 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Аристотель
ГЛАВА ПЯТАЯ [Сущность]
Сущность, называемая так в самом основном, первичном и безусловномсмысле, - это та, которая не говорится ни о каком подлежащем и не находитсяни в каком подлежащем, как, например, отдельный человек или отдельнаялошадь. А вторыми сущностями называются те, к которым как к видампринадлежат сущности, называемые так в первичном смысле, - и эти виды, и ихроды; например, отдельный человек принадлежит к виду "человек", а род дляэтого вида - "живое существо". Поэтому о них говорят как о вторых сущностях,например "человек" и "живое существо". Из сказанного очевидно, что у того, что говорится о подлежащем,необходимо сказывается о подлежащем и имя и понятие; так, например, человексказывается о подлежащем - об отдельном человеке - и о нем, конечно,сказывается имя [человека]: ведь отдельного человека назовешь человеком иопределение человека будет сказываться об отдельном человеке, ведь отдельныйчеловек есть и человек, и живое существо. Таким образом, и имя и определениебудут сказываться о подлежащем. Напротив, у того, что находится вподлежащем, в большинстве случаев ни имя, ни определение не сказываются оподлежащем; в некоторых же случаях ничто не мешает, чтобы имя иногдасказывалось о подлежащем, но определение не может сказываться о нем. Так,белое, находясь в теле как в подлежащем, сказывается о подлежащем (ведь телоназывается белым), но понятие белого никогда не может сказываться о теле. Авсе другое [помимо первых сущностей] или говорится о первых сущностях как оподлежащих, или же находится в них как в подлежащих. Это становится ясным,если брать отдельные случаи: живое существо, например, сказывается очеловеке, поэтому оно будет сказываться и об отдельном человеке; ведь еслибы оно не сказывалось ни об одном из отдельных людей, оно не сказывалось быи о человеке вообще. Далее, цвет находится в теле; стало быть, и в отдельномтеле. Если бы он не находился ни в одном из отдельных тел, он не находилсябы и в теле вообще. Таким образом, все другое [помимо первых сущностей] илиговорится о первых сущностях как о подлежащих, или же находится в них как вподлежащих. Поэтому, если бы не существовало первых сущностей, не могло бысуществовать и ничего другого. Из вторых сущностей вид в большей мере сущность, чем род, ибо он ближек первой сущности. В самом деле, если станут объяснять, что такое перваясущность, то ее объяснят доступнее и более подходяще, указывая вид, чемукалывая род; так, указывая отдельного человека, укажут понятное, указывая,что он человек, нежели указывая, что он живое существо; первое болеесвойственно для отдельного человека, второе более общи; и, указываяотдельное дерево, мы укажем понятнее, указывая, что оно дерево, нежелиуказывая, что оно растение. Далее, сущностями называются прежде всего первыесущности, потому что для всего остального они подлежащие и все остальноесказывается о них или находится в них. И так же как первые сущностиотносятся ко всему остальному, так и вид относится к роду, а именно: видесть подлежащее для рода, ведь роды сказываются о видах, виды же несказываются о родах. Значит, еще и по этой причине вид есть в большей мересущность, чем род. Что касается самих видов, то, поскольку они не роды, одинвид но в большей мере сущность, чем другой: [твое определение] нисколько небудет {4} более подходящим, если ты для отдельного человека укажешь"человек", чем если для отдельной лошади укажешь "лошадь". Точно так же однапервая сущность не в большей мере сущность, чем другая. Ведь отдельныйчеловек есть сущность нисколько не в большей мере, чем отдельный бык. Вполне естественно, что после первых сущностей из всего прочего однитолько виды и роды называются до вторыми сущностями: из всего, чтосказывается, только они выявляют первую сущность. В самом деле, есликто-нибудь станет объяснять, что такое отдельный человек, то он подходящимобразом объяснит его, указывая его вид или род, притом он сделает этопонятнее, указывая, что он человек, нежели что он живое существо. Какое-либодругое указание будет неподобающим, например если указывать, что он бледенили бежит или что бы то ни было подобное. Потому вполне естественно, что извсего другого [помимо первых сущностей] только роды и виды называютсясущностями. Далее, первые сущности, ввиду того что они подлежащие для всегодругого, называются сущностями в самом основном смысле. И как первыесущности относятся ко всему другому, так же ко всему остальному относятсявиды и роды первых сущностей: ведь о них сказывается все остальное. В самомделе, отдельного человека можешь назвать умеющим читать и писать; значит,так можешь назвать и человека и живое существо. И таким же образом обстоитдело и во всех других случаях. Общая черта всякой сущности - но находиться в подлежащем. В самом деле,первая сущность не находится в подлежащем и не говорится о подлежащем. Чтокасается вторых сущностей, то из следующего очевидно, что они не находятся вподлежащем; ведь о подлежащем - об отдельном человеке говорится как очеловеке, но "человек" не находится в подлежащем, ибо "человек" не находитсяв отдельном человеке. Точно так же о подлежащем - об отдельном человеке говорится как о живомсуществе, но "живое существо" не находится в отдельном человеке. И далее,если нечто находится в подлежащем, то ничто не мешает, чтобы его имя иногдасказывалось о подлежащем, но определение не может сказываться о нем. Что жекасается вторых сущностей, то о подлежащем сказываются и их определение, иих имя: ведь определение человека применимо к отдельному человеку иопределение живого существа - точно так же. Поэтому сущность не принадлежитк тому, что находится в подлежащем. Это, однако, не есть особенностьсущности, ведь и видовое отличие принадлежит к тому, что не находится вподлежащем. В самом деле, о подлежащем - о человеке говорится как о живущемна суше и как о двуногом, но они не находятся в подлежащем: "двуногое" или"живущее на суше" не находится в человеке. Равным образом и определениевидового отличия сказывается обо всем, к чему применимо [само] видовоеотличие; например, если "живущее на суше" говорят применительно к человеку,то и определение "живущего на суше" может сказываться о нем, ведь человекесть то, что живет на суше. И пусть нас не смущает то, что части сущностей находятся в целых как вподлежащих, чтобы нам не пришлось когда-нибудь утверждать, что эти части несущности: ведь о том, что находится в подлежащем, было сказано, что ононаходится в нем не так, как части содержатся в каком-нибудь [целом].Сущностям и видовым отличиям свойственно то, что все [составленное] из нихговорится соименно. Все [составленные] из них сказуемые сказываются или оединичном, или о видах. Первая сущность не составляет никакого сказуемого:ведь она не сказывается ни о каком подлежащем. Что же касается вторыхсущностей, то вид сказывается о единичном, а род - и о виде, и о единичном.Точно так же и видовые отличия сказываются и о видах, и о единичном. Далее,первые сущности принимают понятие вида и рода, а вид - понятии рода. Ибовсе, что говорится о сказуемом, может быть применено и к подлежащему. Такимже образом и виды и единичное принимают понятие видового отличия. Соименнымиже были у нас названы те предметы, у которых и имя общее, и понятие одно ито же. Поэтому все {5} [составленное] из сущностей и из видовых отличийговорится соименно. Всякая сущность, надо полагать, означает определенное нечто. Чтокасается первых сущностей, то бесспорно и истинно, что каждая из нихозначает определенное нечто. То, что она выражает, есть нечто единичное иодно по числу. Что же касается вторых сущностей, то из-за формы наименованиякажется, будто они в равной степени означают определенное нечто, когда,например, говорят о "человеке" или о "живом существе"; однако это не верно.Скорее они означают о некоторое качество, ведь в отличие от первых сущностейподлежащее здесь не нечто одно: о многих говорится, что они люди и живыесущества. Однако вторые сущности означают не просто какое-то качество, как,[например], белое: ведь белое не означает ничего другого, кроме качества.Вид же и род определяют качество сущности: ведь они указывают, какова та илииная сущность. Род при этом определяет нечто большее, чем вид: тот, ктоговорит "живое существо", охватывает нечто большее, чем тот, кто говорит"человек". Сущностям свойственно и то, что им ничего не противоположно; в самомделе, что могло бы быть as противоположно первой сущности, напримеротдельному человеку или отдельному живому существу? Ничто им непротивоположно. Равным образом нет ничего противоположного и человеку илиживому существу. Однако это не особенность сущности; это встречается и умногого другого, например у количественного. Ведь длине в два локтя или втри локтя нет ничего противоположного, так же и десяти и [вообще] никакомуколичеству, разве только если сказать, что "многое" противоположно"малочисленному" или "большое" - "малому". Во всяком случае ни одному изопределенных количеств ничего не противоположно. Сущность, надо полагать, не допускает большей и меньшей степени. Я этимне хочу сказать, что одна сущность не может быть сущностью в большей или вменьшей мере, чем другая (выше уже было сказано, что это так), а хочусказать, что о каждой сущности, как таковой, не говорится как о сущности вбольшой или в меньшей степени. Так, например, если эта вот сущность естьчеловек, то не будет человеком в большей и в меньшей мере ни сам он поотношению к себе, ни один по отношению к другому. Ведь один человек не вбольшей мере человек, чем другой, не так, как одно белое в большей и вменьшей степени бело, чем другое, и не так, как одно красивое называетсяболее красивым или менее красивым, чем другое. [В подобных случаях] и ободном и том же можно сказать, что оно по отношению к себе бывает [в разноевремя] таковым в большей и в меньшей степени; например, тело, будучи белым,в настоящее время называется белым в большей степени, чем прежде, или будучитеплым - в большей и в меньшой степени теплым. Сущность же никак неназывается сущностью в большей или в меньшей мере. Ведь и человек не называется в настоящее время в большей меречеловеком, чем прежде. И точно так же - ничто другое из того, что естьсущность. Таким образом, сущность не допускает большей и меньшей степени.Главная особенность сущности - это, надо полагать, то, что, будучитождественной и одной по числу, она способна принимать противоположности,между тем об остальном, что не есть сущность, сказать такое нельзя, [т. е.]что, будучи одним по числу, оно способно принимать противоположности; так,один и тождественный по числу цвет не может быть белый и черным; равнымобразом одно и то же действие, одно по числу, не может быть плохим ихорошим. Точно так же у всего другого, что не есть сущность. Сущность же, будучи одной и тождественной по числу, способна приниматьпротивоположности; так, отдельный человек, будучи единым и одним и тем же,иногда бывает бледным, иногда смуглым, а также теплым и холодным, плохим ихорошим. У всего другого этого, по-видимому, нет, разве что кто-нибудьвозразит и скажет, что речь и мнение способны принимать противоположности.Ведь одна и та {6} же речь кажется истинной и ложной; например, если истиннаречь: "он сидит", то, когда он встанет, эта же речь будет ложной. То жесамое и в отношении мнения: если правильно полагают, что такой-то человексидит, то, когда он встанет, будет уже неправильно придерживаться этогомнения о нем. Однако если и согласиться с этим, то все же имеется различие вспособе, [каким здесь и там принимаются противоположности]. В самом деле,сущности принимают противоположности, меняясь сами. Ведь, став холодной изтеплой, сущность претерпела изменение (ибо она стала иной), и так же - ставиз бледного смуглым и из плохого хорошим. Точно так же и во всех остальныхслучаях сущность принимает противоположности, подвергаясь изменению; речь жеи мнение, будучи сами во всех отношениях неподвижными, остаются совершеннобез изменений, но из-за перемены обстоятельств для них получаетсяпротивоположное; в самом деле, речь, [например], "он сидит", остается всетой же, но в зависимости от происшедшей перемены обстоятельств онаназывается то истинной, то ложной. То же можно сказать и о мнении. Так чтобыть способной принимать противоположности в силу собственной перемены - этоособенность сущности, по крайней мере по способу, [каким она их принимает].Если, таким образом, кто-нибудь согласился бы с тем, что речь и мнение такжеспособны принимать противоположности, то это было бы неверно. Ведь о речи и о мнении говорится как о способных приниматьпротивоположности не потому, что они сами принимают что-то, а потому, что вчем-то другом переменилось состояние: в зависимости от того, происходит лиэто или нет, и речь называется истинной или ложной, а не из-за того, что онасама способна принимать противоположности; ведь вообще ни речь, ни мнениенисколько и ничем не приводятся в движение. Поэтому, ввиду того что в них непроисходит никакой перемены, они не способны принимать противоположности. Осущности же говорится как о способной принимать противоположности потому,что она сама их принимает: она принимает болезнь и здоровье, бледность исмуглость; поскольку она сама принимает каждую из таких противоположностей,о ней говорится как о способной принимать их. Вот почему особенностьсущности - это то, что, будучи тождественной и одной по числу, она способнапринимать противоположности в силу собственной перемены. Итак, о сущностипусть будет достаточно сказанного.
Поиск по сайту: