У памятника Георгию Свиридову звучит его музыка

_____________

С начала 1970-х Г.В. Свиридов регулярно вел записи. Из примерно полусотни крупноформатных тетрадей и сорока маленьких блокнотов и записных книжек в книге «Музыка как судьба» опубликована только малая часть.

* * *

Чем ни глубже духовно музыка, тем менее она распространяется в мире, чем она сокровеннее, тем более узок круг людей, воспринимающих это сокровенное. И наоборот: чем ни поверхностней музыка касается предмета внутреннего созерцания, тем легче ее распространение. Большой соблазн для художника заключен в этом поверхностном касании.

* * *

…Наша духовная хоровая музыка – некогда гордость и самобытность нашего духовного сознания, объявлена уже десятки лет вне закона, оскорбляется и истребляется повсеместно. Исполнить духовную музыку иногда можно, но, фактически, нежелательно (и это все понимают). Духовная же музыка католиков объявлена высшей ценностью (даже когда подобные произведения не являются особо интересными), хранятся, исполняются и у нас. Музыка Русского православия истребляется, унижается, третируется в последнее время. Подобно тому, как церковная роспись католических храмов объявлена бесценным сокровищем, а Русская иконопись почти полностью уничтожена и продолжает уничтожаться.

* * *

Мусоргский считается новатором, а Рахманинов – консерватором, но музыкальная среда при их жизни боролась и с тем, и с другим. Потому, что борются не с новатором или консерватором, а борются с самой сущностью искусства, с его духом, в данных случаях с христианством и православием.

* * *

В самом деле, демоническое «богоборчество» Скрябинского «Прометея», парижское «язычество» Стравинского с его культом человеческих жертвоприношений («Весна Священная»), балетное дикарство («Скифская сюита») Прокофьева – все это было ново, ярко, красочно, пикантно, так будоражило сознанием «избранности», щекотало нервы проповедью абсолютной свободы человеческой личности: свободы от социальных обязанностей, свободы от религии, от долга, свободы от совести…

Всему этому буйству оркестровых красок, звуковой фантазии, разрушению гармонии и лада, пряности балетных пантомим, отказу от «нудной» христианской морали, Рахманинов противопоставил свою «Всенощную», написанную всего лишь для хора, без сопровождения: строгие старинные напевы и стройную классическую гармонию, храмовую музыку, уходящую своими корнями в глубины эллинской культуры, обретшей новую жизнь в горячо любимой им России, судьба которой его так тревожила.

* * *

Оперный стиль французского театра несколько пестроват и не столь, м. б., целен. Иное дело – Русская опера. Это – монолит. Без всякого преувеличения мы можем сказать, что здесь Россия сказала одно из своих самых заветных, сокровенных слов в мировой культуре, в жизни мирового духа. Рахманинов – наследник культуры Русской оперы, наследник «Китежа» и продолжатель этой линии [в Русском искусстве], самой глубокой и значительной в русском музыкальном искусстве. Русская опера XIX-го века – это горная гряда, горный кряж, великие вершины которого и по сей день остаются недоступными, а отходя в даль времени от нас, делаются все более и более недосягаемыми. «Иван Сусанин», «Князь Игорь», «Борис», «Хованщина» и «Китеж» – этот ряд принадлежит к величайшим созданиям мирового искусства, я бы сказал, мирового духа. Тут же, рядом с этим грандиозным и глубоко самобытным эпосом, стоят изумительные образцы романтической оперы: «Русалка», «Евгений Онегин», «Пиковая Дама», «Черевички», «Царская Невеста», «Золотой Петушок», «Ночь перед Рождеством», «Сорочинская ярмарка», лирико-драматической (как «Пиковая Дама» или «Онегин»), сказочной, комической, исторической… Что за богатство, что за красота и разнообразие!

Это – миф о России, возвышенный, величественный и трагический миф. Вот против чего ведется война. Вот что оплевывается, замалчивается, пачкается. Россия предстает в этом мифе как народ, одержимый великой и благороднейшей идеей братства и вселенской любви, верности и самопожертвования. Вот против чего ведется борьба, вот что ненавидят эти духовно злобные, хорошо обученные творческие скопцы. Не надо быть специально культурным человеком, чтобы понять разницу между «Борисом Годуновым», «Хованщиной» и «Игроком» или «Катериной Измайловой».

Автор: Ульяна ДРОЗДОВА, дата публикации: 16 декабря 2010 г.

[1] Арнольд Шёнберг – австрийский и американский композитор, крупнейший представитель музыкального экспрессионизма – авангардистского течения в искусстве конца XIX – начале XX века. Шёнберг и его школа, получившая название нововенской, составили самую экстремистскую ветвь западной музыки, их стиль отличался жесткой экспрессивностью и абстрагированием от всего «слишком человеческого».

Поиск по сайту: