Модернистская тенденция в творчестве Фолкнера

Эта упоенность Фолкнера проблемами смерти и секса, проблемами человека, мучительно переживающего гибель своих человеческих качеств, стала центральной темой его раннего творчества. Особенно полно она выражена в романе «Шум и ярость» («The Sound and the Fury», 1929).

Роман в том виде, в каком он появился впервые, состоял из четырех частей, рассказывающих о четырех днях из жизни семейства Компсонов — 7 апреля 1928 г:, 2 июня 1910 г., 6 и 8 апреля 1928 г. Первые три раздела книги построены в виде внутренних монологов братьев Комсонов — Бенджамина, Квентина и Джейсона. В заключительной части изложение велось от имени автора.

Действие первой части происходит в страстную субботу 7 апреля 1928 г., во всяком случае, так говорит заглавие этой части. На деле же мы читаем исповедь человека, не понимающего, что вокруг него происходит, Этот человек, которому исполняется в этот день 33 года,— Бенджамин Компсон. Он глух и нем, и по характеру его внутреннего монолога читатель может судить о его умственной неразвитости, а из реплик окружающих следует, что он попросту идиот.

Сама попытка передать внутренний монолог человека, лишенного мысли, идиота была достаточно смелой. Действительно, Бенджи не способен говорить или другим образом выражать какие-либо свои мысли. В 33 года он совершенно беспомощен — его кормит, одевает и ухаживает за ним негритянский мальчик Ластер. Свое неудовольствие чем-либо Бенджи выражает криками и воем. Он любит лужайку, на которой играет, свою сестру Кедди и огонь. Так как он не понимает, что такое огонь, он несколько раз обжигает себе руку. Сестру Кедди, как и других окружающих, он воспринимает только по запахам: «Она пахла, как деревья».

Бенджи в силу отсутствия у него интеллекта не может различать про­шлое и настоящее. У него все сливается в единое неразделимое настоя­щее — в поток сменяющихся впечатлений. Он не воспринимает даже после­довательности действий. Ход времени Фолкнер передает, включая в его внутренний монолог слова и высказывания других героев, которые фиксиру­ются в потоке сознания Бенджи.

В жизни Бенджи за 33 года происходят три значительных события: исче­зает его любимая сестра Кедди, продают его любимую лужайку, он пристает к идущей по улице школьнице, его подозревают в попытке изнасиловать де­вочку и подвергают мучительной операции, суть которой он сам не понима­ет. Глазами Бенджи Фолкнер передает мрачную внутреннюю атмосферу жиз­ни семьи разорившихся южных аристократов. Его глазами он представляет нам и героев книги — добрую к нему сестру Кедди, рефлектирующего брата Квентина, злого Джейсона, всемогущую негритянку Дилси, ведущую все дела дома, племянницу Квентин, мать, отца. Сам Бенджи — символ их вы­рождения.

Бенджи интересен для Фолкнера еще и потому, что дает возможность попытаться выразить ту часть сознания, которая, как говорят американские теоретики, далека от сферы языка. Через сознание Бенджи пропущены поч­ти все существенные для развития сюжета события жизни семейства Комп-сонов за три десятилетия, но Бенджи не улавливает их смысла, не может из его внутреннего монолога понять их и читатель. Последующие части как бы расшифровывают эти своеобразные психологические загадки.

Следующий раздел — 2 июня 1910 г.— представляет внутренний моно­лог брата Бенджи Квентина, который учится в Гарвардском университете. Квентин занят проблемой времени. Если время для Бенджи не существует в силу его человеческой неполноценности, то с Квентином дело обстоит гораз­до сложнее — он ощущает свою обреченность и потому не чувствует хода времени, для него время как бы не существует, он как бы заживо умирает.

Внутренний монолог Квентина проясняет некоторые стороны жизни се­мейства Компсонов и развивает темы, начатые в первой части. Прежде все­го тему сестры Бенджи и Квентина — Кедди. Кедди соблазнил Дальтон Эймс. Квентин, который, подобно своему брату Бенджи, любит свою сестру, потрясен этим и пытается защитить ее честь. Для Квентина то, что про­изошло, равнозначно нарушению хода времени. Ради спасения чести своей сестры он даже готов убедить отца, что он — Квентин — совершил преступ­ление кровосмешения, но отец ему не верит.

2 июня 1910 г. Квентин отправляется на прогулку за город. Он мучи­тельно размышляет о времени. Даже разбивает часы, ломает у них стрелки, но часы продолжают идти, хотя и не показывают точное время. Эта сцена напоминает чем-то сюрреалистическую картину Сальвадора Дали «Вязкая память» («Souvenir tenace», 1931), на которой часы растекаются. Ход вре­мени неприятен Квентину — с ходом времени старшая его сестра утратила свою невинность. Течение времени приносит неприятности и его младшему брату Бенджи. Ради того чтобы послать Квентина в Гарвардский универси­тет, продали лужайку, на которой Бенджи любил играть. Для внутреннего мира Квентина характерно ощущение настоящего как прошлого. Его внут­ренний монолог обрывается на ноте полного отрешения от мира, символизирующей его самоубийство. В этой главе Фолкнер как бы переводит время на 17 лет назад для того, чтобы показать трагизм жизни семьи Компсонов.

Третья часть — 6 апреля 1928 г.— возвращает нас в настоящее. Повествование ведется теперь от лица третьего брата — Джейсона Компсона.

Джейсон — прямая противоположность и умственной, и физической беспомощности Бенджи и интеллигентской рассудочности и отвлеченности Квентина. Он работает в лавке и уверен, что является единственной опорой семьи. Ему приходится содержать дочь своей сестры Кедди, которую назвали в честь Квентина, покончившего самоубийством, его именем. Квентин в чем-то повторяет поступки своей матери, она не хочет учиться, ее больше привлекают знакомства с молодыми людьми. Джейсон выслеживает ее с актером бродячего цирка и безуспешно пытается поймать. Внутренний монолог Джейсона не прерывается никакими элегическими воспоминаниями. Это человек сугубо практичный и холодный. Он ненавидит негров, иностранцев и евреев, не хочет жениться из соображений экономии денег. Своего брата Бенджи он не любит и стремится отдать его в приют для душевнобольных.

Джейсон пытается присвоить себе деньги, которые присылает Кедди длясвоей дочери. Рационалистичность речи Джейсона передает его холодную расчетливость и отсутствие гуманных черт и чувств. Это образ человека, теряющего все человеческое в стремлении к деньгам.

Жестокость Джейсона не знает границ. Именно он настоял, чтобы Бенджи оскопили. Джейсон является как бы символом времени, торжествующего времени. Если Квентин не знал ответа на вопрос, что такое время, тоДжейсон сам является ответом на этот вопрос — он утратил черты Компсонов, южных аристократов, для которых время остановилось, он олицетворяет тех холодных и расчетливых дельцов, на которых работает время в Америке, принося смерть старому патриархальному Югу.

В последней части книги — 8 апреля 1928 г.— повествование ведется от имени автора. Главное место в ней занимает старая негритянка Дилсипреданная служанка семейства Компсонов. |

В это пасхальное воскресенье в жизни семейства Компсонов происходит еще одно существенное событие: выясняется, что Квентин сбежала из дома, спустившись по водосточной трубе из окна своей комнаты. Предварительно она проникла в комнату Джейсона и забрала у него хранившиеся там деньги. Попытки Джейсона поймать ее оканчиваются неудачей. Не может рассчитывать он и на помощь полиции, так как понимает и знает, что эти деньги были нажиты нечестным путем и его могут за это привлечь к суду. Hесмотря на это, он пытается потребовать от полиции, чтобы она помогла eму поймать Квентин. Шерифу, который отказывается помочь ему, он говоря «Вы еще пожалеете об этом. Я не беспомощен. Это не Россия, где человек, потому что он носит маленький металлический значок, не подчиняется зако­ну»- Д^ля Джейсона Россия — символ всего самого страшного. И это неожи­данное появление темы нашей страны на заключительных страницах книги Фолкнера показательно — органический страх перед ней служит еще одним штрихом в обрисовке характера этого мерзкого Джейсона.

Бегство Квентин завершает крушение семьи Компсонов — отец умер от алкоголизма, мать оказалась беспомощной женщиной, передавшей хозяйство в руки негритянки Дилси, Бенджи — идиот, Квентин покончил самоубийст­вом, Кедди ушла из семьи и оказалась вне респектабельного общества, ее дочь Квентин пошла по пути своей матери. Остался в старом доме Компсо­нов Джейсон — злой, ненавидящий все человеческое и человечное делец.

В последней части, ведя речь от имени автора, Фолкнер как бы снова представляет нам своих героев, уже в объективированном виде. Он рисует портреты идиота Бенджи и мальчика-негра Ластера, который водит его, он рассказывает о самоубийстве Квентина, о судьбе Кедди. То, о чем можно до­гадаться, читая внутренние монологи Бенджи, Квентина и Джейсона, теперь выявляется в виде данных, существующих и вне сознания его геро­ев,— портретов, характеристик, событий, фактов жизни.

Таким образом, в романе «Шум и ярость» Фолкнер дает три субъектив­ные точки зрения на одни и те же события и подводит итог им в заключи­тельной части, сопоставив в ней внутренние монологи братьев Компсонов с реальными фактами жизни. По существу, Фолкнер рассказывает одну и ту же историю четыре раза, но так и не доводит ее до конца. Он хочет сделать эту историю частью настоящего, частью потока сознания героев, в который должен войти читатель, чтобы ощутить изнутри их мир. И это придает опре­деленный релятивистский характер роману. Сам Фолкнер чувствовал его не­завершенность и в 1946 г. написал дополнение к роману, которое опублико­вано в сборнике его избранных произведений. В этом дополнении он заново пересказал всю эту историю, на этот раз стремясь расставить все акценты, стремясь ввести этот роман потока сознания в определенные исторические рамки.

Теперь этот роман издается вместе с пятой частью, которая служит вве­дением в него и облегчает чтение романа. Называется эта пятая часть «Компсон. 1699—1945 гг.». Эта часть вводит трагедию Компсонов в исто­рический контекст развития Америки, прежде всего развития американского Юга.

Фолкнер признавался, что считает этот роман своим любимым произве­дением, рассказывая историю его возникновения:

«Прежде всего моим мыслям представилась картина (a mental picture), я не осознал тогда, что она была символична. На этой картинке были грязные штанишки девочки на абрикосовом дереве, откуда она могла смотреть сквозь окно на похороны ее бабушки и сообщать о том, что происходило, своим братьям, стоящим внизу на земле. К тому времени, как я объяснил, кто были они и что делали и как испачкались ее штанишки, я осознал, что не­возможно было рассказать об этом в коротком рассказе и что это будет книга. Тогда я осознал символизм испачканных штанов, и этот образ был заменен образом девочки без отца и без матери, спускающейся по водосточ­ной трубе, чтобы сбежать из дома, который у нее был и где она никогда не видела ни любви, ни сочувствия, ни понимания.

Я уже начал рассказывать историю глазами ребенка-идиота, так как я почувствовал, что было бы более эффектно, чтобы это рассказал кто-ни­будь, способный только знать, что произошло, но не понимать, почему. Но я увидел, что не смог рассказать историю в тот раз. Я попытался рассказать ее снова, ту же историю я рассказал глазами другого брата. Это было еще не все. Я рассказал ее в третий раз глазами третьего брата. Но и это было еще не все. Я попытался собрать куски вместе и заполнить пробелы, сделав самого себя рассказчиком. Но история все равно не была закончена, пока через 15 лет после опубликования книги я не сделал в приложении к другой книге окончательную попытку рассказать историю и отделаться от нее, что­бы она, наконец, оставила меня в покое. К этой книге я испытываю самые нежные чувства. Я не мог ее бросить, и я никак не мог рассказать ее пра­вильно, хотя усердно пытался и хотел бы попробовать снова, хотя и снова, вероятно, это мне не удастся».

Творческий метод Фолкнера в романе «Шум и ярость» далек от реализ­ма. В этом классическом произведении американского модернизма часто ус­матривают влияние «Улисса» Джеймса Джойса. Об интересе к Джойсу го­ворил и сам писатель.

Поиск по сайту: