Вверх по лестнице, ведущей вниз

22 декабря

Дорогая Эллен!

Пишу тебе из больницы. Лежу со сломанной ногой. Ничего серьезного, но очень неприятно, потому что мне придется пролежать самое напряженное время в полугодии — каникулы.

Меня покалечило при исполнении служебных обязанностей. Скажу больше — сбило с ног сорвавшейся с петель дверью, к которой крепили декорации.

На меня не напали, не ранили ножом; я ничего не отстаивала, ни за что не сражалась. Я просто прошла за кулисы, чтобы помочь Полу с декорациями к школьному представлению.

Вообще, весь тот день был ужасен, как в фильме ужасов. Гарри Каган в роли Кларка пыжится на кафедре; учителя в джинсах и майках сосут леденцы и жуют резинку в преувеличенном старании выглядеть лихо. Помнишь, как там его звали, нашего профессора из Лайонс-Холла, который любил присаживаться на подоконник, в рубашке с короткими рукавами, в подтяжках, небрежно жуя бутерброд, — этакий свой парень, один из нас. Здесь было такое же фальшивое товарищество — только уж больно все разошлись. Учителя со скакалками и воздушными шариками, учительницы в японских кимоно с карандашами, воткнутыми в обильно политые лаком прически, поющие и танцующие в какой-то пародии на пародию; Барринджер — «Микадо», зал набит битком, ребята топочут ногами, свистят, и сквозь весь этот хаос пробивается отчаянный свист Макхаби.

Дело в том, что хулиганская компания с соседних улиц, по-видимому ребята, исключенные из школ, прослышав о нашем вечере, прорвались в зал, притащив с собой бак с мусором, и начали разбрасывать его. Вероятно, они метили на сцену, но попали в наших ребят. Естественно, те тут же стали кидать мусор обратно. Так все и завертелось. Зал без окон, переполненный своими и чужими ребятами, удручающе душно. В конце концов непрошеных гостей изгнали, мусор растоптали, представление продолжалось.

Наверно, песенки были остроумными, из-за поднявшегося шума ничего не было слышно. Я уже была за кулисами — как раз тогда дверь и упала мне на ногу. Красная дверь с нарисованной на ней золотой пагодой. Не знаю, где она раньше была, возможно в банке, тяжелая, как из железа. Чертовски было больно.

Доктор считает, что мне повезло. Я могла бы и раздробить ступню, а у меня «простое повреждение пятой плюсны». Несколько недель нога будет в гипсе, но я поправлюсь к началу нового семестра в Уиллоудэйле.

Нога моя подвешена, и сама я как бы повисла в воздухе — из-за канцелярской волокиты и презренной бюрократии я официально еще не уволена из нашей школы и официально не зачислена в Уиллоудэйл. Единственное, в чем я уверена, — это в том, что я в больнице, лежу целый день в постели, а где-то раздаются звонки, сменяют друг друга классы и ждут ученики. Дети в школах по всему городу, по всей стране присягают в верности флагу на собраниях, в залах, в классах, во дворах — сотни тысяч ребят, прижав к сердцу правую руку, запевают «…о нация, единая и неделимая…». А где-то ученики пишут контрольные, сжимают ручки, грызут карандаши, в автобусе или в метро продолжают спор, начатый в классе. И кто-то из них сидит уединившись в библиотеке, уткнувшись в книгу.

Безделье нагоняет на меня тоску по школе. Я забываю о раздражении, опустошенности, переутомлении, неблагодарности. Об усталости к трем часам дня и усталости по пятницам. О раннем подъеме к первому уроку, о том, как одеваюсь зимой при электрическом свете, чтобы успеть пробить табельную карточку до сигнального звонка, успеть стереть ругательство с доски, успеть разыскать оконный крюк и т. д. и т. п.

А «непонимание чувств»! (Как часто ловлю я себя на том, что цитирую учеников.) А пустые разговоры, педагогизирование и бумажные мили слов…

Одна минута без слов с Фероне, одна минута глубокого взаимопонимания, и я уже соскочила с катушек.

А Фероне — где он и что с ним станется?

Я все вспоминаю его слова: «Почему вы считаете себя какой-то особенной? Только потому, что вы учительница?» А на самом деле он хотел сказать: «Вы — человек особенный, вы — учительница. Вот и научите меня, помогите мне. Я заблудился и устал взбираться вверх по лестнице, ведущей вниз».

Я тоже.

Чего я хотела? Задать «наводящий вопрос», как того требует «Примерный план урока». Вопрос, который бы заставил учеников задуматься о человеческих побуждениях, — и получить в ответ то, что мне может и не понравиться.

Так чего же я хотела? Я хотела, чтоб хоть один ученик чувствовал себя иначе в школе. Хотела стать учителем, которого не забудут. Может быть.

Я хотела найти с учениками общий язык, добиться взаимопонимания. И чтоб меня любили? Да.

Я хотела облагородить их души, хотела пробудить их ум, научить любить книги и открыть им дорогу в большой мир. Уподобиться богине? Вроде того.

Я хотела вступить в неравный бой со всем, что мешает просвещению. Освещать путь? Ну да!

И вот я собираюсь все бросить.

Что же я, тоже «отсев»?

Думаю о новых учениках, которые придут и уйдут, оставив только фамилии в классном журнале. Такие же ребята, только с другими именами, делающие такие же ошибки. Думаю о том, как мало мы можем сделать для них, даже любя, впрочем, любя — и того меньше. А я собираюсь в Уиллоудэйл. (Ох уж мне эти окна, откуда видны деревья!) Думаю, что совсем я не особенная, в конце концов.

У меня будет время, пока я лежу здесь с моей пятой плюсной, еще о многом подумать.

Только что принесли кипу писем.

Пиши мне по адресу больницы. (Я не сообщила ни маме, ни родным о несчастном случае.) Расскажи, подоспел ли мой заводной заяц для Сюзи к рождественской елке, удался ли твой яичный коктейль?

Веселого тебе праздника.

С любовью, Сил.

P. S. Какие тебе привести статистические данные? Знаешь ли ты, что средний возраст женщин, получающих травмы в школе, 48,2 года? Кажется, я сюда не подхожу.

С.

54. Счастливо вам болеть!

Счастливо вам болеть и выздороветь поскорее! Вашу заместительницу мы так извели, что она больше не появится — даю голову на отсечение. Пока она устраивает истерику в канцелярии, мы обходим всех по алфавиту с подписным листом, хотя многих нет, чтобы известить вас, что ваш метод преподавания был отличным и приличным. Желаю новогоднего счастья навсегда.

Фрэнк Аллен.

* * *

Элизабет Эллис сказала, что мы должны подписаться своими фамилиями, чтобы показать, что мы не боимся своих убеждений. Если нет сил, то и небеса не помогут — очень правильная мысль, и я ею пользуюсь в жизни. Это показывает, что ваши уроки влезли в голову, а не только по ней барабанили. На деюсь, что вы скоро выздоровеете и будете опять завлекать нас книгами.

Эндрью Альварес.

(Подписывался — Аноним)

* * *

Кто-то распространил ужасный слух, что вы не вернетесь. Нам ужасно плохо без вас. И мы не радуемся, хотя Рождество. Пожалуйста, пожалуйста вернитесь, я все сделаю, даже прочту «Юлий Цезарь».

Джанет Амдур.

* * *

Дарить на Рождество можно не обязательно вещь. Мы хотим вам подарить наше письмо о том, как вы помогли нам в этом полугодии, что мы и решили сделать. Как вы подарили мне любовь к школе, которой мне раньше не хватало.

Ужасно, что вы ушиблись, но говорят, вы скоро будете здоровы. Если бы Алиса сидела впереди меня, она бы тоже подписалась, так что я подпишусь за нее. Счастливого Рождества!

Кэрол Бланка и Алиса Блэйк.

* * *

Если вы это прочтете, а я надеюсь, что так будет, вы узнаете, что я вас обожаю, а если мои поступки иногда показывали обратное, то извините меня. Вы может быть удивитесь, потому что я вела себя незаметно и никогда не писала в «ящик пожеланий», но знайте мое мнение, что вы самый замечательный человек из всех известных мне учителей. Я вынуждена покинуть вас и искать работу в следующем полугодии, но может быть мне удастся иногда взглянуть на вас, я живу не очень далеко, узнав, где живете вы.

Кэтрин Вользов.

* * *

Вы и Розеанна (моя выдуманная сестра-близнец) — мои лучшие друзья и на вас обеих приятно смотреть. Пусть не случится ничего неприятного с вами в больнице. У других учителей на занятиях языка у меня были мучительные головные боли. А у вас я могла бы просидеть двадцать уроков в день подряд. Да, могла бы.

Ваша поклонница

Фрэнсин Гарднер.

* * *

Хотя я вроде и скривила рожу, когда вы сказали, что прочтете стихи, но потом пожалела. В случае, если я вас лично не увижу, я надеюсь, что они спасут вашу ногу. Я знала кое-кого, тоже сломавшего ногу и он до сих пор на костылях. Я подписывалась «Угадайте кто?» — вы угадали?

Рэйчел Гордон.

* * *

Я не могу поверить, что вы не вернетесь. Школа без вас будет не школа. У вас предмет получился не такой путаный и не такой непонятный, что увеличило мои знания. Я и вся моя семья молимся за вашу поправку для языка и литературы.

Генри Дэниелс.

(Застенчивый Никто — теперь вы знаете.)

* * *

Мисс Баррет, которая помогла мне в моем образовании так же, как в моей личной и деловой жизни, лучшие новогодние пожелания.

Гарри Каган.

(Будущий избранник учеников)

* * *

Роналд Липп

Теперь об этом можно рассказать, кто я.

Вы как жемчужины в океане. Я расскажу своим детям о вас и о том, как я у вас учился. Мой девиз: никогда не забывать. Сейчас у нас день тянется бесконечно, а у вас урок летел как крылья. Даже от вашей одежды было светлее. До конца своей жизни я буду стараться набирать силы, чтобы высоко лететь.

Ронни.

* * *

Есть и похуже вас.

Ваш рдуг.

Раньше был ваш рваг — С. Марино.

* * *

Счастливых праздников! И рождественских пиров! И счастливого Нового года! И долголетних уроков языка и литературы! Вы первая учительница, что-то вбившая в мою дубовую голову, ха-ха! «Удар тот был жестоким самым» — когда вы покинули нас. Это слова вашего кавалера Шикспера (Юл. Цезарь), в случае если вы не знаете. Так что выздоравливайте сейчас же. И возвращайтесь здоровая и счастливая, чтобы научить нас еще чему-нибудь. Благодаря вам я меньше бездельничаю, хотя и продолжаю. Иногда.

Лу Мартин.

* * *

Если только бог вас вылечит, я больше никогда не буду неподготовленным (домашние задания). Я притворялся, когда писал всю эту всячину в ящик для пож. С первого дня, когда я упал со стула (помните?), это было — к вашим ногам, но я этого не мог показать.

Ястреб.

(На самом деле я Ленни Неймарк)

* * *

Вы мне помогли тем, что вели себя просто.

Мура-Вей

Джилл Норрис.

* * *

Я по-прежнему ненавижу баб, но не вас. Это можно сказать от всего класса, включая 16 отсутствующих. Можете вернуться. Не знаю, вернусь ли я.

Рэсти О'Брайен.

* * *

Я отказываюсь подписывать всю эту чепуху.

Отрава.

* * *

Новый год в Калвин Кулидже может быть счастливым только если вы вернетесь снова учить нас. Я никогда не встречала такой, как вы, всю свою жизнь. Я ждала каждого завтра, чтобы скорее увидеть в чем вы будете одеты и что будете делать. Вы мне помогли уже дойти до 14-го размера. У моей сестры 11-й размер, но у нее худые ноги. Я буду любить вас, пока не умру.

Вивиан Пейн.

* * *

Уже вся страница занята. Что я хочу сказать я много жаловался. Но я не знал какое счастье когда были вы, пока нам не дали эту идиотку вместо вас. Она не знает толка, а преподает его.

Разочарованный

Мигель Риос.

* * *

Я бы переплыл Ла-Манш, как «Геро и Леандр», лишь бы вы нас учили. И это не миф, а правда. Счастливого Рождества и счастья. (Я теперь могу писать без страха, что отметки соберутся против меня, и стараюсь не думать об атомной бомбе. Надеюсь, что от этого вам легче в больнице)

Чарльз Роббинс.

* * *

Вы меня толкнули взять библиотечную карточку и получать больше от своих чтений. Вы ко мне отнеслись как родная моя мама, а я очень любил свою маму, когда она еще была жива. Мне кажется, я вас люблю почти столько же. Вы самая лучшая учительница в школе.

Хосе Родригес.

* * *

Не считайте меня нескромной, но я отношусь к вам как к другу. Вы сделали даже Шекс. понятным. И даже я стала скромнее одеваться. Я наклеиваю ресницы только на свидания. Может быть, это не мое дело, но вы молодая, и я надеюсь, что вы не останетесь учительницей всю жизнь. Я желаю вам скорее выйти замуж и ухаживать за мужем и детьми, а преподавание отнимает у вас жизнь. Если вы останетесь дома и будете воспитывать семью, вы будете очень счастливы и будете видеть вашего мужа очень часто.

Линда Розен.

* * *

I. Как вы мне помогли:

А. Оценка жизни.

1. Избранная дорога.

а. (выбор)

2. Юлий Цезарь.

а. (был ли прав Брут?)

3. Орфография (исправлено на 99%).

4. Браунинг (человек, который уже добрался до неба).

5. Буквы алфавита, вместе взятые, составляют всю литературу.

Б. Я часто думаю об этих проблемах.

II. Счастливого Рождества!

Подросток,

то есть Рики Рош.

* * *

Некоторые чувства нельзя выразить словами. Я это знаю, хотя и собираюсь стать писательницей. Но я думаю, что вы поймете, что я имею в виду, когда говорю только СПАСИБО.

Элизабет Эллис.

* * *

Больница хороший урок, но для негров и больницы плохие! Сегодня мне пометили опоздание, хотя почти Рождество. Разве это честно? Что бы я ни делал, я последний, даже на этом подписном листке я почти предпоследний.

Эдуард Уильямс.

* * *

Вы моя самая запоминательная учительница. Вы преподаете предмет так быстро, что он может войти в мозги и остаться там. И вы человек с хорошим чувством юмора и с учительской любовью.

Джерри Хайемс

(бывший прогульщик).

* * *

Извените за ошипки. Если бы я прележно учился я бы напесал вам хорошее письмо, как другие. Если вы разбирете мою песанину, вы узнайте, что ваш класс был самым щестливым временем моей жисни.

Настоящее имя Марвин Черток.

* * *

Желаю вам полного выздоровления и Нового года! Вы дали мне более глубокое понимание таких людей, как Пигмалион, и других.

Сэм Янг.

(Раньше подписывался Мистер Икс)

Поиск по сайту: