Принципиальные изменения Н.С. Хрущева в системе управления экономикой

Хрущев был выразителем настрое­ний руководящего слоя советского общества, укрепляя его власть. Он выражал не только жалобы руководителей — его реформы соот­ветствовали распространенным настроениям в стране, которая чув­ствовала, что завоевала право более спокойно жить и дышать. Однако Хрущев на этом не остановился. Стремясь форсировано решить многочисленные проблемы советского общества, он задумал более радикальные планы, которые привели его к конфликту с той же верхушкой партии и руководящим аппаратом общества в целом.

Главная причина неудач реформ 50—60-х гг. заключается в разности потенциала перемен, которым располагало общество, с одной стороны, и его лидеры — с другой. Расхождение в первоначальных устремлениях, кото­рое наметилось между ними в ходе предварительной работы 1953—1955 гг., в дальнейшем углублялось и конкретизиро­валось, мешая достигнуть взаимоприемлемого компромисса. Общество всегда ждало от лидеров больше, чем те стреми­лись ему дать. Поскольку же принципиальные политические решения (как, например, решение о культе личности) носили не вполне законченный характер, общественная мысль и об­щественное мнение развивали их до пределов ожидаемого, радикализируя и уточняя первоначальный замысел. Подо­бная трансляция почти всегда встречала сопротивление пра­вящего центра, который за расширительной трактовкой сво­их решений видел (и не без основания) угрозу собственной власти. Поэтому, едва приняв решение, центр предпринимал действия, ограничивающие свободу его применения. В ре­зультате общество (прежде всего интеллектуалы) постоянно попадало в ситуацию обманутых надежд. Политические ре­формы, не касающиеся всерьез проблем власти, успеха не имели.

Социальные реформы, направленные на подъем жизнен­ного уровня, несмотря на известную отдачу, тоже не приба­вили авторитета руководству страны, но уже по другой при­чине: приносила свои неизбежные плоды патерналистская политика. Реорганизации системы управления экономикой (из них самая крупная — создание совнархозов) часто несли в себе рациональное зерно, но вырванные из общего контекста пре­образовательной политики (которая отличается, например, тем, что требует точного программирования как самих ре­форм, так и их возможных последствий), они сформировали достаточно серьезную оппозицию реформам среди слоя уп­равленцев. Хозяйственные реорганизации и непоследователь­ность Хрущева в вопросах политики и идеологии, который то шел навстречу либеральной интеллигенции, то вставал на сто­рону более консервативно настроенного аппарата, способство­вали усилению влияния номенклатурной аппозиции. В то же время пределы возможного, которые продемон­стрировал Хрущев в последние годы своего пребывания у власти, лишили его кредита доверия той части общества, которая сначала безусловно поддерживала новый курс лидера. Частые смены курса, обилие начинаний, которые как паллиа­тивы были малорезультативны, постепенно сформировали в обществе комплекс усталости от реформ, тягу к стабильности и порядку. Этот комплекс стал социально-психологической ос­новой, обеспечившей заинтересованным политическим силам победу не только над Хрущевым, но и в конечном счете над политикой реформ вообще. Итогом реформ стал переход государственного социализма от формы с господством личности к форме с господством номенклатуры. Хрущев спас государственный социализм от того кризиса, который мог его смести.

Он спас КПСС, ее аппарат от расплаты за чудовищные преступления. Он увел КПСС от суда народа. Он выпустил пар. Хрущев не просто провел ряд реформ для аппарата. Он создал новую модель жизни бюрократии. Он не просто провел ряд реформ для народа. Он создал новую модель жизни для простого человека: частично дав ему новые возможности для упрочения своей жизни при социализме, а частично уверив его в грядущих благах коммунизма.

Хрущев своими реформами по существу заложил основы послесталинской номенклатурной формы государственного социализма и позволил этому строю продержаться еще не одно десятилетие. Брежнев и его окружение только творчески развивали и укрепляли полученное наследство. Другое дело, что сам Хрущев не смог вписаться в созданный им послесталинский социализм. Даже такой лидер, как он, не мог преодолеть генетическую наследственность государственного социализма, его растущую неспособность заботиться о народе и его прогрессирующий интерес к привилегиям для бюрократии. Поэтому реформы Хрущева для бюрократии не могли не столкнуться с его же реформами для народа. Наиболее яркие примеры - расстрел рабочих в Новочеркасске и расправа с творческой интеллигенцией. В этих и других случаях Хрущев уступал бюрократии. Но эти уступки имели предел. Ему надо было в соответствии с нормами сформировавшегося строя - окончательно сдаться номенклатуре и стать послушной вершиной ее пирамиды. На это он не пошел и в этом его выдающаяся личная историческая заслуга. Он нашел в себе силы порвать с окружением, с помощниками и друзьями. Его популизм стал барьером, не позволившим ему превратиться в вождя номенклатуры.

27. Кибернетика и дискуссии о науке управления.

В условиях отсутствия материальной заинтересованности лю­дей в производственной деятельности необходимо было введе­ние принудительных мер. Был принят декрет СНК «О порядке всеобщей трудовой повинности» предусматривал повсемест­ное и постоянное привлечение к общественно полезному труду лиц, таковым не занимающихся. Лица, уклоняющиеся от учета

Во вступительном слове на юбилейной сессии Научного со­вета АН СССР по комплексной проблеме «Кибернетика» ака­демик А.И. Берг сказал: «В 40-е и 50-е годы группа деятелей науки увидела в кибернетике угрозу своему благополучию и приняла позу «правоверных» поборников материалистической философии. Это задержало перевод книги Н. Винера, а после ее издания породило поток литературы антикибернетического ха­рактера. Кибернетику называли «пустоцветом», «псевдонаукой», «служанкой империалистической реакции, направленной про­тив марксистского учения». Все это серьезно затормозило при­менение математических методов в экономике».

В 1959 г. Аксель Иванович Берг организовал Научный совет по кибернетике при Президиуме АН СССР и стал общеприз­нанным главой кибернетики Советского Союза. По определе­нию Берга, кибернетика — это наука об оптимальном управле­нии сложными процессами, наука о повышении эффективнос­ти труда человека в организованном человеческом обществе.

После XX съезда партии с наступлением хрущевской «отте­пели» благодаря активности ряда ученых кибернетика получила «постоянную прописку» в науке СССР. В практическом исполь­зовании ее в управлении экономикой особенно большая заслу­га лауреата Нобелевской премии Л.В. Канторовича, который создал новую отрасль в математике, названную линейным программи­рованием, имеющую прямое отношение к экономике. Оно яв­ляется основой теории оптимального планирования и управле­ния ресурсами. За создание теории линейного программирова­ния и использование методов оптимального математического программирования в решении экономических задач Л.В. Канто­ровичу в 1975 г. была присуждена Нобелевская премия по эко­номике (совместно с американцем Т.Ч. Купмансом).

Признание кибернетики и применение ее в исследовании экономических процессов содействовали признанию наука уп­равления. В 60-е гг., несмотря на сомнения и возражения отдель­ных экономистов, необходимость такой науки можно было считать общепризнанной. Дискуссия принимает иное направление — о предмете и методологии этой науки. В отдельных исследованиях, посвященных управлению соци­алистическим производством, рассматривались вопросы, кото­рые являются предметом философии, политической экономии социализма, отраслевых и специальных экономических наук, математики. Иначе говоря, делались попытки включить в пред­мет науки весь комплекс проблем системы управления общест­вом. Если бы пытались создать такую науку, то она была бы не чем иным, как наукой, изучающей... все науки.

Понятие науки управления в узком смысле этого слова в со­временных условиях можно сравнить с менеджментом, так как эти понятия в основном тождественны. В практической их ре­ализации решающее значение имеют такие экономические ка­тегории, как эффективность, рентабельность, прибыль и др. В этом направлении после XX съезда партии и в связи с призна­нием науки управления была проведена значительная работа.

В 1957 г. в Институте экономике АН СССР, а в 1958 г. в Мос­ковском государственном университете прошли дискуссии, по актуальным проблемам товарного производства и закона сто­имости при социализме. Несмотря на различия во взглядах от­дельных экономистов, наличие товарного производства при со­циализме и необходимость использования его законов и катего­рий на практике были общепризнанными. Ограничения, выска­занные в свое время по этим проблемам И. Сталиным, были признаны теоретически несостоятельными и практически вред­ными. Практические вопросы использования закона стоимости были рассмотрены академиком С.Г. Струмилиным. Его рекомен­дации использования стоимости на практике вполне могут быть использованы и в современных условиях. В полной мере со­храняет практическое значение и его методика различных вари­антов определения общественной и локальной производитель­ности труда. Струмилин подчеркивал, что метод определения индексов относительной производительности труда применим и при сопоставлении ее не во времени, а в пространстве. На­пример, при межреспубликанских и межрайонных сопоставле­ниях за базу сравнений целесообразней всего, конечно, принять средний уровень производительности труда по каждому отдельному производству и по всей их совокупности в. целом. В таком случае, сопоставляя полную трудоемкость в часах или стоимость в рублях любого продукта по каждой республике или району со средней его стоимостью по всей стране и учитывая, что производительность труда обратно пропорциональна сто­имости, мы из сопоставления стоимости легко определим и сравнительную производительность труда с территориальными колебаниями.

В связи с полной «реабилитацией» товарного производства и закона стоимости возникла проблема повышения роли прибы­ли в управлении экономикой. В этом отношении весьма важную роль сыграла статья Е. Либермана «План, прибыль и премия», в которой были поставлены весьма актуальные проблемы со­вершенствования управления на микро- и макроуровнях. Идеи автора были поддержаны другими учеными и практиками, многие отклики которых были опубликованы в газете «Правда». Так, по мнению академика В.С. Немчинова, показатель «валовая про­дукция» не в полной мере отражает результаты хозяйственной деятельности каждого производственного коллектива, так как он включает в свой состав стоимость полученного со стороны сырья, топлива, материалов. При планировании, основанном на этом показателе, оказывается выгодным использовать более дорогие материалы и услуги. Расходуя более дорогие материалы и пользуясь более дорогими услугами, оказывается возможным перевыполнение плана по валовой продукции. В результате ва­ловая продукция возрастает за счет промежуточного продукта. В целом же общество заинтересовано в росте конечного, а не промежуточного продукта.

Поиск по сайту: