Как возникла классическая теория 3 страница

Вспомните, что стереотипы – это обобщенные представления о группе людей и что как таковые они могут быть верными, ложными и излишне обобщенными по сравнению с содержащимся в них «рациональным зерном». (Они могут быть также и самоосуществляющимися пророчествами.) В главе 5 мы отмечали, что среднестатистические мужчина и женщина действительно несколько отличаются друг от друга по таким параметрам, как общительность, эмпатия, социальное влияние, агрессивность и сексуальная инициатива, но не по интеллекту. Значит ли это, что нам следует признать гендерные стереотипы верными? Нередко они именно таковы, замечает Жанет Свим (Swim, 1994). Она нашла, что стереотипные представления студентов Университета штата Пенсильвания о нетерпеливости, чувствительности к невербальному общению, агрессивности и прочим качествам мужчин и женщин весьма близки к реально существующим гендерным различиям. Более того, эти стереотипы весьма живучи и присущи разным эпохам и разным культурам. Обобщив данные, полученные в 27 странах, Джон Уильямс и его коллеги пришли к выводу о том, что женщины повсюду воспринимаются как более сговорчивые существа, а мужчины – как более склонные «к перемене мест» (Williams et al., 1999, 2000). Живучесть и вездесущность гендерных стереотипов натолкнули эволюционных психологов на мысль о том, что они отражают данную нам от рождения, стабильную реальность (Lueptow et al., 1995).

Однако степень соответствия отдельных индивидов этим стереотипам варьируется в очень широких пределах, и нередки случаи, когда стереотипы вообще используются «не по адресу» (Hall & Carter, 1999). Более того, гендерные стереотипы нередко преувеличивают различия, которые на самом деле незначительны; к этому выводу пришла Кэрол Линн Мартин, проведя опрос посетителей Университета Британской Колумбии (Martin, 1987). Она предлагала респондентам перечень личностных качеств и просила их отметить, какие из этих качеств присутствуют у них, и сказать, сколько примерно (в процентах) североамериканских мужчин и женщин наделены каждым из этих качеств. Оказалось, что мужчины действительно несколько более, чем женщины, склонны приписывать себе уверенность в собственных силах и стремление доминировать; одновременно выяснилось, что они менее, чем женщины, склонны характеризовать себя как людей мягких и сочувствующих другим. Но стереотипные представления явно преувеличивали эти различия, ведь людям казалось, что североамериканские мужчины чуть ли не вдвое более уверены в себе, чем женщины, и примерно вполовину менее склонны к состраданию и к проявлениям нежности.

«Женщины прекрасны прежде всего потому, что их так [воспринимают]. [Мужчины] воспринимаются как превосходящие женщин по определенным деловым качествам (склонности к соревновательности и доминированию], которые рассматриваются как качества, необходимые для достижения успеха в оплачиваемой работе, особенно в тех её сферах, в которых заняты преимущественно мужчины.»

Стереотипы (убеждения) и предрассудки (установки) – это разные вещи. Стереотипы способны подкреплять предрассудки. Однако при этом человек может не иметь предрассудков, но считать, что «хоть мужчины и женщины – разные, тем не менее они равны». Поэтому давайте посмотрим, как исследователи изучают гендерные предрассудки.

Гендерные установки. Судя по тому, как респонденты отвечают на вопросы исследователей, которые проводят опросы общественного мнения, установки относительно женщин изменились так же быстро, как и расовые установки. В 1937 г. на вопрос: «Поддержите ли вы на президентских выборах кандидата от своей партии, если этим кандидатом будет женщина?», – утвердительно ответили треть американцев; к 1988 г. готовых проголосовать «за» было уже 94% (Niemi et al., 1989; Smith, 1999). В 1967 г. 56% студентов-первокурсников американских колледжей были согласны с тем, что «замужняя женщина не должна заниматься ничем, кроме дома и семьи»; к 2000 г. количество сторонников этого тезиса уменьшилось до 22% (Astin et al., 1987; Sax et al., 2000).

По данным Элис Игли и её коллег (Eagly et al., 1991) и Джеффри Хаддока и Марка Занны (Haddock & Zanna, 1994), отношению к женщинам не присущи столь же негативные, на уровне инстинкта, эмоции, которые проявляются в отношении некоторых других групп населения. Большинство людей больше симпатизируют женщинам, чем мужчинам. Они считают женщин более понимающими, добрыми и склонными к помощи. Следствием благоприятного стереотипа, который Элис Игли называет эффектом «женщины – прекрасны»,становится благоприятная установка.

Однако гендерные установки нередко амбивалентны. К такому выводу пришли Питер Глик и Сьюзн Фиске после того, как вместе со своими коллегами опросили 15 000 человек в 19 странах (Glick, Fiske et al., 1996, 2000). Зачастую они представляют собой смесь благосклонного сексизма («Женщины более нравственны») с враждебным («Стоит мужчине зазеваться – и он уже на коротком поводке»). И потом, привязанность вовсе не всегда означает восхищение. Можно любить бабушек и тех, кто о нас заботится (или женщин вообще), но не восхищаться ими. О многих мужчинах можно сказать, что они скорее уважают феминисток, чем восхищаются ими (MacDjnald & Zanna, 1998). Точно так же многие восхищаются достижениями евреев, немцев или японцев, но не любят ни первых, ни вторых, ни третьих (Fiske & Ruscher, 1993).

Для тех, кого огорчают предубеждения, связанные с полом, есть и хорошие новости. Одно из наиболее часто цитируемых доказательств существования предрассудков в отношении женщин получено Филипом Гольдбергом, который в 1968 г. провел следующий эксперимент: он давал студенткам колледжа штата Коннектикут несколько статей и просил оценить каждую из них. В качестве авторов одних статей указывались мужчины (например, Джон Т. Маккей), в качестве авторов других – женщины (например, Джоан Т. Маккей). Как правило, статьи, написанные женщинами, признавались ими менее ценными. В этих результатах без труда можно увидеть самоуничижение – исторически сложившийся признак подавления: отношение женщин к женщинам не свободно от предрассудков.

Горя желанием продемонстрировать латентность гендерных предрассудков, я разыскал материалы Гольдберга и повторил его эксперимент со своими студентами. Полученные результаты делают им честь: они (и мужчины, и женщины) не продемонстрировали подобной склонности к умалению достоинств «женских» работ. Стремясь получить как можно больше информации об изучении проявления гендерной предвзятости при оценке работы мужчин и женщин, мы – Жанет Свим, Юджин Борджида, Джеффри Маруяма и я – изучили всю доступную нам литературу и списались со своими коллегами (Swim, Borgida, Maruyama & Mayers, 1989). К нашему удивлению, предвзятость, которая время от времени давала о себе знать, проявлялась в равной мере как в отношении женщин, так и в отношении мужчин. Однако, проанализировав 104 исследования, выполненных при участии более 20000 человек, мы чаще всего встречались с отсутствием предвзятости. В большинстве случаев половая принадлежность автора не влияла ни на результаты сравнений работ, ни на суждения о них. Обобщая результаты изучения оценок мужчин и женщин в качестве лидеров, профессоров и т. д., Элис Игли пишет: «Эксперименты не выявили никакой общей тенденции к обесцениванию результатов женского труда» (Eagly, 1994).

Внимание, которое привлекли к себе широко популяризируемые результаты изучения предвзятого отношения к работе женщин, иллюстрирует известный тезис: нравственные ценности социальных психологов нередко проникают в их выводы. Ученые, которые провели эти исследования и опубликовали свои результаты, поступили так, как и должны были поступить. Но мы с моими коллегами с большей готовностью восприняли и опубликовали те результаты, которые подтверждали, а не опровергали наши собственные ранее сформировавшиеся пристрастия.

Можно ли сказать, что в западных культурах гендерные предубеждения быстро изживаются? Можно ли сказать, что женское движение почти справилось со своей задачей? Ситуация с гендерными предрассудками аналогична ситуации с расовыми: вульгарное женоненавистничество вымирает, а латентная предвзятость все ещё дает о себе знать. Так, с помощью метода мнимого источника информации выявляется предвзятость. Как уже отмечалось в главе 4, мужчины, которые думали, что экспериментатор с помощью чувствительного детектора лжи может узнать их истинные установки, высказывались о правах женщин с меньшей симпатией. Даже при проведении письменного тестирования Жанет Свим и её коллеги выявили латентный («современный») сексизм, идущий рука об руку с латентным («современным») расизмом (Swim et al., 1995, 1997). И тот и другой проявляются как в виде отрицания дискриминации, так и в виде неприятия усилий, направленных на достижение равноправия.

(– Да, кстати, почему мой заработок мы всегда называем дополнительным доходом?)

В наши дни гендерные предрассудки проявляются в скрытой форме

Предвзятость можно обнаружить и в поведении. Именно это и удалось сделать группе исследователей под руководством Яна Эйерса (Ayres, 1991). Члены группы побывали у 90 автомобильных дилеров Чикаго и его окрестностей и, используя единую стратегию, попытались договориться с ними о покупке по самой низкой цене новой машины, которая обошлась самому дилеру примерно в $11 000. Средние результаты переговоров белых мужчин, белых женщин, чернокожих мужчин и чернокожих женщин соответственно таковы: $11 362, $11 504, $11 783 и $12 237.

«Вопрос: «Мизогиния» – термин, обозначающий ненависть к женщинам. Назовите соответствующий ему термин, обозначающий ненависть к мужчинам. Ответ: В большинстве языков такого термина нет. [Аналогично термину «мизогиния» (греч. misos – отвращение + греч. gyne – женщина) образуется термин «мизандрия» (греч. misos – отвращение + греч. andros – мужчина) – Прим. ред. ]»

То, что гендерная предвзятость существует, для большинства женщин не новость. Они убеждены в том, что большинство из них – жертвы дискриминации по половому признаку, о чем свидетельствуют их более низкие зарплаты, и в первую очередь в тех сферах, где работают преимущественно женщины, например в дошкольных воспитательных учреждениях. Люди, занимающиеся уборкой и вывозом мусора, а это преимущественно мужчины, зарабатывают больше воспитателей детских садов, подавляющее большинство которых – женщины. Ирония, однако, заключается в том, что – Фей Кросби и её коллеги многократно убеждались в этом – большинство женщин не считают себя жертвами дискриминации (Crosby et al., 1989). По их мнению, дискриминация – это нечто такое, с чем сталкиваются другие женщины. Их собственные работодатели не способны на подобную низость. Уровень их профессионализма выше среднего. Не слыша никаких жалоб, менеджеры даже в организациях, не свободных от дискриминации, убеждают себя, что «со справедливостью у них все в порядке».

«Есть над чем подумать. В 2000 г. при проведении общеамериканского опроса женщин на вопрос «Сталкивались ли вы лично когда-либо с дискриминацией?» утвердительно ответили 22% респонденток в возрасте от 65 лет и старше и 50% респонденток в возрасте от 28 до 34 лет (Hunt, 2000). Чем можно объяснить эту разницу?»

Аналогичное отрицание личных неприятностей в сочетании с признанием дискриминации в отношении той группы, к которой они принадлежат, свойственно и безработным, лесбиянкам, не скрывающим своей сексуальной ориентации, афроамериканцам и представителям проживающих в Канаде национальных меньшинств (Dion & Kawakami, 1996; Perrott et al., 2000). Люди более чувствительны к дискриминации той группы, к которой они принадлежат, чем к ущемлению их личных интересов. Это расхождение в оценке групповой и личной дискриминации (термин предложен Дональдом Тэйлором и его коллегами – Taylor et al., 1990; Ruggiero, 1999) позволяет индивидам поддерживать представление о том, что они контролируют свою профессиональную деятельность и взаимоотношения с другими людьми. (Интересно отметить, что подобные расхождения в оценках проявляются не только в отношении дискриминации: люди склонны считать, что такие факторы, как, например, экономический спад или подорожание медицинских услуг, на них самих отразятся менее болезненно, чем на окружающих. Moghaddam et al., 1997).

В мире за пределами стран западной демократии дискриминация женщин проявляется даже в б о льших масштабах:

– В мире две трети детей, никогда не учившихся в школе, – девочки (United Nations, 1991).

– В Саудовской Аравии женщины не имеют права водить машину (Beyer, 1990).

– В Афганистане в конце 90-х гг. в XX в. женщины стали жертвами «самых жестоких за всю историю репрессий» (Schulz & Schulz, 1999). Неграмотные, нищие, они постоянно подвергались телесным наказаниям, жили в постоянном страхе и не имели никакой медицинской помощи.

– В некоторых странах Азии родители идут на чудовищные по своей жестокости деяния ради того, чтобы у них не было дочерей. В Южной Корее среди новорожденных мальчиков на 14% больше, чем девочек, а в Китае – на 18%. В результате прерывания нежелательных (поскольку должны были родиться девочки) беременностей и умерщвления новорожденных девочек в Китае и в Индии мир недосчитался 76 миллионов женщин… Вы только вдумайтесь в эту цифру – 76 миллионов… (Klasen, 1994; Kristof, 1993).

И все-таки гендерная и расовая дискриминация в современном мире не такое распространенное явление, каким она была ещё четыре десятилетия назад (рис. 9.4).

Рис. 9.4. Рост числа сторонников равноправия гомосексуалистов в сфере труда (по данным Института Гэллапа, Emerging Trends, 1997)

Тем не менее исследователи, использующие методики, чувствительные к скрытым формам предвзятости, продолжают повсеместно выявлять её. А в некоторых частях света гендерные предрассудки принимают поистине ужасающие формы. А это значит, что от нас требуется внимательное отношение к проблеме предрассудков и точное знание причин их возникновения.

Резюме

Стереотипы – это представления о другой группе, представления, которые могут быть верными и неверными; они могут быть также результатом чрезмерного обобщения, но одновременно могут и содержать в себе некое «рациональное зерно». Предрассудок – это предвзятая негативная установка. Дискриминацией называется неоправданно негативное поведение. Терминами расизм и сексизм обозначаются проявления предвзятых установок индивида, предвзятое поведение или репрессивная институционализированная практика (даже если следование предрассудкам непреднамеренное).

Стереотипные убеждения, установки, основанные на предрассудках, и дискриминационное поведение уже очень давно отравляют человеческое существование. Судя по тому, как американцы в течение последних 40 лет отвечают на вопросы интервьюеров во время проведения опросов общественного мнения, их предрассудки в отношении женщин и чернокожих сограждан существуют ныне в скрытых формах. Тем не менее использование чувствительных методик и косвенных способов оценки установок индивидов и их поведения все же выявляют живучие гендерные стереотипы и весьма значительное количество замаскированной расовой и гендерной предвзятости. Хоть предрассудки и утратили былую очевидность, они все ещё дают о себе знать.

Социальные источники предрассудков

Какие социальные условия благоприятствуют предрассудкам? Как общество поддерживает их?

У предрассудков есть несколько источников, ибо они исполняют несколько функций. Предрассудок может выражать наше ощущение собственного Я и добиваться расположения общества. Он может защищать наше Я от беспокойства, вызванного неуверенностью в собственной безопасности или внутренним конфликтом. Поддерживая то, что доставляет нам удовольствие, и противодействуя тому, что не доставляет его, предрассудок может также благоприятствовать нашему интересу к самим себе. Начнем с обсуждения того, как предрассудок может защищать самооценку и социальный статус.

Социальное неравенство

Социальное неравенство и предрассудки

Принцип, который следует запомнить: социальное неравенство – благодатная почва для предрассудков. Хозяева считают рабов ленивыми, безответственными и безынициативными, т. е. они приписывают им именно такие черты, которые оправдывают рабство. У историков нет единого мнения о том, какие именно силы создают социальное неравенство. Но когда оно возникает, предрассудки помогают оправдать экономическое и социальное превосходство тех, в чьих руках богатство и власть. Скажите мне, какие экономические отношения связывают две группы, и я предскажу межгрупповые установки. Стереотипы оправдывают социальное неравенство (Yzerbyt et al., 1997).

«Предрассудки невозможно искоренить, они живут до тех пор, пока не исчезнут сами собой по той или иной причине. Уильям Хазлитт (1778-1830), «О предрассудках»«

Примерам несть числа. До недавнего времени предрассудки сильнее ощущались в тех регионах, в которых когда-то существовало рабство. В XIX в. европейские политики и писатели оправдывали захватническую политику империалистических государств тем, что народы, населяющие колонии, «ниже по уровню развития», «нуждаются в защите» и представляют собой «бремя», которое эти государства вынуждены нести (G. W. Allport, 1958, р. 204-205). Четыре десятилетия тому назад социолог Элен Мейер Хакер писала о том, как стереотипные представления об афроамериканцах и о женщинах помогают оправдывать более низкий социальный статус и тех и других: многие считают и чернокожих, и женщин умственно неполноценными, слишком эмоциональными, примитивными и довольными своим подчиненным положением. Афроамериканцы – «низшая раса», женщины – «слабые». Положение, которое занимают афроамериканцы, – именно то, что им и нужно, а женщины должны заниматься домашним хозяйством.

При таком подходе разделение сексизма на «враждебный» и «благожелательный», предложенное Питером Гликом и Сьюзн Фиске, можно распространить и на прочие предрассудки. Мы воспринимаем другие группы как компетентные или привлекательные, но редко – как компетентные и привлекательные. Мы уважаем компетентность тех, чей статус выше нашего собственного, и симпатизируем тем, кто смирился со своим более низким, чем наш, статусом. По мнению Фиске и её коллег, в США уважают выходцев из Азии, евреев, целеустремленных афроамериканцев, женщин и гомосексуалистов, но сказать, что им симпатизируют, нельзя (Fiske et al., 1999). Афроамериканцы и американцы испанского происхождения, как правило, занимающие подчиненное положение, женщины, не стремящиеся делать карьеру, женственные гомосексуалисты и инвалиды традиционно считаются менее компетентными, но их любят за эмоциональность, духовность, артистизм или за успехи в спорте.

«Человеку свойственно ненавидеть тех, кому он причиняет зло. Тацит,Агрикола»

Когда возникают конфликты, установки легко «подгоняются» под поведение. Люди нередко воспринимают своих врагов как «недочеловеков» и деперсонифицируют их с помощью ярлыков. Во время Второй мировой войны японцы стали «узкоглазыми япошками», а после её окончания превратились в «интеллигентных, трудолюбивых японцев». Установки удивительно адаптивны. Как уже не раз отмечалось в предыдущих главах, акты насилия формируют соответствующие установки.

{ Во время конфликта расовые предрассудки усиливаются. Так было, например, во время Второй мировой войны, когда многие американцы японского происхождения оказались в лагерях для интернированных}

Гендерные стереотипы тоже помогают оправдать гендерные роли. Изучив эти стереотипы в разных странах мира, Джон Уильямс и Дебора Бест пришли к выводу: если женщины выполняют основную работу по уходу за маленькими детьми, то, по мнению окружающих, это происходит потому, что они предназначены для этого самой природой (Williams & Best, 1990). Если мужчины занимаются бизнесом, ходят на охоту и воют, то с такой же легкостью напрашивается вывод об их агрессивности, независимости и склонности к авантюрам. Участники экспериментов воспринимают членов незнакомых групп как людей, обладающих чертами, соответствующими тем ролям, которые они исполняют (Hoffman & Hurst, 1990).

Религия и предрассудки

Те, кто выигрывает от социального неравенства, хотя на словах и признают, что «от рождения все равны», на самом деле нуждаются в оправдании своего желания сохранить порядок вещей неизменным. А что может быть более убедительным, чем в вера в божественное происхождение существующего социального порядка? По словам Уильяма Джеймса, «набожность – это маска», скрывающая все жестокие деяния (James, 1902, р. 264).

«Нет ничего удивительного в том, что у угнетенных людей вырабатывается нескрываемая враждебность по отношению к той культуре, само существование которой стало возможным благодаря их труду, но плодами которой они практически не могут пользоваться. Зигмунд Фрейд,Будущее одной иллюзии, 1927»

Лидеры большинства стран привлекают религию для освящения существующего строя. Использование религии для оправдания несправедливости помогает объяснить происхождение двух результатов, которые неоднократно подтверждены многими исследователями и имеют отношение к христианству – господствующей конфессии Северной Америки: 1) у верующих расовые предрассудки выражены более сильно, чем у неверующих; 2) люди, исповедующие традиционную христианскую религию, так называемые христианские фундаменталисты, в большей степени привержены предрассудком, чем те, кто придерживается менее традиционных взглядов (Altmeyer & Hunsberger, 1992; Batson et al., 1993; Woodberry & Smith, 1998).

Факт, что религия и предрассудки связаны между собой, ничего не говорит нам о том, что является причиной, а что – следствием. Возможно, каузальная связь между ними и вовсе отсутствует. Не исключено, что малообразованные люди одновременно исповедуют более традиционную религию и имеют более выраженные предрассудки. Возможно, предрассудки приводят к религии: люди обращаются к религии, желая найти в ней поддержку своим предрассудкам. А может быть? наоборот: религия становится источником предрассудков, так как верующим внушается мысль о том, что коль скоро все люди обладают свободой воли, меньшинства сами виноваты в своем положении.

Если религия есть путь к предрассудкам, значит, чем религиознее человек, тем более ему присущи предрассудки. Однако результаты, полученные другими авторами, опровергают этот тезис.

– При сравнении постоянных посетителей церкви с теми, кто бывал там от случая к случаю, выяснилось, что в 24 случаях из 26 первые менее склонны к предрассудкам, чем вторые (Batson & Ventis, 1982).

– По данным Гордона Оллпорта и Майкла Росса, истинно верующие люди (те, кто согласен с утверждением «Мои религиозные убеждения – это то, на чем основан мой подход к жизни») демонстрируют меньше предрассудков, чем те, для кого религия является неким средством общения с окружающими (т. е. те, кто согласен с утверждением: «Мой интерес к религии объясняется преимущественно тем, что церковь дает мне возможность общаться с людьми, близкими мне по духу») (Allport & Ross, 1967). Обладатели наивысших гэллаповских индексов «набожности» одновременно были и самыми горячими сторонниками того, «чтобы представители другой расы пользовались другими дверями» (Gallup & Jones, 1992).

– Протестантские и католические священники более активно поддерживают движение за гражданские права, чем светская власть (Fichter, 1968; Hadden, 1969). В Германии в 1934 г. 45% поддержали Confessing Church в борьбе с нацизмом (Reed, 1989).

«Нашей веры хватает только на то, чтобы ненавидеть друг друга; на то, чтобы любить, её явно мало. Джонатан Свифт, Размышления на разные темы, 1706»

Какова же в таком случае связь между религией и предрассудками? Ответ, который мы получим, зависит от того, как мы зададим вопрос. Если мы определим религиозность как принадлежность к какой-либо церкви или готовность согласиться, как минимум поверхностно, с традиционными догматами, ответ будет таким: чем религиознее человек, тем сильнее его расовые предрассудки, ибо фанатики нередко оправдывают свой фанатизм религиозностью. Однако если для оценки глубины религиозности воспользоваться какими-нибудь иными способами, то окажется, что такая религиозность практически несовместима с предрассудками. Отсюда и религиозные корни современного движения за гражданские права, среди лидеров которого немало религиозных деятелей. Поэтому Гордон Оллпорт пришел к следующему выводу: «Роль религии парадоксальна. Она порождает предрассудки и разрушает их» (Allport, 1958, р. 413).

Влияние дискриминации: самоосуществляющееся пророчество

Установки могут совпадать с социальной иерархией не только потому, что оправдывают её, но и потому, что дискриминация влияет на тех, кто становится её жертвами. «Нельзя систематически вколачивать в голову человека представления о нем окружающих без того, чтобы это никак не отразилось на его характере», – писал Гордон Оллпорт (Allport, 1958, р. 139). Если бы даже можно было разом покончить с дискриминацией, то и тогда наивностью было бы считать возможным такое обращение: «Люди, тяжелые времена прошли! Надевайте деловые костюмы, берите в руки атташе-кейсы и становитесь менеджерами и специалистами». После того когда прекращается угнетение, его последствия ещё долго ощущаются в обществе как некое социальное похмелье.

В своей книге «Природа предрассудка» (The Nature of Prejudice)Оллпорт перечислил 15 возможных последствий преследования. По мнению автора, их можно объединить в две базовые группы, одну из которых образуют последствия, проявляющиеся в чувстве собственной вины (избегание контактов, ненависть к самому себе, агрессия в отношении собственной группы), а вторую – последствия, проявляющиеся в приписывании вины внешним обстоятельствам (сдержанность, подозрительность, усиленное чувство гордости за собственную группу). Если результирующие последствия негативны, – например, возрастает уровень преступности, – люди могут воспользоваться ими для оправдания дискриминации: «Если мы позволим этим людям селиться по соседству, наша собственность обесценится».

«Если нам кажется, что в ближнем сидит зло, мы склонны провоцировать его; если добро – мы извлекаем его. Гордон Оллпорт, Природа предрассудка, 1958»

Можно ли сказать, что дискриминация именно так влияет на тех, кто становится её жертвами? Мы должны проявлять осторожность и не раздувать эту проблему. Для многих дух и стиль африканской культуры – наследие, которым они гордятся, а отнюдь не только реакция на преследование афроамериканцев (Jones, 1983). В то время как белые молодые люди учатся не придавать значения этническим различиям и избегать стереотипов, для молодых афроамериканцев «их этническая принадлежность все более и более становится предметом гордости, а этнические различия они оценивают все более и более позитивно» (Judd et al., 1995). Культурные различия не обязательно должны становиться источником социального неравенства.

Тем не менее социальные убеждения могут превращаться в самоосуществляющиеся пророчества, о чем свидетельствуют результаты двух остроумных экспериментов, проведенных Карлом Уордом, Марком Занной и Джоэлем Купером (Word, Zanna & Cooper, 1974). По ходу первого эксперимента белые мужчины из Принстонского университета интервьюировали белых и чернокожих помощников исследователей, исполнявших роли претендентов на работу. Во время бесед с чернокожими претендентами интервьюеры садились дальше, тратили на 25% меньше времени и делали в полтора раза больше стилистических ошибок, чем во время бесед с белыми претендентами. Представьте себе, что вас интервьюирует косноязычный человек, сидящий на почтительном расстоянии от вас и явно спешащий «свернуть» разговор? Повлияет ли это на ваше поведение во время интервью или на ваши чувства к интервьюеру?

Чтобы ответить на этот вопрос, исследователи провели второй эксперимент, в котором специально подготовленные интервьюеры вели себя с претендентами точно так же, как интервьюеры вели себя с чернокожими и белыми претендентами в первом эксперименте. При просмотре видеозаписей этих интервью оказалось, что претенденты, с которыми обходились так, как с чернокожими претендентами в первом эксперименте, больше нервничали и хуже отвечали на вопросы. Более того, разница ощущалась и в самих интервью: претенденты, к которым относились так же, как к чернокожим, посчитали свои интервью менее адекватными и менее дружелюбными. Экспериментаторы пришли к следующему выводу: часть «проблемы поведения чернокожих лежит… в манере общения с ними». Как и в случае с другими самоосуществляющимися пророчествами (вспомните материал главы 3), предрассудки влияют на тех, с кем они связаны (Swim & Stangor, 1998).

Чем опасен стереотип?

Нервозность человека, оказавшегося в ситуации, когда окружающие не ждут от него хороших результатов, вполне может привести к тому, что их ожидания оправдаются. Я невысокого роста, и мне под 60. Играя в баскетбол вместе с более молодыми и более высокими парнями, я часто думаю о том, что они рассматривают меня как помеху, и это мешает мне проявить себя с самой лучшей стороны. Клод Стил и его коллеги назвали этот феномен угрозой стереотипа – самореализующимся предсказанием, суть которого заключается в том, что человек будет оценен на основании негативного стереотипа.

««Математика – это круто!». «Разговор куклы Барби с подростками», впоследствии изъятый из продажи»

Поиск по сайту: