Трансформационный спад

Переход к рынку во всех странах, кроме Китая и Вьетнама, сопровождался падением производства и ВВП в результате трансформационного спада.^[87][88] Как писали экономисты O. Blanchard и M. Kremer, особенностью перехода к рыночной экономике является дезорганизация хозяйственных связей, действовавших в старой экономической системе, тогда как для выстраивания новых экономических связей требуется время.^[89] Олег Гаврилишин и Ron Van Rooden также указывали на необходимость изменения структуры производства, переориентации производителей на платёжеспособный спрос, прежде чем в переходной экономике начнётся экономический рост.^[90] Сравнивая результаты реформ в странах Восточной Европы и СНГ Гаврилишин приходит к выводу, что быстрые реформы («шоковая терапия») предпочтительнее постепенных.^[86]

Экономист из Стэнфордского университета Джон Макмиллан, сравнивая опыт Китая, Индии и России, напротив, полагает, что постепенные реформы китайского и индийского образца дают лучший результат, чем быстрые.^[91] Также ставит в пример Китай академик РАН Олег Богомолов, писавший, что «верный и менее болезненный путь перехода к рынку — отнюдь не шоковая терапия, а целеустремленное и неуклонное развертывание рыночных институтов и инструментов в двухсекторной экономике». При этом Богомолов подчеркивает, что «нет серьёзных доводов» против того, что китайская модель пригодна в России.^[23] Американские экономисты Джэффри Сакс и Винг Ву, в статье, посвящённой сравнению реформ Китая и России, утверждают, что китайский опыт не был применим для СССР, так как страны имели разную структуру экономики: в Китае отсутствовала развитая промышленность, большинство населения к началу реформ работало в аграрном секторе.^[92][93] Егор Гайдар в книге «Долгое время» писал, что СССР мог пойти по китайскому пути в конце 20-х годов, до начала индустриализации (за этот путь выступала «правая оппозиция в ВКП(б)»)^[94].

Егор Гайдар говорил, что «предпочел бы мягкие, постепенные реформы»^[95]. По утверждению Гайдара, программа таких реформ, на основе венгерского и китайского опыта, была подготовлена его группой в 1985 году, но не была принята, что и привело к экономической катастрофе^[96]:

К 1991 году дошло до полномасштабной экономической катастрофы, банкротства страны, и развала потребительского рынка. К этому времени говорить о градуалистских реформах по китайско-венгерской модели могли только клинические идиоты.

Сергей Гуриев также утверждал, что к моменту прихода в правительство Гайдара уже не было возможностей для постепенных реформ.^[80] Профессор РЭШ Константин Сонин, описывая дискуссию экономистов 1990 года и последующие выводы, пишет: «Несмотря на то, что до начала 1991 года обсуждалось множество способов постепенного „отпуска“ цен, никакой разумной альтернативы действиям российского правительства осенью 1991 года — подготовки практически полной либерализации цен и внешней торговли с целью немедленного наполнения потребительского рынка товарами, включая продукты питания, — пока не было предложено даже в ревизионистской литературе». ^[97] Однако академик Виктор Полтерович аргумент сторонников «шоковой терапии» о том, что к концу 1991 года «отсутствовала возможность реализации градуалистских стратегий» называет неубедительным^[98]. По словам Полтеровича, дефицит на потребительском рынке в значительной мере был вызван ожиданием резкого повышения цен в результате либерализации^[98]. По словам, бывшего соратника Ельцина Михаила Полторанина концепцию реформ, по образцу послевоенной Японии, предлагали Ельцину разные люди от Григория Явлинского до председателя Гос.Ком.Имущества РСФСР Михаила Малея. И эта концепция была вполне реализуема, однако Ельцин уже принял решение реализовывать программу, предлагаемую ему МВФ и лично Джэффри Саксом, который утверждал, что постепенные реформы грозят возвращением к власти коммунистов и гарантировать удержание власти смогут только быстрые реформы. ^[99]

Кандидат экономических наук И. Минервин^[100], описывая дискуссию о темпах реформ, утверждает, что «Большинство специалистов, однако, выступили за более умеренные темпы, эволюционность проведения реформ (в том числе Л. Клейн, Я. Корнаи, М. Голдман, Дж. Стиглиц и многие другие)» ^[101].

Гайдар также указывал на то, что переход к рынку в России осложнялся распадом СССР, сопровождавшимся крахом всех институтов советской власти, длительностью периода, при котором отсутствовали рыночные отношения, отсутствием традиции деловых отношений и эффективной системы судопроизводства, наличием гипертрофированного военно-промышленного комплекса и нерентабельных социалистических производств.^[102] Также Гайдар писал, что формирование рынка протекало в ожесточенной борьбе со старой хозяйственной номенклатурой.^[102] Историк А. Безбородов связывает неудачу в борьбе с инфляцией, с сопротивлением «старой» хозяйственной элиты, заинтересованной в бюджетных деньгах и имевшей влияние в Верховном совете.^[56][65] Анализ российских реформ, как цепочки компромиссов между реформаторами и различными группами интересов (номенклатурой, трудовыми коллективами и промышленным лобби) был проведён экономистами Шлейфером и Трейсманом.^[97][103]

Как пишет Е. Ясин, нерентабельность многих социалистических производств в условиях рынка, огромный военно-промышленный комплекс, незавершённость финансовой стабилизации и другие факторы привели к продолжению спада производства и ухудшения уровня жизни.^[85] По мнению Руслана Гринберга, «разочаровывающие итоги системной трансформации» прежде всего обусловлены попытками реализовать неолиберальную стратегию и лишь во вторую очередь — трудными стартовыми условиями.^[104]

Поиск по сайту: