Характерным примером может послужить использование в социологии политико-

ПОНЯТИЕ КАПИТАЛА, ФОРМЫ КАПИТАЛОВ И ИХ КОНВЕРТАЦИЯ

Радаев Вадим Валерьевич

Заимствования из смежных дисциплин – нередкая вещь в социальных науках. Это

проверенный ход, помогающий встряхнуться, по-новому интерпретировать устоявшиеся,

потускневшие от времени и частого употребления смыслы. Он дает возможность перекинуть

мостик к смежной дисциплине, не покидая при этом своей территории. В результате

заимствованные понятия и целые концепции встраиваются в «свои» логические

конструкции, реинтерпретируются под более близкий тип исследовательских задач.

Характерным примером может послужить использование в социологии политико-

экономического понятия «капитал», которое вышло довольно далеко за пределы своего

первоначального смысла. Все чаще заводится разговор о человеческом капитале, социальном

капитале, символическом капитале. Популярность «капиталистической» терминологии

вызвана отчасти специфической коннотацией понятия «капитал», который представляется

как нечто заведомо объективированное, весомое и в то же время динамичное,

развивающееся, беспрестанно меняющее формы. Особенно удачной подобная

метафорическая формула кажется для экономической социологии, для которой разного рода

терминологические альянсы с экономической теорией становятся все более привычным

делом. Впрочем, путь от вольной метафоры к строгим операциональным категориям порою

оказывается неблизким и витиеватым. Немало путаницы и логических противоречий

содержат и расхожие суждения о формах капитала.

Данная работа, таким образом, является попыткой экономико-социологической

интерпретации понятия капитала, классификации основных форм капитала и проблемы их

взаимной конвертации. Известно, что исходный толчок рассуждениям на подобные темы

дали работы П. Бурдье – одного из наиболее ярких французских социологов, совсем недавно

ушедшего из жизни, а также работы Дж. Коулмана – ведущей фигуры в социологии

рационального выбора. Сразу оговоримся, что работа не посвящена творческому наследию

П. Бурдье, не претендует на сколь-либо обстоятельное изложение его позиции и, тем более,

ее «подлинное истолкование»1. Речь идет об использовании подходов Бурдье и других

исследователей в качестве инструментов для построения единой исследовательской схемы.

Причем эта схема по содержанию и интенциям построения будет несколько отличаться от

концепций, задающих исходную терминологию. Наша задача – предложить такую схему в

виде свода операциональных понятий, которые могут непосредственно использоваться в

эмпирических исследованиях. Мы начнем с понятия капитала, затем рассмотрим его

отдельные формы и вопрос о конвертации этих форм.

1 Весьма плодотворно наследие П. Бурдье в России изучается специалистами Российско-

французского центра философии и социологии Института социологии РАН под

руководством Н. Шматко. Ими же выполнены основные переводы работ Бурдье на

русский язык. Наследию Дж. Коулмана повезло значительно меньше.

Понятие капитала и его свойства. Человек вступает в хозяйственные взаимодействия не с

голыми руками. Помимо целей и мотивов, которые побуждают его к этому взаимодействию,

он располагает также совокупностью ресурсов, которые могут быть в нем задействованы.

В результате заимствования политико-экономической терминологии эти ресурсы получили

условное название капитала.

Сначала попробуем раскрыть исходное понятие капитала. С точки зрения трудовой теории

стоимости капитал включает в себя накопленный овеществленный и живой труд (точнее,

способность к труду). Выходя за рамки этой теории, можно добавить к овеществленному

труду часть ограниченных природных ресурсов, которые могут быть присвоены и вовлечены

в хозяйственный процесс. Но в любом случае первое свойство капитала состоит в том, что он

выступает как ограниченный ресурс. Другим свойством капитала выступает его способность

к накоплению – это ресурс не только сохраняемый, но и пополняемый.

Помимо способностей к хозяйственному использованию и накоплению, капитал обладает и

третьим свойством. Это хозяйственный ресурс, обладающий определенной ликвидностью,

т.е. способностью, прямо или косвенно, независимо от своих предметных форм,

превращаться в денежную форму. Эта ликвидность обеспечивается благодаря наличию

стоимости, под которой понимается количественно определенная способность к обмену на

другие ресурсы2. Далее, капитал не остается в пассивном состоянии, его накопление не

означает простого складирования ресурсов и образования сокровищ, он включен в процесс

кругооборота стоимости, в котором денежная форма задает одновременно отправную и

конечную точки движения. Капитал, тем самым, предстает как динамический ресурс, и его

четвертое свойство раскрывается в способности к конвертации – постоянной смене

собственных форм. Более того, он воспроизводится именно благодаря смене своих форм, их

взаимному превращению. По определению К.Маркса, капитал – это самовоспроизводящаяся

стоимость, которая включена в непрерывный процесс кругооборота: денежный капитал

превращается в производственный, последний превращается в товарный, который вновь

готов принять денежную форму. И наконец, пятое свойство заключается в том, что капитал в

процессе своего кругооборота не только воспроизводит свою стоимость, но и приносит

некую дельту – добавочную (прибавочную) стоимость, или прибыль. Иными словами, он

выступает как самовозрастающая стоимость 3. Речь идет уже не просто о накоплении

ресурса в его натуральном виде, но о стоимостном приращении, возникающем в результате

конвертации форм капитала.

Таким образом, в исходном политико-экономическом определении капитал обладает пятью

конституирующими свойствами. Он выглядит как:

• ограниченный хозяйственный ресурс;

• накапливаемый хозяйственный ресурс;

• ресурс, обладающий определенной ликвидностью, способностью превращаться в

денежную форму;

• стоимость, воспроизводящаяся в процессе непрерывного кругооборота форм;

• стоимость, приносящая новую, добавочную стоимость.

Теперь подведем итог нашим рассуждениям. Мы будем понимать под капиталом

накапливаемый хозяйственный ресурс, который включен в процессы воспроизводства и

возрастания стоимости путем взаимной конвертации своих разнообразных форм.

2 В данном случае мы определяем стоимость как меновую стоимость, а не как стоимость в

традиции трудовой теории.

3 Маркс К. Капитал. Том 1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23.

Экономическая социология в целом принимает это исходное определение. Однако ее

отличие, как мы увидим далее, состоит в том, что здесь, во-первых, значительно расширяется

круг анализируемых форм капитала, которые используются в хозяйственной деятельности, а

во-вторых, благодаря этому пополнению множества форм серьезно обогащается и само

понятие капитала. Оно выходит за собственно экономические рамки и отрывается от

стоимостной основы в ее непосредственном экономическом смысле. Для экономической

социологии чрезвычайно важным является также то обстоятельство, что капитал может

принимать не только овеществленные, но также инкорпорированные формы, т.е.

воплощаться в отдельных людях и отношениях между людьми.

Для экономико-социологического анализа форм капитала мы используем наиболее

известный в данном отношении подход П. Бурдье, который принципиально выступает

против их сведения к экономическому капиталу, как это зачастую происходит в

экономической теории4. Напомним, что в соответствии с концепцией П. Бурдье существуют

три состояния капитала, а именно:

• инкорпорированное;

• объективированное;

• институционализированное5.

Под инкорпорированным состоянием [embodied state] понимается совокупность

относительно устойчиво воспроизводимых диспозиций и демонстрируемых способностей,

которыми наделен обладатель той или иной формы капитала. Объективированное состояние

[objectified state] означает принятие капиталом овеществленных форм, которые доступны

непосредственному наблюдению и передаче в их физической, предметной форме. Наконец,

институционализированное состояние [institutionalized state] предполагает

объективированные формы признания данного вида капитала в качестве ресурса.

Институциональные состояния, в свою очередь, могут быть формализованы в виде прав

собственности, рангов, сертификатов, но могут выступать и в неформализованном виде,

которые позволяют, тем не менее, узнавать и признавать данный вид капитала.

Формы капитала. Теперь перейдем к анализу основных форм капитала, которые

релевантны для анализа хозяйственной жизни с точки зрения экономической социологии6. К

ним мы относим следующие формы:

• экономический;

• физический;

• культурный;

• человеческий;

• социальный;

4 Bourdieu, P. Forms of Capital, in: Granovetter, M. and R.Swedberg (eds.). The Sociology of

Economic Life. 2nd ed. Boulder: Westview Press, 2001. P. 96-111; Бурдье П. Социальное

пространство и генезис «классов» / Бурдье П. Социология политики. М.: Socio-Logos,

1993. C. 55-97.

5 Бурдье рассматривает данные три состояния на примере культурного капитала. Мы

попытаемся распространить эти характеристики на все анализируемые формы капитала.

6 Необходимо оговориться, что мы используем общий подход и принципы классификации

П.Бурдье. Однако приведенная типология и трактовка отдельных форм капитала

существенно отличаются от позиции данного автора.

• административный;

• политический;

• символический.

Дадим краткие операциональные определения перечисленным разновидностям капитала во

всех трех их состояниях, а также обратим внимание на то, что каждому виду капитала

соответствует также своя стратификационная система – особый тип социального

расслоения и способ его воспроизводства7. Кроме этого, зафиксируем различия в способах

передачи разных форм капитала между хозяйственными агентами и приведем примеры

способов измерения этих форм. Их сравнительные характеристики сведены нами в табл. 1.

Начнем с исходной формы – экономического капитала. В своем объективированном

(вещном) состоянии он включает:

• денежный капитал (финансовые средства);

• производственный капитал (средства производства);

• товарный капитал (готовые продукты).

Некоторые сложности вызывает определение производственного капитала, включающего

средства труда (машины и оборудование, здания и сооружения) и предметы труда (сырье и

материалы). В политической экономии экономический капитал обычно рассматривается как

атрибут рыночного хозяйства. Сфера домашнего хозяйства из него, таким образом,

исключается. Тем не менее, допустимо более расширительное понимание, при котором

экономический капитал может включать любые активы, используемые в хозяйственной

деятельности и обладающие определенной ликвидностью. В этом случае он охватывает

также ликвидную часть собственности домашних хозяйств – предметов длительного

пользования, недвижимости, которые используются в домашнем труде.

Способность к производству добавленной стоимости в соединении с живым трудом

образует главную диспозию, инкорпорированную в средствах производства. Другая

отличительная особенность диспозиций, инкорпорированных в экономическом капитале,

связана с его максимальной ликвидностью, способностью непосредственно

конвертироваться в деньги (напомним, что часть экономического капитала уже изначально

существует в денежной форме).

Институциональное состояние экономического капитала наилучшим образом фиксируется в

правах собственности [property rights], которые определяются как легитимные притязания

на использование хозяйственных ресурсов и извлекаемых доходов8, которые в основе своей

формализованы и позволяют выделять формальные статусы собственника или

несобственника, миноритарного или мажоритарного акционера. В стратификационной сфере

с различиями мобилизованного экономического капитала связана система экономических

классов, которые дифференцируются по характеру и размерам собственности, уровню и

источникам получаемых доходов и имущественной обеспеченности.

Высокая степень овеществления и формализации делает экономический капитал ресурсом,

наиболее простым для передачи – он легко отчуждается от своего обладателя. Чаще всего

данный вид капитала передается посредством рыночного обмена, но он может также

7 Подробнее см.: Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. 2-е изд. М.:

Аспект-Пресс, 1996. Гл. 3.

8 Подробнее см.: Радаев В.В. Новый институциональный подход: построение

исследовательской схемы // Журнал социологии и социальной антропологии. 2001. № 3.

С. 114-116.

оставляться по наследству. Основным измерителем масштабов экономического капитала

является денежная оценка накопленных активов. При отсутствии или неадекватности

таковой он может измеряться в натуральных единицах – количеством используемых средств

производства.

Мы считаем целесообразным отделить от экономического капитала особую часть

производительных сил – рабочую силу, благодаря которой и становится возможной

производство добавочной стоимости. Она обладает рядом важнейших особенностей, которые

не могут, на наш взгляд, быть раскрыты в рамках сугубо экономического капитала. Ее

характеристику мы начнем с анализа физического капитала. Он связан с состоянием

здоровья, уровнем работоспособности хозяйственных агентов, а также их внешними

физическими данными, которые могут использоваться для мобилизации других видов

ресурсов9. Различия физического капитала определяются способностью к труду,

инкорпорированной в теле потенциального или реального работника. Его объективированная

форма представлена физическими и психическими качествами, позволяющими рабочей силе

реализовать свое предназначение в трудовом процессе. Результат достигается путем

соединения физических способностей человека с другими видами капитала, о которых

пойдет речь далее, а также со средствами производства как важнейшей частью

экономического капитала.

Институциональное оформление физического капитала осуществляется путем выдачи

медицинских заключений, подтверждающих формальный статус рабочей силы в виде

вердиктов «практически здоров» или «нетрудоспособен». Данный вид капитала лежит в

основе физико-генетической стратификационной системы. Здесь отношение к человеку или

группе определяется уровнем здоровья, трудоспособности и наличием определенных

физических качеств — силы, красоты, ловкости. В данном случае неравенство утверждается

воспроизводством различий в способности к труду.

Физический капитал – атрибут индивида, причем его значительная часть является продуктом

генетических кодов, т.е. наследуется биологическим путем. Иными способами он не

передается. Но этот вид капитала также воспроизводится и накапливается в процессе

физического воспитания и ухода за собственным телом. Измеряется же уровень физического

капитала через стандартные оценки уровня здоровья и трудоспособности.

Рабочая сила как способность к труду ни в коей мере не сводится к физическим и

психическим качествам человека. В теле работника и его связях с прочими хозяйственными

агентами инкорпорированы другие формы капитала, о которых и пойдет речь далее. Особую

роль играет здесь культурный капитал. В инкорпорированном состоянии этот капитал

воплощается в практическом знании, позволяющем человеку распознавать стратегии и

принципы действия других хозяйственных агентов. Его накопление связано с навыками

социализации в определенной социальной среде – усвоением и частичной интернализацией

институциональных ограничений, позволяющих действовать по правилам, принятым в

рамках того или иного хозяйственного порядка10. Причем использование данного капитала

позволяет следовать не только формально прописанным нормам, но также имплицитным

конвенциональным соглашениям.

В своем объективированном состоянии культурный капитал выступает в виде «культурных

благ» [cultural goods], которые являются не просто физическими объектами, но заключают в

9 Заметим, что в англоязычной терминологии «physical capital» используется в совершенно

ином значении. Под ним понимается вещная часть производственного капитала (машины,

оборудование, здания, сооружения).

10 Bourdieu, P. Forms of Capital, in: Granovetter, M. and R.Swedberg (eds.). The Sociology of

Economic Life. 2nd ed. Boulder: Westview Press, 2001. Р. 98-102.

своей вещной форме специфические знаки и символы, позволяющие распознавать смысл

отношений и расшифровывать культурные коды. Их можно наблюдать в широком круге

предметов – от убранства делового офиса до одежды его хозяина, от способов организации

труда до марки покупаемых продуктов. Заключенные в культурных продуктах знаки и

символы помогают понять социальное происхождение и статусные позиции того или иного

хозяйственного агента, в которых и институционализируется культурный капитал.

Накопление культурного капитала способствует различению индивидов и групп, среди

которых как бы «автоматически» распознаются выходцы из благородных или обычных

семей, земляки или чужаки, проводится деление на «мы» и «они». В итоге обладание такого

рода капиталом позволяет вступать в успешную коммуникацию, встраиваться в отношения

со знакомыми и незнакомыми людьми.

Этот тип капитала лежит в основе культурно-нормативной стратификационной системы.

В ней дифференциация построена на различиях уважения и престижа, возникающих из

сравнительных оценок стилей жизни и норм поведения, которым следует данный человек

или группа. Способы организации труда, потребительские вкусы и привычки, манеры

общения и этикет, особый язык (профессиональная терминология, местный диалект,

уголовный жаргон) – все это обозначает множественные границы культурно-нормативного

неравенства.

По сравнению с экономическим капиталом, культурный капитал в сильной степени

инкорпорирован и в слабой степени формализован. Он не отчуждаем от человека и

передается ему не механически как вещь в результате разового акта обмена, а транслируется

в относительно длительном процессе воспитания и социализации – семьей, школой,

коллегами по работе, социальным окружением. Неизбежно возникают трудности и с

измерением культурного капитала, который не поддается непосредственной калькуляции.

Измерение возможно здесь лишь по косвенным признакам – уровню уважения и престижа,

которыми наделяется та или иная группа. В свою очередь, эти оценки связываются с

характеристиками среды, в которой проходила социализация индивида или группы

(например, место жительства в период обучения в школе, уровень образования родителей).

Следуя П. Бурдье, можно также измерять сравнительный объем культурного капитала (при

прочих равных) временем, в течение которого осуществляется воспитательный процесс.

Далее следует форма человеческого капитала. Это понятие пришло в экономическую

социологию прямиком из неоклассической экономической теории11. В своем

инкорпорированном состоянии человеческий капитал представляет собой совокупность

накопленных профессиональных знаний, умений и навыков, получаемых в процессе

образования и повышения квалификации, которые впоследствии могут приносить доход – в

виде заработной платы, процента или прибыли12. В отличие от культурного капитала,

значительная часть которого воплощена в нерефлексируемом практическом знании и

телесных навыках, схватываемых общим понятием хабитуса (габитуса), в случае с

человеческим капиталом мы имеем дело с рефлексивным знанием, имеющим логическую

структуру.

11 Беккер Г. Человеческий капитал (главы из книги) // США: экономика, политика,

идеология, 1993, № 11. С. 107-119; № 12. С. 86-104; Becker, G. The Human Capital. Chicago:

University of Chicago Press, 1964; Schultz, T.W. Capital Formation by Education, Journal of

Political Economy (December 1960). Vol. 68. P. 571-583.

12 Заметим, что в концепции П. Бурдье эта форма не выделяется из формы культурного

капитала. В то же время как самостоятельная форма она рассматривается в социологии

рационального выбора (Дж. Коулман) и социологии рынка труда (М. Грановеттер).

Несмотря на очевидную связь между двумя этими формами, мы считаем целесообразным

их отделение друг от друга.

В вещной (объективированной) форме этот капитал существует в виде корпуса обучающих

текстов и практик, призванных транслировать специфические знания и демонстрировать

процедуры выработки новых навыков. А в институционализированном состоянии он

подкрепляется системой формальных сертификатов [credentials], включающих дипломы,

разряды, лицензии, патенты, свидетельствующие о получении искомых знаний и навыков.

Причем, зачастую эти сертификаты открывают доступ к определенным видам хозяйственной

деятельности – например, адвокатуре, медицинской практике, продаже товаров и услуг,

способных повлиять на здоровье и жизнь человека.

Человеческий капитал непосредственно связан с социально-профессиональной

стратификационной системой, в которой группы делятся по наличию образования и

профессиональной квалификации, условиям и содержанию труда, образующими границы

между профессиями и специальностями. Добавим, что социально-профессиональные

группы, как правило, являются исходной основой для большинства прочих

стратификационных построений.

Подобно культурному капиталу, человеческий капитал не передается в одночасье,

сертификаты не обмениваются и не передаются от одного человека к другому. Накопление

человеческого капитала требует относительно длительного процесса образования. Хотя

процесс передачи знаний от человека к человеку более упорядочен и стандартизован, нежели

процесс культурного воспитания. Непосредственно измерять объемы профессиональных

знаний и навыков, как правило, сложно в силу их качественной разнородности. Поэтому

наилучшим стандартным измерителем объема накопленного человеческого капитала

является косвенный – время, затраченное на образование и повышение квалификации.

Другим косвенным количественным измерителем может выступить, например, рейтинг

образовательных учреждений.

Одной из форм, которая наиболее активно обсуждается в социальных науках с 1990-х гг.,

является социальный капитал 13. Он связан с установлением и поддержанием связей с

другими хозяйственными агентами. Социальный капитал – это совокупность отношений,

порождающих действия. Эти отношения связаны с ожиданиями того, что другие агенты

будут выполнять свои обязательства без применения санкций14. Эта одновременная

концентрация ожиданий и обязательств выражается обобщающим понятием доверия [trust]

Чем больше обязательств накоплено в данном сообществе, тем выше «вера в

реципрокность», или взаимность [reciprocity] и, следовательно, уровень социального

капитала15.

В отличие от культурного и человеческого капитала, социальный капитал не является

атрибутом отдельного человека. Его объективированную структурную основу формируют

сети социальных связей, которые используются для транслирования информации, экономии

ресурсов, взаимного обучения правилам поведения, формирования репутаций. На основе

13 Baron, S., J. Field, and T. Schuller (eds.). Social Capital: Critical Perspectives. Oxford: Oxford

University Press, 2000; Lin, N. Social Capital: A Theory of Social Structure an Action. N.Y.:

Cambridge University Press, 2000.

14 Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и

современность, 2001, № 3. С. 122-139; Coleman, J. Social Capital in the Creation of Human

Capital, American Journal of Sociology. Vol. 94. Supplement. P. 95-120.

15 Р. Патнем, один из ключевых авторов, задавших тон дискуссии о социальном капитале,

определяет социальный капитал как: «… характеристики социальной жизни – сети, нормы

и доверие, – которые побуждают участников к более эффективному совместному

действию по достижению общих целей» (Putnam, R. Who Killed Civic America? Prospect,

March 1996. P. 66).

социальных сетей, которые часто имеют тенденцию к относительной замкнутости,

складывается институциональная основа социального капитала – принадлежность к

определенному социальному кругу, или членство в группе. При этом последнее может

подкрепляться и формальными статусами – например, члена ассоциации или клуба16.

Благодаря неравномерному распределению социального капитала воспроизводятся

стратификационные различия в рамках сетевой системы. Они связаны с неравным

доступом к социальным сетям, которые могут быть мобилизованы индивидом или группой, а

следовательно, к совокупности обязательств (главным образом, неформальных),

сосредоточенных в этих сетях.

В своей вещной форме социальный капитал может воплощаться в таких «простых» вещах,

как списки адресов и телефонов «нужных людей». Но степень формализации социального

капитала относительно низкая. Передача адресной или телефонной книжки способна помочь

новичку или аутсайдеру понять состав и конфигурацию какой-то социальной сети, но мало

поможет вхождению в эту сеть. Передача социального капитала также невозможна

непосредственно через транслирование знания, рассказы о сетях. Здесь необходимы

знакомства и рекомендации инсайдеров, принадлежащих к данному кругу. В этом смысле

социальный капитал не отчуждаем от людей, которые им обладают. Причем речь идет не об

отдельном носителе знакомств, а о неком сообществе, переплетенном устойчивыми связями.

И измеряться социальный капитал может только через степень включенности в те или иные

сети, а также через характеристики самих этих сетей – их размер и плотность, силу и

интенсивность сетевых связей17.

В отличие от горизонтального построения социальных сетей, административный капитал