Написано:1955 г

Жанр: роман

Литературное направление: реализм

Действующие лица:

Юрий Андреевич Живаго — доктор, главный герой романа

Антонина Александровна Живаго (Громеко) — жена Юрия

Лариса Фёдоровна Антипова (Гишар) — жена Антипова

Павел Павлович Антипов (Стрельников) — муж Лары, революционный комиссар

Александр Александрович и Анна Ивановна Громеко — родители Антонины

Евграф Андреевич Живаго — генерал-майор, единокровный брат Юрия

Николай Николаевич Веденяпин — дядя Юрия Андреевича

Виктор Ипполитович Комаровский — московский адвокат

Катенька Антипова — дочь Ларисы

Михаил Гордон и Иннокентий Дудоров — одноклассники Юрия по гимназии

Осип Гимазетдинович Галлиулин — белый генерал

Анфим Ефимович Самдевятов — юрист, большевик

Ливерий Аверкиевич Микулицын (Товарищ Лесных) — предводитель «Лесных братьев»

Марина — третья гражданская жена Юрия

Киприян Савельевич Тиверзин и Павел Ферапонтович Антипов — работники Брестской железной дороги, политкаторжане

Мария Николаевна Живаго (Веденяпина) — мать Юрия

Пров Афанасьевич Соколов — псаломщик

Шура Шлезингер — подруга Антонины Александровны

Марфа Гавриловна Тиверзина — жена Савелия

Сюжет.

Когда Юрин дядюшка Николай Нико­ла­евич пере­ехал в Петер­бург, заботу о нём, в десять лет остав­шемся сиротой, взяли другие родствен­ники — Громеко, в доме которых на Сивцевом Вражке бывали инте­ресные люди, и где атмо­сфера профес­сор­ской семьи вполне способ­ство­вала развитию Юриных талантов.

Дочь Алек­сандра Алек­сан­дро­вича и Анны Ивановны (урож­денной Крюгер) Тоня была ему хорошим това­рищем, а одно­классник по гимназии Миша Гордон — близким другом, так что он не страдал от одино­че­ства.

Как-то во время домаш­него концерта Алек­сандру Алек­сан­дро­вичу пришлось сопро­вож­дать одного из пригла­шенных музы­кантов по сроч­ному вызову в номера, где только что попы­та­лась свести счёты с жизнью его хорошая знакомая Амалия Карловна Гишар. Профессор уступил просьбе Юры и Миши и взял их с собой.

Пока маль­чики стояли в прихожей и слушали жалобы постра­давшей о том, что на такой шаг её толкали ужасные подо­зрения, по счастью оказав­шиеся только плодом её расстро­ен­ного вооб­ра­жения, — из-за пере­го­родки в соседнюю комнату вышел средних лет мужчина, разбудив спавшую в кресле девушку.

На взгляды мужчины она отве­чала подми­ги­ва­нием сообщ­ницы, довольной, что всё обошлось и их тайна не раскрыта. В этом безмолвном общении было что-то пугающе волшебное, будто он был куколь­ником, а она мари­о­неткой. У Юры сжалось сердце от созер­цания этого пора­бо­щения. На улице Миша сказал това­рищу, что он встречал этого чело­века. Несколько лет назад они с папа ехали вместе с ним в поезде, и он спаивал в дороге Юриного отца, тогда же бросив­ше­гося с площадки на рельсы.

Увиденная Юрой девушка оказа­лась дочерью мадам Гишар. Лариса была гимна­зисткой. В шест­на­дцать лет она выгля­дела восем­на­дца­ти­летней и несколько тяго­ти­лась поло­же­нием ребёнка — такого же, как её подруги. Это чувство усили­лось, когда она усту­пила ухажи­ва­ниям Виктора Иппо­ли­то­вича Кома­ров­ского, роль кото­рого при её маменьке не огра­ни­чи­ва­лась ролью совет­ника в делах и друга дома. Он стал её кошмаром, он зака­балил её.

Через несколько лет, уже студентом-медиком, Юрий Живаго вновь встре­тился с Ларой при необычных обсто­я­тель­ствах.

Вместе с Тоней Громеко нака­нуне Рожде­ства они ехали на елку к Свен­тицким по Камер­гер­скому пере­улку. Недавно тяжело и долго болевшая Анна Ивановна соеди­нила их руки, сказав, что они созданы друг для друга. Тоня действи­тельно была близким и пони­ма­ющим его чело­веком. Вот и в эту минуту она уловила его настро­ение и не мешала любо­ваться заин­де­ве­лыми, светя­щи­мися изнутри окнами, в одном из которых Юрий заметил чёрную прота­лину, сквозь которую виден был огонь свечи, обра­щённый на улицу почти с созна­тель­но­стью взгляда. В этот момент и роди­лись строки ещё не офор­мив­шихся стихов: «Свеча горела на столе, свеча горела...»

Он и не подо­зревал, что за окном Лара Гишар гово­рила в этот момент Паше Анти­пову, не скры­вав­шему с детских лет своего обожания, что, если он любит её и хочет удер­жать от гибели, они должны немед­ленно обвен­чаться. После этого Лара отпра­ви­лась к Свен­тицким, где Юра с Тоней весе­ли­лись в зале, и где за картами сидел Кома­ров­ский. Около двух часов ночи в доме вдруг раздался выстрел. Лара, стреляя в Кома­ров­ского, промах­ну­лась, но пуля задела това­рища проку­рора москов­ской судебной палаты. Когда Лару провели через зал, Юра обомлел — та самая! И вновь тот же седо­ватый, что имел отно­шение к гибели его отца! В довер­шение всего, вернув­шись домой, Тоня и Юра уже не застали Анну Ивановну в живых.

Лару стара­ниями Кома­ров­ского удалось спасти от суда, но она слегла, и Пашу к ней пока не пускали. Приходил, однако, Коло­гривов, принёс «наградные». Больше трёх лет назад Лара, чтобы изба­виться от Кома­ров­ского, стала воспи­та­тель­ницей его младшей дочери. Все скла­ды­ва­лось благо­по­лучно, но тут проиграл обще­ственные деньги её пусто­ватый братец Родя. Он соби­рался стре­ляться, если сестра не поможет ему. День­гами выру­чили Коло­гри­вовы, и Лара пере­дала их Роде, отобрав револьвер, из кото­рого тот хотел застре­литься. Вернуть долг Коло­гри­вову никак не удава­лось. Лара тайно от Паши посы­лала деньги его сослан­ному отцу и припла­чи­вала хозя­евам комнаты в Камер­гер­ском. Девушка считала своё поло­жение у Коло­гри­вовых ложным, не видела выхода из него, кроме как попро­сить деньги у Кома­ров­ского. Жизнь опро­ти­вела ей. На балу у Свен­тицких Виктор Иппо­ли­тович делал вид, что занят картами и не заме­чает Лару. К вошедшей же в зал девушке он обра­тился с улыбкой, значение которой Лара так хорошо пони­мала...

Когда Ларе стало лучше, они с Пашей поже­ни­лись и уехали в Юрятин, на Урал. После свадьбы молодые прого­во­рили до утра. Его догадки чере­до­ва­лись с Лари­ными призна­ниями, после которых у него падало сердце... На новом месте Лариса препо­да­вала в гимназии и была счаст­лива, хотя на ней был дом и трех­летняя Катенька. Паша препо­давал латынь и древнюю историю. Спра­вили свадьбу и Юра с Тоней. Между тем грянула война. Юрий Андре­евич оказался на фронте, не успев толком пови­дать родив­ше­гося сына. Иным образом попал в пекло боев Павел Павлович Антипов.

С женой отно­шения были непро­стые. Он сомне­вался в её любви к нему. Чтобы осво­бо­дить всех от этой подделки под семейную жизнь, он закончил офицер­ские курсы и оказался на фронте, где в одном из боев попал в плен. Лариса Фёдо­ровна посту­пила сестрой в сани­тарный поезд и отпра­ви­лась искать мужа. Подпо­ручик Гали­уллин, знавший Пашу с детства, утвер­ждал, что видел, как он погиб.

Живаго оказался свиде­телем развала армии, бесчин­ства анар­хист­ву­ющих дезер­тиров, а вернув­шись в Москву, застал ещё более страшную разруху. Увиденное и пере­житое заста­вило доктора многое пере­смот­реть в своем отно­шении к рево­люции.

Чтобы выжить, семья двину­лась на Урал, в бывшее имение Крюгеров Вары­кино, непо­да­лёку от города Юрятина. Путь пролегал через засне­женные простран­ства, на которых хозяй­ни­чали воору­жённые банды, через области недавно усми­рённых восстаний, с ужасом повто­рявших имя Стрель­ни­кова, теснив­шего белых под коман­до­ва­нием полков­ника Гали­ул­лина.

В Вары­кине они оста­но­ви­лись сначала у бывшего управ­ля­ю­щего Крюгеров Мику­ли­цына, а потом в пристройке для челяди. Сажали картошку и капусту, приво­дили в порядок дом, доктор иногда принимал больных. Нежданно объявив­шийся сводный брат Евграф, энер­гичный, зага­дочный, очень влия­тельный, помог упро­чить их поло­жение. Анто­нина Алек­сан­дровна, похоже, ожидала ребенка.

С тече­нием времени Юрий Андре­евич получил возмож­ность бывать в Юрятине в библио­теке, где увидел Ларису Федо­ровну Анти­пову. Она расска­зала ему о себе, о том, что Стрель­ников — это её муж Павел Антипов, вернув­шийся из плена, но скрыв­шийся под другой фами­лией и не поддер­жи­ва­ющий отно­шений с семьей. Когда он брал Юрятин, забра­сывал город снаря­дами и ни разу не осве­до­мился, живы ли жена и дочь.

Через два месяца Юрий Андре­евич в очередной раз возвра­щался из города в Вары­кино, Он обма­нывал Тоню, продолжая любить её, и мучился этим. В тот день он ехал домой с наме­ре­нием признаться жене во всем и больше не встре­чаться с Ларой.

Вдруг трое воору­жённых людей прегра­дили ему дорогу и объявили, что доктор с этого момента моби­ли­зован в отряд Ливерия Мику­ли­цына. Работы у доктора было по горло: зимой — сыпняк, летом — дизен­терия и во все времена года — раненые. Перед Ливе­рием Юрий Андре­евич не скрывал, что идеи Октября его не воспла­ме­няют, что они ещё так далеки от осуществ­ления, а за одни лишь толки об этом запла­чено морями крови, так что цель не оправ­ды­вает сред­ства. Да и сама идея пере­делки жизни рождена людьми, не почув­ство­вав­шими её духа. Два года неволи, разлуки с семьей, лишений и опас­ности завер­ши­лись все же побегом.

В Юрятине доктор появился в момент, когда из города ушли белые, сдав его красным. Выглядел он одичалым, немытым, голодным и осла­бевшим. Ларисы Федо­ровны и Катеньки дома не было. В тайнике для ключей он обна­ружил записку. Лариса с дочерью отпра­ви­лась в Вары­кино, надеясь застать его там. Мысли его пута­лись, уста­лость клонила ко сну. Он растопил печь, немного поел и, не разде­ваясь, крепко заснул. Очнув­шись же, понял, что раздет, умыт и лежит в чистой постели, что долго болел, но быстро поправ­ля­ется благо­даря заботам Лары, хотя до полного выздо­ров­ления нечего и думать о возвра­щении в Москву. Живаго пошёл служить в губздрав, а Лариса Федо­ровна — в губоно. Однако тучи над ними сгуща­лись. В докторе видели соци­ально чуждого, под Стрель­ни­ковым начи­нала коле­баться почва. В городе свиреп­ство­вала чрез­вы­чайка.

В это время пришло письмо от Тони: семья была в Москве, но профес­сора Громеко, а с ним её и детей (теперь у них, кроме сына, есть дочь Маша) высы­лают за границу. Горе ещё в том, что она любит его, а он её — нет. Пусть строит жизнь по своему разу­мению.

Неожи­данно объявился Кома­ров­ский. Он приглашен прави­тель­ством Даль­не­во­сточной Респуб­лики и готов взять их с собой: им обоим грозит смер­тельная опас­ность. Юрий Андре­евич сразу отверг это пред­ло­жение. Лара уже давно пове­дала ему о той роковой роли, что сыграл в её жизни этот человек, а он рассказал ей, что Виктор Иппо­ли­тович был винов­ником само­убий­ства его отца. Решено было укрыться в Вары­кине. Село было давно поки­нуто жите­лями, вокруг по ночам выли волки, но страшнее было бы появ­ление людей, а они не взяли с собой оружие. Кроме того, недавно Лара сказала, что, кажется, бере­менна. Надо было думать уже не о себе. Тут как раз снова прибыл Кома­ров­ский. Он привез весть, что Стрель­ников приго­ворён к расстрелу и надо спасать Катеньку, если уж Лара не думает о себе. Доктор сказал Ларе, чтобы она ехала с Кома­ров­ским.

В снежном, лесном одино­че­стве Юрий Андре­евич медленно сходил с ума. Он пил и писал стихи, посвя­щенные Ларе. Плач по утра­ченной любимой вырастал в обоб­щенные мысли об истории и чело­веке, о рево­люции как утра­ченном и опла­ки­ва­емом идеале.

В один из вечеров доктор услышал хруст шагов, и в дверях пока­зался человек. Юрий Андре­евич не сразу узнал Стрель­ни­кова. Выхо­дило, что Кома­ров­ский обманул их! Они прого­во­рили почти всю ночь.

О рево­люции, о Ларе, о детстве на Твер­ской-Ямской. Улег­лись под утро, но, проснув­шись и выйдя за водой, доктор обна­ружил своего собе­сед­ника застре­лив­шимся.

В Москве Живаго появился уже в начале нэпа исху­давшим, обросшим и одичавшим. Большую часть пути он проделал пешком. В течение после­ду­ющих восьми-девяти лет своей жизни он терял врачебные навыки и утра­чивал писа­тель­ские, но все же брался за перо и писал тоненькие книжечки. Люби­тели их ценили.

По хозяй­ству помо­гала ему дочь бывшего двор­ника Марина, она служила на теле­графе на линии зару­бежной связи. Со временем она стала женой доктора и у них роди­лись две дочери. Но в один из летних дней Юрий Андре­евич вдруг исчез. Марина полу­чила от него письмо, что он хочет пожить неко­торое время в одино­че­стве и чтобы его не искали. Он не сообщил, что вновь неиз­вестно откуда появив­шийся брат Евграф снял ему комнату в Камер­гер­ском, снабдил день­гами, начал хлопо­тать о хорошем месте работы.

Однако душным авгу­стов­ским днем Юрий Андре­евич умер от сердеч­ного приступа. Попро­щаться с ним пришло в Камер­гер­ский неожи­данно много народу. Среди проща­ю­щихся оказа­лась и Лариса Фёдо­ровна. Она зашла в эту квар­тиру по старой памяти. Здесь когда-то жил её первый муж Павел Антипов. Через несколько дней после похорон она неожи­данно исчезла: ушла из дому и не верну­лась. Видимо, её аресто­вали.

Уже в сорок третьем году, на фронте, генерал-майор Евграф Андре­евич Живаго, расспра­шивая бельев­щицу Таньку Безоче­ре­дову о её геро­и­че­ской подруге развед­чице Христине Орле­цовой, поин­те­ре­со­вался и её, Таниной, судьбой. Он быстро понял, что это дочь Ларисы и брата Юрия. Убегая с Кома­ров­ским в Монголию, когда красные подхо­дили к Приморью, Лара оста­вила девочку на желез­но­до­рожном разъ­езде сторо­жихе Марфе, кончившей дни в сума­сшедшем доме. Потом беспри­зор­щина, скитания...

Между прочим, Евграф Андре­евич не только поза­бо­тился о Татьяне, но и собрал все напи­санное братом. Среди стихов его было и стихо­тво­рение «Зимняя ночь»: «Мело, мело по всей земле / Во все пределы. / Свеча горела на столе, / Свеча горела...»

Поиск по сайту: