Способы психологической защиты

В ситуациях, когда интенсивность потребности на­растает, а условия ее удовлетворения отсутствуют, пове­дение регулируется с помощью механизмов психологи­ческой защиты. Ф. В. Бассин [29] определяет психологи­ческую защиту как нормальный механизм, направленный на предупреждение расстройств поведения не только в рамках конфликтов между сознанием и бессознатель­ным, но и между разными эмоционально окрашенными установками. Эта особая психическая активность реали­зуется в форме специфических приемов переработки ин­формации, которые могут предохранять личность от стыда и потери самоуважения в условиях мотивационного кон­фликта. Психологическая защита проявляется в тенденции человека сохранять привычное мнение о себе, уменьшать диссонанс, отторгая или искажая информацию, расцени­ваемую как неблагоприятную и разрушающую первона­чальные представления о себе и других.

Механизм психологической защиты связан с реорга­низацией осознаваемых и неосознаваемых компонентов системы ценностей и изменением всей иерархии ценностей личности, направленной на то, чтобы лишить значимости и тем самым обезвредить психологически травмирующие моменты. Функции психологической защиты противоречи­вы в том плане, что, способствуя адаптации человека к своему внутреннему миру и психическому состоянию (оберегая приемлемый уровень собственного достоинст­ва), они могут ухудшить приспособленность к внешней социальной среде. Например, падение уровня притязаний после неудачи можно рассматривать как механизм за­щиты, предупреждающий огорчения от последующих не­удач, но в то же время снижающий вероятность победы. Э.А. Костандов [139, 140] предложил логически строй­ное и убедительное представление глубинного физиологи­ческого компонента психологической защиты. Отрица­тельные эмоциональные переживания формируют устой­чивую рефлекторную связь в коре мозга. Она, в свою очередь, повышает пороги чувствительности и тем самым тормозит сигналы, связанные с событиями, вызывающими такие переживания, препятствуя их осознаванию. Вре­менные связи между неосознаваемыми стимулами могут

запечатлеваться в долговременной памяти, быть чрезвы­чайно стойкими. Это позволяет понять способ возникно­вения стойких эмоциональных переживаний в случаях, когда их повод остается для переживающего их человека неосознанным. Костандов признает существование в мозгу чувствительного механизма, реагирующего на физически очень слабые, но весьма значимые для данного человека раздражители. Несмотря на то, что эти раздражители не осознаются человеком, они могут вызвать у него ряд веге­тативных реакций, приводящих к изменениям физиологи­ческого и психологического состояний

Как объяснить стойкость очагов отрицательного эмо­ционального возбуждения, возникающих при пережива­ниях конфликтов? Интересную мысль по этому поводу высказывает Е. Т. Соколова. [250]. Она обращает внима­ние на тот известный факт, что всякое препятствие ведет к прерыванию действия до тех пор, пока препятствие не будет преодолено или человек не откажется от его преодо­ления. При этом действие оказывается незавершенным либо в своем внешнем, материальном плане, либо во внут­реннем, коль скоро решение преодолевать препятствие или отказаться от действия еще не принято. В том случае, когда человек не осознает конкретного смысла тех или иных обстоятельств, незавершенным оказывается прежде всего сам акт осознания. Как показано экспериментами Зейгарник [402], именно незавершенные действия (и со­путствующие им обстоятельства) запоминаются лучше завершенных и, что особенно важно, запоминаются не­произвольно. В работах Левина также показано, что не­законченные действия формируют тенденцию к их завер­шению, при этом, если прямое завершение невозможно, человек начинает совершать замещающие действия. Мож­но допустить, что механизмы психологической защиты — это и есть некоторые специализированные формы заме­щающих действий.

В экспериментальных условиях была воспроизведена ситуация, отчетливо выявившая эффект психологической защиты. Студентам предлагалось опознать и как можно быстрее отреагировать на ряд слов, предъявлявшихся на экране в дефиците времени. Среди слов были слова-табу (бранные, неприличные) и нейтральные. Оказалось, что порог опознания слов-табу был существенно выше, чем нейтральных [375П

Защитные механизмы начинают свое действие, когда достижение цели нормальным способом невозможно или когда человек полагает, что оно невозможно. Важно под­черкнуть, что эта не способы достижения желаемой цели, а способы организации частичного и временного душев­ного равновесия с тем, чтобы собрать силы для реального преодоления возникших трудностей; т. е. разрешения кон­фликта соответствующими поступками. Люди по-разному реагируют на свои внутренние трудности. Одни, отрицая их существование, подавляют склонности, которые до­ставляют им неудобства, и отвергают некоторые свои же­лания как нереальные и невозможные. Приспособление в этом случае достигается за счет изменения восприятия. Сначала человек отрицает то, что нежелательно, но по­степенно может привыкнуть к такой ориентации, дейст­вительно забыть болезненные сигналы и действовать так, как если бы их не существовало. Другие люди преодоле­вают конфликты, пытаясь манипулировать беспокоящими их объектами, стремясь овладеть событиями и изменить их в нужном направлении. Третьи находят выход в само­оправдании и снисхождении к своим побуждениям, а чет­вертые прибегают к различным формам самообмана. Лич­ностям с особенно жесткой и косной системой принципов поведения было бы особенно трудно и подчас невозможно действовать в разнообразной и изменчивой среде, если бы защитные механизмы не оберегали их психику.

Опыт, не совместимый с представлением человека о себе, имеет тенденцию не допускаться к осознанию. Вос­приятие угрозы сопровождается мобилизацией защиты с целью поддержать структуру «я». Это достигается либо искажением восприятия, либо отрицанием воспринятого, либо его забыванием.

Может ли человек забыть то, что ему неудобно? Да, может. Забывание по этой причине называется подавле­нием. Оно играет защитную роль, не позволяя травми­рующим мыслям проникать в сознание. Здесь либо рабо­тает «цензор», который, действуя на подсознательном уровне, вмешивается и прекращает вывод информации из памяти, либо неприятная информация снабжается при запоминании особыми знаками, так что в дальнейшем ее особенно трудно вспомнить. Однако в особых ситуациях подавляемая мысль может пробиться в сознание. Вот характерный пример из романа Л. И. Толстого «Анна Каренина».

«Сам того не сознавая, Каренин ждал смерти Анны, так как «смерть ее развяжет сразу всю труд­ность его положения». Войдя в дом, он спросил швей­цара:

— Что барыня?

— Вчера разрешилась благополучно. Алексей Александрович остановился и побледнел. Он ясно понял теперь, с какой силой он ждал ее смерти.

— А здоровье?

— Очень плохи,— отвечал он.— Вчера был доктор­ский съезд, и теперь доктор здесь.

— Возьми вещи,— сказал Алексей Александрович, и, испытывая некоторое облегчение от известия, что есть все-таки надежда смерти, он вошел в переднюю» [263, с. 480].

Важно отметить, что забывается не только сама трав­мирующая мысль, но и ряд других, связанных с ней по ассоциации.

К механизмам психологической защиты относят обыч­но отрицание, вытеснение, проекцию, идентификацию, рационализацию, включение, замещение, отчуждение и др.

Отридание сводится к тому, что информация, которая тревожит и может привести к конфликту, не восприни­мается. Имеется в виду конфликт, возникающий при появлений мотивов, противоречащих основным установ­кам личности, или информации, которая угрожает са­мосохранению, престижу, самооценке. Этот способ защиты вступает в действие при конфликтах любого рода, не тре­буя предварительного научения, и характеризуется замет­ным искажением восприятия действительности. Отрицание формируется еще в детском возрасте и зачастую не позво­ляет человеку адекватно оценивать происходящее вокруг, что, в свою очередь, вызывает затруднения в поведении. Например, при массовом социологическом исследовании взрослым людям задавали вопрос, убедили ли их материа­лы прессы в том, что курение вызывает рак легких. По­ложительный ответ дали 54% некурящих и только 28% курящих. Большинство курящих отрицали значение при­водимых фактов, поскольку их принятие означало бы осознание серьезной опасности для их собственного здо­ровья [65].

Вытеснение — наиболее универсальный способ избавления от внутреннего конфликта путем активного выклю-

чения из сознания неприемлемого мотива или неприят­ной информации. Например, особо неудобные для нас факты особенно легко забываются. Вытеснение — бессоз­нательный психический акт, при котором неприемлемая информация или мотив отвергаются цензурой на пороге сознания. Ущемленное самолюбие, задетая гордость и обида могут порождать декларирование ложных мотивов своих поступков, чтобы скрыть истинные не только от других, но и от себя. Истинные, но неприятные мотивы вытесняются с тем, чтобы их заместили другие, прием­лемые с точки зрения социального окружения и пото­му не вызывающие стыда и угрызений совести. Ложный мотив в этом случае может быть опасен тем, что позво­ляет прикрывать общественно приемлемой аргументацией личные эгоистические устремления.

Вытесненный мотив, не находя разрешения в пове­дении, сохраняет, однако, свои эмоциональные и веге­тативные компоненты. Несмотря на то, что содержатель­ная сторона травмирующей ситуации не осознается и человек может активно забыть сам факт того, что он совершил некоторый неблаговидный поступок, например струсил, тем не менее конфликт сохраняется, а вызван­ное им эмоционально-вегетативное напряжение субъек­тивно может восприниматься как состояние неопреде­ленной тревоги. Поэтому вытесненные влечения могут про­являться в невротических и психофизиологических симп­томах. Обмолвки, описки, неловкие движения также не­редко свидетельствуют о вытеснении [280]. Интересно, что быстрее всего вытесняется и забывается человеком не то плохое, что ему сделали люди, а то плохое, что он причинил себе или другим. Неблагодарность связана с вытеснением, все разновидности зависти и бесчислен­ные компоненты комплексов собственной неполноценности вытесняются с огромной силой. Великолепный пример вытеснения приведен в эпизоде из «Войны и мира» Л. Н. Толстого, где Николай Ростов с искренним вооду­шевлением рассказывает о своей храбрости на поле боя. В действительности он струсил, но вытеснение было столь сильным, что он уже сам верил в свой подвиг [264].

При вытеснении неразрешенный конфликт обнаружи­вает себя различными симптомами, высоким уровнем тре­вожности и чувством дискомфорта. Яркий пример вы­теснения описан в работе А. М. Свядоща. «Больной X. 28 лет, однажды, спускаясь утром по лестнице, чтобы пойти на работу, вдруг остановился, так как у него по­явилась мысль: не осталась ли открытой дверь? Вер­нулся, проверил — дверь была плотно закрыта. С этого времени его стало преследовать навязчивое сомнение: не осталась ли дверь открытой? При уходе из дому дверь закрывалась женой на засовы, задвижки, замки и тем не менее он по многу раз в день, оставив работу, вынужден был возвращаться домой, чтобы проверить, не осталась ли дверь открытой. Он понимал необоснован­ность своей тревоги, боролся с ней, но не мог ее преодо­леть. Сам больной не мог связать свое заболевание с ка­кой-нибудь причиной. Оно казалось ему возникшим без всякого внешнего повода» [235, с. 363]. А предыстория болезни такова. Пациент был женат вторично, первую жену он очень любил и прожил с нею около двух лет. К концу этого периода он стал вспыльчивым, раздражи­тельным, и отношения с женой стали ухудшаться. Как-то раз, придя домой и застав дверь открытой, он нашел записку от жены, в которой она сообщала, что ушла от него к другому человеку. Пациент очень болезненно переживал уход жены, просил ее вернуться, но она отка­залась. Через полтора года он женился вторично. Этот брак оказался удачным, и они прожили вместе около двух лет, когда внезапно развилось болезненное состояние. Же­на отметила, что незадолго до появления описанной на­вязчивости супруг стал вспыльчивым, раздражитель­ным, ворчливым, и в связи с этим отношения между ними ухудшились. Сам больной этого не замечал. В приведенном случае навязчивое состояние отражало переживания человека. Возникшая внутренняя связь меж­ду открытой дверью и уходом первой жены означала в скрытой символической форме боязнь потерять вторую жену, когда отношения с ней стали ухудшаться. Мысль о потере оказалась для него столь тягостной, что она была вытеснена, т. е. не нашла отражения в сознании, и прорвалась в скрытой форме в виде боязни застать дверь дома открытой. Психотерапия помогла осознать эту связь, привела к избавлению от этого состояния. Таким образом, вытеснение означает подавление, иск­лючение из сознания импульса, провоцирующего напряже­ние и тревогу.

Бывает, что человек должен принять ка­кое-то трудное решение, связанное для него с длительными волнениями и переживаниями. В таком случае он может внезапно «забыть» об этом деле. Аналогично он способен полностью утратить воспоминание о своем не­этичном поступке, невыполненном обещании. Возника­ет амнестический барьер — охранительное забвение, Л. Н. Толстой назвал это «раздвиганием душевного ме­ханизма», дающего возможность забыть то, что сделало бы жизнь невыносимой) Приведем пример подобной ситуации из романа «Воскресение». «Воспоминания эти не сходи­лись с ее теперешним миросозерцанием и потому были совершенно вычеркнуты из ее памяти или скорее где-то хранились в ее памяти нетронутыми, но были так за­перты, замазаны, как пчелы замазывают гнезда клочней (червей), которые могут погубить всю пчелиную работу, чтобы к ним не было никакого доступа... Маслова вспо­минала о многих, но только не о Нехлюдове. О своем детстве и молодости, а в особенности о любви к Нехлю­дову она никогда не вспоминала. Это было слишком больно. Эти воспоминания где-то далеко нетронутыми ле­жали в ее душе. Даже во сне никогда не видала Нехлю­дова... Ей нужно было прочно и окончательно забыть обо всем этом, чтобы не убить себя, не стать безумной» [265, с. 164].

Важно, что человек не делает вид, а действительно забывает нежелательную, травмирующую его информа­цию, она полностью вытесняется из его памяти. Поэтому если мы замечаем, что неоднократно забываем нечто, то пора задать себе вопрос, действительно ли мы хотим вос­пользоваться данной информацией.

Проекция — бессознательный перенос (приписывание) собственных чувств, желаний и влечений, в которых че­ловек не хочет себе сознаться, понимая их социальную неприемлемость, на другое лицо. Например, когда человек по отношению к кому-то проявил агрессию, у него не­редко возникает тенденция понизить привлекательные ка­чества пострадавшего. Человек, постоянно приписываю­щий другим собственные стремления, противоречащие его моральным нормам, получил даже специальное назва­ние — ханжа.

Идентификация — бессознательный перенос на себя чувств и качеств, присущих другому человеку и не до­ступных, но желательных для себя. У детей — это про­стейший механизм усвоения норм социального поведения

и этических ценностей. Так, мальчик бессознательно ста­рается походить на отца и тем самым заслужить его любовь и уважение. Благодаря идентификации достигает­ся также символическое обладание желаемым, но недо­сягаемым объектом [278]. В расширенном толковании идентификация — неосознаваемое следование образцам, идеалам, позволяющее преодолеть собственную слабость и чувство неполноценности.

Рационализация — псевдоразумное объяснение человеком своих желаний, поступков, в действительности выз­ванных причинами, признание которых грозило бы по­терей самоуважения. В частности, рационализация связа­на с попыткой снизить ценность недоступного. Так, пе­реживая психическую травму, человек защищает себя от ее разрушительного воздействия тем, что переоценивает значимость травмирующего фактора в сторону ее пониже­ния: не получив страстно желаемого, убеждает себя, что «не очень-то и хотелось». Рационализация используется человеком в тех особых случаях, когда он, страшась осознать ситуацию, пытается скрыть от себя тот факт, что в своих действиях побуждается мотивами, находя­щимися в конфликте с его собственными нравственными стандартам. Например, героине романа Л. Н. Толстого «Война и мир» Наташе необходимо избавиться от мысли об измене любви, об измене князю Андрею. «Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь; ее мучил неразре­шимый вопрос, кого она любила: Анатоля или князя Андрея?» У Наташи совершается внутренняя психоло­гическая работа по объяснению разумными причинами свершившихся событий. Эта работа устраняет душевный конфликт между представлениями о порядочности и ре­альным поведением. В конце концов героиня говорит:

«Мне кажется, что я сто лет люблю его (Анатоля). Да и не любила никого так, как его» [264, с. 378,

Наиболее яркие феномены рационализации получили названия «кислый виноград» и «сладкий лимон» Первый, известный по басне Эзопа «Лиса и виноград» отражает понижение значимости недоступного. Защита по типу «сладкого лимона» направлена не столько на дискре­дитацию недосягаемого объекта, сколько на преувеличе­ние ценности имеющегося. Если человек демонстрирует пренебрежительное отношение к высшему образованию,

то не исключено, что он защищается от огорчений в связи с упущенной возможностью учиться. Этот же чело­век не жалеет сил, чтобы дать своим детям высшее об­разование, которое ему самому якобы не нужно. Точно так и похвальба альковными подвигами — тоже может выступать как психологическая защита от представления о себе как о сексуально неполноценном человеке.

Близким к рационализации способом психологической защиты является включение, при котором также пере­оценивается значимость травмирующего фактора. Для этого используется новая глобальная система ценностей, куда прежняя система входит как часть, и тогда отно­сительная значимость травмирующего фактора понижает­ся на фоне других, более мощных. Примером защиты по типу включения является катарсис –облегчение внутрен­него конфликта при сопереживании. Если человек наблю­дает и сопереживает драматические ситуации других лю­дей, существенно более тягостные и травмирующие, чем те, которые тревожат его самого, он начинает смотреть на свои беды по-другому, оценивая их по сравнению с чужими. Издревле катарсис связывают с театром. Действи­тельно, собственные мучительные состояния зрителей мо­гут облегчаться, когда они переживают события, происхо­дящие с героями классической трагедии на театраль­ной сцене. В этом — одно из благотворных влияний теат­рального искусства на психику человека. Из сказанного становится понятным, что люди, способные искренне со­переживать страданиям окружающих, не только облегча­ют их другим, но способствуют улучшению и своего психического здоровья.

Замещение — перенос действия, направленного на недоступный объект, на действие с доступным объектом. Замещение разряжает напряжение, созданное недоступ­ной потребностью, но не приводит к желаемой цели. Когда человеку не удается выполнить действие, необхо­димое для достижения поставленной перед ним цели, он иногда совершает первое попавшееся бессмысленное дви­жение, дающее какую-то разрядку внутреннему напряже­нию. Замещающая деятельность может отличаться от исходной переводом активности в иной план, например из практического осуществления в мир фантазии. В Япо­нии работает балаганчик «Отведи душу».

Посетитель входит в темное помещение, отгороженное от улицы занавеской, получает несколько простых тарелок, бьет их по одной и удаляется, разряжая таким образом свое внут­реннее напряжение. Такое замещение мы часто видим в жизни, когда человек срывает свое раздражение, гнев, досаду, вызванные одним лицом, на другом лице или на первом попавшемся предмете (рис. 15).

Рис. 15. Домашний тиран.

(Из кн.: Херлуф Бидструп. Львов, I960.)

Изоляция или отчуждение. — обособление внутри сознания травмирующих человека факторов. При этом не­приятным эмоциям блокируется доступ в сознание, так что связь между каким-то событием и его эмо­циональной окраской не отражается в сознании. Этот вид защиты напоминает «синдром отчуждения», для кото­рого характерно чувство утраты эмоциональной связи с

другими людьми, ранее значимыми событиями или соб­ственными переживаниями, хотя их реальность и осозна­ется. Феномены дереализации, деперсонализации и рас­щепления личности (множественности «я») могут быть связаны с такой защитой. В литературе описано более 200 случаев расщепления личности. Очень часто двойник воплощает то, что чуждо первому «я», то, к чему оно относится со страхом или отвращением, против чего про­тестует его существо. Эти разные «я» могут ничего не знать друг о друге.

Известен случай с тремя лицами Евы Уайт. 25-летняя Ева обратилась к врачу по поводу головных болей и провалов памяти после них. Пока врач обдумывал это, его пациентка резко изменилась: вместо сдержанной, воспи­танной дамы перед ним возникла легкомысленная девица, которая языком и тоном, совершенно чуждым Уайт, стала бойко обсуждать проблемы последней, говоря об ней в третьем лице. На вопрос о ее собственном имени, девица ответила, что ее зовут Ева Блэк. В течение 14 месяцев пе­ред врачом появлялась то одна, то другая Ева. Блэк не разделяла чувств Уайт по поводу ее неудачного замужест­ва, по поводу материнской любви и по другим вопросам. Характеры у них были совсем разные: Уайт — строгая, сдержанная, преимущественно грустная женщина, одева­лась просто и консервативно, держалась с достоинством, любила стихи, говорила спокойно и мягко, была хорошей хозяйкой и любящей матерью. Блэк — общительная, экс­центричная, по-детски тщеславная, заразительно веселая и беззаботная, говорила с грубоватым юмором, любила приключения, одевалась вызывающе, не любила ничего серьезного. В ходе психотерапии помимо этих двух Ев на сцене появилось еще третье лицо — Джейн, которая сильно отличалась и от Евы Уайт, и от Евы Блэк [396].

Избирательность отношения человека к группе и кол­лективу связана с опосредованием психологической защи­той. Она является своеобразным фильтром, включающим­ся при существенном рассогласовании собственной систе­мы ценностей и оценкой своего поступка или поступков близких людей, отделяющим желательные воздействия от нежелательных, соответствующие убеждениям, потребно­стям и ценностям личности от несоответствующих. При­менительно к воспитанию это может проявляться в повы­шенно критическом отношении к воспитателю или пре-

подавателю, при этом защитные отношения могут быть перенесены с личности воспитателя на содержание пре­подаваемого им предмета. Полезно иметь в виду, что воздействие психологической защиты может способство­вать сохранению внутреннего комфорта человека даже при нарушении им социальных норм и запретов, посколь­ку, снижая действенность социального контроля, она соз­дает почву для самооправдания.

Если человек, относясь к себе в целом положительно, допускает в сознание представление о своем несовер­шенстве, о недостатках, проявляющихся в конкретных действиях, то он становится на путь их преодоления. Он может изменить свои поступки, а новые поступки преоб­разуют его сознание и тем самым всю его последующую жизнь. Если же информация о несоответствии желаемо­го поведения, поддерживающего самоуважение, и реаль­ных поступков в сознание не допускается, то сигналы конфликта включают механизмы психологической защиты и конфликт не преодолевается, т. е. человек не может встать на путь самоусовершенствования.

Поиск по сайту: