II.3. Закон как категория публичного права

(II.3.1) Понятие и правовое содержание.

В сфере публичного права главенствующим источником и основной формой правовых пред­писаний был закон — lex. Законом могло считаться далеко не всякое нормативное предписание, даже исходящее от соответствующего орга­на государственной власти. Для того чтобы получить качество такового, закон должен был обладать соответствующим, внутренним содержанием и быть принятым с учетом предписанного правом и государственной тра­дицией порядка. Согласно наиболее общему юридическому определению, «законы — это имеющие предписывающий характер общие постановле­ния, предложенные магистратом, принятые народным собранием и утвер­жденные Сенатом». Таким образом, в римском праве законом считалось специальное и конкретное в правовом отношении выражение суве­ренной воли римского народа, реализованное через сложившиеся го­сударственные установления.

Закон должен представлять оформленное выражение общей воли римского народа — «закон есть приказ и распоряжение народа». Соот­ветственно силу закона lex могли получить только постановления учреж­дений, признанно воплощавших весь римский народ. Помимо основной формы — решений центуриатных комиций, законом считались постанов­ления плебса — plebiscitum (или «приказ и распоряжение плебса»), ре­шения Сената — senatusconsultum, конституции государя (или «приказ и распоряжения римского народа», переданные через посредство делеги­рованной государю власти).

Закон должен представлять согласованную волю римского наро­да относительно общих по своему значению вопросов, относящихся к «публичным делам». Предписания закона должны быть возможно более всеобщими, и, соответственно, смысл законного регулирования понимался также ограничительно. Lex — это подтверждение какого-либо торжествен­ного политического акта, факта делегации полномочий, удостоверение факта выборов, узаконение полномочий должностного лица. Lex — это регламентация правовой ситуации, касающейся тех отношений, которые входят в область интересов «публичных дел» (а не, например, нравствен­ных или идейных, культурных и т.п. коллизий). Lex — это определение общих правил формирования отношений между лицами, имеющими пра­вовое значение, процедуры использования тех или иных прав, привиле­гий, конкретнее — объектов прав и полномочий и т.п. Наконец, lex — это регламентация условий совершения юридических действий, а также все­го того, что придает отдельным элементам этих действий общеправовое значение (признание доказательственного значения за тем или иным фак­том или, напротив, отрицание такового и т.п.).

Закон должен представлять индивидуализированное выражение всеобщей воли относительно общих вопросов — это требование состав­ляло существенную особенность представления о содержании и направ­ленности закона в римской юридической культуре. В единичном законе (законодательном акте) не могут охватываться разные по своему приме­нению вопросы права (например, нельзя регулировать одним законом вопрос опеки и освобождение от тяжких уголовных наказаний малолет­них преступников, хотя бы и то, и другое имело в виду интересы одних и тех же субъектов правоотношений — несовершеннолетних). Это, преж­де всего, было связано с характером судебного правоприменения в Риме: с наличием разных судебных органов по разным категориям дел. Но в не меньшей степени было и общеправовым требованием к законотворчеству как делу весьма ответственному: избыточный закон не только не создает нового права, но вредит старому праву. Равно нельзя было предлагать издание законов во всеобщих, не нормативно-регулирующих по своему содержанию формулировках. «Законов сила есть повелевать, запрещать, разрешать, наказывать» — и если предположение не заключало в себе вполне конкретного запрещения, повеления, разрешения, предписания о наказании (безразлично, касалось ли это абстрактного множества субъектов права, определенного числа или даже единичного человека — силу lex могло иметь «распоряжение народа» и по отношению к отдельному индивидууму), то такое законодательное предположение не могло стать полноправным законом, согласованным со всеми канонами права.

(II.3.2) Классификация законов.

Наличие в законе обязательных составных частей (введение— диспозиция — санкция; см. выше, I.4.3), обусловило внутреннюю типологию законодательных актов. Главным классифицирующим элементом является заключительный — санкция. И в зависимости от содержания этого элемента, от характера санкции, сформировалось несколько видов законов. Дополнительным организую­щим моментом содержания законодательного акта должна была являться точная принадлежность его к одному из сложившихся видов: не могло быть закона, который мог бы расцениваться как не принадлежащий ни к одному из этих классов или к двум классам разом. Сложилось в римском праве три основных и один дополнительный вид законов.

Законы совершенные (leges perfectae) предполагали конкретное запрещение какого-либо деяния, какого-либо нарушения правовых пред­писаний. И если это деяние все-таки совершалось, то оно объявлялось недействительным, не рождающим юридических последствий. Но ника­ких иных последствий или невыгод для участвующих лиц такой закон не предполагал. Например, завещание, составленное неправовым способом, не имело силы, и наследники лишались права воспользоваться его распо­ряжениями, но не терпели иных утеснений (штрафа и т.п.).

Законы не вполне совершенные (leges minus quam perfectae) пред­полагали запрещение какого-либо деяния или нарушения правовых пред­писаний, но не объявляли его изначально недействительным, а предус­матривали собственно санкцию-наказание за нарушение закона или права. Таковы были в громадном большинстве уголовные законы, но такими могли быть и законы по вопросам частных прав: так, наследник, полу­чивший по завещанию свыше той доли, какую он мог получить по зако­ну, не только терпел соответствующее уменьшение своей доли, но еще и уплачивал штраф, либо вообще платил штраф, превосходящий его долю.

Законы несовершенные (leges imperfectae) не отменяли действи­тельности совершенных в нарушение их предписаний действий, но и не налагали никаких за то наказаний или иных ограничений. Это были главным образом организующие порядок правоотношений законодательные акты, в которых заключались общие нормативные требования, процеду­ры, гарантии действительности юридических действий и т.п. К этому виду законов принадлежат, в том числе все акты публично-правового содер­жания: о полномочиях властей, о характере деятельности тех или иных учреждений и т.п.

Дополнительный классификационный подвид составили зако­ны более чем вполне совершенные (leges plus quam perfectae), который собственно догматика классической эпохи не знала, но который пред­ставлен рядом законодательных актов. Согласно этим законам, не только совершенное в противоречие их требований деяние объявлялось юриди­чески недействительным, но еще и налагалось наказание за посягатель­ство на установленный правовой порядок.

(II.3.3) Сила и пространство действия законов.

Смысл суще­ствования закона как источника правовых норм в том, что тот или другой круг важных для регулирования правоотношения вопросов был разрешен в единой принудительно-предписывающей форме. Обязательная сила законов для данного гражданского сообщества считалась поэтому необ­ходимой чертой всей системы jus civile. Законы суть опосредованное выражение воли народа — поэтому в том числе непременным должно быть для истинных граждан и для всего публично-правового порядка исполнение их требований. Обратное отношение разрушает самый пра­вовой смысл закона: «Бесполезно издавать законы, если им не подчиня­ются». В отличие от обычая закон есть, как правило, одномоментное вы­ражение юридически обязывающей воли, привязанное к конкретной дате, к конкретным обстоятельствам издания. Чтобы всякий вновь изданный закон не ломал каждый раз заново всей системы правовых норм, вырабо­тались определенные принципы восприятия действия закона.

Во-первых, для придания действительности своим правовым предписаниям закон должен быть должным образом обнародован, или опубликован. Эта процедура самым непосредственным образом влияет на вступление закона в силу. Закон считается вступившим в силу либо с мо­мента его формального обнародования, либо с истечением времени, дос­таточного для ознакомления с его содержанием на всей территории, для которой он предназначен (в исторических условиях не только древности, но и даже нового времени, вплоть до наступление эры средств электрон­ной связи, сложились даже конкретные сроки, привязанные к географи­ческим и территориальным характеристикам: например, на расстоянии в 100 миль закон считался вступившим в силу на следующий день после опубликования, в 200 миль — через 2 дня и т.д.; объявление закона всту­пившим в силу с момента утверждения или подписания рассматривалось как нонсенс или как устремление крайнего деспотизма).

Во-вторых, закон должен быть вписан определенным образом в историческую систему правовых норм прежнего и будущего законодатель­ства Основным принципом римского права было признание силы закона только на будущее время, прежние юридические факты и отношения по-прежнему подлежат действию прежних же норм — leges et constitutions faturis certum est dare formam negotiis, non ad facta praeteria revocari. Однако как общее начало наличествовало и допущение за законами обратных силы и действия. Это было связано с тем, что закон должен был регулировать то, что и в будущем будет подобно настоящему, что он может не только запрещать на будущее, но и извинять в прошлом. Действие закона на прошлое могло быть предусмотрено самим законодателем, особенно если акт был рассчитан на регулирование длящихся правоотношении (например, давностных сроков). Механически под обратную силу закона подпадали все нормы судебно-процессуального свойства: все дела и споры, вызванные давними правоотношениями, решались по правилам вновь установленным.

Пространство действия закона характеризовалось трояким качеcтвом: временное, территориальное и правовое. В отношении временного пространства подразумевалось неограниченное время действия зако­на: не могло быть закона с точно означенным сроком окончания действия. Более того, римское право не предусматривало возможности собственно юридической отмены закона, можно было принять содержательное но­вое законное постановление по тому же вопросу или в отношении того же лица, но единожды правомочно выраженная воля народа сомнению не подлежала. Ранний закон в любом случае преимуществовал (в этом также была особенность римского публично-правового порядка). Закон прекращал свое действие или с юридическим видоизменением норм по тому же вопросу путем нового закона, или с прекращением фактическим своего действия; по отпадению обстоятельств — с прекращением при­чин, породивших закон: cessante ratione legis, cessat et ipsa lex. В отношении территориального пространства действия законы могли распрост­раняться на территорию данного государственного подчинения (самый распространенный случай) либо иметь внетерриториальное значение. В этом втором случае их действие зависело или от признания другим государством действия чужих законов на своей территории, или от наличия субъектов исключительной подсудности вне зависимости от места своего нахождения и вступления в правовые коллизии (например, римские граж­дане античной эпохи или монахи крупнейших орденов средневековья). Пре­имущественное распространение того или другого критерия менялось в разные исторические эпохи жизни римского права. В отношении право­вого пространства действия за законами признавалось качество всеобъемлющего действия. Изъятие из-под действия закона каких-либо отно­шений или лиц (кроме того что прямо оговаривалось в нем) считалось несомненным публичным вредом, обход закона — даже если формально его постановления не были нарушены — противозаконным действием, во всяком случае характеризующимся как порочащее для причастного это­му индивида.

(II.3.4) Истолкование закона.

В силу принадлежности своей области человеческого, а не божественного права, содержание закона не может не быть ограниченным. «Ни законы, ни сенатус-консульты не мо­гут быть написаны так, чтобы охватывали все возможные случаи, но лишь то, что преимущественно случается». Из этого общего доктринального принципа вытекало подразумение не только допустимых и возможных исключений из закона, но и безусловной необходимости истолкования закона применительно к конкретным обстоятельствам и времени. В силу присущего римской правовой и тем более законодательной традиции осо­бого исторического формализма, вопрос истолкования закона стал спе­циально важным, были разработаны более-менее точные правила истол­кования, делающие таковое обязательным и правовым, а не субъективным упражнением.

Допустимость и желательность истолкования закона соответ­ственно его так называемому духу, а не букве вытекали также из прагма­тической цели римского закона: цель его в том, чтобы выразить благо, чтобы устранить субъективизм правоприменения. Поэтому благое истол­кование признается таковым при соответствии следующим критериям: а) законы должны истолковываться не буквально, но с точки зрения их общего смысла и значения, не в строгом смысле отдельных слов или вы­ражений (которые могут быть случайными), но воссоздавая волю законо­дателя; б) если различные положения одного и того же закона разноре­чивы и тем более противоречивы, необходимо изучать значение всей ситуации, ставшей предметом рассмотрения закона; при этом итоговое истолкование, допускается, может не совпадать ни с одним из исходных положений; в) законы должны истолковываться не в нарушение прав час­тных лиц и корпораций. Истолкование, следуя этим принципам, также может, быть не идеальным с точки зрения норм прежнего права, оно в итоге может быть ошибочным. Если эта ошибка общепринята, то тем са­мым, как признавалось, создавалось новое право, новые требования и новые нормы, равно обязательные с собственно положениями закона.

Поиск по сайту: