Семиотика языка и художественной литературы

Семиотика художественной литературы

1. Семиотика языка и художественной литературы

2. Язы́к худо́жественной литерату́ры

3. «Поэзия грамматики и грамматика поэзии» Романа Якобсона

Семиотика языка и художественной литературы

Из всей обширной группы объектов семиотики наибольшая общность обнаруживается между языком и художественной литературой, т. е. искусством, использующим язык в качестве своего средства; поэтому семиотика языка и литературы образует центр гуманитарной семиотики. Другой ветвью семиотики является формальная, или логико-математическая, семиотика, относящаяся к так называемой «металогике».

Произведение художественной литературы может исследоваться по двум разным линиям:

1) как объект конкретно-исторического, литературоведческого, историко-литературного анализа;

2) как объект семиотического анализа, зачастую переходящего в сферу общей поэтики (см. Язык художественной литературы).

Основы семиотики языка и литературы заложили представители европейского структурализма 1920—30‑х гг. — Пражской лингвистической школы и Копенгагенского лингвистического кружка (Н.С.Трубецкой, Р.О. Якобсон, Я. Мукаржовский, Л. Ельмслев, В. Брёндаль), русской «формальной школы» (Ю.Н. Тынянов, В.Б. Шкловский, Б.М. Эйхенбаум), а также независимые от направлений А.Белый и В.Я. Пропп. К этим исследованиям примыкают некоторые работы М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана и других советских учёных. Наиболее оформленными направлениями семиотики за рубежом являются: американская школа Ч.У. Морриса, во Франции — этнографическая (антропологическая) школа К. Леви-Строса, семиология Р. Барта, психоаналитическая семиотика Ж. де Лакана, семиология кино К. Метца, в Италии — семиология кино П.П. Пазолини и др.

По мере развития семиотики понятие «знак» (на котором особенно настаивал Соссюр) постепенно отходило на второй план, поскольку не удалось обнаружить какие-либо знаки, универсально присущие разным естественным языкам и тем более разным семиотическим системам (нет знаков, общих для языка, живописи, кино и т. д.). ↔ Единство семиотики языка и литературы основывается, прежде всего, на явлении «высказывание», которое обнаруживаются во всех языковых произведениях (текстах) как обыденной речи, так и художественной литературы, являясь их основной семиотической ячейкой.

В прагматике языка особенно интенсивно исследуются два центра — субъект речи и адресат речи, а также связанные с ними «точки референции», выражающиеся дейктическими словами (см. Дейксис), местоимениями, относительными временами глагола и т. д.

В семиотике художественной литературы типология художественных текстов с точки зрения субъекта (текст от автора, от рассказчика, от повествователя; различные «я» от автора и т. п.) дополняется типологией художественных текстов с точки зрения «образа адресата». Кроме того, важным для семиотики художественной литературы является анализ языка.

2. Язы́к худо́жественной литерату́ры

1) язык, на котором создаются художественные произведения (его лексикон, грамматика, фонетика), в некоторых обществах совершенно отличный от повседневного, обиходного («практического») языка; в этом смысле язык худож. литературы — предмет истории языка и истории литературного языка;

2) поэтический язык, система правил, лежащих в основе художественных текстов, как прозаических, так и стихотворных, их создания и прочтения (интерпретации); эти правила всегда отличны от соответствующих правил обиходного языка, даже когда, как, например, в современном русском языке, лексикон, грамматика и фонетика обоих одни и те же; в этом смысле язык худож. литературы, выражая эстетическую функцию национального языка, является предметом поэтики, в частности исторической поэтики, а также семиотики, именно — семиотики литературы.

В 1-ом значении термин «художественная литература» следует понимать широко, включая, для прошлых исторических эпох, и её устные формы (например, поэмы Гомера). Особую проблему составляет язык фольклора, который в соответствии со 2‑м значением включается в язык худож. литературы

В обществах, где повседневное общение происходит на диалектах, а общий или литературный язык отсутствует, язык худож. литературы выступает как особая, «наддиалектная» форма речи. Таков был, как предполагают, язык древнейшей индоевропейской поэзии. В античной Греции язык гомеровских поэм «Илиада» и «Одиссея» также не связан ни с одним территориальным диалектом, он — только язык искусства, эпоса. Сходное положение наблюдается в обществах Востока.

В древних обществах язык худож. литературы тесно соотнесен с жанром как видом текстов; зачастую имеется столько различных языков, сколько жанров. Так, в Др. Индии во 2‑й половине 1‑го тыс. до н.э. *языком культа был так называемый ведийский язык — язык Вед, собраний священных гимнов; **языком эпической поэзии и науки, а также разговорным языком высших слоёв общества — санскрит (позднее он же стал языком драмы); ***разговорными диалектами низов были пракриты. В Древней Греции различались языки эпоса, лирики, трагедии и комедии (элементами грамматики, лексикона и произношения).

Это взаимоотношение языка и жанра впоследствии, опосредованным путем, через учения грамматиков александрийской школы и Рима, дошло вплоть до европейской теории трёх стилей: «высокий», «средний» и «низкий» стили. В России эта теория была развита и реформирована М.В. Ломоносовым.

В эпоху Возрождения в Европе ведется борьба за внедрение народного языка в сферу художественной литературы и науки; в романских странах она вылилась в борьбу против латыни; в России, особенно в реформе Ломоносова, решительно исключавшего устаревшие книжно-славянские элементы из состава русского литературного языка, — в постепенное вытеснение церковнославянского языка.

В 16-17 вв. новые языковые системы, включившие в себя народные национальные языки и элементы (или даже целые фрагменты) письменных языков (латыни, церк.-слав.), становятся Я. х.л.; последние приобретают новое качество и начинают развиваться в тесной связи со сменой стилей и методов художественной литературы — классицизма, романтизма, реализма.

Особую роль в становлении языка худож. литературы в странах Европы сыграл реализм 19 в., поскольку именно в нём предметом изображения, героем литературы стал, наряду с дворянином и буржуа, человек труда, крестьянин, разночинец и рабочий, внеся в её язык особенности своей речи. С реализмом связан окончательный отказ, провозглашённый ещё романтиками, от жанровых перегородок и ограничений. В единую сферу языка худож. литературы вовлекаются все пласты, так называемые функциональные стили, общенародного языка. По мере утраты языка худож. литературы материальных (лексических, грамматических, фонетических) отличий возрастают его отличия как системы правил создания и интерпретации художественных текстов, т. е. как поэтического языка.

В новое время каждое литературное направление и каждый литературный метод — классицизм, романтизм, реализм, натурализм, различные течения модернизма и авангардизма — всегда включали в свои программы утверждение нового отношения к системе выразительных средств, к поэтическому языку, подчёркивая этим свое отличие от других направлений и методов. В этом смысле поучительно сопоставление «литературных манифестов» разных направлений (см. также Стиль, Стилистика).

Процессы, происходящие в языке худож. литературы в связи со сменой стилей литературы, были детально изучены на материале русского языка В. В. Виноградовым, создавшим в 20-50-х гг. 20 в. особую дисциплину, предметом которой является язык худож. литературы

Параллельно процессам развития самого языка худож. литературы развивалась и его теория. Уже в античных риториках и поэтиках была осознана двойственность поэтического языка — особенности его материальных средств, тропов, и специфичность его как особого «способа говорения». Эта двойственность отразилась в написании Аристотелем двух различных трактатов:

- в «Поэтике» он рассматривает поэтический язык с т. зр. его особого предмета, его семантики — соответствия природе, подражания природе (ми́месис);

- в «Риторике» «небытовой» ораторский язык рассматривается безотносительно к предмету, как «способ говорения», строй речи (лексис).

Риторика, по мысли Аристотеля, есть учение не об объективных предметах и их изображении, а об особой сфере — о мыслимых предметах, возможных и вероятных.

С начала 20 в. язык худож. литературы каждого направления в истории литературы стал описываться как имманентная система значимых лишь в его рамках «приёмов» и «правил» (работы Р.О. Якобсона и других). Эти работы были продолжены во фр. структуральной школе; в частности, было установлено важное понятие о глобальной значимости каждой данной системы языка худож. литературы — «мораль формы» (М.П. Фуко) или «э́тос» поэтического языка (Р. Барт). Под этими терминами понимается система идей и этических представлений, связанная с пониманием языка худож. литературы у данного литературно-художественного направления.

Выдвижение на первый план в качестве основного признака языка худож. литературы какой-либо одной черты («психологическая образность» в концепции Потебни, «остранение привычного» в концепции русского формализма, «установка на выражение как таковое» в концепции пражской лингвистической школы и Якобсона, «типическая образность» в концепциях ряда советских эстетиков) является как раз признаком языка худож. литературы данного литературно-художественного течения или метода, к которому принадлежит и данная теоретическая концепция. В целом же язык худож. литературы характеризуется совокупностью и вариативностью названных признаков, выступая как их инвариант.

Как таковой (т.е. инвариантно) язык худож. литературы может быть охарактеризован как система языковых средств и правил, в каждую эпоху различных, но равно позволяющих создание воображаемого мира в художественной литературе, «интенсионального, возможного мира» семантики; как особый интенсиональный язык, который строится по законам логики, но с некоторыми специфическими законами семантики. Так, в языке худож. литературы (в каждой его данной, относительно закрытой системе — данного произведения, автора, цикла произведений) не действуют правила истинности и ложности высказываний практического языка (предложение «Князь Болконский был на Бородинском поле» ни истинно, ни ложно в экстенсиональном смысле, в отношении к внеязыковой действительности); невозможна, в общем случае, замена синонимами практического языка (нельзя, в контексте романа Л.Н. Толстого, вместо «Князь Болконский увидел лицо Наполеона» сказать «Князь Болконский увидел лицо героя Ста дней»); напротив, допустима более широкая семантическая и лексическая сочетаемость слов и высказываний, синонимическая замена в рамках имплицитных соглашений данного поэтического языка, языка отдельного произведения или автора («А был ли мальчик-то? Может, мальчика-то и не было?» как синоним сомнения в романе М. Горького «Жизнь Клима Самгина») и т. д.

Вместе с тем язык худож. литературы, язык эстетических ценностей, сам является художественной ценностью. Поэтому, в частности, правила языка худож. литературы, будучи выражены мастерами слова, предстают как предмет красоты и эстетического наслаждения. Таково, например, определение поэзии (с теоретической точки зрения — определение разрешений на семантическую сочетаемость), данное Ф. Гарсией Лоркой: «Что такое поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что они могут соединиться и что, соединившись, они будут выражать новую тайну всякий раз, как их произнесут».

Поиск по сайту: