ПРОБЛЕМА МРНОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ С ЯПОНИЕЙ. ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

КОШКИН А.А.

(Вопросы истории. – 1997.- № 4.- С.138-146)

Как свидетельствуют обнаруженные в архивах США ранее секретные документы, в годы войны в американских штабах разрабатывался план расчленения японской метрополии на четыре оккупационные зоны: американскую, советскую, английскую и китайскую. От варианта совместной оккупации Японии американское правительство затем отказалось, полагая, что использование атомного оружия позволит США одним занять всю японскую территорию. Это рассматривалось американцами как важное условие для превращения Японии в бастион борьбы против своего недавнего союзника — Советского Союза.

После образования в 1949 г. Китайской Народной Республики государственный секретарь США Д. Ачесон в январе 1950 г. открыто призвал «восстановить Японию как один из основных барьеров против коммунизма в Азии». В известной степени ответом на создание КНДР и КНР было участие США в войне в Корее, в ходе которой Япония активно использовалась как тыловая база американской армии. В нарушение принятой в 1947 г. послевоенной конституции Японии[1] американские власти встали на путь воссоздания японских вооруженных сил.

Выступая в феврале 1951г. на заседании существовавшего с декабря 1945г. Союзного совета для Японии, представитель СССР констатировал: «Практика последних лет показывает, что Макартур и подчиненные ему оккупационные власти грубо нарушают согласованные решения союзных держав о демилитаризации Японии и, не считаясь также с интересами самого японского народа, на деле осуществляют возрождение японских вооруженных сил, военно-морского и военно-воздушного флотов, восстанавливают и модернизируют бывшие японские военно-морские и военно-воздушные базы, восстанавливают и расширяют работу бывших военных арсеналов, предприятий военного назначения, возобновляют и активизируют деятельность всякого рода милитаристских организаций»[2]. Политика СССР была направлена на недопущение воссоздания японского милитаризма, выполнение положений Каирской и Потсдамской деклараций, а также Ялтинского соглашения, в которых сформулированы принципы мирного урегулирования с Японией. При этом советское правительство требовало выполнения 12-го пункта Потсдамской декларации о выводе в результате урегулирования с Японией всех войск с ее территории. Противоположные цели преследовало правительство США.

В Вашингтоне изыскивали возможность обхода этого положения Потсдамской декларации путем заключения с Японией мирного договора на условиях сохранения в стране американского военного присутствия. Скорейшее заключение подобного договора было необходимо американцам еще и потому, что в широкихслояхяпонского народа росли антиамериканские настроения, усиливались протесты против сохранения затянувшегося оккупационного режима (С.138-139). Командовавший американскими войсками в Японии генерал Д. Макартур в своих донесениях в Вашингтон особо подчеркивал, что продолжение оккупации «может навсегда поссорить США и Японию»[3].

Зная о сопротивлении советского правительства вовлечению Японии в военную стратегию США на Дальнем Востоке, в феврале 1950 г. руководитель дипломатической секции штаба Макартура, впоследствии заместитель помощника государственного секретаря США, У. Себолд высказал мнение о том, что «необходим решительный маневр, а именно заключение сепаратного мира с Японией без участия России». Эту позицию разделяли в госдепартаменте США. Сепаратный характер планировавшегося договора проявился и в вопросе об участии в мирной конференции Китая. Великобритания считала, что на конференцию должна быть приглашена КНР. Американцы же настаивали, чтобы ее место занял разгромленный в 1949 г. и укрывшейся на Тайване бывший лидер Китая - Чан Кайши и члены его партии Гоминьдан.

Текст мирного договора с Японией был составлен американцами. Требования СССР внести в договор положения, обеспечивавшие подлинный суверенитет Японии, были отвергнуты американской администрацией. Более того, отказавшись направить приглашения на конференцию КНР, КНДР, ДРВ и МНР, в Вашингтоне рассчитывали, что в этих условиях от участия в конференции будет вынужден отказаться и Советский Союз.

На открывшейся в сентябре 1951 г. в Сан-Франциско мирной конференции, кроме уже названных стран, отсутствовали также Индия и Бирма, не согласные с американским текстом договора. Таким образом, на конференции не было представлено большинство ставших жертвами японской агрессии азиатских государств. Зато были приглашены входившие в орбиту американского влияния все страны Латинской Америки и многие другие государства, не воевавшие с Японией.

Вопреки замыслу США Советский Союз направил в Сан-Францискосвоюофициальную делегацию. В выступлении главы советской делегации А. А. Громыко, в частности, было заявлено: «То, что происходит на конференции в Сан-Франциско, есть заключение именно сепаратного договора с Японией. Всякому здравомыслящему человеку должно быть понятно, что без Китайской Народной Республики, являющейся одним из ближайших соседей Японии, не может быть подлинного мирного договора на Дальнем Востоке... Американо-английский проект является, попросту говоря, сделкой правительства Соединенных Штатов и теперешним японским правительством, которое связано американцами по рукам и ногам и не может, поэтому выражать мнение японского народа»[4].

О том, что вопрос об участии КНР в процессе урегулирования с Японией рассматривался Москвой как ключевой, свидетельствуют утвержденные ЦК ВКП(б) директивные указания делегации СССР на конференции в Сан-Франциско. В них было записано: «Делегация должна главное свое внимание сосредоточить на вопросе о приглашении Китайской Народной Республики к участию в конференции»[5].

Директивами также предусматривалось вынести на обсуждение поправки по ряду вопросов, в первую очередь территориальному. Советская делегация решительно выступила против того, что США, вопреки подписанным ими международным соглашениям, фактически отказывались признать в договоре суверенитет СССР над территориями Южного Сахалина и Курильских островов. «Проект находится в грубом противоречии с обязательствами в отношении этих территорий, взятыми на себя США и Англией по Ялтинскому соглашению»,— заявил Громыко.

В последние годы в отечественной историографии наблюдается отход от прежних оценок позиции советской делегации в Сан-Франциско. Отказ СССР от подписания Сан-Францисского договора ныне представляется как «крупная дипломатическая ошибка». Одним из первых выступил с такой оценкой Н. С. Хрущев в своих мемуарах: «Если бы мы дали ранее правильную оценку сложившихся после разгрома японского милитаризма условий и подписали бы мирный договор, разработанный американской стороной без нашего участия, но с учетом наших интересов, мы бы сразу открыли в Токио свое представительство, создали посольство... Нас пригласили подписать мирный договор с Японией, а мы отказались. Сложилась неясная обстановка, которая тянется до сих пор. Мне лично это совершенно непонятно. Тогда было непонятно и сейчас непонятно»[6] (С.139).

Подобная оценка бывшим руководителем СССР дипломатической ситуации вокруг мирного договора с Японией представляется неоправданным упрощением, недооценкой существа всего комплекса международных отношений на Дальнем Востоке и в мире в целом. Об этом справедливо пишет непосредственный участник процесса нормализации советско-японских отношений, бывший глава представительства СССР в Токио акад. С. Л. Тихвинский: «Оценки Н. С. Хрущева нам представляются как не соответствующие истинному положению, которое существовало в мире в конце 40-х - начале 50-х годов, когда готовился и подписывался Сан-Францисский мирный договор... В начале 50-х годов Н. С. Хрущев был секретарем Московского комитета партии и не был в курсе конкретных вопросов международной политики. Нет ничего удивительного, что в своих мемуарах он не связывает вопрос об отказе Советского Союза от участия в разработанном США в одностороннем порядке мирном урегулировании с Японией с конкретной международной обстановкой тех лет, а эта обстановка выглядела для СССР весьма сложной».

Особого внимания заслуживают утверждения, что отказ СССР подписать Сан-францисский мирный договор чуть ли не лишил Советский Союз права на Южный Сахалин и Курильские острова. В официальном издании посольства Японии в Москве «Северные территории Японии» утверждается: «Первый заместитель министра иностранных дел СССР А. Громыко пытался добиться признания советского суверенитета над этими районами, в частности, предлагая поправки к договору, но они были отклонены конференцией, и не приняты в содержание договора. СССР по этой и ряду других причин не подписал договор. Сан-францисский договор ясно указывает, что он не предоставляет никаких прав, возникающих из договора, странам, не подписавшим его»[7].

С подобным утверждением трудно согласиться. Отказ СССР от подписания Сан-францисского договора никак не ослабляет правовой силы принятых на себя Японией по этому договору обязательств, которые не дают ей никаких прав и оснований выступать с какими-либо претензиями по этому поводу. Факты и документы свидетельствуют о том, что именно при таком понимании японский парламент ратифицировал Сан-Францисский договор.

Напомним, что в подписанном Японией Сан-Францисском мирном договоре фиксировалось: «Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 г.»[8]. Однако, включая этот пункт в текст договора, американцы отнюдь не стремились к подлинной нормализации советско-японских отношений. Напротив, есть немало свидетельств того, что США сознательно вели дело к тому, чтобы и в случае подписания Советским Союзом Сан-францисского договора противоречия между Японией и СССР сохранялись. Протестуя против этого, Громыко подчеркивал, что «при решении территориальных вопросов в связи с подготовкой мирного договора с Японией не должно быть никаких неясностей». США же, будучи заинтересованными в недопущении окончательного и всеобъемлющего урегулирования советско-японских отношений, похоже, стремились именно к таким «неясностям». Как можно иначе расценить американский курс на то, чтобы, включив в текст договора отказ Японии от Южного Сахалина и Курильских островов, в то же время не допустить признание Японией в договоре суверенитета СССР над этими территориями? В результате создавалась странная, если не сказать абсурдная, ситуация, когда Япония отказывалась от указанных территорий как бы вообще, без четкого определения, в чью пользу совершается этот отказ. И это происходило тогда, когда и Южный Сахалин, и все Курильские острова в соответствии с Ялтинским соглашением уже были официально включены в состав СССР.

Текст договора был сознательно составлен таким образом, чтобы и при подписании его Советским Союзом оставить лазейки для выдвижения Японией при поддержке США территориальных претензий к СССР. Это было настолько очевидно, что правительство Великобритании даже пыталось, хотя и безуспешно, воспрепятствовать столь явному отходу от договоренности «большой тройки» - Ф. Рузвельта, И. В. Сталина и У. Черчилля в Ялте. В меморандуме британского посольства государственному департаменту США от 12 марта 1951 г. указывалось:

«В соответствии с Ливадийским (Ялтинским) соглашением, подписанным 11 февраля 1945 г., Япония должна уступить Советскому Союзу Южный Сахалин и Курильские острова» (С. 140). В американском ответе англичанам было заявлено: «Соединенные Штаты считают, что точное определение пределов Курильских островов должно стать предметом двустороннего соглашения между японским и советским правительствами или должно быть юридически установлено Международным судом»[9].

Тем самым США предусмотрели в Сан-францисском договоре отсутствие подлинного мирного урегулирования между Японией и СССР, ибо такое урегулирование должно было включать окончательное разрешение всех проблем, в том числе территориальных. Это подтверждается и тем, что с согласия американцев глава японской делегации С. Ёсида сделал на конференции заявление о том, что Южные Курилы якобы «не входят в Курилы, которые должны быть отданы». Заметим, что в первые годы после войны ни у кого не возникало сомнения, что к Советскому Союзу отошел весь Курильский архипелаг, включая его южные острова.

Итак, одной из причин, по которым Москва не могла пойти на подписание Сан-францисского мирного договора являлось отсутствие в нем четких указаний на то, что Южный Сахалин и Курильские острова перешли под суверенитет Советского Союза. В результате между СССР и Японией формально продолжалось состояние воины, японское правительство искусственно сдерживало всякие контакты с СССР, пыталось закрыть советское представительство в Токио. Однако экономические интересы восстанавливавшей свое хозяйство Японии объективно требовали диверсифицировать свои внешнеэкономические связи, уходить от всемерной зависимости от США, искать новые выгодные рынки сбыта, и приобретения сырьевых ресурсов. Особо важное значение для японцев имело официальное оформление соответствующими международными соглашениями вопросов рыболовства в Охотском море и северо-западной части Тихого океана.

Без восстановления дипломатических отношений с Советским Союзом Япония не могла вернуться в сообщество государств, вступить в Организацию Объединенных Наций. «Было много важных проблем, которые предстояло решать с СССР,— писал японский историк М. Кадзима. Существовала крайняя необходимость установления прямых контактов с СССР».

Неурегулированность отношений с набиравшим экономический вес дальневосточным соседом, сохранение военно-политической напряженности на Дальнем Восток и в Восточной Азии в целом не отвечали интересам Советского Союза. В Москве не желали мириться с положением, когда Япония политически и экономически все больше отдалялась от СССР и все глубже вовлекалась в атисоветскую стратегию США.

Наблюдая рост в Японии движения против односторонней ориентации на США за нормализацию японо-советских и японо-китайских отношений, советское правительство предприняло конкретные дипломатические шаги. 11 сентября 1954г. министр иностранных дел СССР В. М. Молотов в беседе с японскими журналистами заявил о готовности Советского Союза «нормализовать отношения с Японией, имея в виду, что со стороны Японии будет проявлена такая же готовность». Было предложено «обсудить вопрос о том, чтобы СССР и Япония обменялись официальными торговыми миссиями на условиях равноправия и взаимности».

Началу переговоров о восстановлении дипломатических отношений между двумя странами способствовали изменения в расстановке политических сил в Японии. На выборах осенью 1954г. Либеральная партия Японии, возглавляемая открыто проамерикански и антисоветски настроенным С. Ёсида, потерпела поражение, и новый кабинет возглавил лидер Демократической партии И. Хатояма, выступавший за нормализацию отношений с Советским Союзом. В своей программной речи в парламенте новый премьер-министр заявил, что важнейшей задачей страны является как можно более быстрое достижение полной самостоятельности и независимости. Затем, в январе 1955 г. Хатояма в одном из своих выступлений указал, что «Японии следует взять на себя инициативу и предложить СССР нормализовать отношения с Японией, в первую очередь прекратить состояние войны».

В Японии набирала силу и влияние Ассоциация за восстановление японо-советских и японо-китайских отношений во главе с видным общественным деятелем доктором М. Каном. С ней тесно сотрудничали сторонники коммунистической и социалистической партий Японии, массовые профсоюзы, деятели культуры и науки. Им противостояли те,кто не желал нормализации японо-советских отношений (С. 141).

Это были в первую очередь тесно связанные с США парламентарии, а также сделавшие свою карьеру в милитаристской Японии политики и предприниматели. Выразителем их мнения выступал дипломат довоенной школы, министр иностранных дел М. Сигэмицу. Будучи не в силах открыто противиться урегулированию с СССР и КНР, он пытался тормозить этот процесс. В этом ему и его единомышленникам всячески способствовало правительство США. Дело дошло до того, что государственный секретарь США Дж. Даллес в своем послании премьер-министру Хатояма грозил в случае улучшения японо-советских отношений прекратить американскую экономическую помощь Японии. Однако И. Хатояма проявил твердость и не поддался американскому шантажу.

3 июня 1955г. в посольстве СССР в Лондоне начались официальные советско-японские переговоры, призванные прекратить состояние войны, заключить мирный договор и восстановить дипломатические и торговые отношения. Соглашаясь на эти переговоры, представители правого крыла японских политиков питали надежды на то, что возможно удастся добиться от СССР «возвращения» Японии Южного Сахалина и Курильских островов.

Столь нереалистичная позиция могла сразу же сорвать переговоры. Поэтому на данном этапе претензии были выдвинуты на уже входящие в состав СССР острова южной части Курильского архипелага - Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп, площадь которых составляет около половины территории Курильской гряды. Понимая, что советское правительство едва ли согласится с подобной ревизией итогов войны, США всячески поощряли японцев на выдвижение территориальных претензий. Глава японской делегации С. Мацумото и другие ее члены в неофициальных беседах со своими партнерами по переговорам давали понять, что по территориальному вопросу они не могут принимать самостоятельные решения без согласования с США.

Несмотря на то, что попытки вынудить СССР пойти на территориальные уступки не имели каких-либо международно-правовых оснований, японская делегация в Лондоне продолжала добиваться удовлетворения своих притязаний. Более того, в японском проекте договора, представленном 16 августа 1955 г., вновь было выдвинуто положение о передаче Японии Южного Сахалина и всех Курильских островов. В известной степени, поддавшись японскому нажиму, Хрущев 21 сентября 1955 г. в беседе с японскими парламентариями заявил, что «Хабомаи и Шикотан настолько близко подходят к Японским островам, что надо учесть интересы Японии». Оценивая это заявление как «необоснованную территориальную уступку», Тихвинский пишет: «Решение Н. С. Хрущева отказаться в пользу Японии от суверенитета над частью Курильских островов было необдуманным, волюнтаристским актом, находившимся в прямом противоречии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1946г. «О национализации земли, банков, промышленных и коммунальных предприятий, железнодорожного и водного транспорта и средств связи южной части острова Сахалин и Курильских островов», в котором зафиксировано, что с 20 сентября 1945 г. вся земля южной части острова Сахалин и Курильских островов «является государственной собственностью, то есть всенародным достоянием». Уступка Японии части советской территории, на которую без разрешения Верховного Совета СССР и советского народа пошел Хрущев, разрушала международно-правовую основу ялтинских и потсдамских договоренностей и противоречила Сан-францисскому мирному договору, в котором был зафиксирован отказ Японии от Южного Сахалина и Курильских островов. Это недальновидное... решение Хрущева стало миной замедленного действия, которая вот уже 40 лет продолжает угрожать добрососедству народов России и Японии».

Как показали последующие события, японская сторона не захотела или не смогла (под давлением США) должным образом оценить «щедрый жест» Хрущева, который считал, что предусмотренная им уступка уже принадлежавших СССР территорий побудит японцев заключить на этих условиях мирный договор. Они продолжали затягивать переговоры, отстаивая свою позицию. В конце концов переговоры зашли в тупик и 20 марта 1956 г. были прерваны на неопределенный срок.

Анализ сложившейся тогда ситуации приводит к выводу, что более реалистично к процессу урегулирования японо-советских отношений японское правительство стало относиться лишь тогда, когда из-за отсутствия такого урегулирования Япония могла понести серьезные экономические потери (С. 142). 21 марта 1956 г. в советской печати было опубликовано сообщение Министерства рыбной промышленности СССР о порядке промысла лососевых на Дальнем Востоке. В связи с резким сокращением стада дальневосточных лососей из-за хищнического вылова его японскими рыбопромышленниками добыча этой ценной породы рыб была ограничена как для советских, так и для иностранных граждан и организаций. Теперь для промысла лососевых в объявленном советским правительством районе необходимо было получать соответствующие лицензии. При этом устанавливался предельный лимит улова на каждое судно, регламентировались орудия лова. Так как это напрямую затрагивало интересы японских рыбопромышленников, правительство Японии в спешном порядке было вынуждено направить в Москву своего министра земледелия и лесоводства И. Коно, который 14 мая 1956 г. подписал советско-японскую конвенцию о рыболовстве в открытом море и северо-западной части Тихого океана. Одновременно была согласована квота вылова лососевых для японских рыболовных судов на 1956 год.

Заинтересованность влиятельных японских рыбопромышленников в установлении стабильных отношений с СССР во многом сказалась на решении правительства Японии возобновить переговоры. С 31 июня они проходили уже в Москве. Японскую делегацию возглавлял министр иностранных дел М. Сигэмицу, который сначала вновь попытался выступить с претензиями Японии на южную часть Курильских островов. Однако твердость, с какой советское правительство отвергло эти требования, заставила японского министра рекомендовать своему правительству заключить мирный договор на предложенных СССР условиях.

Это нарушало планы администрации США, направленные на дальнейшее затягивание переговоров Токио с Москвой. Для того, чтобы убедить японцев продолжить выдвижение неприемлемых для Советского Союза требований, Вашингтон пошел на прямое нарушение Ялтинских соглашений. В ноте госдепартамента США, направленной японскому правительству в сентябре 1956г., было заявлено: «Правительство США пришло к заключению, что острова Итуруп и Кунашир (наряду с островами Хабомаи и Шикотан, которые являются частью Хоккайдо) всегда были частью Японии и должны по справедливости рассматриваться как принадлежащие Японии». В ноте говорилось, что «Соединенные Штаты рассматривали Ялтинское соглашение просто как декларацию об общих целях стран-участниц Ялтинского совещания, а не как имеющее законную силу окончательное решение этих держав по территориальным вопросам». Характеризуя позицию США, японские историки отмечали: «Дать во время тяжелой войны официальные обещания, а затем, после окончания войны, растоптать их — вот в чем заключается американский «демократизм», такова верность США международным обязательствам».

Оказывая сильное давление на премьер-министра Хатояма, США не останавливались перед прямыми угрозами. Государственный секретарь США Даллес, находясь в марте 1956 г. в Токио, «строго-настрого наказал послу Аллисону и его помощникам не допустить успешного завершения японо-советских переговоров». В конце августа, не скрывая своего намерения сорвать эти переговоры, Даллес пригрозил японцам, что в случае, если по мирному договору с СССР Япония согласится признать Южный Сахалин и Курильские острова владениями Советского Союза, США навечно сохранят за собой остров Окинаву и все острова Рюкю. Заметим, что в отличие от открытых и освоенных русскими Курильских островов, остров Окинава никогда не принадлежал США, а являлся оккупированной во время войны японской территорией. Поэтому попытка «приравнять» Курилы и Окинаву не имела ни малейшего основания и являлась ничем иным, как произволом со стороны американцев. Не случайно, что подобное обращение с правительством суверенного государства вызвало в Японии волну недовольства и протестов. Можно полагать, что столь явная бесцеремонность США лишь усилила намерение Хатоямы довести до конца дело нормализации советско-японских отношений.

Нормализация советско-японских отношений была достигнута на проходивших с 13 по 19 октября 1956 г. переговорах на высшем уровне в Москве. Итогом переговоров явилось подписание 19 октября главами правительств двух стран «Совместной советско-японской декларации о нормализации отношений».

В тексте декларации фиксировалось: «Состояние войны между СоюзомСоветских Социалистических Республик и Японией прекращается со дня вступления в силу настоящей декларации, и между ними восстанавливаются мир и добрососедские дружественные отношения. Между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией восстанавливаются дипломатические и консульские отношения (С. 143-144). При этом имеется в виду, что оба государства незамедлительно обменяются дипломатическими представителями в ранге посла, а вопрос об учреждении консульств соответственно на территории СССР и Японии будет разрешен в дипломатическом порядке». Стремясь к «быстрому дипломатическому прорыву» на японском направлении, тогдашнее руководство СССР сочло возможным пойти на определенные территориальные уступки, записав в декларации: «Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов будет произведена после заключения мирного договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».

8 декабря 1956г. Совместная декларация была ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР и парламентом Японии. 12 декабря в Токио состоялся обмен ратификационными грамотами.

Советский Союз выполнил все взятые на себя по Совместной декларации обязательства: отказался от репараций с Японии, согласился досрочно освободить отбывавших наказание японских военных преступников, поддержал просьбу Японии о приеме в ООН, доброжелательно решил вопросы сотрудничества с Японией в области рыболовства.

При всех «огрехах» советской дипломатии в 1956 г. были созданы необходимые условия для заключения между СССР и Японией мирного договора. Однако этому вновь воспротивились США, которые в ультимативной форме требовали отказаться от достигнутых в Совместной декларации договоренностей. Усилив свое давление, США добились падения кабинета Хатоямы, который вскоре был заменен проамерикански настроенным кабинетом Н. Киси.

Новый кабинет министров Японии, уступая давлению США, стал отходить от договоренностей 1956 г., уклоняться от переговоров о заключении мирного договора. В качестве «обоснования» этой позиции вновь были выдвинуты требования «вернуть» Японии четыре южнокурильских острова. В заявлении МИД Японии появились утверждения, что нормализация японо-советских отношений не кладет конец, а наоборот, якобы предполагает дальнейшие переговоры по «территориальному вопросу». Одновременно по мере расширения «холодной войны» Япония стала усиливать свое военное сотрудничество с США и, как следствие, проводить все более антисоветскую политику.

Заключение в 1960г. открыто направленного против СССР и КНР японо-американского военного союза («договор безопасности») еще более осложнило разрешение вопроса о линии прохождения границы, ибо в сложившейся на Дальнем Востоке военно-политической обстановке какие-либо территориальные уступки Японии способствовали бы расширению территории, используемой американскими войсками. В памятной записке правительства СССР правительству Японии от 27 января 1960 г., в частности, было заявлено: «В связи с тем, что этот договор фактически лишает Японию независимости и иностранные войска, находящиеся в Японии в результате ее капитуляции, продолжают свое пребывание на японской территории, складывается новое положение, при котором невозможно осуществление обещания советского правительства о передаче Японии островов Хабомаи и Шикотан»[10]. Действия Советского Союза в данной ситуации соответствовали принципу международного права, согласно которому договор может быть не исполнен (или отложено его исполнение) полностью или частично в том случае, если после его заключения возникли обстоятельства, существенно изменившие первоначальные условия, из которых стороны исходили при его заключении. В ответной памятной записке японского правительства от 5 февраля 1960 г. было заявлено, что Япония «будет неотступно добиваться возвращения ей не только островов Хабомаи и Шикотан, но также и других исконных японских территорий». Такое заявление принципиально меняло ситуацию и создавало совершенно новые условия по сравнению с теми, из которых стороны исходили в момент заключения соглашения 1956 года (С. 144-145). Выдвижение Японией дополнительных территориальных требований означало одностороннее изменение и пересмотр первоначальных условий декларации 1956 года. Поэтому в последующих памятных записках правительства СССР от 24 февраля и 22 апреля 1960 г. было заявлено, что территориальный вопрос между СССР и Японией решен в результате второй мировой войны «соответствующими международными соглашениями, которые должны соблюдаться»[11].

Таким образом, Япония не пожелала воспользоваться предоставленной Советским Союзом возможностью на согласованной в 1956 г. основе урегулировать существовавшие противоречия. Вместо этого в Японии было инициировано шумное «движение за возвращение северных территорий», направленное на вовлечение японского населения в кампанию территориальных притязаний к СССР.

Последовавшие события убедительно свидетельствуют о том, что искусственно созданная при помощи США «территориальная проблема» на протяжении всех послевоенных лет активно использовалась как американскими, так и японскими политиками для оправдания своего нежелания подлинной нормализации советско-японских отношений.

В связи с этим интересные признания содержатся в опубликованном в японском журнале «Джапанэко» трактате профессора Ц. Хасэгава, который пишет: «Проблема северных территорий позволила американцам подключить Японию к стратегии США и, отводя японский национализм от себя, направить его против Советского Союза... Эта стратегия была удобна для японского консервативного правительства. Японии нужен был враг для облегчения усилий по восстановлению страны после поражения в войне, достижения независимости, воссоздания экономики, возвращения в сообщество государств, опираясь на американскую военную мощь... Фактически после восстановления дипломатических отношений с Москвой у Токио не было «советской политики» - только «политика северных территорий»...

Продолжая мысль профессора Хасэгавы, можно утверждать, что «проблема северных территорий» была не столько целью политики, сколько средством осуществления антисоветской стратегии США и Японии. Остается лишь сожалеть, что отголоски этой стратегии сохраняются и по сей день, омрачая взаимоотношения двух соседних народов — российского и японского.

[1] В ст. 9-й Конституции Японии сказано: «Искренне стремясь к международному миру…, японский народ на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения вооруженной силы как средства разрешения международных споров.

[2] Правда. – 1951.- 15. февраля.

[3] Международные отношения на Дальнем Востоке в послевоенные годы. – Т.I. – М., 1978.- С. 216.

[4] Зиланов В.К. и др. Русские Курилы: история и современность. – М., 1995.- С. 103-115.

[5] Тихвинский С.Л. Россия - Япония. Обречены на добрососедство. - М., 1996.- С. 54.

[6] Мемуары Н.С. Хрущёва // Вопросы истории. – 1991.- № 8-10. – С. 80, 84.

[7] Северные территории Японии. Посольство Японии в Москве. – 1992.- С. 12.

[8] Сборник документов и материалов по Японии(1951-1954). – ДВО МИД СССР.- 1954.- С. 89-104.

[9] От холодной войны к трёхстороннему сотрудничеству в азиатско-тихоокеанском регионе. – М., 1993.- С. 144-145.

[10] Известия. – 1960. – 29 января.

[11] Правда. – 1960. – 24 апреля.

Поиск по сайту: