Что есть общего и особенного у международного права и национальных правовых систем?

Вопрос об общих чертах и особенностях международного и национального права издавна привлекал к себе внимание авторов, признающих относительно самостоятельный характер данных

¹ См.: Сетов РА. Системное взаимодействие СССР и США в биполярном мире / США и внешний мир. М., 1997. С. 3-13.

² Тункин Г.И. Указ. соч. С. 14.

³ Международное право / Отв. ред. Г.И. Тункин. С. 71.

⁴ См.: Фельдман Д.И. Система международного права // Советское государство и право. 1988. № 4. С. 117-126 и др.

360 Тема V

правовых систем. Однако акцент при этом ставится чаще всего на выявлении их отличительных признаков и черт, нежели их общностей.

Так, исследуя международное право в сравнении с «внутригосударственным правом отдельных государств», Л. Оппенгейм указывал прежде всего на то, что данные правовые системы «существенно отличаются друг от друга»¹.

Они различны в первую очередь в отношении своих источников. Источниками внутригосударственного права являются «обычай, развившийся в пределах данного государства, и акты его законодательной власти». В то время как источники международного права — это «обычай, развившийся среди семьи народов, и правообразующие договоры, заключенные членами этой семьи».

Далее, международное право и внутригосударственное право различаются по регулируемым ими отношениям. Внутригосударственное право само регулирует «отношения между лицами, находящимися под властью определенного государства, и отношения между этим государством и данными лицами». Международное же право регулирует «отношения между государствами—членами семьи народов»².

Наконец, международное и внутригосударственное право различаются «по содержанию самого права». Если внутригосударственное право «есть право суверена над отдельными лицами, подчиненными его власти», то международное право «есть право не над суверенными государствами, а между ними». Международное право функционирует дак «право более слабое» по сравнению с внутригосударственным правом³.

На акцентирование внимания сторонниками дуалистических идей («плюралистическими интерпретаторами») главным образом на отличительных чертах международного и национального права в процессе их сравнительного познания указывал также в своих критических замечаниях и Г. Кельзен.

Выступая против рассмотрения международного и национального права в качестве самостоятельных правовых систем, знаменитый ученый отмечал: когда хотят подчеркнуть «взаимную самостоятельность» международного и национального права, то чаше всего ссылаются в качестве аргументов на их отличительные черты. Например, на то, что «обе правовые системы имеют в

¹ Оппенгейм Л. Указ. соч. С. 55.

² Там же.

³ Там же.

Сравнительное правоведение и международное право 361

качестве предмета своего регулирования различные общественные отношения». Говорится при этом, что «национальное право регулирует поведение индивидов, а международное — поведение государств»¹.

Однако этот аргумент «не срабатывает», поскольку в окружающем нас мире не было и нет поведения государств самих по себе, как таковых. Их поведение всегда «сводится к поведению индивидов, представляющих данное государство»². В силу этого трудно говорить о том, что международное и национальное право имеют разные предметы своего регулирования и отличаются друг от друга предметами регулирования³.

Уж если говорить об отличительных признаках и чертах международного и национального права, делал окончательный вывод автор, то следовало бы обратить внимание, прежде всего, на особенности характера этих плановых систем и на специфику источников этих систем права. Ведь, вполне очевидным является то, что «если национальное право создается всегда одним государством, то международное право — сообществом, состоящим из двух и более государств»⁴. Данное обстоятельство всегда накладывает неизгладимый отпечаток как на характер правовых систем, так и на другие их стороны⁵.

Не вдаваясь в анализ выводов Г. Кельзена и других авторов, по существу, необходимо согласиться с развиваемой ими идеей о том, что при рассмотрении взаимосвязи и взаимодействия международного и национального права не следует акцентировать внимание лишь на отличительных признаках и чертах этих правовых систем, а необходимо исходить из «сбалансированного» представления о существующих у них общностях и особенностях.

Следует также иметь в виду, что нередко в каждой общности международного и национального права заложена одновременно и их особенность, что многие особенности каждой из систем права вытекают из их общностей, являются своеобразным продолжением их общностей.

Например, «исходная» общность международного и национального права заключается в том, что все они являются правовыми

¹ Kelsen H. Op. cit. P. 364.

² Ibidem.

³ Ibid. P. 364, 365.

⁴ Ibid. P. 365.

⁵ Ibidem.

362 Тема V

системами, а не системами норм морали или других социальных норм, что все они выступают под единым названием права¹.

Однако эта общность, базирующаяся на наличии у данных правовых систем таких объединяющих признаков и черт, как их волевой, социальный и регулятивный характер, не только не отрицает, а, наоборот, всячески предполагает наличие у каждой из них также и индивидуальных особенностей. Суть этих особенностей правовых систем, выступающих как продолжение их общностей, заключается, в частности, в специфическом характере форм существования и проявления этих общих признаков и черт, в наличии у различных правовых систем своих особых, отличающихся друг от друга предметов и методов регулирования, своих правотворческих процедур и процессов и также своих собственных источников права.

При более обстоятельном рассмотрении подобных общностей и особенностей национальных правовых систем и системы международного права необходимо обратить внимание и особо выделить следующие их общие и специфические черты.

Во-первых, регулятивный характер системы международного права и национальных правовых систем². Смысл его заключается в том, что устанавливая определенные права и обязанности сторон — участников международно-правовых или внутригосударственных отношений, обе правовые системы создают тем самым своего рода пределы, рамки их поведения, направляют их действия в строго определенное правовое русло.

Разумеется, набор регулятивных средств, находящихся в распоряжении международного и внутригосударственного права, не ограничивается лишь нормами права. Огромную роль при этом играют правовая культура, правосознание, правовые обычаи и традиции, а также другие правовые явления и факторы, оказывающие соответствующее воздействие на участников правоотношений.

Однако не в этом дело. Более важным представляется подчеркнуть два обстоятельства: а) регулятивность как свойство любого права присуща и международному, и национальному праву. В этом — их несомненная общность; б) из этой общности в процессе формирования и функционирования различных правовых систем вытекают их особенности.

² Общая теория государства и права. Академический курс: В 3 т. Т. 2 / Отв.

Сравнительное правоведение и международное право 363

Сравнивая регулятивный характер данных правовых систем, нетрудно заметить, что в национальных правовых системах (особенно таких, как английская, японская и др.) по сравнению с международной правовой системой гораздо большую роль играют исторические, политические и правовые традиции¹. Несравнимо большее значение имеют правовое сознание и обычай. Намного более активную роль в процессе реализации правовых предписаний выполняют политическая и правовая идеология, правовые доктрины.

Во-вторых, государственно-волевой характер норм международного и национального права. Элемент общности этих двух правовых систем проявляется в том, что нормы международного и национального права не являются чем-то инородным и независимым по отношению к воле, целям, интересам и желанию их создателей. Они представляют собой продукт волевой деятельности людей, выступают как средство выражения и закрепления их социальных и материальных ценностей и интересов.

Еще в начале XX в. известный российский ученый-юрист И.В. Михайловский, рассуждая на эту тему, писал, что любое право есть не что иное, как «средство для охраны человеческих интересов; право есть интерес, защищаемый государством». Все содержание человеческой жизни состоит «в стремлении к достижению бесконечно разнообразных интересов. Вокруг этих интересов идет постоянная борьба. И вот, когда какой-нибудь интерес приобретает особо важное значение, когда он недостаточно охраняется другими этическими нормами, государство дает ему специальную охрану посредством юридических норм и превращает таким образом интерес в право»².

Аналогичные рассуждения о неразрывной связи права, независимо от того, международное оно или национальное, с человеческими (групповыми, индивидуальными, классовыми и пр.) интересами, о волевом и о целевом характере права можно найти в работах многих других авторов.

Р. Иеринг, например, данному вопросу посвятил специальное научное исследование³. Основные положения его труда «Цель в праве» и в настоящее время не утратили своего актуального значения. То же самое можно сказать о положениях, касающихся неразрывной связи международного и национального права с государственными и иными целями, интересами, а также

¹ The Japanese Legal System/ Ed. by H.Tanaka. Tokyo, 1994. P. 36-59.

² Михайловский И.В. Очерки философии права. Т. 1. Томск, 1914. С. 86-87.

³ См.: Иеринг Р. Цель в праве. СПб., 1881; Он же. Борьба за право. СПб., 1908.

364 Тема V

с государственной волей, развивавшихся в работах выдающегося француза М. Ориу «Основы публичного права», немца Г. Ел-линека «Общее учение о государстве» и многих других известных авторов¹.

Адекватно отражая сложившуюся реальность, все авторы, признающие относительно самостоятельный характер международного и национального права, единодушны в том, что данные правовые системы являются государственно-волевыми по своему характеру системами и что в этом заключается их несомненная общность.

Что же касается их особенностей, то они сводятся к особенностям порядка формирования и специфике форм (способов) выражения в каждой из рассматриваемых систем государственной воли.

В национальном праве государственная воля, «наполняющая» в процессе правотворчества сущность и содержание издаваемых государством норм права, проявляется в наиболее полной мере и, к тому же, в «чистом» виде. Воплощаясь в систему норм, формирующих национальное право, она выступает как воля доминирующего в пределах той или иной страны суверена, как единая и неделимая государственная воля².

Иначе дело обстоит по отношению к международному праву. В процессе формирования норм и принципов международного права государственная воля проявляется иным образом. А именно — не как индивидуальная воля единого государства, а как согласованная воля нескольких государств. В силу этого в специальных научных исследованиях современное международное право вполне оправданно определяется не в виде системы юридических норм и издаваемых или санкционируемых государством и выражающих государственную волю, как в случае с национальным правом, а как система юридических норм, «создаваемых государствами (и частично другими субъектами международного права) путем согласования их воль, регулирующих определенные общественные отношения»³.

В-третьих, наличие общих черт и особенностей в объектах и предметах регулирования международного и национального права.

¹ См.' Ориу М. Основы публичного права, М., 1922; Еллинек Г. Указ. соч. 1908; Михайловский И.В. Указ. соч.; и др.

² См.: Котпяревский С.А. Власть и право. Проблемы правового государства. М., 1915. С. 392-396.

³ Международное право / Отв. ред. Г.И. Тункин. С. 10.

Сравнительное правоведение и международное право 365

В качестве объектов регулирования международного и национального права выступают существующие в мире, в рамках отдельных стран и за их пределами, общественные отношения, которые могут быть опосредованы и в действительности опосредуются не только нормами права, но и другими социальными нормами (нормами морали, обычаями, традициями и пр.). Весь этот массив общественных отношений теоретически и практически подлежит регулятивному воздействию как со стороны международного, так и национального права. В этом, безусловно, проявляется момент сходства данных правовых систем, а вместе с тем и общности их по объекту регулирования.

Однако сходство по объекту регулирования вовсе не отрицает, а, наоборот, всячески предполагает наличие специфических особенностей и различий в предметах регулирования международного права и национальных правовых систем. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что если предметом регулирования национального права являются отношения, возникающие внутри той или иной страны, в пределах того или иного «национального» общества, то предметом регулирования международного права являются общественные отношения, возникающие на уровне международного сообщества.

Международное право, писал Г.И. Тункин, имеет свой предмет регулирования, «отличный от предмета регулирования внутригосударственного права. Это отношения между авторами межгосударственной системы»¹.

Международное право, отмечал Л. Оппенгейм, есть право, «регулирующее прежде всего взаимоотношения государств, а не отдельных лиц»².

Предметом науки международного права, утверждал Ф. Мартене, является «совокупность жизненных отношений, существующих между народами». Отношения эти вызываются различными интересами и стремлениями «как целых народов, так и отдельных членов, подданных различных государств, к удовлетворению, посредством международного обмена, своих физических и духовных потребностей». Следовательно, делал вывод Ф. Мартене, наука международного права «имеет своим основанием международную жизнь и служит выражением правового общения цивилизованных народов»³.

¹ Международное право / Отв. ред. Г.И. Тункин. С. 9.

² Оппенгейм Л. Указ. соч. С. 27.

³ Мартене Ф Указ. соч. С. 10.

366 Тема V

Несмотря на различие формулировок в определении предмета международного права, предлагаемых различными авторами, суть их в конечном счете сводится к одному и тому же. А именно—к утверждению о том, что предмет науки международного права, в отличие от предмета национального права, составляют общественные отношения, лежащие не внутри того или иного конкретного общества, а за его пределами, на уровне мирового сообщества.

Данное положение не следует, однако, абсолютизировать, имея в виду тот факт, что на современном этапе развития международных связей некоторые отношения, возникающие в рамках того или иного «национального» общества, регулируются также нормами международного права, традиционно опосредствовавшими отношения, возникавшие лишь между различными участниками международно-правовых отношений, на уровне мирового сообщества'.

Помимо сказанного, особенность предметов регулирования международного и национального права проявляется также в том, что они опосредуют весьма различные по своему характеру отношения.

Исследуя эти отношения в целостном плане, нетрудно заметить, что если в системе отношений, составляющих предмет регулирования национального права, значительное место занимают отношения властвования и подчинения, то в системе отношений, образующих предмет регулирования международного права, таких отношений, по природе своей предполагающих наличие единого властвующего субъекта (суверена) и подчиненных ему субъектов, нет.

Существенное отличие международного права от государственного, писал в связи с этим Г. Еллинек, заключается в том, что «первым не регулируются отношения властвования и подчинения, ибо оно есть право между координированными элементами». Авторитетами, устанавливающими международное право и в то же время связанными им субъектами, «являются именно сами государства». В их взаимных отношениях сначала проявилось «действие исторического элемента в понятии права». Факт соблюдения правил международного оборота «вызвал представление об их юридической обязанности». Затем «присоединяются правовые нормы», вырабатываемые уже по прямому

¹ Grief N. Constitutional Law and International Law // United Kingdom Law in the Mid. 1990s. Part I. L., 1994. P. 76-104.

Сравнительное правоведение и международное право 367

соглашению государств, посредством которых последние, «давая место рационалистическим требованиям de lege ferenda со стороны правотворящих факторов, значительно содействовали дальнейшему развитию международного правопорядка»¹.

Следует заметить, что различие в характере отношений, регулируемых с помощью норм международного и национального права, накладывает свой весьма заметный отпечаток и на сами механизмы правового регулирования, а также на процесс правотворчества и правоприменения.

В научной литературе вполне резонно отмечалось, что «сопоставляя международное право и внутригосударственное право как системы», нетрудно установить, что «связи между элементами первой системы в сфере нормотворчества и нормоприменения носят преимущественно координационный характер; в системе же национального права эти связи носят в основном субординационный характер»².

В-четвертых, наличие общих черт и особенностей, касающихся субъектов международного и национального права.

Общность рассматриваемых в «субъективном» плане систем международного и национального права появляется как минимум в двух отношениях: 1) в отношении самого факта существования субъектов права в каждой из систем и 2) в наличии общих для каждой из них субъектов права.

Существование международно-правовых и национально-правовых субъектов не только объединяет две рассматриваемые правовые системы в одну родовую — правовую систему, но и сближает их между собой.

Дело заключается в том, что по сравнению с другими социальными (политическими, идеологическими, моральными и др.) системами субъекты международного и национального права, несмотря на имеющиеся между ними различия, должны обладать такими общими для них всех признаками и чертами, какими не может обладать ни один из субъектов других социальных систем. Речь идет прежде всего об их правоспособности и дееспособности³. Наличие этих признаков и черт не только объединяет всех субъектов международного и национального права в единую родовую группу, но тем самым еще больше сближает между собой рассматриваемые правовые системы.

¹ Елаинек Г. Указ. соч. С. 274.

² Шестаков Л.Н. Указ. соч. С. 94.

³ См.: Фельдман Д.И. Основные тенденции развития международной правосубъектности. Казань, 1974.

368 Тема V

Кроме того, следует иметь в виду, что помимо наличия у субъектов международного и национального права общеродовых признаков и черт современные системы международного и национального права имеют также общие субъекты права.

Согласно традиционному, издавна сложившемуся в отечественной и зарубежной юридической литературе мнению, субъектами национального права являются физические лица (граждане, подданные, лица без гражданства, лица с двойным гражданством и др.) и юридические лица (государство, государственные органы, общественные объединения, организации и пр.), в то время как в качестве субъектов международного права рассматриваются «главным образом суверенные государства»¹.

В учебниках по международному праву поясняется, что есть «основные субъекты международного права, к каковым относятся государства, нации, борющиеся за государственную независимость, и международные (межгосударственные) организации, а есть также «иные субъекты», в качестве которых выступают «государственноподобные образования» типа вольных городов (Новгород, Венеция, Гамбург и др.), существовавших в прошлые века, Западного Берлина (до объединения Германии в 1990 г.), Ватикана и др.²

Л. Оппенгейм рассматривал в качестве субъектов международного права «международные лица», к которым относил «суверенные и полусуверенные государства». Суверенные государства он относил к категории «совершенных международных лиц», а полусуверенные государства — к категории «несовершенных международных лиц». Первые он рассматривал как «реальные международные лица», а вторые — как «кажущиеся международные лица».

К категории последних автор причислял такие субъекты международного права, как конфедерации государств и «повстанцев, признанных в гражданской войне в качестве воюющей стороны». По мнению Л. Оппенгейма, эти «полусуверенные государства», «несовершенные», «кажущиеся» международные лица не являются реальными субъектами международного права, «хотя в некоторых отношениях они рассматриваются так, как если бы они были международными лицами»³.

¹ Шестаков Л.Н. Указ. соч. С. 93.

² Международное право / Отв. ред. Г.И. Тункин; Международное право / Отв. ред. Г.В. Игнатенко. М., 1995; и др.

³ Оппенгейм Л. Указ. соч. С. 129-130.

Сравнительное правоведение и международное право 369

Представляя в качестве «совершенных», «реальных» международных лиц государства, автор имел в виду не все и не любые суверенные или «полусуверенные» государства, а лишь «цивилизованные государства». Именно только между такими могут возникнуть взаимоотношения, которые являются юридически обязательными для всех них, и которые, следовательно, только и могут рассматриваться в качестве международно-правовых¹.

Сравнивая признаваемые современной юридической наукой субъекты международного и национального права, нетрудно заметить, что наряду с существующими в каждой из этих правовых систем «своими собственными», специфическими для них субъектами права у них имеются также и общие субъекты права.

К их числу следует отнести прежде всего государство как целостное образование.

Некоторые авторы полагают, что государство в целом может быть лишь субъектом международного права.

Так, Ф. Мартене пишет в своей работе «Современное международное право цивилизованных народов», что в области международных отношений государство рассматривается «как одно нераздельное целое, как юридическая личность, которая имеет относительно других государств известные права и обязанности». Государство как целое «выступает тем деятелем, который, преследуя в общении с другими государствами поставленные себе задачи, дает направление и охрану международным отношениям». Международное право есть, таким образом, «результат совокупных усилий и взаимодействия образованных государств»².

Однако государство как таковое, как целостное образование может выступать не только в качестве субъекта международного, но и внутригосударственного, национального права. Таковым оно является, например, в том случае, когда в соответствии с гражданским законодательством России или других стран оно, будучи юридическим лицом (точнее, «особым» юридическим лицом), вступает в гражданско-правовые отношения.

Разумеется, статус государства как субъекта международно-правовых и национальных, гражданско-правовых отношений далеко не одинаков. В первом случае оно неизменно (особенно в публично-правовых отношениях) выступает как суверен, а во

¹ Оппенгейм Л. Указ. соч. С. 129-130.

² Мартене Ф. Указ. соч. С. 177.

370 Тема V

втором — как наделенный равными правами и обязанностями наряду с другими субъектами участник гражданско-правовых отношений.

Однако независимо от статуса и других особенностей государства как субъекта международно-правовых и гражданско-правовых или иных национальных правовых отношений в плане рассматриваемого вопроса принципиально важно отметить сам факт выступления государства как целостного образования не только в качестве субъекта международного права, но и субъекта национального права.

Данное обстоятельство, несомненно, сближает между собой две рассматриваемые правовые системы.

Наряду с государством общим субъектом современного международного и национального права могут выступать также и отдельные граждане, частные лица.

Еще относительно недавно в научной юридической литературе считалось, что гражданин, частное лицо может быть субъектом лишь внутригосударственного, национального права; что же касается международного права, то его субъектами могут быть исключительно государства.

«Ни монархи, ни частные лица, ни общества, участвующие в международных отношениях, — писал в начале XX в. Ф. Мартене, — не должны быть считаемы субъектами международного права»¹. Монархи и дипломатические агенты (посланники) действуют на международном поприще «в роли и с правами представителей или уполномоченных государства: они не имеют самостоятельных международных прав». Что касается «частных ассоциаций и отдельных лиц», то они ведут свои «международные обороты под контролем, покровительством и даже ответственностью государственной власти, в подданстве которой состоят»².

Однако по мере развития международного сообщества и изменения характера международных отношений в области международного права, в том числе международной правосубъектности, возник целый ряд новых явлений.

Самое значительное из них — появление в международном праве человека как субъекта права, «хотя и с весьма ограниченной правосубъектностью»³.

Там же.

Международное право / Отв. ред. Г.И. Тункин. С. 85-86.

Сравнительное правоведение и международное право 371

В современном международном праве, в отличие от классического международного права, образовалась целая отрасль права, посвященная правам человека¹. Современное международное право содержит огромный массив общепризнанных, а следовательно, обязательных для всех государств норм, определяющих основные права и свободы человека, независимо от его гражданства, пола, расы, вероисповедания, национальности и т.д. «Основные права и свободы человека все больше определяются международным правом, несмотря на то, что они реализуются в основном через внутригосударственное право»².

В-пятых, наличие общих черт и особенностей международного и национального права, «заложенных» в их источниках.

Согласно сложившейся в течение ряда столетий правовой теории и юридической практике в качестве источников национального права, как известно, рассматриваются нормативно-правовые акты (законы и подзаконные акты), правовые договоры и обычаи, правовые доктрины, судебная практика и порождаемые ею прецеденты, административные прецеденты. Данный перечень источников национального права достаточно полный, но не исчерпывающий, поскольку в религиозных и некоторых других правовых системах существуют свои специфические источники права.

Что касается источников международного права, зачастую вызывающих споры, то их основной перечень дается не только в научных исследованиях³, но и в некоторых официальных документах.

Так, например, в Статуте Международного Суда ООН (ст. 38) указывается на то, что Суд решает переданные ему на рассмотрение споры, применяя такие формирующие международное право источники, как: международные конвенции (общие и специальные), «устанавливающие правила, определенно признанные спорящими государствами»; международный обычай

¹ В современной научной литературе в связи с этим высказывается мнение, что индивиды, в силу того, что «не являются субъектами власти», наподобие государств, поэтому они «не могут обладать признаками международной личности». Индивид, с точки зрения некоторых авторов, сможет стать субъектом международного процесса, но не субъектом международного материального права (см.: Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и Российская Конституция // Московский журнал международного права. 1995. № 2. С. 24, 26).

² Там же. С. 86, 284-301.

³ См.: Лукашук И.И. Источники международного права. Киев, 1996; Миронов Н.В. Международное право: нормы и их юридическая сила. М., 1980; и др.

372 Тема V

как «доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы»; общие принципы права, «признанные цивилизованными нациями»; судебные решения и «доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм».

Сравнительный анализ источников международного и национального права со всей убедительностью показывает, что между ними достаточно много как общего, так и особенного.

Общность ряда источников международного и национального права проявляется, в частности, в их природе, характере и даже в названии. Таковыми являются, например, правовые договоры, доктрины, обычаи и судебные решения.

Особенность этих источников международного и внутригосударственного права проявляется в их конкретном целевом назначении и содержании.

Вполне понятно, например, что такой источник международного права, как договор, заключенный между государствами или другими субъектами международного права¹, будучи сходным по своей юридической природе, характеру и даже названию с договором — источником национального права, весьма существенно отличается от него как по своему юридическому содержанию, так и по конкретному целевому назначению.

Данное положение полностью сохраняется и во всех тех случаях, когда в соответствии с законодательством той или иной страны международный договор признается в качестве источника национального права. Так, международный договор признается источником внутригосударственного права ряда стран — членов Содружества Независимых Государств (СНГ). Согласно законодательству этих стран, международные договоры рассматриваются как неотъемлемые составные части их правовых систем.

Аналогично дело обстоит также с обычаями и некоторыми другими источниками международного и национального права.

Так, элемент общности двух правовых систем, рассматриваемых под углом зрения действующих в них обычаев, заключается в том, что некоторые из них, в частности, обычаи, составлявшие основу старого классического международного права, со временем адаптировавшись к новым радикально изменившимся условиям, стали восприниматься не только в качестве источников

¹ См.. Талалаев А.Н Право международных договоров. Общие вопросы. М-, 1980; Коробова М.А. Расширение сферы действия норм общего многостороннего договора. М., 1983; и др.

Сравнительное правоведение и международное право 373

международного права, но и в качестве источников национального права. Отмечая это обстоятельство, Ф. Мартене писал, что «морское международное право, начиная с правил о товароот-правлении, морском страховании, об отношениях между шкипером и матросами и кончая правами центральной торговли, — все возникло в средние века, первоначально в виде обычаев, которые вошли затем в особые сборники и, наконец, сделались частью законодательства различных государств»¹.

Помимо названных общих черт и особенностей, характеризующих международное и национальное право, данным правовым системам присущи и иные сходные черты. Свое конкретное проявление они находят на уровне норм, составляющих основу международного и национального права, а также на уровне отдельных институтов, форм реализации, юридических и иных гарантий, различных отраслей права.

Поиск по сайту: