Основные аспекты учения

Общее у пятидесятников - это стремление к благодатному озарению и проявление «дара языков». Большинство из них признает Пресвятую Троицу, первородный грех, божество Спасителя и Его искупительную жертву. Они также признают крещение путем погружения в воду и причащение - «тайную вечерю», с которой соединяют обряд «омовения ног». Но апостольское преемство, священство и остальные Таинства в силу своего протестантского происхождения, пятидесятники отвергают. Само название «пятидесятники» возникло из их понимания схождения Духа Святого на Апостолов в день Пятидесятницы (то есть на 50-й день после воскресения Христова). Хотя пятидесятники и подобные им современные харизматики стремятся искусственными приемами вызвать в себе «дар языков», однако у них выходит что-то совсем не похожее на чудо, происшедшее с Апостолами в день Пятидесятницы. О чудесном и подлинном даре языков, полученном Апостолами и день схождения на них Духа Святого, повествуют начальные главы книги Деяний святых Апостолов. О сути же и назначении дара языков пишет святой апостол Павел в 12-14 главах своего Послания к коринфянам. Дар языков был необходим апостолом для успешного распространения Евангелия среди разных народов. (1, с. 123).

Получив этот дар, апостолы могли проповедовать людям различных национальностей на их родном языке, благодаря чему Церковь начала быстро распространятся. Однако, мы знаем из последующей церковной истории, этому дару суждено было просуществовать недолго. По мере того как в разных странах появлялись местные христианские проповедники, отлично владевшие языком, нужда в сверхъестественном даре языков упоминается как редкое явление.

Из Послания Апостола Павла к коринфянам можно заключить, что именно в этой Церкви дар языков был распространен более чем в других Церквях. Тогда он был одним из духовных дарований, которое некоторые христиане получали после крещения и возложения на их главу апостольских рук. Но не все умели правильно общаться с этим даром. Апостол Павел предостерегает коринфских, христиан от злоупотребления. Случалось, на молитвенных собраниях коринфские христиане начинали говорить на разных языках, когда в том не было нужды. Апостол Павел объясняет, что дар языков «нужен не для верующих, а для неверующих». Иными словами, нужен для проповеди, для обращения язычников в христианство, а не для крещеных. Более того, дар языков имел еще отрицательное, влияние на молитвенные собрания, если им не вовремя пользовались. Когда, например. Во время богослужения несколько человек одновременно начинали говорить на разных наречиях, большинству присутствующих непонятных, то из-за этого шума терялось молитвенное настроение. С целью исправления такого несвоевременного употребления чудесно полученной способности говорить на новых языках апостол Павел объясняет коринфянам, что дар языков есть самый меньший дар в ряду других, более нужных человеку духовных дарований. Коринфские христиане правильнее поступят, если вместо дара языков будут просить Бога обогатить их верой, любовью, мудростью.

Сравнивая дар языков апостольского времени с современным «языкоглаголанием», нельзя не увидеть между ними существенную разницу. В апостольское время то была членораздельная человеческая речь, необходимая проповеднику для миссионерских целей. В противоположность подлинному дару языков апостольских времен современное «говорение на языках» пятидесятников есть просто набор несвязных и бессмысленных звуков, принимающих форму бормотания или неистового выкрикивания. Этот факт пятидесятники и сами признают, объясняя, впрочем, что у них - язык «райских жителей». (2, с. 232).

Дар языков — всего лишь один из многих даров апостольского века (1 Кор. 12:8-10) и стоит гораздо ниже духовных дарований, как, например, вера, любовь, мудрость и т.д. О том, что дар языков у пятидесятников не подлинно харизматическое дарование, иногда они сами признаются. Так, согласно их воззрениям, если единоверец оставляет их секту, дар языков у него сохраняется как свидетельство “былой причастности” Духу Святому. Он может стать баптистом, мормоном, кришнаитом или вовсе ни в кого не веровать, но при этом глоссолалию он может продемонстрировать всегда и везде. Ясно, что глоссолалия — это не благодатный дар, а приобретенная техника! Теории глоссолалии современных пятидесятников имеют некоторые отличия. “Чрезвычайные дары Апостольского века должны сопровождать Церковь Христову на протяжении всей ее земной истории” — в этом пятидесятники едины, хотя различные их направления признают разное количество и разнообразные комбинации этих даров. Учение о видимых дарах Святого Духа является для них только обязательным, но и основным в вероучении.” Крещение Духом Святым непременно должно сопровождаться получением каких-либо духовных даров. При этом обязательно стяжается дар или знамение языков. Дар языков есть следствие крещения Духом Святым — оба акта тесно связаны между собой и являются свидетельством один другого. Ничего подобного не включает в свой “символ веры” ни одна из протестантских церквей. “Говорение на иных языках не есть что-то незначительное, — пишет видный американский богослов-пятидесятник Гордон Линдсей, — это великое переживание, которое может учить и обогащать верующего на протяжении всей его жизни.” Что же понимается под назиданием и обогащением? Человек находится в глубоком неведении о своих истинных нуждах и нуждах других людей. Искони известно, что человек, поврежденный умом и волей, не способен правильно молиться, ибо часто не знает, что ему на самом деле необходимо. И тогда, говорят пятидесятники, Сам Святой Дух начинает молиться за верующего к престолу Всевышнего. Для этого и был ниспослан дар языков. Настоящая харизма языков должна была снизойти на человека в виде какого-либо конкретного национального языка. Так, Апостолы в день Пятидесятницы при сошествии Святого Духа заговорили на языках Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и Ливии (Деян. 2:9-10). Примеров такого типа глоссолалии пятидесятники не могут привести ни одного. Зато можно слышать, что кто-то где-то слышал, что молящийся якобы говорил на немецком или персидском, а случайно оказавшийся переводчик объяснил, о чем вещал глоссолал [говорящий на “языках”]. Но поскольку в общинах полиглоты редки, то дары языков остаются сокрытыми для понимания — объясняют пятидесятники. (1, с. 125).

Известно, однако, что в исключительно редких случаях, в состоянии психического транса, человек действительно может говорить на конкретном историческом языке. Так или иначе, никто из пятидесятников не может продемонстрировать глоссолалию на каком-либо из известных языков, хотя почти каждый глубоко убежден, что он носитель этой харизмы. Понимая двусмысленность своего положения, харизматики предложили теорию смешанно-исторических языков. Согласно ей дар языков изливается на человека сразу в виде многих исторических языков. Глоссолал произносит одну фразу на немецком, другую — на коптском, третью — на турецком языках. Или вообще каждое отдельное слово произносит на разных языках. Слово на английском, слово на китайском и так далее. Нелепость и надуманность данной теории очевидна. Если — это дар Божий, то для чего Творцу ниспосылать его в такой странной форме? “Теория” была измышлена для того, чтобы хоть как-то оправдать отсутствие у пятидесятников подлинного дара языков. Такой способ “языкоговорения” у них весьма распространен. Но, видимо, признавая известную сомнительность такого положения, пятидесятники предпочитают публично не распространяться на эту тему. Оказывается, глоссолал способен глаголать и на ангельских языках. Пятидесятники всех направлений учат, что ангельский язык — это особый, недоступный ни одному народу мира говор, но понятный только Богу. Свои богословские изыскания на сей счет они основывают на вырванных из Писания словах. Апостол Павел обращается к Коринфской общине: “Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий” (1 Кор. 13:1). Этого, по их мнению, оказалось достаточно, чтобы утверждать, будто христиане Апостольского века могли говорить с Богом на ангельских языках, а сам дар языков был ниспослан Церкви вовсе не для проповеди среди народов и совсем не представлял собою какую-то исключительную способность. Между тем слова Павла об ангельских и человеческих языках (1 Кор. 13:1) нельзя рассматривать вне связи с двенадцатой, тринадцатой и четырнадцатой главами первого послания к Коринфянам. В главе тринадцатой Апостол показывает всю “ничтожность их (даров) без любви.” В этом контексте и следует понимать его слова: “Если я говорю языками человеческими или ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий” (1 Кор. 13:1). Здесь раскрывается смысл предшествующих речений Апостола о даре языков, а также других даров: исцеления, вспоможения, управления (1 Кор. 12:28). Все это только дары, а нужно ревновать об исполнении заповедей любви к Богу и ближним. Упоминанием об ангельском языке, равно как и иными стилистическими оборотами, усиливающими речь, апостол Павел в своих посланиях пользуется не раз. В Послании к Галатам он предостерегает, что если “даже мы, или Ангел с неба будет благовествовать не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема” (Гал. 1:8). Вот Апостол заверяет верующих: Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее... не может отлучить нас от любви Божией” (Рим. 8:38-39). Означают ли эти слова, что он все же допускает возможность подобных действий от горних сил? И Ангел Божий может ли благовествовать что-то противное воле своего Творца? Ангелы — это служебные духи, посылаемые желающим наследовать спасение (Евр. 1:14), и как возвестители воли Божией, конечно, не могут благовествовать что-либо противное ей. Что же касается падших ангелов, то они правду, как правило, не говорят. И трудно допустить, что Апостол имеет в виду здесь именно их. Дабы придать проповеданному им ранее учению незыблемость и авторитет, Апостол употребляет такое сильное выражение: “если даже мы, и не только мы, но и Ангел.” Ни один из духовных толкователей этого места Послания никогда не подразумевал под выражением “языками ангельскими” (Деян. 13:1) действительную способность первых христиан говорить ими. Если бы такая харизма в Церкви существовала, то о ней обязательно бы высказались христианские писатели первых четырех веков, жившие в непосредственной временной близости к описываемым событиям. Но ничего подобного в их трудах мы не находим, ибо христиане никогда не обладали такой способностью. Тем не менее пятидесятники настаивают на том, что говорят “ангельскими” языками. Причем дар этот изливается в такой же форме, как и в Апостольский век. (2, с. 234).

Доктрина Пятидесятнической церкви святости разрешает крестить под различными формулами по желанию родителей, которые могут и совсем не крестить детей, а посвятить Богу, отложив крещение до обращения. Обряд омовения ног при преломлении хлеба здесь не носит обязательного характера.

Догмат пятидесятников о “рождении свыше” явился реакцией на кальвинистское учение об абсолютном предопределении. Кальвинисты считают, что каждый человек заведомо обречен или предопределен к тому или иному состоянию в вечности. По их мнению, Христос спас не весь мир, а только тех, кто предназначен ко спасению. И что бы с этими изначально предназначенными ко спасению ни произошло, какой бы страшный грех они ни совершили, в конце концов они все-таки будут спасены. Пятидесятники, напротив, настаивают на том, что Иисус Христос Своею кровью искупил грехи всего человечества. Его искупительная жертва распространяется на всех людей, и чтобы спастись, достаточно покаяться в грехах и лично прийти ко Христу. Раскаявшийся — “рожденный свыше,” — с их точки зрения, уже спасен. “Рождение свыше” связано с крещением Духом Святым, которому оно предшествует во времени. “Рожденный свыше” сначала очищается от всех грехов, а потом крестится Духом Святые. Водное крещение не представляет собой Таинства, а, как и у баптистов, есть только обещание Богу доброй совести и свидетельство всех “истинно покаявшихся” и всем сердцем верующих, что Христос есть и Спаситель и Господь. Некоторые толки пятидесятников учат, что покаяние (присоединение к общине) завершает первую ступень духовного совершенствования. Вторая — это водное крещение, третья — крещение Духом Святым. Таково, вкратце, их учение о трех духовных кризисах (благословениях) в жизни человека. “Рождение свыше” есть свидетельство, которое будто бы Дух Святой дал каждому пятидесятнику о том, что он спасен и стал сыном Божиим. Трактуется оно как некое внутреннее переживание, своего рода заверение Бога о духовном спасении уверовавшего. Обосновывая понятие “рождение свыше,” пятидесятники ссылаются на Евангелие от Иоанна: “Кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божие” (Ин. 3:5). Правда, некоторые сектанты, например христиане веры евангельской, евангельские христиане в духе Апостолов, христиане евангельской веры (их явное меньшинство), усматривают в этих словах Спасителя указание на необходимость двух видов крещения — водой и Святым Духом. Другие — слова воды” толкуют символически, как духовное рождение через восприятие Слова Божиего. Самое же водное крещение понимается как символ возрождения от греховной смерти, уже совершенное через слово Божие. Пятидесятники единодушны в мистическом истолковании “рождения свыше,” которое совершается только посредством слушания Слова Божия. Свои воззрения они основывают на следующих словах Священного Писания из беседы Спасителя с самарянкой: “Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду сию... которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек, но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную” (Ин. 4:13-14). И “Кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой” (Ин. 7:37). Иногда в Священном Писании богооткровенное учение представляется как образ живой воды. Но в изречении, сказанном в день праздника, Господь говорит именно о Духе Святом, “которого имели принять верующие в Иисуса Христа, ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус не был прославлен” (Ин. 7, 39), что далее и поясняет Евангелист. Если под словами везде в Писании понимать слушание Слова Божиего, то получится явная несуразность. Пятидесятники со своим тезисом “рождение свыше” отвергают православное учение о возрождении через церковные Таинства. Так, через водное крещение, говорят они, невозможно получить отпущение грехов, ведь это всего лишь обряд, указывающий, что отныне верующий должен блюсти себя в доброй совести. Но если обещание доброй совести спасает человека, то для чего установлено крещение? Ведь, послав проповедовать своих учеников, Господь заповедал: “Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет” (Мт. 16:15-16). Ясно, что наравне с верой Спаситель требует крещения в воде. “Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее банею водною, посредством слова” (Еф. 5:25-26). Этим апостол Павел засвидетельствовал, что все люди, составляющие Церковь, очищены “банею водною,” т.е. святым Крещением. Выражение Апостола “посредством слова” уточняет, дает указание на то, как совершается святое Крещение, какие произносятся слова при крещении, т.е. указывает на повеление Спасителя крестить уверовавших в Него и Имя Отца, Сына и Святого Духа” (Мт. 28:19). Даже после сошествия Святого Духа на Корнилия и бывших с ним (Деян. 10:47) он, тем не менее, нуждался в крещении, что еще раз указывает на величайшее значение этого Таинства. Священное Писание учит, что Крещение — это погребение со Христом и восстание для новой святой жизни, достигаемой только благодатью Творца (Кол. 2:11-13). Это Таинство омывает, освящает и оправдывает человека (1 Кор. 6:11), очищая его от первородного греха, засевая в душу благодатное семя новой жизни (Евр. 10:21-22). Как видим, учение пятидесятников о “рождении свыше” не имеет под собой евангельской основы. Некрещеные и не помазанные святым Миром не вправе называть себя христианами, ибо без этих таинств невозможно наследовать жизни будущего века (Мк. 16:15). (3, с. 106).

Одной из самых разработанных сторон вероучения является эсхатология. В этой сфере роль Церкви, верных христиан и грешников рассматривается также подробно, как в земной реальной жизни. И чем больше верующие чувствуют свою исключительную роль в возрождении христианства, тем конкретнее они хотят знать, к чему им надлежит быть готовыми в конце времен. Эсхатологическое учение о тысячелетнем царстве Христа со своими учениками после «конца времен» является одним из основных принципов учения «Полного Евангелия», то есть целостного восприятия евангельских истин, наряду с тезисом о рождении свыше и даром исцелений.

Согласно вероучению, людей ждет время Великой Скорби и гонений, когда на земле будет править Антихрист. В пятидесятничестве существует три точки зрения на участие Церкви в этих апокалиптических событиях. Некоторые считают, что Христос «восхитит», возьмет к себе на небо, Церковь до Великой Скорби, чтобы искренне веровавшие в него не подвергались мучениям, а грешники очистились в гонениях. Другие полагают, что Церковь войдет в Великую Скорбь со всеми людьми, однако во время нее Господь восхитит Церковь и спасет ее от дальнейших мук. Наконец, третья точка зрения заключается в том, что Церковь должна претерепеть всю Великую Скорбь до конца, наравне со всеми грешниками, выйти из нее победительницей и быть восхищенной после ниспровержения Антихриста. Именно вслед за этим наступит то время, когда верные ученики Спасителя будут царствовать с ним вместе в Небесном Царствии. Эсхатология пятидесятников насколько это возможно приближает каждого верующего к спасению в будущей жизни и делает Небесный Иерусалим конкретным и непосредственно ощутимым – во многих церквях эта конкретность довольно гротескна – пасторы проповедуют о том, что в Царстве Христа будут справедливые экономические отношения и демократические законы. Подобные аналогии и стремление соотнести свое личное достижение спасения с евангельским идеалом, сделав его самодостаточным, ограничивают пятидесятническое мировоззрение, делает его менее культурным в глазах общества, но, при этом, более социально ориентированным. (2, с. 235).

Поиск по сайту: