ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

АБСТРАКТНОЕ ПРАВО

(§§ 34 – 104)

§ 34

_{63}В себе и для себя свободная воля, как она есть в своем абстрактном бытии, есть в определенности непосредственности. Согласно последней она есть своя отрицательная по отношению к реальности, абстрактно соотносящаяся с собою действительность, – есть внутри себя единичная воля некоего субъекта. Взятая со стороны особенности воли, она обладает более широким содержанием определенных целей, а как исключающая единичность, она вместе с тем имеет это содержание перед собою как некоторый внешний, непосредственно преднайденный мир.

Прибавление. Если мы говорим, что в себе и для себя свободная воля, как она есть в своем абстрактном понятии, есть в определенности непосредственности, то нужно понимать под этим следующее. Завершенной идеей воли было бы состояние, в котором понятие полностью реализовало бы себя и в котором наличное бытие последнего было бы не чем иным, как развитием его самого. Но вначале понятие абстрактно, т.е. все определения, правда, содержатся в нем, но вместе с тем только содержатся: они суть только в себе и еще не развиты в самих себе в целостность. Если я говорю «я свободен», то это «я» есть пока что еще внутри-себя-бытие, лишенное противоположности; напротив, в области морали уже есть некоторая противоположность, ибо здесь я предстою как единичная воля, а добро есть всеобщее, хотя оно находится во мне самом. Следовательно, здесь воля уже имеет в самой себе различие между единичностью и всеобщностью, и она, стало быть, определена. Но вначале такое различие еще отсутствует, ибо в первом абстрактном единстве нет еще поступательного движения и опосредствования. Воля, таким образом, находится в форме непосредственности, бытия. Существенное усмотрение, которого нам здесь должно достигнуть, состоит в том, что эта первая неопределенность сама есть некая определенность. Ибо неопределенность заключается в том, что между волей и ее содержанием еще нет различия, но она сама, как противоположная определенному, ока_{64}зывается имеющей определение, что она есть некоторое определенное. Здесь определенностью служит абстрактное тожество. Воля, благодаря этому, становится единичной волей – лицом.

§ 35

Всеобщность этой для себя свободной воли есть формальное, сознательное и помимо этого не имеющее содержания простое соотношение с собою в ее единичности, – субъект постольку есть лицо. «Личность» подразумевает, что я как вот этот представляю собою совершенно определенное со всех сторон (во внутреннем произволе, влечении и вожделении, равно как и по внешнему наличному бытию) и конечное, однако всецело чистое соотношение с собою и, таким образом, знаю себя в конечности бесконечным, всеобщим и свободным.

Примечание. Личность начинается только здесь, поскольку субъект имеет самосознание о себе не только вообще как о конкретном и каким-то образом определенном «я», а скорее имеет самосознание о себе как о совершенно абстрактном «я», в котором всякая конкретная ограниченность и значимость подвергается отрицанию и незначимо; в личности имеется поэтому знание себя как предмета, но как предмета, возведенного мышлением в простую бесконечность и благодаря этому чисто тожественного с собою. Индивидуумы и народы не обладают еще личностью, поскольку они еще не дошли до этого чистого мышления и знания о себе. В себе и для себя сущий дух отличается от являющегося духа тем, что в том же определении, в котором последний есть лишь самосознание, – сознание о себе, но лишь со стороны природной воли и ее еще внешних противоположностей (Phänomenologie des Geistes, Bamberg und Würzburg, 1807 и Encyclopädie der philosophischen Wissenschaften, § 344), дух имеет предметом и целью себя как абстрактное и притом свободное «я» и, таким образом, он есть лицо.

Прибавление. Для себя сущая или абстрактная воля есть лицо. Возвышеннейшей стороной в человеке является то, что он есть лицо (Person), и, все же, есть нечто презренное уже в самом слове, обозначающем эту голую абстракцию: лицо (Persona – сама по себе. Перев). Лицо существенно отлично от субъекта, ибо субъект есть лишь возможность личности, так как каждое вообще живое существо есть субъект. Лицо есть, следовательно, субъект, для которого эта субъективность есть, ибо в качестве лица я всецело есмь для себя; оно есть единич_{65}ность свободы в чистом для себя бытии. В качестве данного лица я знаю себя свободным в себе самом и могу от всего абстрагироваться, ибо ничто не стоит предо мной как чистою личностью и однако я, как «этот», являюсь неким совершенно определенным: мне столько-то и столько-то лет, я такого-то и такого-то роста, нахожусь в таком-то и таком-то месте и обладаю такими-то и такими-то многими другими частными чертами. Лицо есть, таким образом, одновременно и высокое и совсем низменное, в нем дано это единство бесконечности и вполне конечного, определенной границы и совершенно безграничного. Только величие лица в состоянии выдержать это противоречие, которого ничто природное не имеет в себе и не могло бы вынести.

§ 36

1) Личность подразумевает вообще правоспособность и составляет понятие и само по себе абстрактную основу абстрактного и потому формального права. Заповедь права гласит поэтому следующим образом: будь лицом и уважай других в качестве лиц.

§ 37

2) Особенность воли есть, правда, момент всего сознания воли (§ 34), но она все же еще не содержится в абстрактной личности как таковой. Она поэтому хотя и дана, но дана как еще отличная от личности, от определения свободы, дана как вожделение, потребность, влечение, случайный каприз и т.д. – В формальном праве не имеет поэтому значения особый интерес, моя польза или мое благо, и также мало значения имеет особый мотив моей воли – не имеет значения разумение и намерение.

Прибавление. Так как в личности особенность еще не существует как свобода, то все, что имеет отношение к особенности, представляет собою здесь нечто безразличное. Если у кого-нибудь нет никакого другого интереса, кроме формального права, то последнее может быть одним лишь упрямством, как это часто бывает у людей с ограниченными сердцем и душой, ибо грубый человек большей частью упорно стоит на своем праве, между тем как человек широкого ума и благородного образа мыслей принимает во внимание и другие стороны дела. Абстрактное право есть, следовательно, пока что лишь голая возможность и постольку оно есть нечто формальное по сравнению со всем объемом отношения. Поэтому правовое определение дает правомочие но не абсолютно необходимо, чтобы я добивался осуществления моего _{66}права, так как оно представляет собою лишь одну сторону всех отношений. Возможность есть именно бытие, смысл которого состоит в том, что оно также и не есть бытие.

§ 38

По отношению к конкретному поступку и моральным и нравственным отношениям абстрактное право представляет собою, по сравнению с их дальнейшим содержанием, лишь возможность, и определение права есть поэтому лишь разрешение или правомочие. На том же основании, а именно вследствие его абстрактности, необходимость этого права ограничивается лишь отрицательным предписанием не нарушать прав личности и всего вытекающего из этих прав. Существуют поэтому лишь правовые запреты, и в основании правовых предписаний, рассматриваемых со стороны их последнего содержания, лежит запрет.

§ 39

3) Принимающая решения и непосредственная единичность лица имеет отношение к преднайденной природе, которой таким образом волящая личность (die Persönlichkeit des Willens) противостоит как нечто субъективное; но для этой личности как внутри себя бесконечной и всеобщей, ограничение, по которому она лишь субъективна, противоречиво и ничтожно. Она есть деятельность, упраздняющая последнее и дающая себе реальность или, что то же самое, полагающая наличное бытие природы как свое.

§ 40

Право есть, во-первых, непосредственное наличное бытие, которое дает себе свободу непосредственным способом:

a) Оно – владение, которое есть собственность; свобода здесь есть свобода абстрактной воли вообще или, именно поэтому, некоего единичного, относящегося лишь к себе лица.

b) Лицо, отличая себя от себя, относится к некоторому другому лицу, и оба притом обладают друг для друга наличным бытием именно лишь как собственники. Их в себе сущее тожество получает существование через переход собственности одного в собственность другого при наличии общей воли и сохранении права, – получает существование в договоре.

c) Воля, как (а) в своем соотношении с собою отличная не от другого лица (b), а внутри себя самой, есть она же как особенная воля _{67}отличная от себя и противоположная себе как в себе и для себя сущей, – неправда и преступление.

Примечание. Деление права на лично-вещное право и право на иски, как и многие другие подобные деления, имеет ближайшим образом своей целью привести во внешний порядок массу предлежащего неорганического материала. В этом делении путаница заключается, главным образом, в том, что оно перемешивает, как попало, права, имеющие своей предпосылкой такие субстанциальные отношения, как например, семью и государство, и права, которые относятся лишь к абстрактной личности. Этой же путаницей страдает кантовское и вообще излюбленное деление на вещные, личные и вещно-личные права. Нас завело бы слишком далеко, если бы мы стали подробно обосновывать здесь нелепость и бессмысленность лежащего в основании римского права деления на личное и вещное право (право на иски касается судопроизводства и не относится сюда). Ясно во всяком случае, что лишь личность дает право на вещи, и личное право есть поэтому по существу вещное право, – если только понимать вещь в обычном смысле, как то, что вообще внешне по отношению к свободе, так что мое тело, моя жизнь суть также вещи. Это вещное право есть право личности как таковой. Что же касается так называемого в римском праве личного права, то для того, чтобы быть лицом, человек должен, согласно римскому праву, раньше обладать status’ом (Heineccii Elem. Jur. Civil., LXXV); в римском праве, следовательно, даже сама личность, противопоставленная рабству, есть лишь сословие, состояние. В содержание так называемого римского личного права входят затем, кроме права на владение рабами, к которым в некоторой степени принадлежат и дети, и кроме состояния бесправия (capitis diminutio), также и семейные отношения. У Канта, наконец, семейные отношения представляют собою носящие вещный характер личные права. – Римское личное право есть поэтому во всяком случае, не право лица как такового, а лишь право особенного лица; ниже мы увидим, что семейные отношения имеют своей субстанциальной основой скорее отказ от личности. Рассмотрение права особенно определенного лица раньше рассмотрения общих прав личности не может не представляться извращением правильного порядка. – Личные права у Канта суть права, возникающие из договора, в котором я обязуюсь что-то предоставить – jus ad rem римского права, возникающее из obligatio. Правда, что только лицо обязано нечто сделать, предоставить на основании договора, а также лишь лицо приобретает право на такое предоставление, но из-за этого нельзя _{68}называть такое право личным; ведь всякий вид права принадлежит лишь лицу, и право, возникающее из договора, есть объективно не право на лицо, а лишь право на нечто внешнее последнему, или право на нечто, что должно быть им отчуждаемо – оно всегда есть право на вещь._{69}

Поиск по сайту: