Картина 5

Александр входит в дом с ведром воды, выливает его в рукомойник. Садится на стул, достает сигареты, зажигает спичку, смотрит на портрет родителей, тушит спичку. Смотрит на кровать. Подходит.

АЛЕКСАНДР. Умывайся, рассвет скоро.

ДМИТРИЧ. А зачем к колодцу ходил, в кране вода есть.

АЛЕКСАНДР. Привыкнуть ни как не могу.

ДМИТРИЧ. Значит, зря трубы тянул.

Дмитрич встает, умывается.

Александр снимает ватник.

АЛЕКСАНДР. Ты не шути. Я один, мне много не надо. А лишний раз во двор выйти, кости размять, только на пользу. Мать была, так это понятно для кого трубы тянули. А сейчас мне эта вода… полотенце вона. И это, на, вот, накинься.

Дмитрич вытирается, одевает ватник. Александр смотрит на отца, ухмыляется.

Оба долго молчат.

ДМИТРИЧ. Как это… И как это объяснить.

АЛЕКСАНДР. Сон.

ДМИТРИЧ. Мда… сон…

АЛЕКСАНДР. Ага.

Александр садится, достает папиросы и спички. Закуривает. С мотрит на отца, ухмыляется.

Оба долго молчат.

АЛЕКСАНДР. Вот те раз, и поговорить значит не о чем?

ДМИТРИЧ. Да не знаю я что говорить…

АЛЕКСАНДР. Понятно.

Пауза.

ДМИТРИЧ. Блин, да какой тут сон, ты же вот он сидишь!

АЛЕКСАНДР. А что во сне бы не сидел?

ДМИТРИЧ. А… Ага.

АЛЕКСАНДР. Эх, папа, папа…

ДМИТРИЧ. Ты просто раньше почти не говорил со мной…

АЛЕКСАНДР. Это раньше, чего оглядываешься?

ДМИТРИЧ. Да не привычно просто…

АЛЕКСАНДР. Колодец почистить нужно, запустил ты его совсем.

ДМИТРИЧ. Да я как-то…

АЛЕКСАНДР. Говорю почистить нужно.

ДМИТРИЧ. Знаю, тебя же и учил.

АЛЕКСАНДР. Значит – не зря жил.

Александр смотрит на отца, ухмыляется.

АЛЕКСАНДР. Да ладно тебе, два часа времени потратить, чего насупился?

ДМИТРИЧ. Да я не от этого.

АЛЕКСАНДР. А чего тогда?

ДМИТРИЧ. Я спросить хочу.

АЛЕКСАНДР. Спрашивай, а я расскажу. Берешь лестницу, лопатку, ведро, щетку железную.

ДМИТРИЧ. Да я не об этом. Ты меня любил?

АЛЕКСАНДР. От чудак-человек. Воду всю вычерпываешь и пошел щеткой по стенкам. Особенно где верхний слой воды, там самая грязь на стенках.

ДМИТРИЧ. Ты меня любил?

АЛЕКСАНДР. А на дне самая муть – ил, листики всякие, мусор в общем. Лопаткой в ведро аккуратно собрал, прямо до родной чистой земли.

ДМИТРИЧ. Если надо, то и земли немного снять. Ты меня любил?

АЛЕКСАНДР. Да, а если надо, то и земли немного снять, пару сантиметров, чище будет.

ДМИТРИЧ. Ты меня любил?!

АЛЕКСАНДР. Не ори на меня, не маленький уже!

Пауза.

Дмитрич лезет в карман телогрейки, достает папиросы, закуривает. Делает несколько глубоких затяжек, отдает папиросу Александру.

ДМИТРИЧ. Дурак ты, так и не понял ничего…

АЛЕКСАНДР. А чего тогда…

Дмитрич молчит.

АЛЕКСАНДР. А для чего тогда, для чего снишься?

Дмитрич молчит.

АЛЕКСАНДР. Пап, зачем?

ДМИТРИЧ. Чтобы тебе хоть какие-нибудь сны снились.

АЛЕКСАНДР. Я не понимаю…

ДМИТРИЧ. Тогда ходи голодный.

АЛЕКСАНДР. Да я серьезно.

ДМИТРИЧ. И я серьезно, колодец иди чисти, чего ты в мутной воде найдешь?

Пауза.

АЛЕКСАНДР. Я понял.

ДМИТРИЧ. Я тебя, что о понимании прошу?

АЛЕКСАНДР. Нет, я понял.

ДМИТРИЧ. Ну, раз понял, так иди и делай. Ватник на, озяб вижу…

Дмитрич снимает ватник, накидывает на плечи сыну.

ДМИТРИЧ. Аньку сюда забери, пусть тут живут, с тобой. Поместитесь. Вон, в пристройке окна утеплишь, и там жить можно, одному за глаза места хватит. Что сделаешь, раз характер у меня такой. Чего же ей скитаться уже? Пусть простит меня. А на этих внимания не обращай. Их тоже понять нужно, кто ж виноват, что они разлетелись… Они дом хотят продать?

АЛЕКСАНДР. И пусть продают. А я на что? Вот я на что? Батя, они дом будут продавать, а я сидеть и молчать не буду!

ДМИТРИЧ. Нет? Так, что же ты мне сидишь и жалишься?

АЛЕКСАНДР. Не жалюсь я.

ДМИТРИЧ. Жалишься! Сасик-Сасик! Как был Сасиком, так Сасиком и остался.

Пауза.

АЛЕКСАНДР. Завтра ключи Аннушке отдам, скажу, чтоб переезжала. Я ключи нашел, как ты и говорил, на улице, на скамейку встал, руку под шифер засунул, чуть правее, там как раз связка лежала.

ДМИТРИЧ. Ты чего дрожишь, озяб совсем что ли?

АЛЕКСАНДР. Все нормально.

ДМИТРИЧ. Нормально, дрожишь как цуцик. Пошли-пошли, приляжешь.

Дмитрич поднимает Александра, ведет его к кровати, укладывает, укрывает одеялом.

ДМИТРИЧ. О, мамино одеяло, теплое. Вот так, вот так, хорошо. Все, поспи. Поспи немного.

АЛЕКСАНДР. Я только…

ДМИТРИЧ. Все, тихо, молчи.

Александр лежит молча. Дмитрич смотрит на него, ухмыляется.

ДМИТРИЧ. Ладно, видать все я сегодня сказал. Пойду.

Дмитрич встает, подходит к двери. Останавливается, смотрит на сына.

АЛЕКСАНДР. Пап, я розу на кладбище вырубил, что у изголовья… как ты просил.

ДМИТРИЧ. Знаю я, знаю. Спи.

Дмитрич выходит. Секунду Александр лежит в кровати, потом вскакивает, и выбегает во двор. Во дворе никого нет. Александр вглядывается в предрассветные сумерки.

АЛЕКСАНДР. Отец!.. Папа!.. Отец!

Какое-то время Александр ждет ответа. Потом он становится на лавочку, засовывает руку под шифер, шарит там, достает связку ключей.

Александр возвращается в дом. Он подходит к шкафу, открывает дверцу, стоит так несколько секунд, закрывает шкаф. Садится на кровать, закрывает лицо руками, сидит несколько секунд, затем валится на бок.

АЛЕКСАНДР. Господи Боже наш, в Негоже веровахом, и Егоже имя паче всякаго имене призываю, даждь мне, ко сну отходяще, ослабу души и телу, и соблюди нас от всякаго мечтания, и темныя сласти кроме; устави стремление страстей, угаси разжжения восстания телеснаго. Даждь мне целомудренно пожити делы и словесы; да добродетельное жительство восприемлюще, обетованных не отпадем благих Твоих, яко благословлен еси во веки. Аминь.

Через несколько секунд Александр просыпается.

АННА. Проснулся?

АЛЕКСАНДР. Аня?

АННА. Тише-тише, лежи, это кошмар приснился. Что-то жар не сходит совсем. На, вот, попей, теплое.

Анна поит Александра из кружки.

АЛЕКСАНДР. Аня, там ключи, под шифером, связка, от дома. Аня, переезжай ко мне, я в пристройку уйду, я мешать не буду. Вместе легче будет.

АННА. Тише, Сашенька, тише. Отдал ты уже мне ключи, отдал, вчера вечером, как я пришла сразу и отдал. Ты всю ночь бредил, все про какой-то колодец, отца звал. Кошмар приснил?

Пауза.

АЛЕКСАНДР. Да, наверное, не помню… Так ты переедешь?

Анна молчит.

АЛЕКСАНДР. Переедешь, Аня?

АННА. Саша, послезавтра дом придут смотреть, куда я перееду? Я тут с большего твои вещи собрала… деваться нам некуда, Сасик…

АЛЕКСАНДР. Разбирай вещи, никуда мы отсюда не уйдем. Все будет, я деньги нашел. Пусть подавятся, а дом я им не отдам.

АННА. Где же ты их нашел, столько денег-то?

АЛЕКСАНДР. Не важно. Где нашел, там больше нет. Главное, что дом за нами останется. Так что собирай вещи, Анечка.

АННА. Ляг, ляг, успокойся, Саша. Это жар, слышишь, температура. Потерпи, аптеки не работают – выходные. Я завтра с утра сбегаю, куплю, все. Все будет. Ляг, тебе лежать нужно.

АЛЕКСАНДР. Потом належимся. Иди вещи собирай, чтобы они пришли, а мы деньги эти им в рожу кинем.

АННА. Нельзя так, Саша, они все же сестры нам.

АЛЕКСАНДР. Я не спорю. Сестры… Да какие они нам сестры после этого?!

Анна молчит.

АЛЕКСАНДР. Молчишь? А я не стану. Где же это видано, чтобы родные сестры так поступали?

Анна молчит.

АЛЕКСАНДР. Снова молчишь, Аннушка, святой ты человек. Да только нельзя так, понимаешь, нельзя так с нами поступать, не по-родственному это! Отец говорит, чтобы дом мы им не отдавали!

АННА. Господи, Сашенька, какой отец, ляг, ты бредишь, у тебя жар.

АЛЕКСАНДР. Да не брежу я! Снился он мне. Говорит, чтобы ни в какую не отдавали. Вот и не отдадим. Я обиды на них держать не стану, и отец говорит, что нельзя. Пусть приезжают, когда захотят, дом большой все поместимся. Забуду, все забуду. Забуду. Колодец вычистить надо, нельзя чтобы вода в колодце мутнела. Чистая вода должна быть, чистая.

АННА. Господи…

Анна прикладывает руку ко лбу брата.

АННА. Господи, горячий совсем. Я сейчас, Саша…

Анна быстро выходит.

АЛЕКСАНДР. Берешь лестницу, лопатку, ведро, щетку железную. Воду всю вычерпываешь и пошел щеткой по стенкам. Особенно где верхний слой воды, там самая грязь на стенках. А на дне самая муть – ил, листики всякие, мусор, в общем. Лопаткой в ведро аккуратно собрал, прямо до родной чистой земли. Если надо, то и земли немного снять. Да, а если надо, то и земли немного снять, пару сантиметров, чище будет. Чистая вода должна быть, чистая.

Возвращается Анна, в руках ее миска и мокрое полотенце. Она кладет полотенце Александру на голову, из миски достает губку, натирает его.

АННА. Сейчас полегчает, Сашенька.

АЛЕКСАНДР. Воду вычерпываешь и пошел щеткой по стенкам…

АННА. Молчи, молчи, дорогой, нельзя тебе…

АЛЕКСАНДР. Особенно где верхний слой, слышишь, там самая грязь…

АННА. Сейчас легче станет…

АЛЕКСАНДР. Чистая вода должна быть, чистая. На дне ил, мусор, лопаткой собрал, прямо до родной земли…

АННА. Сашенька, я сейчас скорую вызову… потерпи, сейчас.

Анна быстро выходит.

АЛЕКСАНДР. Если надо, то и земли немного снять… немного земли, родной.

Из соседней комнаты слышен голос Анны.

АННА. … Да, сильный жар. Первомайская 12… Да, частный сектор. 43 года. Брат родной. Клименко Александр Дмитриевич… Девушка, пожалуйста… да, жду…

Александр неподвижно лежит в кровати, глаза его закрыты.

АЛЕКСАНДР. Да, а если надо, то и земли немного снять, пару сантиметров, чище будет. Чистая вода должна быть, чистая….

Поиск по сайту: