Во тьме безразличия

Начало.

В её жизни всё всегда было перекошено страхом, болью, смертью, ужасом. Где была она - там рождался новый призрак. Всё вокруг тускнело и умирало, когда она была рядом. Везде царила смерть, куда её заносило судьбой.

Казалось для неё и её судьбы всё решено. Уже с детских лет ей было предназначено прожить в одиночестве и тьме.

Но у таких существ, как она, были таланты. Талант в том, что она безотказно привлекала к себе Смерть?..

Она писала стихи. Но все её попытки омрачались весьма резкой переменой чернил в колбе. Синие чернила на её столе превращались в остро пахнущую кровь.

Она пыталась перекрасить волосы. С самого рождения она была брюнеткой. И волосы её были чернее ночи. Но сколько бы она не красила волосы, они прямо на её глазах снова постепенно становились вновь чёрными.

Она понимала и знала, что проклята. И лишь одно средство могло снять это проклятье-это её возлюбленный.

И нашла она возлюбленного. Он был первым, кто был, не умер от близости с ней. Первым и последним.

Он ушёл от неё, не желая больше быть приманкой для проклятья.

Она снова осталась совершенно одна. Она снова видела. Они душили её, являлись к ней ночью и кричали. Кричали сильно и долго, не зная усталости. Каждый день, в три часа ночи, Тени являлись к ней и вновь кричали.

Она молилась. Долго и упорно, на коленях и со слезами. Она хотела, чтобы боги услышали её и прекратили страдания. Но боги были непоколебимы к ней.

Она плакала. Но никто не видел её слёз и страданий.

Она молила о смерти. Но смерть к ней не являлась ни разу...

И тогда она решилась на самоубийство. Она заточила себя в подвал под церковью в надежде, что тени не зайдут на святую землю. Но Тени зашли.

И Тени были злы. Она бежала от них, пряталась. Но они находили её. И они подвергли её страданиям ещё большим, чем были. И они были намного суровее, чем раньше.

Они показались ей, она их увидела. Это были иссиня чёрные очертания умерших людей. Они смеялись над слабостью её. И их глаза были настолько яркими, что она лишилась зрения навечно, но зато навсегда в её памяти останется воспоминание об этих Тенях...

Она больше ничего не видела. Теперь её окружала Тьма. Теперь окружающий мир она лишь чувствовала сердцем и телом. Она лишь чувствовала, что к её пальцам на руках прислонили холодное лезвие. Оно тронулось с места вниз по пальцу к ногтю. Лезвие впивалось под кожу, срезая её кровавыми клочьями. Кровь брызнула на ослеплённые глаза.

Она кричала от невыносимой боли. Тени не любили крики. Они решили наказать её. Они разорвали ей рот настолько, что он стал закрывать всю шею, вырвали нижнюю челюсть, оторвали язык по основание.

У неё больше не было сил кричать. Она обессиленно упала на песчаную землю. Кровь текла из обеих рук, сочилась тоненькими струйками из разорванного рта, капала на белоснежное платье, медленно становившееся алым. Рядом разбросанно валялись клочки кровавой кожи. В одном из них торчало лезвие. Глаза её были плотно закрыты, по вискам сочились кристальные слёзы.

И резко она пришла в себя и распахнула ослеплённые глаза. Она не чувствовала боли. Она вообще ничего не чувствовала, кроме холода. Она видела Теней. Они довольно брали в костлявые руки книги с древними знаками на обложках. Её драгоценные книги с не менее драгоценными записями. Она хотела крикнуть на них, приказать отдать ей, но из посаженной глотки вырвался лишь рычащий хрип.

Тени разбросали все её книги по лабиринту. Она, сколько не искала, никогда не находила их. Она теперь хотела убивать всех тёплых существ. Её охватила ярость, которая больше никогда не отпускала.

А тем временем её лабиринт, её подвал, её могилу стали посещать люди.

И она, отчаявшись, заключала сделку с каждым тёплым человеком, что посмеет зайти к ней: он найдёт выход только тогда, когда вернёт все книги, а она будет контролировать каждый шаг человека. Ему нельзя будет поворачиваться, и видеть её. Если он повернётся, ему придётся срочно отворачиваться, чтобы не умереть. Если он вовремя не отвернётся, то она его убьёт и отдаст на растерзание Теням...

А как же звали эту Деву? Она тонкая Рейн. Она Slendrina...

Во тьме безразличия.

Она шла по городу, сплошь усыпанному пеплом. Ослеплённые глаза с крапинками алой крови смотрели только вперёд, её ноги бесшумно двигались под подолом длинного белого платья, словно она не шла, а плыла по непроглядному туману.

Она хорошо знала этот туманный город, павший в пепел совсем молодым. Всё в нём словно остановилось во времени. Ещё при жизни она много читала о городе в старых потрёпанных газетах отца:

… «Сайлент Хилл – город с червоточиной» …

… «Уголь под городом всё ещё горит» …

В городе было очень тихо, и лишь редкий порыв ветра подгонял пепел. А она, с маской безразличия, шла сквозь него в самую глубь Сайлент Хилла – в церковь – в единственное место спасения для выживших жителей.

Она помнила, как пела о нём песни. Она вновь хотела это делать, но разве её разорванный рот позволит ей это сделать? Нет.

Она уверенно шла к церкви и, сама того не желая, терзалась воспоминаниями, резко нахлынувшими на неё.

-

«Лететь.… Вперёд лететь…

И не смотреть…. На наши крылья…

Рукой…. Тебя держать…. И не пускать…

Мы в Сайлент Хилле…

И я…. Терял тебя…

Моя рука…. С твоей срывалась…

И ночь…. Вокруг обман…

И проклятый…. Сырой туман…» - пела маленькая девочка невероятной красоты. Её чёрные волосы рассыпались по плечам, которые были обнажены чёрным бархатным платьем до колена. Глаза тоже были черные, и, казалось, бездонные. Ручки её дрожали от волнения, словно осиновые листочки.

«Бежать…. Тебя искать…

И в ночь кричать…. Пустое имя…

Ушла…. И ты ушла…

Пропала прочь…. В тьму Сайлент Хилла

И страх... и тишина...

И ты меня.... Давно не слышишь...

И ночь.… Вокруг обман...

И проклятый…. Сырой туман...» - голос её был тонким и мягким, словно шёлк. Он пугал зрителей и восхищал жюри своей выразительностью.

Она помнила, что говорил ей отец перед выходом на сцену:

-Насколько не было б тебе трудно или грустно, ни за что не смей плакать. Ты поняла, Рейн?

-Поняла, папочка, - отвечала девочка, сжимая в руках коричневую книгу с древними непонятными знаками. Она могла понять скрытый смысл книги, толком, не зная того, что в ней написано.

И в те минуты песни она всё-таки не сдержалась. По её бледным щекам покатились кровавые слёзы.

Раздался визг в зале. Жюри повскакивали с мест, и на их лицах было одинаковое выражение лиц – на их лицах был ужас, леденящий кровь.

-Демон! Демон!- слышались детские крики, полные суеверного страха. Она не знала, куда деться, куда спрятаться, чтобы её не трогали. Она всё пятилась назад от визжащей и кричащей публики, развернулась и побежала, куда глаза глядят.

-Демон! Демон! - крики били в её голове, словно огромным тяжёлым молотом. Она пыталась идти, не обращая внимания шум в ушах. И она шла.

Уже через несколько минут она увидела свой дом сквозь пелену кровавых слёз, душивших её. Но даже дом ей показался неродным каким-то, чужим. Ничего не понимая, она побрела мимо него, больше ни разу не подняв на него глаза. Её путь извивался к заброшенной части города, куда никто никогда не заходит.

Там она нашла себе дом - ‘'Сиротский приют озера Толука''. Немного прибравшись внутри, она решила, что мир не так-то ужасен в одиночестве. Ведь в этом одиночестве можно не скрывать себя и свои настоящие эмоции.

А потом-то она и встретилась с Тенями...

-

Наступала ночь. Пепел при свете луны едва был виден, туман красиво сиял, подсвеченный блеском планеты-спутника. Совсем недалеко завизжала пожарная сирена-сигнал о том, что в городе наступает Ад.

Она слышала взволнованные голоса, говорящие только про этот наступающий Ад:

-Скорее! Скорее в церковь! Тьма совсем близко!

-Огонь не избавил нас от Тьмы!

-Огонь не очистил!

В противоречие этому голосу, полному страха и ужаса, пришёл другой, ничего не боящийся. Этот голос принадлежал Далии-той, кто была спокойна, видя самую бездну Тартара. О Далии говорили, что даже всепоглощающая Тьма избегает её:

-Огонь не очищает, он коптит дочерна...

И тут настала Тьма. Весь туман рассосался и исчез, в воздухе перестал парить пепел. Зато появились монстры, вызывающие тошноту...

Но никто из них не трогал её, ведь они знали, что тронуть Тонкую Рейн - навлечь на себя вторую смерть.

Всё в позитиве!

Представьте, что вы сидите в тёмном подвале почти 43 года, ни разу так и не увидев ни солнечного света, ни окружающего мира. Любой современный человек уже сошёл бы с ума от одной лишь тьмы вокруг.

Она не считает себя современной уже потому, что она не обезумела в своём подвале. Но всё это ей уже настолько надоело и, когда очередной посетитель-самоубийца зашёл к ней в подвал, она выскочила в раскрытую дверь на улицу.

Свет ударил ей в изуродованное лицо, и ей пришлось прикрыть глаза рукой. Она не понимала, почему видит свет, ведь она слепа, Тени лишили её зрения ещё 42 года назад. Видимо, за 43 года во тьме подвала её зрение восстановилось, но белая пелена с них так и не сошла. Но что удивительно: она сквозь неё чётко видела окружающий её мир! Вот что значит – верить в чудеса.

Когда глаза более или менее привыкли к яркому дневному свету, она огляделась.

Как она и предполагала, церкви больше не было там, где она должна быть – её снесли ещё 8 лет назад. Она помнила тот шум, но понять не могла, что или кто это. Но она и думать не могла, что это рушить под ударами молота церковь, на месте которой теперь довольно странная вывеска: «Slendrina: the Cellar. Стоимость игры – ваша жизнь!». Кто это – Слендрина?

Она сама стояла посреди огромного города, не веря своим собственным, некогда слепым глазам. Не обманывают ли они её?

Перед всеми этими небоскрёбами, автомобилями и их сигналами она почувствовала давно забытое чувство – страх. Здания были настолько высокими, что, казалось, что они вот-вот упадут прямо на неё.

Наконец одолев страх, она пошла между небоскрёбами.

На неё обращали внимание, а в особенности на её рот – длинный, бесформенный и разорванный. Ей стало совсем неловко, когда девочка-подросток подскочила к ней без страха. В руке у девочки была точная копия её книги и ручка с надписью «Slendrina». На лице у подростка была чрезмерная радость, будто бы она встретила своего кумира:

-Эй, ты ведь та самая Слендрина?

Она заморгала. Опять это имя! Кто это вообще такая!?

Она протянула руку с обезображенными пальцами к блокноту и ручке. Девочка отдала ей их. Она открыла блокнот и своим мелким подчерком быстро написала:

«Нет, я не знаю, кто такая Слендрина. Я не она. Я другая. Я тонкая Рейн» - и показала написанный текст девочке.

-Так Слендрина и тонкая Рейн – это одна и та же девушка! Это ты! – весёлым голосом воскликнула подросток.

Рейн непонимающе вскинула брови и написала:

«Ладно, я буду знать, как меня называют живые люди. А как тебя-то хоть зовут?» - и снова показала девочке.

-Я Рейчел. То есть Рейч, - девочка грациозно склонилась в шутливом поклоне. Рейн хотела было засмеяться, но разве рот даст ей это сделать?

«Приятно познакомиться, Рейчел. Хочу задать тебе один вопрос: где мы сейчас стоим?»

Рейчел многозначительно засмеялась.

-В городе, где же ещё?

Рейн нахмурилась.

«Нет, ты не поняла. Я знаю, что мы в городе. Как звучит его название?»

-Хм… - задумалась на секунду Рейчел. – Брехамс.

Точно! Как же она могла забыть?! Она ведь всю свою малую и мрачную жизнь прожила здесь, в Брехамсе, в этом небольшом городке. В те времена небольшом. Сейчас Брехамс – это огромный и роскошный мегаполис. Она не удивится, если её родной город назвали, как самый роскошный в мире.

«Поймёшь ли ты, Рейчел, мою проблему – не знаю. Все сорок три года, все пятнадцать тысяч шестьсот девяносто пять дней я провела в тёмном и сыром подвале. Мне это жутко надоело, и я решила выбраться наружу и измениться. Что мне для этого сделать?»

-Нет, Рейн, я не очень смогу тебя понять, но измениться помогу, - уверенно сказала Рейчел. Рейн, дабы показать свою радость, нарисовала смайлик, который счастливо улыбается.

-

…Спустя 3 долгих часа и мучительных переодеваний в раздевалке одного из самых популярных бутиков Брехамса…

-

Она стояла перед большим зеркалом в полный рост и поверить не могла в то, что это действительно она.

Теперь на ней было не длинное белое платье, сплошь залитое кровью, а линялые светлые джинсы, голубая клетчатая рубашка, а её длинные чёрные волосы были укрыты под красной кепкой с широким козырьком, который Рейчел отвела на затылок. Красные кеды красовались на её тонких ногах, которые она долгие годы скрывала под подолом окровавленного белого платья. Образ завершал красный клатч на цепочке.

Она не узнавала себя. Она больше не была пугающей – она стала… стильной?

-Ну вот, теперь ты совершенно иная. Ты намного лучше выглядишь,- сказала Рейчел, осматривая её с головы до ног и обратно. Рейчел невесть откуда достала солнцезащитные очки в довольно большой оправе и вручила их Рейн. – Думаю, это будет отличным дополнением к твоему новому стилю.

Рейн молча надела их и снова посмотрела в зеркало. Не поспоришь – она была бесподобна.

Расплатившись за все эти вещь, они с Рейчел вышли на улицу, которую уже освещала луна. Рейн написала в блокноте, что ей пора. Она уже протянула блокнот и ручку Рейчел, чтобы отдать обратно (ведь это не её вещи), но девочка оттолкнула их.

- Не надо, Рейн. Оставь себе на добрую память. Счастливо! – махнула рукой Рейчел и, повернувшись к ней спиной, стремительно побежала в неизвестном направлении. Рейн тоже подняла ладонь в знак прощания, но девочка этого жеста не видела.

Проходя мимо вывески про Слендрину (которая даже ночью красиво и устрашающе светилась), она прижала к груди блокнот с ручкой и зашла к себе в подвал.

Ах, как же было приятно вновь окунуться в родную тьму и увидеть новую жертву!

Маленький (скорее всего, восьмилетний) мальчик нагнулся и подобрал с песка восьмую книгу. Он обернулся и довольно громко вскрикнул. Сзади него стояла она. Но она, как ни странно, не испугала его, ну, разве что своим внезапным появлением.

Она прижимала к груди блокнот и ручку. Ловко перехватив их, она раскрыла блокнот и, быстро написав что-то, она развернула его к мальчику, давая отчётливо прочитать:

«Спасибо за книги. Иди, пока я не передумала»

Он, до конца не понимая, пулей побежал к двери и громко захлопнул её за собой.

Но, честно говоря, ни один человек до сих пор не смог понять, что случилось со Слендриной, и почему она резко изменила свой стиль.

А, может, вы знаете её тайну, тайну стиля тонкой Рейн?

Траурный Бал.

Жизнь всегда преподносит нам сюрпризы. В большинстве своём они приятны, но случаются и такие, которые несут одни лишь неприятности.

А что насчёт смерти? Да, не поверите, но и смерть может устроить сюрприз.

Она тоже в это не верила, пока к ней в подвал не занесло ветром конверт. Она, не зная себя от любопытства, подняла его с песка и внимательно осмотрела ослеплёнными глазами с крапинками крови.

Конверт был большим, коричневым и очень плотным. Довольно странно, что на нём ничего не было написано: ни кому принадлежит письмо, ни от кого оно, ни откуда. Про индекс вообще стоит умолчать – вместо цифр нарисованы шесть чёрных и ужасающий черепов. Сзади письмо, находящееся в конверте, было надёжно упрятано под сургучной печатью в виде чёрного черепа.

Она знала, что лучше не трогать этот конверт, а положить у входа в подвал. Но разве она устоит от соблазна распечатать его и узнать, что он скрывает в себе? Конечно же, нет!

«Чрезмерное любопытство всегда было твоей самой слабой стороной, Рейн» - каждый день повторяла её мать, когда она опять попадала в переделку из-за любопытства. Но сейчас, когда она умерла в страшных муках в подвале под некогда существующей церковью, мать не сможет контролировать её интерес к загадочному коричневому конверту.

Она перевернула конверт и дотронулась обезображенным пальцем до сургучной печати. Сургуч был на ощупь гладким, как ей показалось.

Она хотела было отломать печать, как дверь подвала распахнулась, и по ступеням вниз скатилась посылка такого же коричневого цвета. От неожиданности она вздрогнула и выронила из рук конверт. Всё её внимание привлекла посылка опять же никому, ни от кого. Но с этой коробкой она решила повременить и снова взяла в руки конверт.

Она подцепила оставшимися ногтями край сургучной печати и начала оттягивать. Та быстро поддалась и оторвалась от бумаги.

Внутри был ослепительно белый лист, сложенный вдвое. Она без лишних раздумий достала его и развернула.

В письме, в котором обращались к ней, говорилось про траурный бал монстров, который проходит каждый год в ночь на Ивана Купалу. «Сегодня!» - промелькнула мысль у неё в голове.

Бал монстров, который именуют Траурным Балом, проходит в самом кровавом месте всех времён и народов – в легендарном Дворце Арбак.

Она хорошо знала Дворец Арбак. Судьба раз дала ей шанс побывать там ещё при жизни. «Дворец Монстров» - говорили о нём люди. И это было чистой правдой.

В её испепелённой страхом памяти это воспоминание было самым ярким.

Она до сих пор помнила, в каком восторге она пребывала, находясь во Дворце Монстров. Она с восхищением смотрела вверх, на потолок, на люстру в виде сшитых человеческих рук. На их раскрытых ладонях стояли красные толстые свечи. Обжигающий воск течёт между пальцев и падает в огромную хрустальную чашу, стоящую под люстрой. Воск в чаше не застывал, а каждая упавшая капля заставляла красную жидкость создавать многочисленные круги. Она даже подумала, что это совсем не воск, а кровь.

Она помнила, как вдруг заиграл огромный чёрный орган. Музыка, которую он исполнял, завораживала. Нельзя было сказать, что мелодия была весёлой. Она была мрачной, что придавало ей зловещности…

Мимолётное карканье ворона вывело её из приятных воспоминаний.

Дочитав письмо, она положила его обратно в конверт и небрежно кинула его через плечо назад и подошла к посылке.

Коробка была довольно увесистая, в ней было что-то немаленьких размеров. Её интересовало только это - что там скрыто?

Сгорая от любопытства, она непонятным способом открепила скотч и распахнула коробку. Увиденное заставило её чуть ли не зарыдать от счастья...

-

Полночь. Дворец Арбак.

Удивительно, что на этот Траурный Бал пришло так много монстров и обычных людей. Вторые без конца восхищались то мимо пролетавшим Пенанггаланом, то рыком Пирамидоголового Нечта. Подростков в свои коварные сети затянули грациозные танцы Серых Детей.

Огромные часы пробили двенадцать тогда, когда двери Дворца Арбак распахнулись, и в холл вошла она. Её безмерная красота привлекла внимание абсолютно всех.

Она стояла около чаши в ярко-красном платье в пол, которое отлично подчёркивало её грудь и обнажало изящные плечи. Платье закреплялось на шее сзади.

Подол его струился вниз большими оборками, словно кровавый водопад Сан-Мереана. Ноги её были скрыты под ним, но по довольно высокому росту и характерному цокоту каблуков было понятно, что она в туфлях.

Тонкая талия не была стянута поясом, потому что это просто не требовалось - она и без пояса была прекрасна.

Шею её украшал кулон в виде глаза, заключённого в ромб, с нижнего угла которого свисали три чёрные с бусинами нити. Пусть этот аксессуар был довольно простым, но он идеально вписывался во всю кроваво-красную композицию.

Длинные и чёрные волосы как смоль волосы были небрежно собраны на макушке в огромный и увесистый пучок, который закрепляла и поддерживала красная лента, один длинный конец которой свисал вниз. Её лицо обрамляли непослушные пряди, которые она так и не смогла привести в порядок. На правой руке до самой ключицы тянулась чёрная кожаная перчатка с ромбами в виде орнамента и закреплялась на среднем пальце. На левой руке тоже была перчатка с аналогичным закреплением, но только без орнамента и длиной всего лишь до локтя.

Она была прекрасна.

Все монстры увяли на её фоне. Ещё бы, ведь тонкая Рейн - новая королева Траурного Бала. Ну, а кто же будет спорить с истиной?..

Поиск по сайту: