Изучение кочевнических древностей (Плетнева, «Степи Евразии в эпоху средневековья, 1981)

Изучение финно-угров

Начало научной сисьематизации положено «Атласом финно-угорских древностей» финского учёного Аспелина. Этот труд не потеряд своего значения до сих пор. В к. 19-н.20 бурно копятся археологические материалы со всей территории расселения финно-угорских народностей. Значительный вклад в это время внесли Спицын, Тальгрен, Моора и Смирнов (почти Иванов!)). Следует упомянуть сводную работу Голубевой, посвящённой зооморфным (антропоморфный, зооморфный, антропоморфный, зооморфный…) украшениям финно-угров. Их духовный мир изучил также вездесущий академик Рыба-Кит, ой Рыбаков.

Плодотворно разрабатывалась проблема контаков финно-угров и славян. Это делали Седов и Рябинин (1960-1970 гг).

Большую роль сыграли международные финно-угорские конгрессы.

В 1970-е гг. монографии по финно-угорским племенам написали венгр Хайду, финн Вуорела и советские Марк и Энгель (шутка!) Марк и Алексеева.

Томик Археологии СССР посвящённой финно-уграм и балтам эпохи средневековья является вторым обобщающим изданием по ним после атласа Аспелина.

Может пивка,а?

Изучение кочевнических древностей (Плетнева, «Степи Евразии в эпоху средневековья, 1981)

Археологическим исследованием кочевнических древностей (сибирских и восточноевропейских) начали серьёзно заниматься уже в первые десятилетия XX в. Полученный в результате раскопок материал сразу заинтересовал археологов, обычно стремившихся как-то интерпретировать его. Крупнейшие дореволюционные археологи — Н.Е. Бранденбург, Н.Е. Макаренко, В.А. Городцов, А.А. Спицын не только пытались датировать открываемые древности, но и предлагали своё этническое их истолкование.

В 1929 г. вышла из печати первая типология сибирских древностей, созданная С.А. Теплоуховым. Вот уже полстолетия археологи пользуются этой типологией, внося в неё только частные изменения.

Средневековое кочевниковедение было продолжено и Сибири С.В. Киселёвым и его школой, в Средней Азии — А.Н. Бернштамом, в Восточной Европе — М.И. Артамоновым с учениками и в Поволжье — экспедицией А.П. Смирнова. Интересно, что все они занимались исследованием культур крупных полуосёдлых-полукочевых государств: Тюркского и Кыргызского каганатов, Хазарского каганата, Волжской Болгарии и Золотой Орды.

В последнее тридцатилетие неизмеримо выросло количество раскопанных кочевнических памятников. Вместе с тем много было сделано и в исследованиях добытых материалов.

И.П. Засецкая впервые небезуспешно попыталась выделить гуннские древности, А.К. Амброз создал хронологическую систему V-VIII вв. степной зоны Восточной Европы, Л.Р. Кызласов обнаружил и обработал памятники Тюркского и Уйгурского каганатов н средневековых (X-XIII вв.) хакасов, Н.А. Мажитов раскопал и разделил на несколько культур огромный башкирский материал, Н.Я. Мерперт, А.X. Халиков, В.Ф. Генинг нашли, раскопали, издали и интерпретировали могильники ранних болгар на средней Волге, а Е.А. Халикова и Е.П. Казаков там же раскрыли могильники и отдельные погребения, которые не без основания пытались связать с древними венграми. С.А. Плетнёва провела большие полевые исследования памятников салтово-маяцкой культуры, разделила её на несколько вариантов и проследила на материалах этой культуры общий для всех кочевников путь развития «от кочевий к городам». Она же датировала и впервые предложила деление по этническим группам древностей так называемых поздних кочевников восточноевропейских степей. Работа по созданию хронологии восточноевропейских позднекочевнических памятников была продолжена Г.А. Фёдоровым-Давыдовым, который затем возглавил огромную работу по исследованию золотоордынских городов. Большие исследования аланских памятников провёл на Северном Кавказе В.А. Кузнецов, а в Дагестане нашёл, раскопал и интерпретировал древнехазарские городища и могильники М.Г. Магомедов. В эти же годы ряд исследователей занялся обработкой отдельных категорий кочевнических памятников, до того почти не привлекавших серьёзного внимания. Такими в первую очередь являются каменные изваяния — тюркские, уйгурские, кимакские, половецкие. Серия работ о них была открыта блестящей статьёй Л.А. Евтюховой (1952), посвящённой каменным изваяниям Южной Сибири и Монголии. После неё каменными статуями занимались А.Д. Грач, Я.А. Шер, Л.Р. Кызласов, С.А. Плетнёва, Ф.X. Арсланова, A.А. Чариков. В настоящее время можно сказать, что каменные изваяния стали полноценным историческим источником, позволяющим решать важнейшие вопросы кочевниковедения, касающиеся рождения и гибели союзов племён и государств, расселения, религиозных представлений и искусства кочевников. Весьма существенным историческим источником могут стать и воинские пояса (пряжки, бляшки, наконечники), своды которых издаёт B.Б. Ковалевская.

Несмотря на несомненные успехи в исследовании кочевников Евразии, достигнутые к настоящему времени советскими археологами, белых пятен и нерешённых проблем в кочевниковедении значительно больше.

В данном томе отразились все достоинства и недостатки кочевниковедческого направления советской археологии. Этим объясняются неравномерность и различия в подаче материала в разных главах.

Хорошо изученные культуры, материалами которых давно пользуются как источником наряду с письменными свидетельствами, достаточно полно отражены в томе как в текстовой части, так и в таблицах. Датированные и этнически определённые комплексы дают возможность составить хронологические или эволюционные таблицы, а картографирование выявленных признаков культуры позволяет сопроводить текст настоящими историческими картами, демонстрируя тем самым превращение археологических данных в исторический источник.

С другой стороны, малочисленные и почти не изученные материалы, естественно, отражены в томе слабо. Сопровождающие текст таблицы в таких случаях носят скорее иллюстративный, а не обобщающий характер. Это в первую очередь относится к таблицам по искусству средневековых кочевников. Искусству их до сих пор не посвящено ни одного большого серьёзного труда. Помимо этой темы, явно недостаточно в томе представлены собственно тюрки (тугю), поскольку погребения их раскапывались спорадически, поселения же их вообще неизвестны. Единственной, в какой-то мере синтезирующей тюркские материалы работой является вышедшая более 10 лет назад книга А.А. Гавриловой «Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племён». Несмотря на несомненные достоинства этого труда, ставшего фундаментом классификации и периодизации тюркских древностей, в настоящее время, в свете новых данных, полученных, в частности, раскопками Тувинской экспедиции (А.Д. Грач, С.И. Вайнштейн), классификация и датировки А.А. Гавриловой нуждаются в значительных дополнениях.

Поиск по сайту: