Ученики

Решение отдать ребёнка в обучение к портному в России принималось непросто и требовало участия множества людей. До отмены крепостного права в 1861 году помещики регулярно отправляли нескольких крестьян в город для обучения швейному мастерству. По истечении периода ученичества крепостные либо оставались в городе подмастерьями, либо возвращались к помещикам и шили одежду для всей хозяйской семьи. Мы не знаем, по какому принципу помещики выбирали, кого отправить обучаться, но есть все основания полагать, что едва ли это был серьёзный и вдумчивый выбор. В «Недоросле» Дениса Фонвизина, острой сатире XVIII века, Тришка — пример крепостного портного, который не имеет к своему занятию ни таланта, ни малейшей склонности. В 1847 году Василий Рязанов, известный петербургский портной, выступил с резкой критикой помещиков, которые отправляют обучаться швейному ремеслу неграмотных крестьянских детей, не имеющих никаких творческих наклонностей. Впоследствии из них чаще всего получались плохие ремесленники.

Среди городских рабочих и крестьян после отмены крепостного права решение о том, чтобы отдать ребёнка в ученики портному, принимали родители.

Ребёнку на тот момент могло быть от двенадцати до шестнадцати ле т. Зачастую родители принимали решение отдать его в обучение тому же ремеслу, которым занимались сами. Для примера, вот история Анны Фёдоровны Платоновой, которая родилась в 1896 году в Москве, в семье портного. Когда ей исполнилось восемь лет, родители отдали её в одну из обычных московских школ. После уроков она помогала родителям в семейном деле — шила мужскую одежду.

Через три года Анна с отличием окончила начальную школу. Её учительница была настолько высокого мнения об успехах девочки, что добилась для неё стипендии на продолжение обучения. Однако вместо этого отец Анны определил её ученицей к портному, который шил пальто для магазина Петухова, расположенного в самом центре фешенебельного торгового района Москвы. Он выбрал для дочери такую профессию из-за того, что сам был портным, и ещё потому, что пошив женской верхней одежды приносил больший доход, чем другие виды портновских работ. Иногда дети пытались как-то повлиять на решение родителей. В 1881 году 9-летний А.Г. Юсим начал работать вместе со своим отцом на табачной фабрике в городе Проскурове Подольского уезда. Мальчик терпел ненавистную работу в течение шести лет. Наконец, когда младший брат достаточно подрос для того, чтобы занять его место, Юсим попросил отца найти ему другое занятие. Тот согласился и отдал сына в ученики к деревенскому портному.

И Платонова, и Юсим обладали достаточным талантом, чтобы стать неплохими портными. Но многие родители отправляли детей учиться швейному делу не потому, что те проявляли к нему какую-либо склонность, а просто потому, что на тот момент место ученика портного было свободно. То есть дети обучались профессии единственно из повиновения родителям.

Магазин тканей в Петербурге, расположенный в фешенебельном торговом районе на Невском проспекте. Весь Петербург на 1910 год. Коллекция Гарвардского университета

Найдя место ученика в портновской мастерской, родители заключали контракт с мастером. Они договаривались о времени ученичества, которое могло занимать от двух до шести лет; средняя продолжительность обучения в портновской профессии составляла 4–5 лет. Мастер предоставлял ученику жильё и питание, однако нередко родителям приходилось обеспечивать своего ребёнка одеждой. После подписания контракта родители оставляли своего отпрыска в мастерской и, как правило, не виделись с ним до самого завершения обучения. Регулярно навещать родителей могли только дети, учившиеся недалеко от дома, но таких было немного.

Главным правилом в жизни учеников было беспрекословное подчинение мастеру. Они носили дрова, мыли полы, разжигали огонь в печи, следили, чтобы не остыли железные утюги и выполняли разные мелкие поручения. В деревнях им приходилось пригонять скот с пастбища. Мастера могли заставить учеников сидеть с детьми или нагрузить разнообразной работой по дому. Хотя за время ученичества дети должны были освоить азы портновского мастерства, б ольшинство учеников не допускались до практических занятий вплоть до последнего года обучения. Только тогда мастер показывал ученику, как шить разные детали одежды. Из обрезков ткани ученики мастерили рукава, воротнички и подкладку. Конечно, для того чтобы овладеть всеми тайнами профессии, года было недостаточно. В результате к концу обучения ученики приходили с зачаточными понятиями о ремесле, которым теперь им предстояло заниматься.

Разумеется, такая система обучения вызывала резкую критику со стороны общественности. Высказывалось мнение, что ученики, выполнявшие мелкую работу, которой никто кроме них не хотел заниматься, мало чем отличались от слуг. Условия их проживания были ужасны. Детей плохо кормили, им почти не давали отдыха. Большинство учеников спали прямо в мастерских — на полу, на скамьях — или делили постель с другим молодняком. К тому же дети нередко следовали дурному примеру старших. Взрослые работники приучали их к карточным играм, выпивке, богохульству и неразборчивости в сексуальных связях. Выполняя мелкие поручения мастера, ученики знакомились с преступным миром и проституцией. В идеале мастерам следовало бы заниматься общим или религиозным воспитанием детей, чтобы по возможности оградить их от дурного влияния, но об этом мало кто задумывался. Более того, некоторые из мастеров злоупотребляли своей властью. Находясь в обучении у петербургского портного в 1900 году, 11-летний Пирогов неоднократно бывал бит.

Ученик шьет, а подмастерье гладит. Никулин Л., Рыклин Г. В старой Москве: как хозяйничали купцы и фабриканты

Вытерпев год, ребёнок сбежал, но отец вернул его к тому же мастеру — и битьё продолжилось. Пирогов сбежал снова, и на этот раз отец сжалился над ним и нашёл другого учителя, который относился к нему лучше. В свою очередь и мальчик хорошо исполнял свои обязанности и показал недюжинный талант к портновскому искусству. В награду за хорошую работу портной брал его с собой в театр. По истечении четырёхлетнего контракта Пирогов согласился провести у того же учителя ещё один год. За годы обучения этот молодой человек узнал и лучшие, и худшие стороны ученичества.

Впрочем, большинство портных находились где-то посередине между этими двумя крайностями.

Несмотря на общественную критику и требования реформ, система обучения портновскому ремеслу оставалась неизменной. Взрослые мастера утверждали, что ученики выполняют работу, необходимую для успеха любого швейного заведения. Пока старшие были заняты пошивом одежды, младшие должны были выполнять менее значительные задания. При этом, по мнению тех же портных, кормить учеников сытнее или предоставлять им лучшие условия проживания было бы слишком накладно, а оградить их от порока и бесправия никто был не в состоянии. Таким образом, никаких шагов к улучшению системы предпринято не было. Воспитание учеников давало портным возможность экономить, а в замен они должны были готовить новое поколение тружеников швейной промышленности. Портные настаивали на том, что ученики являются неотъемлемой частью самого ремесленного производства.

Эта особая система подготовки, какой бы дикой она ни казалась со стороны, отличала портных от работников других сфер. Ученичество было формой инициации в ремесло и в определённый образ жизни. Раз система была хороша для отцов и дедов, портные не видели смысла что-либо в ней менять.

Поиск по сайту: