КРАЙНЯЯ НЕОБХОДИМОСТЬ МЕТАФИЗИКИ НРАВСТВЕННОСТИ

"Метафизика нравственности, таким образом, крайне необходима не только потому, что существуют спекуля­тивные побуждения исследовать источник практических принципов, заложенных a priori в нашем разуме, но и потому, что сами нравы остаются подверженными всякой порче до тех пор, пока отсутствует эта путеводная нить и высшая норма их правильной оценки. В самом деле, для того, что должно быть морально добрым, недостаточно, чтобы оно было сообразно с нравственным законом; оно должно совершаться также и ради него, в противном слу­чае эта сообразность будет лишь очень случайной и сомни­тельной, так как безнравственное основание хотя и может вызвать норой сообразные с законом поступки, по чаще будет приводить к поступкам, противным закону. Но нрав­ственный закон в его чистоте и подлинности (что как раз в сфере практического более всего важно) следует искать только в чистой философии, стало быть она (метафизика) должна быть впереди и без нее вообще не может быть ни­какой моральной философии. Та философия, которая пере­мешивает чистые принципы с эмпирическими, не заслу­живает даже имени философии (ведь философия тем и отличается от обыденного познания разума, что излагает в обособленной науке то, что обыденное познание разума постигает только вперемешку), еще в меньшей степени названия моральной философии, так как именно этим смешением она вредит даже чистоте самих нравов и по­ступает против своей собственной цели (IV, ч. 1, стр. 219, 223-225).

ВСЕ НРАВСТВЕННЫЕ ПОНЯТИЯ ВОЗНИКАЮТ A PRIORI

В РАЗУМЕ

[...] Все нравственные понятия имеют свое место и воз­никают совершенно a priori в разуме, и притом в самом обыденном человеческом разуме так же, как и в исключи­тельно спекулятивном [...]; они не могут быть отвлечены ни от какого эмпирического и потому лишь случайного познания [...]; именно эта чистота их происхождения де­лает их достойными служить нам высшими практическими принципами [...]; насколько мы каждый раз привносим эмпирический [элемент], настолько лишаем их истинного влияния и безграничной ценности поступков [...]; не толь­ко величайшая необходимость в теоретических целях, ко­гда дело идет только о спекуляции, требует, чтобы поня­тия и законы нравственности черпались из чистого разума и излагались во всей чистоте и, более того, чтобы был определен объем всего этого практического идя частого познания разума, т. е. вся способность чистого практиче­ского разума, но [...] все это имеет величайшее.практиче­ское значение (IV, ч. 1, стр. 249).

[ВЕЛЕНИЕ И ИМПЕРАТИВ РАЗУМА]

Представление об объективном принципе, поскольку он принудителен для воли, называется велением (разума), а формула веления называется императивом.

Все императивы выражены через долженствование и этим показывают отношение объективного закона разума) к такой воле, которая по своему субъективномухарактеру не определяется этим с необходимостью (принуждение). Они говорят, что делать нечто или не делать этого хорошо, но они говорят это такой воле, которая не всегда делает нечто потому, что ей дают представление о том, что делать это хорошо. Но практически хорошо то, что определяет волю посредством представлений разума, стало быть не из субъективных причин, а объективно, т.е. из основа­ний, значимых для всякого разумного существа, как та­кового. В этом состоит отличие практически хорошего от приятного; приятным мы называем то, что имеет влияние на волю только посредством ощущения из чисто субъек­тивных причин, значимых только для того или иного из чувств данного человека, но не как принцип разума, имею­щий силу для каждого (IV, ч. 1, стр. 251).

Поиск по сайту: