Вопрос 6. Мотив и цель преступления

Практически все ученые исходят из правильного положения о том, что всякое сознательное поведение является мотивирован­ным и целенаправленным. Из этого некоторые юристы делают вы­вод, будто можно ставить вопрос о мотивах и целях любого поступ­ка, в том числе и неосторожного преступления. Однако вряд ли имеются достаточные основания распространять правильное по­ложение о мотивированности и целенаправленности человеческо­го поведения на любое уголовное правонарушение.

Во-первых, вряд ли правомерно считать мотивированным и целенаправленным такое поведение, когда лицо не выполняет лежа­щих на нем обязанностей неосознанно: по забывчивости, из-за сна, в силу бессознательного состояния и т. д. Тем меньше основа­ний искать мотивы и цели такого неосторожного преступления.

Во-вторых, подавляющее большинство неосторожных преступ­лений по своей юридической конструкции представляет нераз­рывное сочетание неосмотрительного поведения с общественно опасными последствиями, указанными в диспозиции уголовно-правовой нормы. Поскольку само неосмотрительное поведение в отрыве от последствий не имеет уголовно-правового значения, его мотивированность и целенаправленность отнюдь не равнозначны преступным мотивам и целям.

В-третьих, вопрос о мотивах и целях может ставиться в уголовном праве лишь в том случае, если они являются одним из обязательных условий уголовной ответственности либо влияют на ква­лификацию преступления, либо в качестве обстоятельств, смягча­ющих или отягчающих ответственность, подлежат учету при на­значении наказания.

Мотив и цель — это признаки субъективной стороны преступ­ления, неразрывна связанные с виной, но в отличие от неё имею­щие факультативное значение.

Мотив преступления— это обусловленное определенными по­требностями и интересами побуждение, которое вызывает у лица решимость совершить преступление и проявляется в нем.

Рассматривая процесс формирования желания, ученые выделя­ют в нем несколько этапов:

1) ощущение определенной потребно­сти;

2) превращение ее в побуждение к действию, т.е. в мотив;

3) постановка цели, достижение которой должно прямо удовлетво­рить ощущаемую потребность или служить средством для ее удов­летворения;

4) желание (хотение) достичь поставленной цели. В этом ряду этапов четко прослеживается взаимосвязь всех субъек­тивных признаков преступления: мотив рождается из потребнос­тей и в определенной мере способствует формированию цели, а цель вместе с мотивом порождают желание определенными спосо­бами добиться желаемого результата.

Мотив человеческого поведения только тогда становится моти­вом преступления, когда он охватывает все наиболее существен­ные свойства преступного деяния, а это возможно только в умыш­ленном преступлении.

Мотив преступления, имеющего формальный состав, сви­детельствует о том, что такое преступление может совершаться только с прямым умыслом.

Не так однозначно решается вопрос о видах умысла при совер­шении с указанным в законе мотивом преступлений, имеющих ма­териальный состав.

Перечисленные в законе специальные мотивы при совершении преступлений с материальным составом по общему правилу могут сочетаться как с прямым, так и с косвенным умыслом. Например, сочетание определенного мотива с неконкретизированным кос­венным умыслом возможно при убийстве или причинении вреда здоровью из хулиганских побуждений, при убийстве в связи с осу­ществлением потерпевшим своей служебной деятельности или выполнением общественного долга, при умышленном причине­нии тяжкого вреда здоровью по мотиву национальной вражды и т.д. В основе названных мотивов может лежать «потребность» ви­новного в расправе над потерпевшим. Средством удовлетворения этой «потребности» является сам процесс расправы, в ходе кото­рой виновный предвидит и сознательно допускает причинение не­определенного по тяжести вреда.

Важным является вопрос о классификации мотивов преступления.

Исходя из того, что все преступные мотивы являются общест­венно опасными, Б. С. Волков делит их на три группы:

1) полити­ческого характера (классовая ненависть, классовая месть);

2) низ­менные;

3) лишенные низменного характера.

Эта классификация представляется наиболее обоснованной и практически значимой, поскольку базируется на различиях в нравственной и правовой оценке мотивов. Однако проблематичным является обоснован­ность выделения в особую группу политических мотивов. Ведь в этом случае они не должны относиться ни к низменным, ни к ли­шенным низменного характера, что логически невозможно.

Для построения уголовно-правовой классификации мотивов преступлений необходимо исходить из уголовно-правового поня­тия «низменных побуждений». Между тем авторы подчас исполь­зуют это понятие, не раскрывая его смысла.

Побуждения, которыми лицо руководствовалось при соверше­нии преступления, можно считать низменными при условии, что законодатель рассматривает их как повышающие общественную опасность деяния. Это возможно в трех случаях.

Во-первых, когда с помощью мотива, введенного в число при­знаков состава, конструируется специальный состав преступления, рассматриваемый по закону как более опасный, чем обладающий теми же объективными свойствами, но лишенный данного мотива. Например, причинение тяжкого вреда здоровью одним осужден­ным другому осужденному на почве мести за оказание последним содействия администрации учреждения или органа уголовно-ис­полнительной системы (ч. 3 ст. 321 УК) представляет специальный вид преступления, более опасный, чем умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (п. «а» ч. 2 ст. 111 УК). Однако нельзя во всех случаях признавать низменными те мотивы (как и цели), ко­торые входят в состав преступления в качестве обязательного при­знака. Так, личную заинтересованность при злоупотреблении должностными полномочиями нельзя признать низменным по­буждением, поскольку она не усиливает, а обосновывает уголов­ную ответственность за данное деяние.

Во-вторых, мотив можно считать низменным, если ему прида­ется значение квалифицирующего признака. Так, корыстные, хули­ганские побуждения, мотив национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, мотив кровной мести также являются низ­менными, поскольку они существенно повышают опасность умы­шленного убийства и усиливают наказание за него (например, п. «з», «и», «л» ч. 2 ст. 105 УК).

В-третьих, мотив следует признать низменным, если он вклю­чен законодателем в число обстоятельств, отягчающих наказание (п. «е» и «ж» ч. 1 ст. 63 УК). Эти мотивы должны учитываться как обстоятельства, отягчающие наказание, при совершении любых преступлений.

К низменным относятся такие мотивы, как корыстные (п. «з» ч. 2 ст. 105, п. «з» ч. 2 ст. 126, п. «з» ч. 2 ст. 206 УК), хулиганские (п. «и» ч. 2 ст. 105, ст. 245 УК). Понятие низменных по­буждений в действующем законодательстве весьма ограничено, поскольку используется только в ст. 153 и 155 УК. В обоих случаях использование данного термина является весьма неудачным, ибо оно неосновательно сужает рамки применения указанных норм. Представляется, что потребностям практики гораздо больше соот­ветствовало бы определение мотивов подмены ребенка, а также разглашения тайны усыновления (удочерения) из корыстной или иной личной заинтересованности.

Мотивы, не предусмотренные в перечне обстоятельств, отягча­ющих наказание, а также не используемые в Особенной части УК для усиления наказания, не могут признаваться низменными, хотя степень их предосудительности может довольно существенно раз­личаться (месть, ревность, карьеризм, личная неприязнь, сексу­альная неудовлетворенность и т.п.).

Действительный мотив преступления и его мотивировка винов­ным, нередко намеренно скрывающим свои подлинные побужде­ния, зачастую не совпадают. Поэтому для установления психоло­гического мотива конкретного преступного поведения может быть назначена судебно-психологическая экспертиза.

Важным признаком субъективной стороны преступления явля­ется цель деяния.

Цель преступления — это идеальная (мысленная) модель буду­щего желаемого результата, к причинению которого стремится правонарушитель посредством совершения преступления.

Цель как признак субъективной стороны преступления связана не только с мотивом, но и с виной. Включение специальной цели в субъективную сторону конкретного преступления свидетельствует о целенаправленном характере деяния, которое в этом случае слу­жит не самоцелью, а способом достижения того конечного резуль­тата, который и является целью. Этот результат, а также само дея­ние и его общественно опасные последствия, как способ достиже­ния поставленной цели, являются для субъекта преступления же­лаемыми. Поэтому следует констатировать, что специальная цель деяния совместима только с прямым умыслом. Ни неосторожные преступления, ни преступления с альтернативной формой вины, ни даже преступления, совершение которых возможно с любым видом умысла, никогда не включают в свой состав специальной цели, сформулированной законодателем.

Для уголовно-правовой классификации целей преступления можно использовать те же критерии, что и для классификации мо­тивов.

К низменным целям следует отнести такие, как цель скрыть другое преступление или облегчить его совершение (п. «е» ч. 1 ст. 63, п. «к» ч. 2 ст. 105 УК), цель использования органов или тка­ней потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105, п. «ж» ч. 2 ст. 111), цель прекращения государственной или иной полити­ческой деятельности потерпевшего (ст. 277 УК), цель свержения или насильственного изменения конституционного строя РФ (ст. 279 УК), цель подрыва экономической безопасности и оборо­носпособности РФ (ст. 281 УК). Прочие цели, когда они вводятся в состав конкретных преступлений, относятся к не имеющим низ­менного характера, поскольку они не рассматриваются законода­телем как повышающие общественную опасность деяния, хотя степень предосудительности этой группы целей может существен­но различаться.

Мотив и цель преступления могут выполнять в уголовном пра­ве четыре функции.

Во-первых, они играют роль признаков, придающих деянию характер уголовно наказуемого и отграничивающих преступления от непреступных деяний. Например, невыплата свыше трех меся­цев заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат является преступной только при совершении из корыстной или иной личной заинтересованности (ст. 145.1 УК).

Во-вторых, мотив и цель, введенные в состав преступления в качестве обязательного признака, могут отграничивать одно пре­ступление от другого, т.е. определять квалификацию по различ­ным уголовно-правовым нормам. Так, уничтожение путем взрыва, поджога или иным общеопасным способом важных народно-хозяйственных объектов с целью подрыва экономической безопас­ности и обороноспособности РФ квалифицируется как диверсия (ст. 281 УК), а те же действия без указанной цели подлежат квали­фикации по ч. 2 ст. 167. Причинение легкого вре­да здоровью из хулиганских побуждений квалифицируется по ст. 213, а без указанных мотивов — по ст. 115 УК.

В-третьих, включение мотива и цели в диспозицию уголовно-правовой нормы может создавать квалифицированные виды преступления: убийство из корыстных или хулиганских побуждений либо совершенное с целью скрыть другое преступление или облег­чить его совершение и т. д.

В-четвертых, мотив и цель, не будучи включенными в диспози­цию конкретной уголовно-правовой нормы, могут играть роль об­стоятельств, смягчающих (п. «д», «ж» и «з» ч. 1 ст. 61 УК) или отяг­чающих наказание (п. ее» 2 и «ж» ч. 1 ст. 63 УК). В качестве смяг­чающих обстоятельств суд вправе учесть различные мотивы и це­ли, не относящиеся к низменным, если их наличие, по мнению су­да, снижает степень общественной опасности деяния.

Поиск по сайту: