Перестройка, новое мышление и конец Советского союза. Современный психоанализ в современной России

С 70-х годов в Советском Союзе неизменно растет число интересующихся психоанализом. При этом психоанализ привлекал не только специалистов в области медицины и психологии. Среди тех, кто обращается к идеям Фрейда, были даже не только лингвисты или искусствоведы, но и физики, математики, инженеры, поскольку психоанализ в контексте длительной российской истории автократического и тоталитарного развития мог представлять собой контейнер для либеральных фантазий, «романтическую мечту» об удовольствиях неограниченного свободно ассоциирующего разума (Sebek, 1999).

Но основную часть новых последователей психоанализа составляли психологи, и эта особенность российского психоанализа сохраняется по сей день. Причиной было то, что именно внутри академической психологии в советское время идеи, родственные аналитическим, продолжали существовать. Активному принятию психоанализа медицинской средой препятствовала, с одной стороны, прочно сложившаяся и много лет сохранявшая монополию в науке биологическая школа, а с другой, сделавшая ее неотъемлемой частью тоталитарной системы травматическая история советской психиатрии, которую власть использовала для осуществления наказаний в отношении неугодных граждан.

В Москве в 70-е гг функционирует неформальный семинар под руководством Б. Кравцова, участники которого обсуждают труды Фрейда и других классиков психоанализа, делают смелые попытки «анализировать» своих первых пациентов и заинтересованных учеников, опираясь в своей практике исключительно на самостоятельно выработанные представления о клинической работе. В числе участников семинара был Сергей Аграчев, вокруг которого к середине 80-х сложилась небольшая группа единомышленников, заинтересованных в более систематическом обсуждении теории и обмене опытом.

В 1986 г благодаря инициативе М. Горбачева в стране начался глобальный процесс, получивший название Перестройка. Одними из основных идеологических составляющих в данном процессе были гласность и новое мышление. СМИ получили больше свободы, стали публиковаться запрещённые прежде литературные произведения, показываться годами лежавшие на полках фильмы. Общественное сознание получило толчок к переходу от некритичного и мифологического к рефлексивному и многомерному мышлению.

Фрейд говорил, что психоанализ для своего собственного развития нуждается в определенном либеральном настрое. Социально политические изменения в Советском Союзе, в конце концов, приведшие прекращению его существования в 1991 г, стали благоприятной средой для нового расцвета психоанализа в России. И что немаловажно, перестройка дала возможность поклонникам Фрейда в России познакомиться друг с другом. Были образованы ассоциации, которые создали организационную основу нового движения.

В 1988 г образовалась секция психоанализа Ассоциации психологов-практиков, которая в 1995 г выделилась в самостоятельную организацию, получившую название «Московское психоаналитическое общество». Первым президентом МПО был избран С. Аграчев. В 1990 г А. Белкин основал Российскую психоаналитическую ассоциацию, куда позднее войдет М. Ромашкевич, еще один из лидеров возрождающегося психоаналитического движения. В 1991 г в Петербурге учрежден Восточно-Европейский Институт Психоанализа (ВЕИП), который возглавит М. Решетников.

Из всех перечисленных групп самым стабильным и цельным и, наверное, как следствие, успешным в достижении поставленных целей оказалось Московское психоаналитическое общество. В целом же, современные российские психоаналитические организации не избежали многочисленных расколов, повторяя судьбу западных обществ.

Тем не менее, несмотря на все многообразие теоретических и идеологических разногласий среди российских аналитиков, все психоаналитическое сообщество было разделено на два основных лагеря. Это разделение имело глубокие культурно-исторические предпосылки и выражало амбивалентность, свойственную русскому национальному самосознанию, которая воплощается, с одной стороны, в «тоске по мировой культуре», а с другой, в идее об особом и самобытном пути России. Спор между «западниками» и «почвенниками» продолжался в русской культуре на протяжении веков и не мог не отразиться в ходе развития психоанализа.

Ряд групп и специалистов в Москве и других городах (в том числе Ставропольская краевая психоаналитическая ассоциация) были ориентированы в своем профессиональном развитии на МПА. Другие же, в частности, сообщество развивавшееся вокруг ВЕИП, считали, что западная модель интеграции психоанализа в терапевтическую и культурную практику, которая осуществлялась на основе общественных институций и в форме преимущественно общественной аккредитации специалистов-психоаналитиков, подготовка которых проводится большей частью индивидуально с соблюдением большого перечня строгих правил и ограничений, не подходит для реализации в российских условиях. У России должен быть свой путь. В качестве обоснования данного подхода говорилось, что, во-первых, Россия остается страной с практически всеобъемлющим государственным регулированием, особенно в таких сферах, как образование и переподготовка специалистов. Во-вторых, с учетом масштабов страны, применение западной модели, в рамках которой ПА не может распространяться быстрее собственно психоаналитического процесса, на многие десятилетия обеспечило бы арьергардное положение российского психоанализа в мировом психоаналитическом сообществе. В-третьих, социальный запрос на психотерапевтические/психоаналитические услуги таким образом надолго остался бы неудовлетворенным.

А этот запрос был огромным. Массивные травмы, пережитые российским обществом в 20-м веке, актуальная ситуация переходного периода, когда ломались привычные социальные системы и стереотипы, вызывая тревогу, напряжение и боль, – все это обуславливало огромную потребность в психотерапевтической помощи. Свидетельством этого можно считать небывалый успех, который в 1989 г имел телевизионный проект психотерапевта А. Кашпировского, проводившего сеансы гипноза с населением страны с экрана телевизора. Пустеющую нишу активно занимают различные экстрасенсы, гадалки народные целители.

В коне 80-х годов российским аналитикам удалось установить тесные связи с западными психоаналитическими институтами, обществами и индивидуальными членами МПА. Желание получить помощь зарубежных коллег на пути освоения ПА смешивалось со страхом профессионального унижения и стыда за собственную профессиональную неполноценность.

Интерес к психоанализу, вспыхнувший в России после исчезновения железного занавеса, нашел живой отклик в международном психоаналитическом сообществе. В структурах МПА, Американской ПА ассоциации, ЕПФ работают специальные комитеты, занимающиеся вопросами развития психоанализа в Восточной Европе и России. С начала 90-х гг в Москву и в Петербург начинают регулярно приезжать обучающие психоаналитики из Европы и Америки. С 1994 г начинают функционировать Летние психоаналитические школы, которые проводятся в различных странах Восточной Европы и собирают выдающийся международный состав, как учителей, так и участников.

Визиты в Россию, которые носили в основном благотворительный характер, для западных коллег, безусловно, были новым и захватывающим культурным опытом, некоторые из них приезжали, потому что имели здесь корни, но, вероятно, одним из главных привлекающих факторов была та атмосфера воодушевления, которая царила в молодых российских группах. Хотя само по себе изучение психоанализа больше не являлось политическим актом на общественной арене, оно иногда являлось личным политическим актом и заявлением, для многих представляющим собой соблазн триумфа над запретным и сладкое, хотя иногда амбивалентное, удовольствие отмщения деспотичным старшим (Goldsmith, 2002).

Российские специалисты развивают собственную практику, преодолевая путь от анализа близких коллег и знакомых, от приема пациентов на кухнях и в спальнях своих квартир, от «серых» гонораров, не подлежащих налогообложению, в направлении тех представлений об организации аналитической работы, которые они черпают из взаимодействия с западными аналитиками, как в рамках теоретических дискуссий, так и в личном анализе.

Интенсивно развивающиеся связи с международным психоаналитическим сообществом позволили некоторым из российских аналитиков отправиться за границу для продолжения аналитического обучения в его стандартном виде. Однако более продуктивным для развития психоанализа в России оказался изобретенный в качестве переходного и экспериментального «челночный анализ». В 1995 г. несколько членов МПО, а также М. Ромашкевич, возглавивший РПА после того, как ее покинул и создал РПО А. Белкин, стали пионерами «челночного анализа».

Челночный анализ предполагает, что анализанд приезжает к аналитику с установленной регулярностью на срок от нескольких дней до нескольких недель в течение которых получает конденсированный аналитический опыт (2-3 сессии в день). Безусловно, такие рамки вносят изменения в аналитический процесс, и характер этих изменений еще предстоит концептуализировать. Самую важную роль при этом, наверное, играет сепарация, которая становится неотъемлемым и постоянно присутствующим феноменом в жизни челночногоанализанда, так как он находится в разлуке либо с аналитиком, либо с семьей и собственными пациентами.

Челночный опыт привел к тому, что в Россию были импортированы различные ПА школы и традиции, создав теоретический плюрализм не только между группами, но и внутри групп. Кроме тех, кто хочет развивать «чисто» русский психоанализ, теперь в нашей стране существуют представители того, что наверное можно назвать «французско-русским», «немецко-рсским», «британско-русским» и «американско-русским» подходом (Kadyrov, 2005).

В 1995 г была создана Ставропольская краевая психоаналитическая ассоциация. Как и другие российские группы на ранних этапах развития, это была психоаналитическая ассоциация без психоаналитиков. Даже сама перспектива аналитического тренинга казалась более чем удаленной. Но эта организация представляла собой объединение молодых и амбициозных энтузиастов, ориентированных в своем обучении на МПА. Оглядываясь назад можно сказать, что путь, который пришлось проделать в своем развитии ставропольской группе, во многом сходен с тем, как развивались столичные общества. Отличие было в том, что от нас требовалось больше энергии для преодоления расстояний и языковых барьеров (к сожалению, в советском детстве, проходившем в провинциальном городе, не у многих из нас была мотивация изучать иностранные языки); а также в том, что, живя в относительно небольшом городе, нам приходилось более активно формировать «среду обитания», занимаясь не только собственным образованием, но и просвещением в области психоанализа и психического здоровья в целом.

В 1996 г благодаря усилиям М. Решетникова, считавшго необходимым участие государства в развитии ПА, выходит Указ Президента России Б. Ельцина, "О возрождении и развитии психоанализа". В Указе утверждалось, что правительство будет "поддерживать возрождение и развитие философского, клинического и прикладного психоанализа. ВЕИП было поручено разработать правительственную программу развития психоанализа. Однако огосударствления психоанализа это все-таки за собой не повлекло.

В 1998 г. от сердечного приступа умирает С. Аграчев. Эта смерть стала большим ударом для его коллег из МПО. Президентом общества становится И. Кадыров.

В мае 1998 г. в Москве прошел очередной 7-й Восточно-Европейский Семинар Европейской психоаналитической федерации. Это было первое международное научное событие такого масштаба в России. На этом семинаре представители СКПА познакомились со С. Хаугсгердом, который в дальнейшем содействовал установлению профессиональных контактов между ставропольской группой и норвежскими психиатрами и психоаналитиками, что стало неоценимым вкладом в развитие ставропольского профессионального сообщества.

В 1999 г в России появляется первый психоаналитик, сертифицированный МПА. Им становится И. Кадыров. Другие члены МПО получают сертификаты в последующие годы, и в 2005 году МПО получает статус IPA StudyGroup.

В 2000 г впервые представитель СКПА принимает участие в Летней психоаналитической школе. С тех пор присутствие членов СКПА на школах становится постоянным и увеличивается, и Ставрополь приобретает статус 3-го центра развития ПА в России после Москвы и Петербурга. В 2002 г из Летних школ и семинаров для кандидатов, организацией которых занимался Восточно-Европейский комитет ЕПФ, родился TheHanGroen-PrakkenPsychoanalyticInstituteforEasternEurope (PIEE), сделав требования к восточноевропейским и, в частности, российским кандидатам и их тренингу стали более четкими. В 2006 г. двое членов СКПА начинают свой аналитический тренинг по стандартам PIEE.

На сегодняшний день в России более 30 членов МПА, сосредоточенных в Москве и Петербурге, и десятки кандидатов в Москве, Петербурге, несколько кандидатов в Ставрополе и Ростове-на-Дону. Психоаналитические группы существуют также в Екатеринбурге, Иркутске и некоторых других городах.

Два периода интенсивного развития психоанализа – в начале 20-го и в конце 20 века – приблизительно равны по продолжительности. К счастью, вторая попытка пока представляется более удачной. Тем не менее, рано говорить о том, что психоанализ в России есть. Психоанализ есть в Москве, и существование его пока ограничено, в основном, частными кабинетами нескольких десятков аналитиков и кандидатов. Тогда как «век психологии» и «терапевтическое общество» стали популярными терминами в западной социологии, а психоаналитическое мышление стало имплицитно присущим западной цивилизации, в России на фоне более широкого социально-культурного контекста психоаналитики по-прежнему являются «чужими среди своих». Сможет ли психоанализ стать наукой и практикой, надежно интегрированной в жизнь российского общества, покажет время.

В 2009 г. МПО праздновало свое 20-летие, в 2010 г. СКПА исполняется 15 лет, а МПА - 100. Однако, как младшая сестра я хорошо знаю, что со временем разница в возрасте становится менее заметной.

Поиск по сайту: