Часть IV. Академия мастеров меча (3 месяц 380 года по календарю Мира людей)

Глава 1

…Хорошо бы нам не пришлось сражаться с женщинами по крайней мере до Объединенного турнира четырех империй.

Так я сказал Юджио перед турниром мечников в Заккарии. С тех пор прошло полтора года.

Два года назад мы срубили близ Рулида «древо зла» Кедр Гигас и покинули деревню. Полгода спустя мы вступили в городскую стражу Заккарии, а еще через полгода добрались до столицы и постучались в двери академии. И уже год как учимся здесь.

Это очень долгий срок; когда я оглядываюсь назад, у меня аж голова кружится. Два года – примерно столько же времени я провел в плену парящей крепости Айнкрада.

К счастью, виртуальный мир под названием «Подмирье», куда я нырнул при очень загадочных обстоятельствах, работает на супертехнологии, далеко превосходящей мое воображение.

Функция «Ускорение Пульсвета» волшебным образом меняет ощущение времени и ускоряет сознание человека, находящегося в погружении. Теоретически субъективное время может бежать до 1000 раз быстрее реального. Иными словами, тело Кадзуто Киригаи, лежащее где-то в реальном мире, провело в погружении всего-то 18 часов.

При одной мысли, что я очнулся близ деревни Рулида, провел в этом мире два года, учусь в академии мечников Норлангарта, а в реале не прошло и суток, у меня сердце замирает; но в то же время на душе становится легче. В худшем случае – если в реальном мире со мной что-то случилось – прошло недостаточно времени, чтобы начали думать, что я пропал.

Я не хочу волновать родителей, Сугуху, друзей и, конечно, Юи с Асуной. Разумеется, насколько я знаю их всех, они бы не стали просто сидеть на месте и беспокоиться, а наверняка бы предприняли что-то. Это меня тревожит больше всего.

Так или иначе, моя нынешняя ситуация Асуну и остальных привела бы в шок; и я, живя в этом мире, старался поменьше общаться с женщинами. Я принял такое решение, едва покинул Рулид; слава богу, Юджио парень. Я твердо поклялся себе в этом, потому и произнес ту фразу в Заккарии; однако –

Я и помыслить не мог, что в течение целого года в Центории мне придется регулярно проводить тренировочные поединки с мечником женского пола.

– Я пришла позаниматься с тобой, первогодка.

Так произнесла ясным и твердым голосом старшая ученица в аккуратной униформе фиолетовых тонов и со стянутыми в хвост каштановыми волосами – моя «семпай».

– Слушаюсь, Рина-семпай, – ответил я и извлек из кожаных ножен на поясе деревянный тренировочный меч. Деревянный-то деревянный, но сделан он был из лучшей древесины платинового дуба, так что блестел, как металлический. Он был лишен лезвия и не мог резать, поэтому, даже если скользнет по одежде, ее Жизнь не уменьшится. Но по уровню он намного превосходил грубый металлический меч, выданный мне для участия в турнире в Заккарии.

Мечница, увидев, что я встал в позицию, также извлекла свой деревянный меч текучим движением. Ее стойка была чуть другой – она стояла боком, так что правая половина тела закрывала левую руку. Это была базовая стойка «боевого стиля Сельрут», унаследованного ей у родителей.

– …Сегодня у нас последний раз. Ты можешь пользоваться левой рукой на всю катушку, – с усмешкой произнес я. Она ответила строгим взглядом, словно говоря «вот как», и убрала левую руку за спину, поближе к большой поясной сумке.

Девушка стояла от меня в десяти мелах – ну, в десяти метрах. Ее решительное лицо и поза дышали красотой.

Ростом она была на три сантиметра выше моих 170. Длинные каштановые волосы стягивала лиловая ленточка, которая очень ей шла. Красивое лицо сочетало в себе решительность воина и благородство дворянина. Темно-синие глаза, казалось, вобрали в себя сумеречное небо.

Курточка и слегка колышущаяся длинная юбка были переливающегося фиолетового цвета. Не самый бросающийся в глаза цвет, но на ней эта форма смотрелась роскошнее, чем любая другая одежда; совершенно невероятно. Впрочем, тело под этим одеянием было крепким, как сталь – я это отлично знал благодаря отведенной мне роли.

– …Да, сегодня последний раз, – прошептала она – Солтерина Сельрут, дочь дворянского рода Норлангарта и второй меч Академии мастеров меча. В ее стойке не было ни намека на уязвимое место.

Я, младший ученик Академии мастеров меча Кирито, был ее «слугой». После этих ее слов я молча кивнул и, чуть подсев, тоже занял стойку.

Каждый день с девяти утра до трех пополудни у меня были уроки и тренировки, а затем я должен был в течение часа выполнять обязанности слуги. Все это изматывало как физически, так и морально, но усталость улетучивалась без следа, когда я получал право на тренировочный поединок с Солтериной-семпай. Сейчас было уже пять, и лишь мы с ней остались на тренировочной площадке в общежитии элитных учеников, стоящем на самой вершине холма, где располагалась Академия.

Юджио небось сейчас вздыхает в ученическом общежитии, поскольку я нарушаю комендантский час; но он ведь тоже слуга у мечника, так что должен понимать.

Подумав так, я затем полностью сосредоточился на мече у меня в руках. Глаза Рины-семпай вдруг блеснули; в воздухе будто молния сверкнула, заставив меня напрячься. Фонари, освещающие просторную тренировочную площадку, чуть качнулись, точно не в силах выдержать наэлектризованную атмосферу.

Даже без рефери мы начали действовать одновременно – как только наше с ней дыхание пришло в один ритм.

Мелкие трюки против Солтерины-семпай не работают – недаром ее зовут «ходячим тактическим пособием»; так что я рванулся вперед, сокращая десятиметровую дистанцию, и неожиданно рубанул снизу вверх.

Преподаватели наверняка отчитали бы меня, примени я этот удар в официальном спарринге; но если бы я сейчас использовал медленный стиль Норкия, мне бы точно ничего не светило. Кстати говоря, стиль Сельрут, который исповедует Солтерина-семпай, – на мой взгляд, самый практичный из всех, что я встречал в Подмирье.

Мой сверхбыстрый удар был отбит деревянным мечом Солтерины-семпай. Однако отдачи от соударения не было вообще. Мягким движением руки, плеча и поясницы она отклонила меч вбок. Это был секретный прием стиля Сельрут «Быстрая вода». Солтерина-семпай уже год обучала меня этому приему, но я, даже зная его, все-таки не мог освоить в полной мере.

Замечу в скобочках: язык, на котором говорят и пишут в этом мире, – практически полностью японский (есть только отдельные слова из других языков), однако здесь очень мало кандзи. Максимум 30% от JIS[13] 1 уровня, где-то тысяча символов. Но даже с такими ограничениями они умудряются давать навыкам мечника столько уникальных названий.[14]

Воображение у обитателей Подмирья действительно невероятное. Сейчас здешняя литература сводится к сказкам, которые читают детям. Лет через сто – не удивлюсь, если кто-нибудь напишет роман. Вот занятно-то будет, если его издадут в реальной Японии и он станет бестселлером…

Я прыгнул вперед-вправо, будто пытаясь вытряхнуть из головы лишние мысли. Потому что я уже усвоил урок, что своей «Быстрой водой» семпай запросто может вывести меня из равновесия, а потом контратаковать.

Крутанувшись в воздухе, я приземлился возле самого края тренировочной площадки. Правая нога оттолкнулась от черной блестящей стены, и я рванулся вперед – а тем временем в движение пришла левая рука Рины-семпай.

Из-за спины она переместилась вперед, чертя кончиками пальцев изящную дугу белого сияния. Разумеется, это было вызвано вовсе не применением Священного искусства «элемент света». Сияние испускал кнут из отличной белой кожи – оружие, в обращении с которым, помимо меча, она была наиболее искусна.

Тренировочный кнут из кожи козы уру не снижает Жизнь даже при прямом попадании, но его удары достаточно болезненны, чтобы вызвать слезы на глазах. Инстинкты подсказывали мне, что надо защититься мечом, но пойди я у них на поводу – кнут мигом обовьется вокруг клинка и сделает его полностью бесполезным. Если же вместо блока я отступлю, то следом за первой атакой получу и вторую, и третью.

Я изо всех сил рванулся влево, пытаясь уйти в сторону от удара. Кончик кожаного кнута прошелестел мимо моей правой щеки и улетел дальше, а я использовал эту возможность, чтобы снова устремиться к семпаю.

Однако кнут, оглушительно щелкнув, изогнулся змеей и пошел назад. Мне надо добраться до семпая, прежде чем я сам получу удар. Поняв, что бегом мне не успеть, я опустил меч к правой ноге и оттянул назад. Потом сам пригнулся – и клинок засветился синим.

Рина-семпай прищурилась и вдруг разжала левую руку. Решительно выпустив рукоять кнута, она перехватила обеими руками меч, который до того держала только правой.

И тут же мое тело метнулось вперед, будто толкаемое невидимой рукой. Здесь это называлось «стилем Айнкрад», но на самом деле это был навык мечника, существовавший еще в старом SAO, – нижний колющий удар «Шип гнева». Я был уже в семи метрах от противника и продолжал стремительно сближаться, будто став одним целым с ветром.

Рина-семпай отвела меч, который держала двуручным хватом, назад-вправо. Притопнув, шагнула вперед левой ногой – и ее деревянный клинок засиял изумрудным светом. Секретный прием стиля Сельрут «Линкер».

Мой меч пошел вверх-влево и столкнулся с летящим горизонтально мечом семпая. Раздался металлический звон, сумрачную тренировочную площадку осветили синие и зеленые искры.

Я выпрямился. Наши мечи упирались друг в друга, лицо Рины-семпай было в десяти сантиметрах от моего. Она была спокойна и сосредоточена, как обычно – ни бисеринки пота на снежно-белом лбу. И тем не менее ее давление на мой меч было очень мощным. Стоит мне на мгновение расслабиться – и я проиграл.

В этом мире способности людей, «характеристики персонажей», – весьма заковыристая штука.

Если я открою то, что здесь называют «Окном Стейсии», все, что я увижу, – текущее и максимальное число хит-пойнтов и два индикатора, называемых «Уровнем управления объектами (УО)» и «Уровнем управления системой (УС)».

Из этих двух параметров Уровень УО отвечает за умение пользоваться оружием и доспехами, а Уровень УС – за владение Священными искусствами. Иными словами, первое – эквивалент «силы», второе – «интеллекта». Так я сперва думал. Однако непохоже, что сила определяется только Уровнем УО. Судя по всему, влияют и другие факторы – возраст, телосложение, состояние здоровья, опыт, тренированность и еще куча всего.

Я рассуждал примерно так. Если бы вдруг по какой-то причине у какого-то ребенка Уровень УО вырос до максимума и если бы сила определялась только этим параметрам, мы получили бы ребенка с силой монстра. Для нормального существования этого мира подобные аномальные явления нежелательны.

Не могу проверить лично, но, думаю, мой Уровень УО намного выше, чем у Рины-семпай. И тем не менее она может держаться против меня в силовом состязании лицом к лицу – скорее всего, из-за того, что она всю жизнь постоянно тренировалась. Мы с Юджио тоже упражнялись целыми днями последние два года, но это ни в какое сравнение не идет с тем ужасающим объемом тренировок, через которые прошла она и от одной мысли о котором в дрожь бросает. Это и повысило ее силу – в том числе «силу», которая просто не выразима ни через какие численные характеристики.

Самое пугающее, однако, то, что такой невероятный человек, как она, – всего лишь второй меч среди двенадцати элитных учеников Академии. То есть – имеется один человек еще сильнее.

В следующем месяце нам с Юджио предстоит экзамен за право попасть в число элитных мечников. Судя по всему, «элитными учениками» станут двенадцать человек, получивших самые высокие оценки. Для нас этот шаг – абсолютная необходимость, если мы хотим выпуститься первым и вторым номерами. Иначе мы не сможем после выпуска участвовать в проводимом Императором турнире, официально называемом «Турниром мечников Империи Норлангарт».

Обучение в Академии длится два года, и на каждом курсе обучаются 120 учеников. Это значит, что нам с Юджио надо опередить 118 человек… честно говоря, мысль, что Рина-семпай, такая сильная, все равно не «номер один», меня слегка… да нет, сильно тревожила.

– …А ты стал сильнее, Кирито, – внезапно, будто прочтя мои мысли, прошептала она в упор. Я чуть качнул головой, продолжая сопротивляться ее давлению и давить навстречу.

– Нет… мне еще учиться и учиться.

– Не скромничай. Ты более-менее усвоил, как противодействовать моему кнуту.

– Потому что ты всегда сражаешься в полную силу.

При этих моих словах ее очаровательные губы чуть улыбнулись.

– Мне не нужно как-то сдерживаться против тебя, Кирито. Потому что сегодня последний раз… а в твоем «стиле Айнкрад» остались еще приемы, которых я не видела.

Ой. Я резко заткнулся. Мой меч подался на пять сантиметров назад – видимо, из-за моих колебаний, – и Рина-семпай продолжила давить сверху вниз.

Ее темно-синие глаза, запечатавшие в себе сумеречное небо, смотрели на меня в упор; юная мечница продолжила:

– Год назад, когда я взяла тебя к себе слугой, я почувствовала, что у тебя свой стиль. Он совершенно не такой, как стиль Норкия, которому учат в Академии… этот стиль не для красоты, он для победы. Стиль Сельрут, который я пытаюсь научиться применять на практике, слишком жесткий по сравнению с твоим стилем, Кирито. Это я поняла за последний год.

Я мог лишь смотреть во все глаза на своего противника, сделавшего внезапно такое признание.

Пожалуй, можно сказать, что разные стили меча имеют разное применение. Я родом не из Подмирья. Мой стиль называется «стилем Айнкрад», потому что все его приемы я выучил в той парящей крепости, в смертельной игре, где нам приходилось участвовать в настоящих сражениях и ставить на кон собственные жизни.

В Подмирье, напротив, настоящих боев почти нет. Сражаются, по сути, только в состязаниях. В мелких турнирах побеждает тот, кто поставит другого в тупик, в крупных столичных турнирах – тот, кто нанесет первый точный удар. Когда нет риска для жизни – ничего удивительного, что навыки мечника развиваются в сторону большей эстетичности.

Однако это вовсе не означало, что навыки мечника, которыми пользуются жители Подмирья, слабее. Этот урок я тоже усвоил за прошедшие два года. Если человек непрерывно совершенствует владение «стилем», направляет на это все свои усилия и время, то каждый его удар становится мощнее; это компенсирует отсутствие опыта настоящих сражений.

Все из-за силы «воображения».

Подмирье – виртуальный мир, но его устройство абсолютно не такое, как у Айнкрада. Здесь воображение, генерируемое душой, Пульсветом, способно в какой-то степени влиять на результат чего бы то ни было.

Насколько сильным можно стать, используя воображение мечника при отработке одних и тех же приемов десять, двадцать лет с самого детства… И вот я, имея превосходство в Уровне УО, сейчас подаюсь под давлением Рины-семпай – отличное подтверждение этого. Воображение не описывается численными характеристиками, но это – настоящая сила, скрытая в здешнем мире. Такое не так-то просто ухватить ни мне, живущему здесь всего два года, ни Юджио, занимающемуся мечом столько же времени.

Большинство учеников Академии рождены в дворянских семьях – элита, упражняющаяся в искусстве владения мечом с трех-четырех лет. Впрочем, конечно, лишь немногие тратили время и усилия на то, чтобы действительно тренироваться. Тем не менее ситуация такова, что нам с Юджио предстоит соперничать с очень сильными мечами очень сильных людей, чтобы стать лучшими на своем курсе.

И единственное оружие, на которое я могу положиться для достижения этой цели, – «стиль Айнкрад», навыки мечника.

Почему вообще навыки мечника существуют в Подмирье – я до сих пор понятия не имею.

Однако, похоже, мечники в этом мире знают лишь базовые одноударные навыки; или, точнее – только ими могут пользоваться.

Год назад во время турнира в Заккарии ученик стража по имени Игом использовал прием стиля Заккалайт «Удар синего ветра». В терминах SAO это был одноударный навык для одноручного меча «Косой удар». Прием из стиля Сельрут, примененный только что Риной-семпай, «Линкер», – это круговой удар двуручным мечом «Циклон». Еще я здесь встречал «Удар молнии» из стиля Норкия – навык для одноручного меча «Вертикальный удар»; а высокоуровневый прием стиля Норкия «Разлом гор и небес» – вертикальный двуручный удар «Лавина».

Все это «секретные приемы» разных школ, и, похоже, каких-то суперприемов, превосходящих по силе все остальные, просто не существует. А значит, двух-трехударные комбо, которыми я владею, могут оказаться тем самым оружием, которое позволит мне противостоять здешним элитным мечникам. Сейчас, конечно, так можно только предполагать, однако, должен признать, это с моей стороны бесчестно. Но мы ведь здесь не для того, чтобы украсть у кого-то честь зваться сильнейшим мечником Мира людей. Мы всего лишь хотим войти в ворота Центрального собора Церкви Аксиомы – высоченной башни, стоящей на холме всего в нескольких километрах от Академии мастеров меча, но абсолютно недосягаемой для нас.

Чтобы Юджио мог встретиться с Алисой, которую забрали в детстве.

Чтобы я мог встретиться с «правителем» этого мира.

Если мы этого добьемся – пусть нас в лицо обзывают бесчестными, не страшно. Я буду участвовать во всех высокоуровневых турнирах, про какие знаю, и буду побеждать, пока не стану лучшим в Объединенном турнире четырех империй и не получу право стать «Рыцарем Единства».

Вот почему в течение всего года, что я проучился в Академии, я никогда не применял навыков мечника из более чем двух ударов. Я и сейчас применил всего лишь «Шип гнева».

Однако моя прекрасная наставница, похоже, раскусила этот трусливый секрет.

Рина-семпай приблизила лицо еще на сантиметр и прошептала тихонько, будто делясь тайной:

– В прошлом предки семьи Сельрут прогневили Императора, и с тех пор нам запрещено пользоваться традиционным стилем мечников, «Высоким стилем Норкия». Поэтому мы стали осваивать необычное оружие – кнуты, кинжалы; и все это время мы полагаемся на мягкие, не силовые приемы. Таков стиль Сельрут… Только не думай, что я недовольна. Я горжусь тем, что я единственная наследница этого стиля и так долго оттачивала его…

Тонкие белые руки слегка задрожали, будто отрицая произнесенные их хозяйкой слова. От упершихся друг в друга деревянных мечей донесся скрип. Это, пожалуй, был мой шанс разорвать дистанцию, но я не стал этого делать, а сохранил прежнюю позу в ожидании следующих слов.

– Мой отец надеется, что я закончу Академию первым мечом, а потом выиграю имперский турнир и тем самым верну престиж семьи Сельрут. Но смотри, какая ирония! Если я добьюсь того, чего от меня хочет отец, и Император снимет запрет на использование стиля Норкия… наша семья откажется от стиля Сельрут, ведь так? А если так будет… что станет с моей гордостью, которую я испытывала с самого детства?

На этот вопрос я не нашел легкого ответа.

В последнее время это ощущение чуть приутихло, но я все равно чувствовал, что Рина-семпай, мой лучший друг и партнер Юджио, все ученики и учителя в Академии… и вообще все люди в Подмирье в каком-то смысле не такие, как я. Они – просто «Человеческие Объекты» в виртуальном мире, называемом Подмирьем.

И тем не менее они отличаются от NPC в нынешних VRMMO. Это «искусственные Пульсветы», скопированные с настоящих Пульсветов, с человеческих душ, и сохраненные в некоей специальной среде. Скорее всего… это новейшее поколение искусственного интеллекта, созданное какой-то организацией в реальном мире – возможно, таинственной венчурной компанией «RATH»…

Однако их выражение эмоций иногда сильнее даже, чем у людей в реальном мире. Они переживают, они беспокоятся, они принимают или бросают вызов тому, что дает им мир. Когда я это понял, то просто не смог сохранять спокойствие. Их существование… существование, например, вот этой Солтерины-семпай, смотрящей на меня в упор, – это настоящее чудо…

– …Семпай.

Рина-семпай улыбнулась чуть самоуничижительно.

– У меня всегда было такое сомнение в душе – еще до того, как я поступила в Академию. За эти два года я ни разу не смогла победить того парня – возможно, как раз из-за этой моей растерянности.

Под «тем парнем» имелся в виду первый меч Академии, ни разу никому не уступивший это место в нынешнем году, человек по имени Уоло Левантейн. Он был из дворянской семьи второго класса и унаследовал семейную традицию обучаться у рыцарей Империи Норлангарта; устрашающе мощный мечник. Его удар сверху вниз, усиленный воображением, – это было нечто. Я собственными глазами видел, как он деревянным мечом разрубил надвое бревно.

Элитным ученикам, лучшим мечникам Академии, присваиваются ранги от 1 до 12. Ранги меняются по результатам экзаменов-состязаний, проводимых четыре раза в год.

Разумеется, предыдущие три состязания я смотрел с первого ряда трибуны. Это были турниры на выбывание вроде заккарийского; за два раунда число участников уменьшалось с двенадцати до трех. Потом тот из них, кто был выше перед турниром, «сеялся», а двое других выясняли, кто из них будет с ним соперничать. В трех финальных поединках Рина-семпай сражалась с первым учеником Уоло – и все три раза проиграла.

Насколько я мог судить, их техника не имела вообще ничего общего. Против мощного Уоло Рина-семпай действовала мягко, но при этом стремительно. Сверхтяжелые удары она нейтрализовывала, словно обтекая их, и время от времени проводила резкие контратаки. Техника семпая была, на мой взгляд, совершенна. Обоим противникам не удавалось провести успешную атаку, но, когда время уже подходило к концу, Уоло применял свой высокоуровневый удар сверху, и все три раза Рина-семпай не могла ничего поделать с этим ударом. Дважды деревянный меч выбивало у нее из рук, один раз он сломался.

Исходы всех трех матчей приходилось определять судьям, и, естественно, они выбирали Уоло. Именно поэтому весь год Уоло бессменно был первым мечом, а Рина вторым.

Замечу в скобках, что и третий меч все время оставался одним и тем же. Это был громадный парень по имени Голгоссо Вальто, который всегда проигрывал Рине-семпай в полуфинале. Следует еще добавить, что слугой Голгоссо-семпая был мой друг Юджио.

Когда Рина-семпай в начале нашей тренировки сказала «сегодня последний раз», она имела в виду, что через два дня состоится четвертый турнир-экзамен, который и определит окончательную расстановку. Послезавтра ученики-второкурсники, включая двенадцать элитных мечников, завершат обучение.

Это означает, что у Рины-семпай будет последний шанс превзойти Уоло-семпая. Строго говоря, право участвовать в Имперском турнире мечников получают первые два выпускника, и Рина-семпай может встретиться с Уоло еще и там; но у меня четкое ощущение, что семпай, постоянно уступавшая ему в Академии, не победит и позже.

– …Я скажу откровенно.

Рина-семпай, по-прежнему упираясь своим мечом в мой, продолжила так же тихо:

– Каждый раз, когда я вижу, как он наносит свой «Разлом гор и небес»… мне становится страшно. Сколько бы я ни тренировалась, я просто не могу заставить себя поверить, что способна справиться с этим ударом. Еще с того времени, когда мы были здесь новичками… да нет, с первого раза, как я увидела его обращение с мечом на вступительном экзамене, – еще с тех пор я его боюсь…

Впервые я видел ее такой; я был просто потрясен.

Как я и ожидал, в уровне способностей между семпаем и Уоло разницы не было. Разница была в силе воображения… Как бы ни была сильна уверенность Рины-семпай в себе, в этом важном отношении она уступала.

Если, как я предположил, Подмирье создано данными «Мнемовизуала», сила воображения должна быть важным фактором, определяющим исход событий. Потому что и Рина-семпай, и вообще все, к чему мы прикасаемся, – не набор полигонов, а «воображаемая картина», построенная на основе памяти Пульсветов.

У каждого человека ведь должны быть свои собственные, чуть-чуть разные «данные воображения», правда?.. Допустим, данные множества Пульсветов можно поместить в «Общий банк памяти» и как-то усреднить, сформировав «реальность». Потом, если появляются новые Пульсветы, их силы воображения может хватить, чтобы изменить усредненные данные; тогда нетрудно представить себе, что воля конкретного человека может повлиять на ход событий.

Возьмем, скажем, Уоло Левантейна; он именно поэтому настолько силен с мечом. Он обладает абсолютной уверенностью в своих способностях, в своем стиле. Его твердая воля ведет за собой воображение, а воображение позволяет ему демонстрировать такую невероятную атакующую мощь.

Рина-семпай, напротив, постоянно испытывает неуверенность в отношении своих способностей по работе с мечом. Причиной тому является стиль Сельрут, о котором она только что говорила. Высокий стиль Норкия ее семье запретили применять, и им оставалось лишь создать на замену свой собственный. Осознание того, что этот стиль – лишь замена, вызывает у Рины-семпай нечто вроде комплекса неполноценности. Из-за этого она и проигрывает безнадежно Уоло-семпаю, вера которого в свои способности безгранична… судя по всему, так.

Однако я очень хотел, чтобы Рина-семпай на этот раз победила. Не потому что это должно как-то переписать мир – просто она имела полное право закончить Академию с гордо поднятой головой. Весь этот год из двенадцати элитных учеников она –

– …Семпай, ты вкладываешь в тренировки больше времени и сил, чем любой другой, включая Уоло. Неужели даже этого недостаточно, чтобы ты стала уверена в себе?..

Услышав эти слова, Рина-семпай чуть помолчала, потом мягко покачала головой.

– Увы… похоже, что недостаточно. Чем больше я упражняюсь со стилем Сельрут, тем больше я думаю. Что было бы, если бы это был бой не на деревянных мечах, а на настоящих стальных; что если бы можно было пользоваться кнутами и кинжалами. Тогда я могла бы стоять против людей со стилем Норкия и ни о чем не тревожиться. Но все это лишь оправдания. В Мире людей настоящих поединков… настоящих боев просто не бывает. Пока я не перестану находить оправдания своим неудачам, я никогда не смогу справиться с тем ударом Уоло…

Прежде чем я успел ответить на эти слова, семпай чуть улыбнулась и продолжила:

– Но ты другой, Кирито. Я не вижу в тебе ни намека на колебания, несмотря даже на то, что твоим стилем не пользуется больше никто. Я весь этот год наблюдала за тобой вблизи и наконец поняла причину. Я уже сказала… ты еще не весь «стиль Айнкрад» показал, верно? У тебя в запасе должно быть еще какое-то потрясающее умение, потому-то твое сердце и спокойно. Это что-то вроде того дерева, о котором ты рассказывал, – большого дерева возле твоей деревни… Кедра Гигаса.

Мы оба и не заметили, как наши руки расслабились, хотя мечи продолжали упираться друг в друга. Тем не менее семпай не отодвигалась; напротив, она наклонялась вперед, пытаясь давить на меня всем телом. Потом быстрым, довольно низким для женщины голосом проговорила:

– Думаю, это дерево укоренилось в твоем сердце. При любом, даже самом сильном ветре оно не сгибается и продолжает стремиться в небо, к Солусу… Кирито, я хочу увидеть эту силу, которую ты прячешь.

– …

– Это не имеет отношения к поединку с Уоло. Я просто хочу видеть… нет, я хочу знать. Я хочу знать все о тебе как о мечнике, прежде чем покину Академию.

В сумеречно-синих глазах прямо передо мной, казалось, сверкали звездочки.

Внезапно до меня дошло, что ее красивое лицо, как будто способное забрать душу любого, находится в пяти миллиметрах от моего. Надо лбом у меня вдруг что-то дернуло немного болезненно, и я словно очнулся. Моргнул и вновь принялся думать.

Я никогда не показывал Рине-семпай «потрясающую» сторону стиля Айнкрад – высокоуровневые навыки мечника; но вовсе не по какой-то мелкой причине вроде желания сохранить их как тайное оружие.

Я просто не мог делать этого с деревянным мечом 15 класса, используемым для тренировок и состязаний. Максимум, что у меня выходило, – двухударные навыки мечника «Укус змеи» и «Вертикальный угол». Сколько я ни пытался, трехударные не давались. Пробовал металлические мечи такого же класса – с тем же исходом. В принципе, получались даже четырехударные приемы, но только если в руках у меня был Божественный инструмент 45 класса «Меч голубой розы», срубивший Кедр Гигас. Я совершено не представлял, в чем дело; в старом SAO таких ограничений не было.

Но раз семпай хочет, чтобы я выложился весь, я не могу просто отделаться двухударными комбо. А значит, у меня лишь один выход – одолжить у Юджио «Меч голубой розы», поскольку лишь с ним мне сейчас удаются навыки мечника из четырех ударов.

Конечно, если я попрошу Юджио, он не откажет; но, честно говоря, я все равно немного колебался. «Меч голубой розы» принадлежал Юджио, а в мече сосредоточена душа мечника. Так я верил совершенно искренне, всем сердцем. Я просто не мог представить себе, как провожу лучшие свои приемы, – именно потому, что сознавал: этот меч не мой, а лишь одолженный. Однако же мечи высокого класса из оружейной Академии я брать не могу – и в любом случае это тоже не мои мечи.

Ладно, похоже, ничего не попишешь. Придется позаимствовать «Меч голубой розы». Приняв решение, я сказал:

– …Я понимаю. Но, прости, дай мне один день. Завтра в это же время я обязательно покажу тебе… максимум того, чем я владею.

На губах Рины-семпай заиграла легкая улыбка, но, будто тут же осознав что-то, девушка нахмурилась.

– Но завтра день отдыха. Тренироваться запрещено. Ты не сможешь воспользоваться этой тренировочной площадкой.

– …Это не тренировка, – ответил я. Семпай с несколько заинтригованным видом склонила голову набок.

– А что же тогда?

– Ээ, как бы выразиться… – и, тщательно подбирая слова, я сказал то, что думал: – Это подарок. Семпай, ты столькому меня научила за этот год. Я слышал, в Академии есть традиция, что слуга должен подарить что-то своему семпаю накануне его выпуска. Я подарю тебе секретный прием. Подарок можно делать даже в день отдыха.

При этих моих словах семпай улыбнулась немного застенчиво.

– Ты все такой же. Я никогда не слышала, чтобы прием мечника дарили к выпуску… но сейчас я вот что должна тебе сказать…

– Ээ… что же?

– По правде говоря, я взяла тебя слугой вопреки традиции. Есть тут глупая традиция… что «дети дворянских родов должны выбирать слуг из дворян низших классов». Когда я выбрала тебя, в общежитие приходило много дворян с протестами. Хи-хи-хи, – Рина-семпай издала странноватый смешок. А мои губы вдруг занемели – я впервые о таком услышал…

Дворяне, о которых говорила семпай, – это особая каста среди жителей Империи Норлангарта. Они делятся на классы с первого по шестой, а выше их всех располагается императорская семья. Род Уоло, первого меча Академии, принадлежит ко второму классу, род Сельрут – к третьему. В общем, они намного выше, чем семья правителя Заккарии, всего-то дворяне пятого класса.

Напротив, здешний я (да и реальный я тоже) – обычный простолюдин; несомненно, я отношусь к низшей касте. Среди не-дворян тоже есть люди с высоким общественным положением, например крупные землевладельцы – старейшина Рулида Гасуфт Шуберг или Бано Вольде, у которого жили мы с Юджио. У них, кроме имен, были еще и фамилии; а у низших из низших фамилий не было.

Лишь когда нам с Юджио удалось поступить в Академию мастеров меча, мы поняли, что большинство обучающихся здесь – дворяне и дети богатых торговцев; простолюдинов было процентов 20 от силы. И то, что было при поступлении, – в чистом виде двойные стандарты, иначе и не скажешь. Нам с Юджио пришлось полгода потратить, чтобы получить рекомендательное письмо капитана стражи Заккарии (оно было необходимо, чтобы нам разрешили поступать); когда я узнал, что дворяне могут участвовать в экзаменах без каких-либо дополнительных условий, мне даже захотелось пожаловаться в какую-нибудь комиссию по правам человека.

Как бы там ни было, после нашего поступления сюда я выяснил, что правила Академии не различают дворян и простолюдинов… но невидимая разница существовала. Я (и Юджио, скорее всего, тоже) весь год старательно игнорировал слухи, но я и подумать не мог, что слухи эти были вызваны тем, что Рина-семпай выбрала меня слугой.

– Но если… если есть такой обычай, почему ты все равно выбрала меня?.. Если по результатам экзаменов, то там были шестеро выше меня. И они все дворяне, если бы ты выбрала кого-нибудь из них, наверно, никаких слухов бы не было…

– Но те шестеро набрали свои баллы всего лишь за исполнение. Красота стиля мне неинтересна. У меня вызвало самый большой восторг твое выступление, а не то, что понравилось экзаменаторам… Нет, «восторг» – не самое подходящее слово; правильнее сказать… – Рина-семпай прервалась, чуть улыбнулась и продолжила: – …Нет, сейчас я не скажу, почему выбрала тебя. Не раньше, чем покину Академию. Ладно, давай пока поговорим насчет завтра. Если твой подарок мне – демонстрация секретных приемов стиля Айнкрад, я с радостью приму его, Кирито.

– Аа, ага. Я рад, что эта идея тебе понравилась.

– …Однако кое-что меня беспокоит. Судя по объяснению, которое ты только что дал, похоже, ты просто забыл, что должен сделать мне подарок, и только сейчас это придумал, – полагаю, это можно интерпретировать таким образом…

– Не, конечно, нет, как ты могла так подумать! Я думал об этом с самого начала. Честно! – поспешно заоправдывался я.

– Ну ладно тогда, – лицо Рины-семпай прояснилось, но тут же стало непроницаемым. – Отложим это на потом. А сейчас пора решить, кто победил в этом бою.

– Э?.. Ай.

Внезапно я вспомнил, что у нас вообще-то поединок. Однако прежде чем я успел хотя бы ответить что-то, от деревянных мечей, только что едва соприкасавшихся, по рукам прошла сильная отдача. Это был не атакующий навык мечника, а один из немногих парирующих приемов стиля Сельрут – «Стоячая вода»; он используется, чтобы отбросить противника, когда мечи сцепляются друг с другом.

Я резко отпрыгнул назад, не пытаясь противодействовать этому приему. В отличие от «Быстрой воды», которую Рина-семпай применила в прошлый раз, «Стоячая вода» дает серьезную нагрузку на ноги, и после ее применения человек в течение короткого времени не может двигаться. А кнута в левой руке у семпая не было.

Закончим это атакой в прыжке. Едва приземлившись, я поднял меч вверх.

И тут же у меня холодок прошел по спине.

Рина-семпай держала деревянный меч двумя руками – но кнут, который должен был быть у нее за спиной, исчез. Куда он делся?! Я распахнул глаза во всю ширину, но остановить навык мечника был уже бессилен. Включился одноударный атакующий навык «Звуковой прыжок», клинок засиял синим…

И ровно в то же мгновение, как включился мой навык мечника –

Левая рука Рины-семпай выпустила рукоять меча и потянулась куда-то вверх. Потом она будто схватила что-то и взмахнула. Из ладони прямо на меня вылетело нечто белое, змееподобное – и обвилось вокруг моего бросившегося уже в атаку тела.

Кнут, который, как я считал, отлетел куда-то далеко в сторону, на самом деле был под потолком тренировочной площадки. Там он висел все то время, что мы стояли, сцепившись мечами.

Понял я это, уже падая на спину; потом мой затылок вмазался в пол.

Я лежал и тупо любовался пляшущими перед глазами звездочками. Потом мне показалось, что где-то надо лбом раздался тихий вздох.

К оглавлению

Глава 2

Крупнейшим городом Северной империи Норлангарта – да нет, всего Мира людей – является столица Центория, расположенная за круговой стеной диаметром десять километров… то есть десять килолу в единицах измерения этого мира.

Первый уровень парящей крепости Айнкрада тоже был десятикилометровым кругом. Словом, эти две больших зоны имеют абсолютно одинаковую площадь и форму. Размер Центории по меркам виртуальных миров совершенно немыслимый, и население громадное – больше 20 тысяч человек.

Этот город отличается и довольно уникальной структурой. Его крест-накрест пересекают мощные стены, которые делят городские кварталы на четыре области. Можно сказать и по-другому: четыре стены пересекаются, образуя 90-градусные секторы. Самое потрясающее здесь то, что эти четыре части, которые называются «Северная Центория», «Восточная Центория», «Западная Центория» и «Южная Центория», являются столицами четырех империй, на которые поделен весь гигантский Мир людей.

Иными словами – столицы четырех великих империй все находятся посреди Мира людей и отделены друг от друга лишь стеной.

Когда я это осознал, я был в шоке. Император, главные силы армии, штаб-квартира рыцарей Империи – все это должно быть здесь, в столице. Если вдруг будет война – это значит, сразу начнется генеральное сражение? Я едва не задал этот вопрос Юджио, но вовремя спохватился. В этом мире, где даже воровства нет – что уж говорить об убийствах, – войны между империями просто невозможны.

Несмотря на то, что столицы разделены мраморными стенами (их называют «Вечными стенами»), для прохождения через которые требуется особое разрешение, в Северной Центории, если приглядеться, можно обнаружить немало черноволосых людей из Восточной империи, загорелых – из Южной, тощих – из Западной; в основном это либо торговцы, либо туристы. Все они иностранцы, но, возможно, благодаря общему языку (хотя мне попадались странные акценты) ссор между ними и местными не происходит.

Я не чувствовал даже враждебности по отношению к иностранцам – что уж говорить о возможности войны. И причиной этого была, вне всяких сомнений, белоснежная башня, возвышающаяся в центре столицы, в центре всего Мира людей.

Центральный собор Церкви Аксиомы.

Вершина всегда прячется в облаках, будто растворяясь в них, так что я не в силах определить, насколько же высока эта башня. Возможно, если на нее смотреть от самого подножия, она выглядела бы еще более величественно, но квадратная территория собора тоже огорожена высокой стеной, так что внутрь даже заглянуть не получалось. Вечные стены, рассекающие Центорию, плотно примыкают к четырем углам белой стены собора… или, возможно, правильнее сказать – они расходятся от собора.

Замечу кстати, что Вечные стены рассекают не только Центорию. Они проходят сквозь круговую внешнюю стену города и идут дальше – через леса, луга, пустыни – до самого Граничного хребта в 750 километрах от столицы. Никакой строительной техники в здешнем мире, естественно, нет, так что мне даже подумать страшно, сколько времени и сил ушло на возведение этих стен.

Это означает, что власть Церкви Аксиомы абсолютна.

Грандиозная башня, крепость, из которой можно видеть все четыре империи, возвышается в самой сердцевине Мира людей. Возможно, здесь, в Подмирье, люди воспринимают обитателей других стран примерно так же, как я, «житель Сайтамы», воспринимаю «жителей Токио» – по крайней мере такое у меня сложилось впечатление.

А какая вообще нужда делить Мир людей, в котором и сотни тысяч обитателей не наберется, на четыре страны? Такой вопрос возник у меня в голове; ответа на него я не нашел до сих пор. И зачем нужна Церковь Аксиомы над всеми этими государствами, я тоже понятия не имел.

В Церкви Аксиомы есть как гражданские служащие (священники и старшие священники), так и военные (Рыцари Единства), но их немного. Меньше ста, судя по тому, что мне рассказывала Рина-семпай. А вот общее число рыцарей и солдат в четырех империях достигает двух тысяч человек. Однако же я не нашел никаких записей о том, чтобы императоры бунтовали когда-либо против Церкви Аксиомы… Потому ли, что даже императоры неспособны идти против Церкви и Индекса Запретов? Или же несколько Рыцарей Единства сильнее, чем двухтысячная армия? Или и то, и другое?..

Величественный собор Центории, уходящий вершиной в небо, с территории Академии было видно отовсюду. Закончив свою так называемую тренировку с Риной-семпай, я быстро вышел из общежития элитных учеников на прохладный вечерний воздух и поднял взгляд на далекую белую башню, окрашенную закатом в оранжевые и синие тона.

Если там, на вершине башни, стоит сейчас какой-то наблюдатель и осматривает этот Мир людей, то он из реала, как я? Или же он тоже обитатель Подмирья, искусственный Пульсвет? Даже если наш с Юджио план будет развиваться успешно, я лишь через полтора года найду ответ на этот вопрос. Конечно, если ускорение времени действительно тысячекратное, в реале пройдет всего десять часов, но для меня-то это все равно долго.

Прошло уже два года с тех пор, как я очнулся в лесу близ деревушки под названием Рулид. За это время я провел немало бессонных ночей, когда меня всего трясло от тревоги, порожденной непониманием ситуации, и от безумного желания увидеть Асуну, Сугуху, родителей и друзей.

Но в то же время – мне было чуток страшновато думать о том, что будет, когда я найду «выход» на вершине собора. Разлогинившись из этого мира, я навсегда распрощаюсь с множеством людей. С Селькой и другими детьми, которых давно уже не видел; с несколькими друзьями по школе; с Солтериной-семпай, которая приглядывала за мной и учила меня как своего слугу весь прошедший год; и, наконец, с моим первым и единственным «партнером» Юджио.

С самого начала я не мог воспринимать их как обычные ИИ. Помимо маленького различия, что их души обитают в другой среде, они такие же люди, как я. В это я твердо верил все те два года, за которые перебрался из Рулида в Заккарию, а потом в Центорию.

Нет, это не просто чувство привязанности к Юджио и остальным. В этом необъятном и прекрасном мире я…

Здесь я сделал глубокий вдох, с усилием оборвал свою мысль и спрятал ее в глубине сознания.

Я опустил глаза; передо мной возникло старое на вид здание. Двухэтажный каменный дом с крышей, выложенной зеленой черепицей. Это было общежитие, где жили 120 младших учеников Академии мастеров меча.

Больше всего мне хотелось незаметно прошмыгнуть на второй этаж, в свою комнату, но местные правила исключали такую возможность. В отличие от общежития элитных учеников с его более-менее свободными порядками, в общежитиях младших и старших учеников (последнее располагалось чуть поодаль) царили жесткие правила, напоминающие мне те, что были у «Рыцарей Крови» в старом SAO.

Собрав волю в кулак, я поднялся по каменным ступеням к главному входу и как можно осторожнее открыл створку. Крадучись шагнул в холл, сделал еще шаг, потом еще – и вдруг услышал справа легкое покашливание. Едва не подскочив, я обернулся на источник звука и встретился взглядом с женщиной, сидящей за стойкой. Ее каштановые волосы были аккуратно стянуты в пучок, и вообще вся ее внешность была само воплощение строгости. Ей было за 25.

Я опустил левую руку к пояснице, прижал правый кулак к сердцу – «рыцарский салют» – и громко объявил:

– Младший ученик Кирито в общежитие вернулся!

– …Однако, похоже, вы просрочили назначенное время на тридцать восемь минут.

Часов в этом мире нет, так что узнавать время можно только с помощью «Часовых колоколен», установленных повсюду (в том числе в Академии) и звонящих каждые полчаса. Вообще-то можно определить и точное время, однако для этого нужно высокоуровневое заклинание; но почему-то эта женщина, комендант общежития госпожа Азурика, знала, что сейчас ровно 5.38 вечера; какой-то внесистемный навык, что ли, она применяет?

Продолжая удерживать рыцарский салют, я понизил голос и ответил:

– Я получал дополнительные наставления и практические советы от моей наставницы, элитной мечницы Сельрут.

Услышав эти слова, госпожа Азурика посмотрела на меня своими синевато-серыми глазами. То ли ее жесткие манеры, то ли знакомое имя – так или иначе, она постоянно напоминала мне кое-кого. Я подумывал уже, что как-нибудь надо бы у нее спросить: «Нет ли у вас на севере родственницы, которую зовут Сестра Азария?» – но, к сожалению, мне никак не представлялось возможности. Почти все мои разговоры с ней сводились к тому, что я получал нагоняи и выговоры – как, собственно, и сейчас.

– …Что ж, ничего не поделаешь, ведь это обязанность слуги – получать наставления от мечников. Но вы, младший ученик Кирито, возможно, ни разу не воспринимали это именно как обязанность, а лишь использовали как повод опаздывать домой… Такое подозрение у меня зародилось давно, и пока что вам не удается его рассеять.

Я вышел из стойки рыцарского салюта, поскреб правой рукой в затылке и, вытянувшись в струнку, выдавил улыбку.

– Вы, вы, наверно, шутите, Азурика-сэнсэй. Моя единственная цель – научиться лучше обращаться с мечом! А опоздания – всего-навсего побочный эффект. Я никогда не стремился опаздывать нарочно, ну что вы!

– Понятно. Значит, вы весь год так усердно трудились, что даже время от времени нарушали комендантский час. Похоже, вы изрядно отточили свое мастерство. Если вы желаете увидеть результат своего обучения, я с радостью проведу с вами тренировочный поединок, как вам такая мысль?

Ой. Едва услышав эти слова, я застыл на месте.

Священный Долг госпожи Азурики был – «комендант общежития младших учеников Академии мастеров меча Северной Центории», вовсе не «учитель-мечник». Однако почти все взрослые работники Академии сами ее заканчивали когда-то, а это значило, что способности госпожи Азурики по части работы с мечом были отнюдь не ординарными. Любой ученик знал: тех, кто, хоть и не нарушает правила напрямую, но делает что-то плохое, ждет очень суровое «дополнительное занятие» с ней, специалисткой в стиле Норкия.

Что же тогда будет, если кто-то нарушит правила… к счастью, такого не происходило никогда. Все обитатели этого мира, искусственные Пульсветы, обладают такой особенностью – они принципиально не способны идти против правил. Существует лишь одно исключение – я, чей Пульсвет живет в другой среде.

Если вдуматься – просто чудо, что я за целый год умудрился ни разу не нарушить правил Академии. Проглотив эту мысль, едва не вырвавшуюся у меня в виде слов, я лихорадочно замотал головой.

– Нет-нет, как я смею беспокоить вас, Азурика-сэнсэй? Я ведь всего лишь один год обучаюсь.

– Вот как? Ну что ж, тогда позвольте мне увидеть результаты вашего обучения по окончании второго курса.

– …Да, несомненно.

Я сделал шаг назад, потупившись и изо всех сил молясь про себя, чтобы через год она забыла это обещание. Госпожа Азурика наконец опустила взгляд к какому-то документу, который держала в руках, и сказала:

– Ужин начнется через семнадцать минут. Постарайтесь не опоздать.

– К-конечно! Прошу меня извинить!

Я поспешно поклонился, развернулся на месте и на предельной дозволенной скорости помчался вверх по большим ступеням главной лестницы. Мы с Юджио обитали в комнате 206 на втором этаже. Всего там жило десять человек, но остальные восемь были обычными хорошими парнями. Девушки из комнаты 106 и юноши из 206 были простолюдинами; остальные сто учеников – дворянами и детьми богатых торговцев. Это было сделано специально, чтобы избежать щекотливых ситуаций в комнатах… ну и из других подобных соображений. Ловко избегая столкновений с учениками, весело болтающими в коридоре по пути в столовую, я добрался до дальней двери в западной части здания; едва я вбежал в комнату…

– Что так поздно, Кирито!

…меня поприветствовал знакомый голос.

Голос, естественно, принадлежал моему напарнику, сидящему на предпоследней справа койке… точнее, моему напарнику, поднявшемуся с койки, Юджио.

Он стоял, уперев руки в бедра; сейчас он был сантиметра на три выше, чем два года назад, и куда мускулистее. Этого следовало ожидать, ведь ему стукнуло уже 19… Впрочем, мягкое выражение лица и блеск зеленых глаз остались абсолютно теми же, что при нашей первой встрече. За это время произошло много неприятных событий – и за полгода службы в городской страже Заккарии, и за год учебы здесь, в Академии, – но его открытая и прямая душа не искривилась ни на чуть-чуть.

Если говорить обо мне – личность моя не изменилась, но пугало то, что с телом произошло то же, что и у Юджио. Я тоже стал выше ростом и нарастил мышцы. Когда я угодил в этот мир, мне было 17. То есть между мной в реальном мире и мной в Подмирье было уже два года разницы.

В SAO я проторчал два года, пока не выбрался оттуда, и то потом мне было здорово дискомфортно; а сейчас, если хорошенько подумать о положении дел – возможно, мне тут предстоит еще три-четыре года провести, прежде чем я выйду… Такая мысль крутилась у меня в уголке сознания, пока я шагал навстречу Юджио. На ходу я сделал правой рукой извиняющийся жест и сказал:

– Прости, что заставил ждать. Сегодняшняя тренировка с Риной-семпай слишком затянулась…

– …Ладно, сегодня же последний раз, так что я вполне понимаю, – ответил Юджио, покосившись на меня, а потом вдруг улыбнулся. – На самом-то деле я тоже опоздал на двадцать минут. Слишком увлекся разговором с Голгоссо-семпаем в его комнате.

– Что, так ты был совсем рядом со мной, всего-то вверх по лестнице… Однако это для меня сюрприз. Я всегда думал, что Госсо-сан из тех, кто последний урок преподает с помощью меча.

Пройдя мимо Юджио, я подошел к самой дальней койке с тумбочкой, стоящей возле стены, и убрал в ящик перчатки, налокотники и наколенники. В реальном мире, если бы я так обращался с защитным снаряжением для кендо, оно совсем скоро стало бы вонять, но в этом мире бактерий не существует, так что о подобных вещах можно не беспокоиться. Униформа, совсем недавно из-за напряженной тренировки мокрая от пота, хоть выжимай, уже успела высохнуть… а Рина-семпай, кстати, вообще не потела с начала и до конца.

Избавившись наконец от веса экипировки, я поднял голову, и Юджио, неловко улыбнувшись, ответил:

– Не нужно думать так про Госсо-семпая, на самом деле он много и теорией занимается… нет, это не совсем правильно. Он сказал, что важны и ментальные аспекты, и эстетические…

– Аа, это я могу понять. По-моему, стиль Больтио, которым он пользуется, больше рассчитан на то, чтобы решать бой одним мощным ударом, если сравнить со стилем Норкия.

– Ага. Наш стиль Айнкрад основан на том, чтобы отвечать в критические моменты. Но семпай мне часто говорил: «Иногда мечник должен поставить все на свой несгибаемый дух и нанести один грандиозный удар!» …А сегодня был последний раз.

– Ясно. Да, может, и так. Кстати, да, в последнее время я заметил, что твои движения меча стали мощнее… А что будет, если я объединю стиль Айнкрад, где главное – реагировать в критические моменты, и текучий стиль Сельрут?

…Так беседуя, мы вышли из комнаты.

Похоже, остальные восемь человек уже ушли в столовую – во всяком случае, в коридоре мы их не видели. В нашем общежитии есть всего одно правило касательно ужина – он кончается в семь; так что вполне можно являться в столовую и после шести. Однако если мы пропустим молитву перед ужином, будет неприятно. Для других учеников, дворян, мы всего лишь «задирающая нос чернь, попавшая почему-то в число двенадцати слуг».

Разогнавшись до предельной боевой скорости, мы побежали в большую столовую, расположенную в восточной части общежития. То, что комнаты учеников-простолюдинов располагались дальше всего от столовой, отнюдь не было совпадением. Я слышал, что в общежитии старших учеников комнаты простолюдинов тоже располагаются неудобнее всего. Но начиная с четвертого месяца нам не придется ходить в такую даль – надеюсь. Потому что на экзамене в конце месяца мы попадем в число двенадцати лучших, и это обеспечит нам статус элитных учеников на будущий год.

Юджио, судя по всему, думал о том же; он тихонько произнес:

– …Осталось не так уж много дней «быстрой ходьбы по коридору».

– Ага, по сравнению с тем, что здесь, в общаге элитных учеников полная свобода… Но, Юджио, меня по-прежнему кое-что беспокоит в плане житья элитника…

– Можешь не говорить, я и так знаю. То, что придется брать слугу-ученика, да?

– Правильный ответ. Я сам очень рад, что помогал Рине-семпай и получал ее наставления… но самому оказаться семпаем…

– Ага… понятия не имею, что будет, если моим слугой окажется дворянин…

Мы хором протяжно вздохнули.

К этому времени мы как раз добрались до конца коридора. Толкнули створки дверей прямо перед собой, и на нас тотчас нахлынул веселый гвалт. Столовая была одна на оба этажа; это было единственное помещение, которым парни и девушки пользовались вместе. Парни, составляющие большинство среди 120 учеников, в основном сидели за столами вместе; девушки тоже; однако посередине весело болтали и смеялись самые бойкие представители обоих полов. В этом отношении разница с реальным миром была невелика.

Мы с Юджио поспешно сошли по ступенькам, взяли со стойки подносы с ужином и направились к незанятому столику в углу. И тут же прозвонил шестичасовой колокол. Мы таки не опоздали. Я облегченно выдохнул.

Староста общежития (естественно, дворянин высокого класса) встал и начал молитву Церкви Аксиомы. Все ученики в унисон подхватили: «Аве Админа». Я понятия не имел, что эти слова означают. Ну и наконец пришла пора есть.

На ужин сегодня была жареная белая рыба в ванильном соусе, салат, суп из кореньев и две булочки. Меню не сильно отличалось от того, чем меня кормили в церкви Рулида и на ферме близ Заккарии. Просто удивительно, что в Академии, где столько дворян, подают такую простую пищу; однако те, похоже, ничего против не имели и принялись ее уписывать.

Причина в том, что, хоть они и дворяне, их стиль жизни довольно прост… а может, все и не так. Не исключено, что все из-за уникального «ресурса пространства» Подмирья. Как-то так: система предусматривает некий предел количества объектов, которые могут быть произведены в данной области. Это означает, что за конкретный промежуток времени можно получать лишь определенное количество культурных растений, скота, диких зверей, рыбы; и обойти это ограничение нельзя.

Если бы дворяне набрали себе горы еды, кто-то из простолюдинов умер бы от голода. То есть – их Жизнь бы уменьшилась. А это было бы прямым нарушением Индекса Запретов, параграфа «Без уважительной причины не дозволяется уменьшать Жизнь другого человека» – на такое не способны не только дворяне, но даже императоры. В этом смысле стремление заграбастать себе еду равносильно уменьшению Жизни других, а значит, запрещено… ну, такая вот версия.

Но даже если дворяне не требуют для себя роскошной пищи, это еще не значит, что все они милые люди.

– …Мне просто невыносимо завидно, Райос-доно!

Поймав краем уха произнесенные за нашими спинами слова, мы с Юджио раздраженно переглянулись.

– Мы потратили столько труда и пролили столько пота, когда убирали столовую, а некоторым достаточно явиться и получить свой ужин. Не повод ли для зависти?

Другой голос ответил (с явным намерением, чтобы слова были услышаны):

– Не говори так, Умбер. Слуги-ученики тоже стараются, просто мы этого не видим.

– Ху-ху, тоже верно. Я слышал, слуги-ученики обязаны выполнять все, что требуют их наставники.

– Если бы у нас был наставник-простолюдин или с запятнанным прошлым – даже и не знаю, что нас заставили бы делать.

Если среагируем на их насмешки – сыграем им на руку. Так что я просто изобразил спиной пренебрежение и сосредоточился на собственной вилке. Но, хоть мне и удалось не взорваться, внутри меня все кипело. Если б они говорили только о нас с Юджио, то ладно еще, но их «простолюдин» относился к наставнику Юджио Голгоссо-семпаю, а «запятнанное прошлое» – к моей наставнице Солтерине-семпай.

Способы этой парочки доставать нас не сводились к насмешкам над нашими наставниками. Они ведь с самого начала нас имели в виду, когда говорили, что «некоторые просто берут и приходят». Здесь были и другие слуги-ученики, помимо нас с Юджио, но только мы заявились впритык ко времени ужина. Так что их насмешки были нацелены на нас с самого начала.

Мы еще в Заккарии встречали довольно неприятных типов. Например, Игом Заккалайт, с которым я сражался в турнире мечников, был вполне типичным снобом; но то, как эти двое в Академии трепали языками, когда хотели ужалить побольнее, весьма впечатляло. Это была одна из причин, почему мысль «здешние жители – всего лишь искусственные Пульсветы, ИИ» больше не приходила мне в голову; способствовал этому и их весьма богатый словарный запас.

– …Ладно, всего несколько дней еще продержаться.

Эти слова тихо произнес сидящий рядом со мной Юджио, отламывая кусок булки.

Смысл их был – «когда станем старшими учениками, мы и эти двое будем в разных общежитиях». Для Юджио это были довольно-таки нахальные слова, однако произносил он их не без оснований.

Из 120 младших учеников лишь двенадцать становятся «слугами-учениками»; выбирают их двенадцать «элитных учеников» – второкурсников, закончивших первый курс с лучшими результатами.

Когда человек становится слугой, он освобождается от обязанностей по уборке общежития и починке своего снаряжения. Однако после занятий слуга должен явиться в общежитие элитных мечников и выполнять обязанности перед своим наставником: убираться в его комнате, прислуживать ему лично и быть спарринг-партнером.

Двое, перекидывающиеся ядовитыми репликами, в число слуг не входили – это означало, что на вступительных экзаменах их оценки были хуже, чем у нас с Юджио. За прошедший год их положение в списке колебалось где-то в двадцатых-тридцатых номерах, так что прогноз Юджио, что они не станут элитными учениками, выглядел разумно.

…Но так ли это на самом деле?..

Держа в руке столовый нож, я глядел на фигуры за моей спиной, отражающиеся в полированном серебре.

Та парочка, сидящая за столиком чуть поодаль, продолжала обмениваться саркастическими фразочками, оглядываясь по сторонам. Парня с зачесанными назад серыми волосами, который сидел слева, сложив руки на затылке, звали Умбер Зизек, он был, кажется, отпрыском дворянской семьи четвертого класса. Справа сидел ученик с вьющимися светлыми волосами, стянутыми сзади в хвост, – старший сын дворянина третьего класса Райос Антинос. В Академии дворяне первого класса не обучались (похоже, они могли позволить себе нанять персональных преподавателей и обучаться у них), а из второго класса были Уоло Левантейн и еще несколько человек. Так что дворяне третьего класса были здесь весьма почитаемы.

Однако не все дворяне высокого класса были такими. Я с ними вообще-то не очень общался, но первый меч Академии Уоло всегда отличался молчаливостью, а Рина-семпай, тоже из семьи третьего класса, как и Райос, была открытым и исключительно порядочным человеком.

В любом случае Райос и Умбер, похоже, типичные мальчики-дворянчики с длинными языками и короткими руками… Но нет ли в них еще чего-то? Такой вопрос я задавал самому себе не раз. Не знаю, везло мне или нет, но об их силе я ничего сказать не мог, поскольку никогда с ними не спарринговал; однако была вероятность, что они просто не очень напрягались на экзаменах, проводимых каждые три месяца… и на вступительных тоже.

Естественно, если они так делали, то исключительно из-за того, что двенадцать человек, получивших лучшие оценки на вступительных экзаменах, становятся слугами элитных учеников. Вообще-то здесь, в Академии, это считается почетным, но Райос и остальные такие же гордые собой, видимо, считали, что необходимость выполнять приказы наставников их принижает.

Конечно, все это лишь ни на чем не основанные догадки, но, когда я на тренировках видел их стиль, у меня мурашки бежали по спине. Я чувствовал прущую из них самоуверенность, свойственную лишь дворянам высоких классов, и происходящую из нее силу воображения.

– …Эй, Кирито, тарелка уже пустая.

Юджио пихнул меня локтем, и лишь тогда я заметил, что уже какое-то время тыкаю вилкой в опустевшую салатницу. Я поспешно поднес нож, который держал в правой руке, к тарелке, чтобы порезать рыбу, но обнаружил, что жареная рыба тоже умудрилась исчезнуть. Похоже, я слишком сосредоточился на компашке Райоса и упустил шанс насладиться едой – вторым удовольствием в моей нынешней жизни. Выходит, они меня таки подловили?

Да и первое удовольствие, тренировки с Риной-семпай, сегодня закончилось…

…Нет, еще нет. Моя работа слуги – да, официально закончилась; но завтра, в день отдыха, я должен выполнить важное обещание – показать свои навыки мечника.

Вспомнив наконец кое-что важное, я отложил вилку и нож и придвинул лицо к Юджио.

– Слушай, Юджио. Я попозже хочу попросить тебя кое о чем. После ужина пойдем сходим во двор.

– Ясно, хорошо. А я как раз хотел спросить, как твой «цветник» поживает.

– Ху-ху, нормально поживает. Наверняка успею закончить к церемонии выпуска.

– Хе, буду ждать с нетерпением.

Закончив перешептываться, мы взяли подносы и встали. Прошли мимо продолжающей трепаться компании Райоса и поспешили удалиться, пока наши носы не отвалились от животного какого-то запаха парфюма, который те типы на себя выливали.

Вернув посуду на стойку, мы вышли из столовой и глубоко вздохнули.

Колокол прозвонил всего несколько минут назад, так что сейчас было немного за 6.30. До десяти вечера у нас свободное время, но покидать общежитие нельзя, а после восьми нельзя и из комнат выходить. Так что сейчас мы можем только тренироваться или учить теорию… впрочем, я каждый день после ужина делал еще одно «домашнее задание».

В западной стене общежития (с противоположной стороны от столовой) была маленькая дверка, а за ней небольшой цветник. Его огораживала высокая металлическая решетка, и, хотя он был не под крышей, все же считался территорией общежития.

Квадратный цветник был поделен на четыре клумбы. На клумбах росли разные типы растений; одни цвели, другие лишь пускали побеги. Уход за ними был поручен нескольким ученикам. Эти растения выращивались не для красоты – они использовались как катализаторы на уроках Священных искусств. Сажали их каждые три месяца, так что плоды можно было собирать круглый год. Если высушенный плод раздавить пальцами, высвобождается Священная сила, и ученики используют ее для отработки заклинаний.

Конечно, земля и солнце тоже дают этот ресурс, но сила земли в городе слаба, а на силу солнца влияет погода. Чтобы 120 человек с каждого курса могли одновременно и без сбоев применять заклинания, одной лишь Священной силы, разлитой в пространстве, недостаточно.

Сейчас была весна, так что цвели синие анемоны на северо-восточной клумбе. Они, похоже, в это время года наиболее эффективны, как ноготки летом, георгины осенью и каттлеи зимой… в общем, цветы, которые в данное время года дают больше всего ресурсов.

Важность этих растений можно было понять уже потому, что за примерно 380 лет существования Подмирья, в течение которых флора и фауна постоянно менялись, эти цветы остались такими же, как в реальном мире. Я, правда, терялся в догадках, насколько близка к реальной здешняя экосистема.

Когда растение отцветает, вырастает округлый плод. Если этот плод сжать между пальцами, из него выходит зеленое сияние, «Священная сила»… непохоже, чтобы это имело какое-то отношение к реальности.

На уроках Священных искусств учитель рассказывал, что, кроме «четырех Великих Священных Цветов», существует еще чудесное растение «роза», которая дает множество ресурсов и плодоносит несколько раз в год. Ее не дозволяется выращивать не только простолюдинам, но и дворянам, и даже императорам. Если кто-то хочет посмотреть на розы, ему приходится идти в горы и искать те редкие места, где они растут. Услышав это, я осознал, что ни разу с тех пор, как явился в этот мир, не видел настоящей живой розы. Если так – вполне понятно, почему ее изображение является символом Божественного инструмента.

Продолжая наслаждаться красотой анемонов, я двинулся крестообразной тропинкой между клумб на запад. Там стоял большой железный навес, под которым были аккуратно сложены лопаты, шланг и прочий садовый инвентарь.

Рядом с навесом в неприметном уголке стояла цветочная кадка. Мы с Юджио сели на корточки перед ней.

– Они хорошо растут, правда. Но так и не цветут?

На слова друга я энергично кивнул.

– Уже три раза не получилось. Хорошо бы на этот раз зацвели…

Поиск по сайту: