Может ли информационное общество достигнуть стабильности?

«Мы живем в очень необычное время, — отметил в своем недавнем ин­тервью Мюррей Гелл-Манн¹. — Историки ненавидят эти слова, потому что слишком часто их слышат, но мы на самом деле живем в очень необычное время. Одним из признаков этого является тот факт, что народонаселение на протяжении длительного времени увеличивается по гиперболической кривой — константа, деленная на 2020 минус текущий год».

¹ Гелл-Манн — американский физик, которому в 1969 году была присуждена Нобелевская премия за его вклад в теорию элементарных частиц.

График всего населения земли как функция времени, на который ссы­лается Гелл-Манн в своем интервью, показан на рисунке 6.1. Оценочная численность населения обозначена на графике точками, а гладкая кривая изображает гиперболу Р = С/ (2020 — у), где Р — население, у — год и С — константа. Форма гладкой кривой, проходящей через точки с приемлемой точностью, на первый взгляд кажется удивительной. Ожидается экспонента, когда скорость роста кривой пропорциональна уже существующему насе­лению. То, что вместо этого кривая является гиперболой, можно объяснить в терминах накопления культурной информации. Новые технологии (напри­мер, начальное изобретение агрокультуры, импортирование в Европу кар­тофеля или выведение высокоурожайных сортов пшеницы и риса) делают возможным рост населения. В отсутствие новых технологий численность населения регулируется суровыми мальтузианскими силами — голодом, вой­нами и болезнями.

Кривая на рисунке 6.1 демонстрирует взрывообразный рост человече­ской популяции, управляемый таким же взрывообразным ростом накоплен­ной культурной информации — особенно сельскохозяйственного и медицин­ского назначения, а также необходимой для освоения новых земель, при­годных для сельскохозяйственного производства. Как отметил Гелл-Манн, население не может увеличиваться и дальше в таком же темпе, потому что мы очень быстро достигнем пределов потенциальной емкости экологиче­ской системы Земли. Преодолеет ли человечество эти пределы с последую­щей катастрофой и гибелью? Определенно, существует опасность того, что так и произойдет.

Кроме проблемы стабилизации количества населения, информацион­ное общество будущего встанет перед другой повергающей в уныние за­дачей: из-за оружия огромной разрушительной силы, произведенного бла­годаря злоупотреблению наукой, и даже худшего оружия, которое может появиться в будущем, долгосрочное выживание цивилизации можно гаран­тировать только в том случае, если общество будет способно исключить институт войны. Эта задача кажется более трудной, так как похоже, что человеческая природа содержит такой элемент, как трайбализм.

Люди готовы проявить огромную доброту по отношению к своим близ­ким и членам их круга и готовы даже пожертвовать собственными жизнями, защищая в борьбе собственную семью, род, нацию. Этот трайбалистский альтруизм зачастую сопровождается межтрайбалистской агрессивностью — безмерной жестокостью по отношению к «врагам», то есть к членам чу­жой группы, воспринимаемой как угроза всему своему. То, что человече­ская природа, как представляется, содержит общепрограммную установку на трайбализм, является причиной того, почему мы считаем футбольные матчи развлечением и почему Артур Кестлер однажды заметил: «Мы спо­собны управлять полетом космических кораблей вокруг далеких планет, но мы не можем справиться с ситуацией в Северной Ирландии».

Каким образом могли действовать эволюционные силы, чтобы сделать шаблоны трайбалистского альтруизма и межродовой агрессивности частью человеческой природы? Иначе говоря, как могли наши предки увеличить шансы на выживание собственных генов, убивая в борьбе? Статистики Р. А. Фишер и эволюционный биолог Дж. Б. С. Халдейн рассмотрели этот вопрос в 1920-х годах². Решением стала концепция популяционной генети­ки, согласно которой генетически гомогенная группа как целое — сейчас ее называют «дем» — является той единицей, на которой действуют эволюци­онные силы.

²Недавно вопрос о трайбалистском альтруизме и межтрайбалистской агрессивности обсу­ждался также В. Д. Гамильтоном и Ричардом Давкинсом.

Халдейн и Фишер постулировали, что маленькие племена, в которых жили наши предки, были генетически гомогенными, поскольку браки вну­три племени были более вероятными, чем браки вне его. Это послужило причиной того, что патриотически настроенный индивид, погибший за свое племя, убив множество членов соперничающего племени, увеличивал шан­сы выживания его или ее набора генов, которые переходили в будущее бла­годаря выжившим членам группы героя. Племя как целое либо выживает, либо погибает, и имеющие лучший «командный дух» выживали чаще.

В свете небывало жестоких и разрушительных конфликтов между эт­ническими группами, происходивших как в древней, так и в современной истории, стоит отнестись к идеям Халдейна и Фишера серьезно. Это не значит, что исключение института войны невозможно, но это значит, что задача потребует всех ресурсов и полного взаимодействия всех мировых систем образования, религии и средств массовой информации. Необходимо будет дать такое образование детям по всему миру, чтобы они воспринима­ли человечество как одну группу — большую семью, которой принадлежат все люди и по отношению к которой они должны проявлять максимальную лояльность.

Вдобавок к реформе образования и реформе роли средств массовой ин­формации, исключение войны потребует создания демократического, право­вого, основанного на гуманных принципах международного правительства, законы которого будут действовать скорее на отдельных людей, чем на госу­дарства. Стоящие проблемы невероятно трудны, но их необходимо решить для того, чтобы информационное общество будущего достигло стабильно­сти.

Поиск по сайту: