Церковная реформа патриарха Никона. Возникновение раскола в Русской Церкви и в русском обществе

Ещё до принятия патриаршества Никон обращал внимание на ошибки, допущенные в богослужебных книгах. И ещё до него пытались эти ошибки исправить; но исправления велись всё по тем же славянским книгам, правда, более древним, но тоже с ошибками, допущенными при переписывании греческих (византийских) оригиналов. С греческих книг не брались исправлять просто за незнанием греческого языка. Но, тем не менее «исправленные» книги печатались и вводились в обращение, а печатное слово уже считалось «неприкосновенным».

В 1654 году, через два года после вступления на патриарший престол, Никон созвал русских архипастырей на собор²³, и они признали необходимость исправления богослужебных книг и обрядов, что было закреплено соответствующим соборным актом.

Между тем с Востока вернулся монах Арсений Суханов, посланный туда ещё ранее для собирания древнейших греческих рукописей, и привёз с собой свыше шестисот древних книг (некоторые из них были написаны более пятисот лет назад²⁴). Получив эти пособия для исправления книг, Никон стал заниматься организацией столь важного дела. Из Киева были приглашены учёные монахи, главой их был поставлен Епифаний Славеницкий, знаток греческого языка, а помощником ему стал учёный грек Арсений. Прежние исправители богослужебных книг остались в стороне, отчего и обиделись; а впоследствии именно они и стали главными противниками патриарха Никона в деле церковных реформ.

Несомненно, властный патриарх оказывал влияние на исправление церковных книг, исходя и из своих собственных взглядов на богослужение. Также следует отметить, что делу исправления церковных книг при Никоне была свойственна и некоторая торопливость, вызванная, вероятно, желанием патриарха быстрее утвердиться в своей правоте. Но, несмотря на всё это, работы по исправлению богослужебных книг при патриархе Никоне были проведены очень тщательно и основательно, как когда бы то ни было.

…Когда необходимые книги были исправлены, для их рассмотрения и утверждения Никон в 1656 году созвал новый собор, на котором вместе с русскими архипастырями присутствовали и два восточных патриарха²⁵, как «носители истинной православной веры». Собор одобрил исправленные книги и постановил вводить их во всех церквях, а прежние книги отбирать и сжигать. Таким образом, Никону удалось заручиться поддержкой Греческой (Византийской) Церкви, считавшейся «Матерью Церкви Русской»²⁶. С этого момента, собственно говоря, и начался раскол русской православной церкви.

«Новшества» не были приняты во многих местах. Русских людей пугает любая новизна – так пугало их и столь решительное введение в обиход новых церковных порядков. Так что поначалу отторжение «никоновских» книг было чисто психологическим и оттого мало выраженным. Но некоторые люди с богословским²⁷ образованием сразу же не приняли исправленных книг из соображений так называемой «церковной идеологии»: в тех греческих церковных книгах, по которым велись исправления, они увидели отражение союза православной и католической церкви – Флорентийской унии²⁸. Среди таких людей вперёд сразу выдвинулись те, кто до Никона исправлял (с горем пополам) церковные книги, а при нём, как уже говорилось, оказались не у дел. Они-то и пошли просвещать народ: мол, Никон дурное дело-то затеял – связался с греками (греки были главными консультантами в деле исправления богослужебных книг при Никоне), попавшими под «пагубное влияние католицизма». Так в Русской Церкви появилось целое течение, обособившееся от официальной («никонианской») церкви, не признавшее церковной реформы патриарха Никона.

«Раскольники», или, как они себя сами называли «староверы» («старообрядцы») в большинстве своём были невежественными, но оттого не менее упорными в том, что считали себя единственными носителями «истинной веры», которая отличалась от «никонианской» буквально следующим:

Как видно из приведённого выше, разногласия не затрагивали основ православной веры, а касались лишь отдельных её моментов. Так что определяющую роль религиозных побуждений в расколе Русской Церкви ещё можно оспорить. Для большинства староверов эти тонкости были просто неизвестны. Раскол для них стал попыткой сохранить духовный строй страны, которая с присоединением Украины (1654 год) начала устанавливать контакты с Европой, как с одной из альтернатив своего развития⁴⁰. Церковная реформа совпала с культурной экспансией Запада, оттого была так болезненно воспринята.

Для людей, стоявших у истоков раскольнического течения, всё было значительно серьёзней. Они были или религиозными фанатиками, или популистами⁴¹ и властолюбцами. Последних, к сожалению, было больше. Но были и такие, для кого решающим и принципиальным был действительно вопрос веры. Среди них – протопоп⁴² Аввакум, тот самый автор «Жития протопопа Аввакума, написанного им самим» ⁴³ – «важнейшего памятника раскольнической литературы»⁴⁴. Он был самым ярым противником никоновских реформ, почти «патриархом» староверов, и привлекал на свою сторону таких же рьяных «истинно верующих», из коих стоит отметить знаменитую боярыню Феодосию Прокопьевну Морозову⁴⁵. Кстати, против Никона восстал и знаменитый Соловецкий монастырь⁴⁶, куда накануне реформы ссылали всех её противников. Ряды раскольников пополнялись с каждым днём.

Протопоп Аввакум и Иван Неронов при первых же распоряжениях Никона по исправлению книг выразили свой протест. «Мы же задумалися, сошедшеся между собой (говорил Аввакум); видим, яко зима хощет быти: сердце озябло и ноги задрожали». Посоветовавшись, они подали жалобу на Никона – по их мнению, он поступал не как православный. Никон был гневен на своих старых приятелей и сослал их из Москвы (Аввакума – в Тобольск, а Неронова – в Вологодский край).

Под влиянием этого протеста Никон понял, что «лучше действовать соборным приговором, чем личной властью». Собор, как известно, одобрил и утвердил все исправления Никона, лишь один архиерей – епископ Павел Коломенский – был не согласен с собором, за что был лишён сана и заточён.

Последователей Никона его противники обидно называли «никонианцами» и «щепотниками», а самого патриарха Аввакум называл антихристом и даже предсказывал год наступления его царствования – 1666 (из-за подобных высказываний Аввакум стал личным врагом Никона). Официальная церковь тоже не бездействовала: объявляла староверов еретиками и предавала их анафеме, а иных и казнила (так, в 1682 году был сожжён протопоп Аввакум).

Сожжению протопопа Аввакума предшествовали его долгие мучения и скитания по ссылкам – об этом свидетельствуют фрагменты «Жития…»: «…Таже меня взяли от всенощной Борис Нелединский со стрельцами; человек со мною с шестьдесят взяли; их в тюрьму отвели, а меня на патриархове дворе на чепь посадили ночью. Егда же россветало в день недельный, посадили меня на телегу и ростянули, и везли от патриаршего двора до Андроньева монастыря⁵⁴ и тут на чепи кинули в тёмную полатку, ушла в землю, и сидел три дни, ни ел, ни пил… Никто ко мне не приходил, токмо мыши, и тараканы, и сверчки кричат, и блох довольно… На утро архимарит с братьею пришли и вывели меня: журят мне, что патриарху не покорился, а я от Писания ево браню да лаю. Сняли большую чепь да малую наложили. Отдали чернцу под начал; велели волочить в церковь. У церкви за волосы дерут и под бока толкают, и за чепь торгают и в глаза плюют… Таже послали меня в Сибирь с женою и детьми. До Тобольска три тысящи вёрст недель с тринадцать волокли телегами и водою и санями половину пути… Посем указ пришёл: велено в Дауры вести… Также с Нерчи реки паки назад возвратилися к Русе. Пять недель по льду голому ехали на нартах. Мне под робят и под рухлишко дал две клячки, а сам и протопопица брели пеши, убивающеся о лёд. Страна варварская, иноземцы немирные, отстать от лошедей не смеем, а за лошедьми итти не поспеем, голодные томные люди…»

Из отрывков «Жития…» можно судить, как жестоко были наказуемы противники Никона, причём наказание накладывалось и на их семьи (ссылкам подвергались даже не в чём не повинные дети).

В 1666 году имел место ещё один собор русского духовенства, который окончательно утвердил все изменения, внесённые в богослужебные книги по реформе Никона. С этой поры ещё больше усилились гонения на раскольников. Но те не сдавались, а лишь ещё более ожесточались – убегали в Сибирь (вспомним семью Лыковых, ставшую известной благодарямногочисленным публикациям Василия Пескова в «Комсомольской правде»), устраивали акты самосожжения.

Итак, церковный раскол при патриархе Никоне имел достаточно много предпосылок: психологические, социокультурные, религиозные, политические. И он, пожалуй, был неизбежен. Но ведь можно было обойтись и без национальной трагедии!

Поиск по сайту: