Николая Ващенко. Лоскут старого мира

Бесконечные окопы тянулись на передовой. Лёгкая предрассветная дымка стелилась по земле, которая превратилась в огромное прибежище крота, до того она была исполосована бороздами вырытой земли. Всё ещё продолжали догнивать в затихших окопах тела убитых. Временами слышались стоны раненых, но помочь им было уже некому – в отряде осталась лишь горстка бойцов, да и те едва держались на ногах…

Декадову, как и многим в то утро, не спалось. Он тихонько вышел из палатки и направился в сторону часовых, пытаясь развеять мрачные мысли. Вот уже третий год он находится на войне. Два ранения, участие в блестящем Брусиловском прорыве, солдатский Георгиевский крест, блестящий на бесстрашной груди. Два ранения, выход из окружения, когда пришлось убегать от немцев ночью прямиком по болотам и зыбучим пескам… Ныне все это в прошлом, в настоящем же – сплошная неопределённость.

Командир их отряда был убит ещё несколько дней назад. Командование принял на себя Графов, престарелый офицер из Москвы. Он был человеком чрезвычайно нерешительным, и именно эта нерешительность уже стоила жизни нескольким соратникам тех, кто всё ещё пытался, размешивая ногами грязь, сражаться с врагом, не имея к тому, казалось бы, уже никакой возможности.

Положение было чудовищным. Вот уже месяц, как на передовую не подвозят снаряды. Командование оправдывается, заявляя, что российская промышленность не в состоянии производить достаточное количество боеприпасов для этой войны, самой страшной, чудовищной, бесчеловечной от самого Сотворения Мира. Поверить им, конечно, можно, но привозили бы хоть столько снарядов и пуль, сколько производится – в отряде Декадова уже успели забыть, что такое подкрепление и пополнение запасов! Со дня на день закончатся последние патроны, и что тогда командование армии прикажет делать? Ложиться в окопы да помирать? А не хочется, ой как не хочется!.. Далеко, в деревеньке под Петроградом, ждёт Аглая, бедная Аглая, которая родила Декадову первенца, Митю, всего за месяц до начала войны… Как-то они там, всё ли у них нормально? Из столицы в последнее время приходят очень пугающие сведения – дескать, вот-вот свергнут государя, людям нечего есть… Но как же мы тогда будем без отца народа? Что заведём делать, осиротев целой огромной страной?..

Такого рода мысли терзали Декадова не первый день, однако в эту ночь они особенно досаждали ему. Он ещё не знал, что его прекрасной, верной, доброй жены уже нет на свете. Что она, действительно не имея возможности прокормить себя и ребёнка, пошла на демонстрацию, которая была жёстко разогнана полицией. Жестокий жандарм на конец изрубил её саблей… А Декадов продолжал верить, что у него дома всё хорошо, хотя он и предчувствовал, что в мире творится что-то неладное.

И дело вовсе не только в том, что он на самой масштабной и самой страшной войне в истории человечества. Хотя, конечно, и в ней тоже. Фронт представлялся ему огромным котлом, из которого выйдет уже совершенно новый мир. Он будет не лучше прежнего, не стоит обманывать себя подобными мыслями. Но и хуже он будет вряд ли, потому как хуже просто некуда – война, нищета, разруха, бесконечные голодные бунты…

И всё-таки он надеялся, что всё разрешится удачно. Что никакой революции не случиться, что государь найдёт способ разрешить все противоречия внутри России и за её пределами, на исполинских размеров фронте. Хотя, думал он, этой светлой надежде остаётся всё меньше и меньше места в реальном, ставшем до ужаса материальным, мире…

Появится совершенно иной мир, какого раньше никогда не было. И пути назад уже не будет. Именно это и сжимало ему тоской грудь. Он просто хотел вернуться с войны живым и здоровым, обнять жену и ребёнка и снова взяться за пахоту, стараясь обеспечить семью всем необходимым для достойной крестьянской жизни. Он не верил никаким провокаторам, говорившим, что после революции жизнь сразу станет гораздо более сладкой. Просто потому, что, будучи человеком труда, он прекрасно понимал, что так не бывает. Нельзя сломать станок и требовать от него вдвое большей производительности, чем в полноценном рабочем состоянии…

Тоска, горе изо дня в день подталкивали его к тому, что он становится лишним в своей родной стране. Что ему уже давно совсем не хочется воевать далеко за её пределами ради каких-то смутных целей, которые, кроме всего прочего, менялись уже не один десяток раз. В России, в далёкой Родине, появились ярые реакционеры и ярые революционеры, и он в таких условиях чувствовал себя, как между молотом и наковальней. И воевать уже нет никаких сил – просто потому, что непонятно, за кого и за что воюешь, и возвращаться домой тяжело, мучительно и страшно…

Он был даже рад, что его размышления прервал клич боевой тревоги. Наконец-то можно забыть об этом огне в душе, излить его в сражении за измученную, уставшую от тяжёлой жизни Родину, кинуться на врага из последних сил! Забрав из палатки свою винтовку, Декадов в первых рядах побежал в атаку…

На дворе стоял конец февраля 1917 года. Нашего героя застрелили спустя пару минут после начала сражения. Он уже не увидел и не узнал о том, что случилось с его женой, с его домом, его Родиной. Не увидел отречения и убийства царя, установление над Россией красного режима. Не узнал, что его сыну, вместе с совершенно чужими людьми, удалось бежать из России, куда он, сын, вернулся лишь в возрасте восьмидесяти лет, после падения коммунистического режима. На так сильно изменившуюся, но на всё такую же дорогую, священную, любимую российскую землю, которую, в числе миллионов соратников, ценой своей жизни уберёг от захвата чужими странами его отец, солдат русской императорской армии, Пётр Андреевич Декадов…

В последние недели своей жизни Декадов и правда полагал, что сражается напрасно, является лишь пешкой в этой страшной и чрезвычайно опасной для всей страны игре властной верхушки. Но он не нарушил присяги, отдал за так горячо любимую Родину собственную жизнь, и своей кровью освятил бессмертный подвиг солдат и офицеров, до последнего сражавшихся с противником в условиях болезненных мучений, а потом и смерти их великой Родины в той ипостаси, какую она представляла собой в начале ХХ века.

Имя Декадова, как и миллионов других героев, было бесславно забыто за годы коммунистической диктатуры. Эту войну называли «империалистической», «буржуазной», а её участников – предателями интересов народа… Но несправедливость, обман, очернение святынь не может торжествовать вечно. И сегодня память благодарных потомков о подвиге бойцов русской императорской армии восстаёт из небытия. Проходя мимо памятника участникам Первой мировой, вспомните и о нашем герое, для которого интересы Родины и возможность его существования были превыше всего, и никакие обстоятельства не могли сломать в нём чувства ответственности и долга. Вспомните его и его соратников, погибших в боях на наше будущее, и будьте достойны этого подвига. Иначе этого будущего, нашей жизни, могло бы и не быть…

Поиск по сайту: