроамериканцы из южных штатов отдавали предпочтение белым офицерам-южанам. (У офицеров-южан более богатый опыт общения с чернокожими солдатами, чем у офицеров-северян.)

Одна из проблем, связанных со здравым смыслом, заключается в том, что мы обращаемся к нему уже после того, как становятся известны факты. События кажутся значительно более «очевидными» и предсказуемыми после того, как они уже произошли, чем «до того». Практика показывает: когда результаты экспериментов становятся известны, людям вдруг начинает казаться, что в них нет ничего удивительного. Обладая новым знанием, наша действенная система памяти освобождается от устаревших представлений.

Возможно, у вас было именно такое чувство, когда вы читали выводы, сделанные Лазарсфельдом. Однако они приведены не полностью. Далее Лазарсфельд пишет: «Все эти выводы диаметрально противоположны тому, что в действительности установили авторы исследования». На самом деле они нашли, что менее образованные солдаты адаптируются хуже, южане хуже северян адаптируются к климату тропиков, афроамериканцы с большим нетерпением ожидали повышения, нежели белые солдаты, и т. д. «Если бы мы сначала перечислили истинные результаты исследования [а Шлезингер узнал именно их], читатель и их назвал бы “очевидными”».

В повседневной жизни некоторые события тоже становятся для нас полной неожиданностью. Однако потом, задним числом, мы вдруг отчетливо понимаем, почему они произошли, и перестаем удивляться. Ошибка хиндсайта, которую называют также феноменом «Так я и знал!», — распространенное явление. Действительно, едва ли не любой из возможных результатов психологического эксперимента можно объяснить, полагаясь на здравый смысл, после того, как этот результат станет вам известен.

Вы сами можете убедиться в существовании этого феномена. Познакомьте одну половину группы с каким-либо результатом психологического исследования, а вторую половину — с диаметрально противоположным выводом. Например, скажите одной половине следующее: «Социальные психологи нашли, что нашими друзьями и возлюбленными чаще становятся люди, непохожие на нас, т. е. оправдывается старинная пословица “противоположности сходятся”». А другой половине скажите: «Социальные психологи нашли, что нашими друзьями и возлюбленными чаще становятся люди, с которыми у нас много общего, т. е. оправдывается старинная пословица “Рыбак рыбака видит издалека”».

Сначала попросите участников эксперимента объяснить результат. Затем спросите, «удивляет» ли он их или нет. Независимо от того, какой результат будет сообщен, он, скорее всего, никого не удивит.

Воистину, нам известно такое количество пословиц, что едва ли не любой результат можно представить как нечто само собой разумеющееся. Если социальный психолог говорит, что разлука усиливает романтическую привязанность, обязательно найдется какой-нибудь Джо, который спросит: «И за это вам платят? Всем давно известно, что “в разлуке пожар любви разгорается сильнее”». А если вы скажете, что «разлука уносит любовь», некто по имени Джуди тоже нисколько не удивится: «Незачем было трудиться. Моя бабушка всегда говорит: “С глаз долой — из сердца вон”». Что бы ни произошло, всегда найдется кто-нибудь, кто знал, что это непременно должно было случиться.

Должно быть, Карл Тейген от души веселился, когда просил студентов Лейчестерского университета (Англия) оценить известные пословицы и противоположные им по смыслу утверждения. Когда студентам была предложена «пословица» «Страх сильнее любви», большинство оценило ее как соответствующую истине. Однако та же самая участь «постигла» и ее антипод — «Любовь сильнее страха». Ситуация повторилась с пословицей «Упавший не может помочь лежащему» и ее «антиверсией» «Лежащему может помочь упавший». Однако лично мне больше всего понравилась высоко оцененная пара: «Сочиняют пословицы мудрецы, а повторяют — дураки» и «Сочиняют пословицы дураки, а повторяют — мудрецы».

Ошибка хиндсайта — источник проблемы, с которой сталкиваются многие студенты, изучающие психологию. Иногда результаты таковы, что просто не могут не вызвать удивления: например, тот факт, что бронзовые призеры Олимпийских игр больше радуются своим успехам, чем серебряные медалисты. Однако чаще, когда вы читаете в учебниках о результатах экспериментов, они кажутся вам не просто понятными, но даже очевидными. Когда же позднее, во время тестирования, вы оказываетесь перед необходимостью ответить на конкретный вопрос, выбрав один из предложенных вариантов, эта задача неожиданно может показаться вам трудной. «Понятия не имею, что случилось, — жалуется потом обескураженный студент, — мне казалось, что я знаю материал».

Феномен «Так я и знал!» может не только стать причиной того, что достижения социальных наук будут восприниматься как банальности, но и иметь пагубные последствия. Он может породить самонадеянность — завышенную оценку наших собственных интеллектуальных способностей.

Конкурирующие пословицы.

Каллен Мерфи, исполнительный редактор The Athlantic, обвиняет «социологию, психологию и другие социальные науки в том, что они слишком часто констатируют очевидное или подтверждают общеизвестное. Его собственный бессистемный обзор достижений социальных наук «не выявил ни одной идеи или вывода, которых нельзя было бы найти в словаре Бартлета (1820-1905) - редактор и издатель. В 1855 г. выпустил первое издание словаря цитат «Знакомые цитаты».. Это правда, ибо суть многих потенциальных открытий может быть выражена известными цитатами. Как заметил однажды философ Альфред Норт Уайтхед (1861-1947), «все важное уже давно сказано». Но чтобы тщательно проанализировать справедливость конкурирующих пословиц, необходимо провести исследование. Итак, какие пословицы «ближе к истине» — те, которые в левом столбце, или те, что в правом?

Мы иногда виним себя за «глупые ошибки», например, за то, что не лучшим образом обошлись с каким-нибудь человеком или разрешили ту или иную ситуацию. Оглядываясь назад, мы понимаем, как нужно было поступить. Однако иногда мы слишком строго судим себя. Мы забываем: то, что кажется нам очевидным сегодня, отнюдь не казалось таким ни вчера, ни позавчера.

Итак, к какому же выводу мы пришли? Что здравый смысл всегда заблуждается? Иногда — да. Здравый смысл и собственный опыт убедили докторов в том, что кровопускание — эффективный метод лечения тифа, и это мнение держалось до тех пор, пока кому-то в середине XIX в. не пришло в голову поэкспериментировать: разделить больных на две группы и сделать одним кровопускание, а другим прописать постельный режим.

В иных случаях здравый смысл либо прав, либо распространяется на обе возможные альтернативы. В чем счастье — в том, чтобы знать правду или сохранять иллюзии? Сколько людей, столько и мнений, и какие бы открытия мы ни сделали, всегда найдется человек, который скажет, что он это предвидел. (Марк Твен говорил, что Адам был единственным человеком, который, говоря что-либо дельное, точно знал, что до него этого не сказал никто.) Именно поэтому-то нам и нужна наука — чтобы помочь отделить реальность от иллюзий и подлинные прогнозы от «крепости задним умом».

Есть еще одна причина, по которой очень важно проводить исследование, даже если его результаты представляются очевидными: многое из того, о чем мы "знаем" как об истинном, в результате тщательно проведенных исследований оказывается, напротив, ложным.

Вот один пример. Вполне разумно предположить, что люди, испуганные перспективой жестокого наказания за определенные действия, могут в конце концов научиться их избегать. Однако оказывается, что результаты научного исследования данного явления приводят к прямо противоположному выводу: люди, которым угрожает нестрогое наказание, действительно, вырабатывают в себе неприятие "запрещенного" поведения, а люди, которым грозит суровое наказание, если что и испытывают, так это тягу к тому, за что их наказали.

Опыт подсказывает, что стоит нам только услышать, как кто-то за спиной говорит о нас что-то хорошее, мы тут же начинаем проникаться к говорящему симпатией (при прочих равных условиях, конечно). Это похоже на правду, не так ли? Но говорящий может понравиться нам еще больше, если некоторые его высказывания будут нам не совсем приятны.

В своих попытках понять социальное поведение людей профессиональные социальные психологи имеют большое преимущество перед "любителями". Хотя, подобно "любителям", ученые-профессионалы обычно начинают с внимательного наблюдения того или иного явления, постепенно они продвигаются дальше. Им нет необходимости выжидать, пока произойдут какие-то события, чтобы понаблюдать за реакцией на них других людей; профессиональные исследователи сами вызывают развитие этих событий. Иными словами, они проводят эксперимент, в рамках которого множество людей оказываются в различных условиях, подвергаясь тем или иным воздействиям - это могут быть, к примеру, угрозы сурового или, наоборот, мягкого наказания, это могут быть приятные вещи, сказанные за спиной, или же комбинация приятных и неприятных. Более того, исследователи могут поддерживать неизменными все условия, меняя лишь те, которые изучаются.

Благодаря всему этому профессиональные социальные психологи имеют возможность прийти к выводам, которые основаны на гораздо более точных и обширных данных, недоступных в такой же мере "любителям", ведь выводы последних зависят от наблюдений за событиями, происходящими случайно или в результате сложного сплетения различных обстоятельств.

Формулировка четкого определения практически любой области науки является сложной задачей. В случае социальной психологии эта сложность усиливается двумя факторами: огромным разнообразием рассматриваемых вопросов и высоким показателем происходящих в ней изменений. Однако, несмотря на различие интересов, большинство социальных психологов сосредоточивают свое внимание на следующей центральной задаче: понять, как человек ведет себя в ситуации общения с другими людьми, что он при этом думает и чувствует и почему это происходит именно так, а не иначе. Учитывая это, мы дадим социальной психологии следующее определение: социальная психология — это область науки, которая пытается понять природу и причины человеческого поведения и мышления в социальных ситуациях (Би(э)рон Роберт).