Роковая дача

Это я потом поняла: не место делает человека злодеем, а человек место. Жутким, роковым и так далее. От судьбы не уйдешь. Здесь погиб Егор, и здесь умерла моя мама. И я потащила сюда Руслана, чтобы с ним объясниться! У меня только одно оправдание: это он меня спровоцировал. А я сопротивлялась изо всех сил.

Поехала я на своей машине. Ну как вы себе представляете?

– Петь, я еду на дачу! Смотреть, как там и что!

И уезжаю. А моя машина преспокойно стоит под окнами. Что должен подумать мой муж? Я вовсе не на даче. Или: я на даче с кем-то. На чужой машине. А мне бы не хотелось, чтобы Петь так думал. Если вы подозреваете супруга в измене, главное в этот момент, чтобы он не заподозрил вас. Иначе трагедия превратится в фарс, а ваш банковский счет в пшик. Поэтому мы с Русланом (по моей просьбе) тщательно соблюдали конспирацию. Он поехал на своем «Порше», а я на «Бентли». Естественно, я ехала первой: указывала дорогу. И машинально рассчитывала время.

Итак, Паша приедет вечером. А вечером – это во сколько? Темнеет сейчас часов в семь. Семь – это вечер или еще нет? Хотелось бы, чтобы это было так, иначе Петь будет мне названивать и волноваться. Да, все началось с того, что я решила управиться до семи. Как только я задаю временные рамки – дело труба.

До семи была уйма времени, и я гадала, куда же его деть? Ехала нарочито медленно, всерьез рассчитывая на пробки. Но по закону подлости, если уж вы куда-то торопитесь, то вам наперерез выдвинется президентский кортеж, а если как следует закладываетесь на пробки, то у президента в Кремле собирается важное совещание, и все московские чиновники допоздна сидят там или парятся в своих рабочих кабинетах с бумагами, а не в саунах с девочками. И город от чиновников временно свободен. А когда город свободен, он живет нормальной жизнью, то есть едет. Возьмите вы ноябрьские праздники. Пробок практически нет. Если на майские это еще можно объяснить тем, что весь народ на дачах, то уж в ноябре не отвертишься. Пробки в городе вовсе не из-за тех, кто работает, а из-за тех, кто лишь создает видимость деятельности. Может, их всех отправить в бессрочный отпуск и зажить нормальной жизнью?

Вот и сегодня. В субботу у них, у государственных людей, по закону положенный выходной. Все они где-то определились, кто на горнолыжном курорте, кто на Канарах. И дороги оказались свободны, даже Кольцевая. Как я медленно ни тащилась, доехали мы меньше чем за час. Солнце еще было в зените, а я уже, черт меня возьми, увидела ворота своей дачи! И теперь с надеждой смотрела на сугробы. Снега в эту зиму навалило столько, что пенсионеры стали вспоминать свое детство. По слухам, климат тогда был суровей, а жизнь лучше. Вот так всегда: ругают погоду, а счастье все же в деньгах.

Выбежав из машины, я стала бегать, по пояс проваливаясь в снег, и вопить:

– Какой кошмар!

– Успокойся, – сказал Руслан.

– Может, вернемся? – с надеждой спросила я. – Ты же видишь: к дому не пройти!

По тому, что случилось дальше, я поняла: этот человек, в отличие от моего мужа, умеет решать проблемы. Откуда ни возьмись сначала появился мужик с лопатой, а потом трактор с грейдером. Я так поняла: тот, что с лопатой, дал телефон трактора. Из кабины вывалился другой мужик и деловито спросил:

– Надбавка будет? В выходной вышел!

Надбавка, судя по всему, была щедрой: во все стороны полетели комья снега. Мне даже пришлось зажмуриться. Полчаса не прошло, а к крыльцу моего загородного дома уже вела траншея. А солнце еще было высоко! Оно стояло в весеннем небе, как золотое блюдо на столе, накрытом синей скатертью. Кое-где аккуратно расположились накрахмаленные салфетки облаков. Но обещанное пиршество не радовало. Для кого-то хорошая погода, а для меня – мука смертная. Потому что мне надо решить проблему.

– А ты обещал: лопатой… – капризно протянула я.

И мой рыцарь тут же отпустил трактор. Я чуть не взвыла. Теперь мы остались вдвоем среди снежного безмолвия, и лишь где-то вдалеке урчал мотор.

– Я мечтал об этом всю жизнь, – заявил Руслан. – Ты, я и небо.

Машинально я подняла голову. С моей стороны это оказалось неосмотрительно, меня тут же принялись целовать.

– Арина, я люблю тебя, – раздалось среди снежного безмолвия. И все, что я способна была ответить:

– Мне холодно.

Руслан тут же разжал руки и взялся за лопату. Я перевела дух: это надолго. Но он не случайно отпустил трактор. Во-первых, согрелся, а во-вторых, показал мне свою мужскую удаль. Глядя, как Руслан машет лопатой, я задумалась всерьез. Консалтинг в области управления, говорите? Я и не знала, что он требует от человека огромной физической силы и ежедневных тренировок в спортзале. Мне всегда казалось, что это работа с бумагами, а не с топором и лопатой.

Пока Руслан энергично расчищал крыльцо, я рылась в памяти в поисках следующей фразы. Интересно, а как сейчас прозвучит:

– Милый, я забыла ключи.

Или:

– Что мы будем делать, если приедет муж?

Еще вариант:

– Я просто хотела сказать, что не люблю тебя.

Итак, с чего начать? С ключей? Или с коронной фразы «Я не люблю тебя»?

– Эй, Арина! – окликнули меня. – Очнись! Путь свободен!

Я не нашла ничего лучше, чем спросить:

– Как тебе мой дом?

– Я еще не был внутри, – улыбнулся он. – Может, впустишь?

Попробуйте вы после этого сказать, что забыли ключи! Я не смогла. В доме было холодно. Зима. Мама с Егором наезжали сюда и в холода, но я не люблю этот дом. С ним связано слишком много плохих воспоминаний. Мне сразу надо было его продать. Но ведь я не так давно вступила в права наследства. Прошлым летом это еще был не мой дом. А сделки с загородной недвижимостью лучше заключать летом, когда можно показать товар лицом и получить за него максимальную цену. Мне вовсе не хотелось продешевить. Я ведь продавала худшие свои воспоминания.

– Хоромы! – присвистнул Руслан. – Алена мне говорила, но я даже подумать не мог…

– Алена? – вздрогнула я.

Как только он вспомнил о Белке, мои мысли потекли в определенном направлении. Итак, она подробно описала ему все, чем я владею. Движимое и недвижимое. Когда это она успела здесь побывать? И с кем? Мама купила этот дом лет пять назад, к тому времени наши отношения с Белкой стали довольно прохладными: мне надоело оплачивать ее счета. Хотя до окончательного разрыва было еще далеко, на дачу к маме я ее уж точно не возила. Так откуда? Я вспомнила соседку с ее проблемными документами. Да здесь, похоже, целый заговор!

Пока я припоминала всех своих врагов, Руслан поднялся на второй этаж и оценил состояние верхних комнат. А, главное, размеры. Да, дом большой.

– Прекрасное место! – с энтузиазмом сказал он, сбегая по лестнице. – Ба! Да тебе холодно! Ты вся дрожишь! Сейчас затоплю камин!

В зале, у камина, лежала горка сухих березовых поленьев. По осени ее заботливо приготовил Заяц Петь, на случай, если нам взбредет в голову приехать сюда в морозы. Я щелкнула выключателем, проверяя, есть ли свет. Есть, но нет уверенности, что имеется вода. Трубы могли промерзнуть, морозы стояли сильные.

Но вскоре я убедилась, что и вода есть. Дом строили на совесть. К нашим услугам были все удобства, кроме тепла, но Руслан безо всяких усилий растопил камин. Заработали обогреватели. В доме постепенно теплело, и я сняла пуховик.

– Какая ты красивая! – восхищенно выдохнул Руслан.

Все, что он скажет, я знала наперед. Если бы я каждый день не видела себя в зеркале, я бы со временем поверила в искренность его слов. Но, увы! Я прекрасно знаю, что любить меня не за что, кроме как за мои деньги. Это единственное, что есть во мне стоящего. Внешность посредственная, характер скверный, привычки отвратительные. Но зато я богата. И дом тому подтверждение.

– Ты замерзла, – ласково сказал Руслан, глядя мне прямо в глаза. – Тебе надо выпить.

– В доме нет спиртного, – выкрутилась я.

– У меня есть. Я сейчас принесу.

Он вышел. Я села в кресло у камина и закрыла глаза. В двух метрах от меня уютно потрескивали дрова, от нагретых кирпичей шло ровное тепло, кресло оказалось удобным, но в моей душе не было покоя. Я хотела бы вот так, как сейчас: зимой в холода сидеть у камина и смотреть на огонь. Но только не с ним. Не с Русланом. А с кем? Кого я желаю видеть у камина подбрасывающим дрова?

Я подумала, что это может быть только Заяц Петь и никто больше. Никого другого я не хочу здесь видеть. И не будет у меня еще одного мужа. Никогда. Даже если мы с Сережей расстанемся. Мне надо избавиться раз и навсегда от мучений. От людей, которые охотятся за моими деньгами. Машинально я сунула руку в карман висящей на спинке кресла куртки и нащупала там пистолет. Он был заряжен резиновыми пулями. «Не вздумай целиться в голову», – предупредил Паша, вручая оружие. Мне надо почаще повторять про себя эту фразу. Я могу забыть последовательность действий. Первое: не целиться в голову…

– Эй, Ариша!

Я вздрогнула. Кошмар продолжался. Это вернулся Руслан с бутылкой «Hennessy». Спросил:

– Где у тебя рюмки?

– Разве нам можно пить? Мы оба за рулем.

– Можем остаться здесь ночевать.

– Но я обещала мужу вернуться!

– День длинный. С рюмки коньяка тебе ничего не будет. К вечеру все выветрится, – продолжал уговаривать меня он.

Я видела, что он нервничает. Ему нужно меня соблазнить, а он не знает, как приступить к делу. Как уложить в постель женщину, которой от него ничего не надо и от которой ему нужно все? Начиная от ее тела и кончая ее счетом в банке. Он хотел заполучить меня всю, с потрохами, и потому нервничал. Он не имел права на ошибку.

Я решила ему помочь, то есть выпить. Встала и принесла пузатые рюмки под коньяк. Он обрадовался.

– Я тоже выпью!

– Ну, выпей, – вздохнула я.

Руслан разлил коньяк. Рука его слегка подрагивала от волнения. Или от нетерпения? Я поняла этот жест: надо поскорее покончить с неприятной обязанностью. Соблазнить эту богатую дуру и склонить ее к разводу. Потом к новому браку, а затем…

– За что пьем? – Я подняла свою рюмку. В душе теплилась надежда, что хоть на этот раз в романтической, так сказать, обстановке и он будет наконец оригинален.

– За нас. За тебя и за меня. За нашу любовь!

Боже ж ты мой! Как он меня раздражал! Он просто из кожи лез вон, чтобы произвести на меня впечатление, и чем больше лез, тем сильнее обнажалась его сущность. В конце концов кожа лопнет, и я увижу такую гадость… Б-р-р-р…

– На брудершафт, – сказал Руслан, залпом выпив коньяк, и схватил меня в охапку.

Я не отбивалась, но поцелуй все равно не получился.

– Какая ты холодная, – с досадой молвил он, отстранившись.

– У нас ничего не выйдет.

– Никак не могу тебя понять. – Он снова потянулся к бутылке. – Ты вроде бы не фригидна, все говорит о твоей чувственности. Как ты можешь обходиться без мужчины?

– У меня муж есть, – пожала я плечами.

– Муж это муж, – с досадой сказал Руслан. – У меня тоже есть жена. То есть была, – тут же поправился он. – Но разве можно ограничиться одной женщиной, когда вокруг их столько? И много красивых!

– Ты женат, – я посмотрела на него в упор. Он враз потускнел. – Я сразу поняла, что ты врешь.

– Мы давно не живем вместе.

– Расскажи эту сказку кому-нибудь другому.

– Да какая тебе разница, женат я или нет? Одно твое слово – и мой паспорт чист.

– А вот этого не надо. – Я встала. – Кто ты на самом деле? Имя хоть настоящее?

– Как с тобой тяжело. – Он тоже встал.

– Я это уже слышала. И не раз.

– Почему ты не веришь в мои чувства?

– Потому что их нет.

Мы стояли друг против друга, и Руслан дышал мне в лицо коньяком. Он был слегка разгорячен, я тоже не в себе.

– Какие тебе нужны доказательства, Арина? Развод?

– Э, нет… И вообще… Уймись, не то хуже будет. Как-то в этом же доме я разговаривала с таким же предприимчивым парнем…

– Да сколько можно повторять, что мне не нужны твои деньги! Мне необходима ты! – заорал он.

Я попятилась. Но, к счастью, зазвонил телефон. Я не сразу поняла, его или мой? Было время, когда люди с азартом скачивали рингтоны кто во что горазд. Потом большинство поумнело и перестало смешить народ в общественном транспорте. Одной только «Муркой» я наелась до отвала. Электронный Чайковский, извращенный компьютером Бах… Песня Мамонтенка в кармане у толстого дяди и хеви-метал из сумочки очкастой школьницы. Слава богу, прошло. Звонки стали безликие, стандартные, в духе времени, когда самое разумное – это не высовываться, поэтому мы оба вздрогнули и схватились за телефоны.

«Паша», – подумала я.

В глазах у Руслана мелькнула досада.

– Извини, – сказал он, потому что это все-таки оказался его мобильник, не мой. А взглянув на дисплей, добавил: – Я поговорю в соседней комнате.

– Конечно, – мило улыбнулась я, уже решив, что буду подслушивать.

Я хорошо знала дом. Если подняться на второй этаж и приложить ухо к вытяжке… В общем, мне было слышно каждое его слово.

– Зачем ты звонишь? Да, я с ней. О чем предупредить? Так. И что? Так. Не говори ерунды. У меня все получится. Нет, ты не знаешь. Все сказала? Спасибо за совет, но я буду действовать так, как сочту нужным. Не звони мне больше. Почему никогда? Сегодня. Потому что я занят. Я так решил, и точка. Я получу эту женщину и все, что хочу.

Вот как. Я поспешно сбежала по лестнице вниз. Вы когда-нибудь чувствовали себя добычей? Самое обидное, что я все заранее знала!

– Кто это был? – спросила я, когда Руслан вернулся в каминный зал.

– Да так. По работе.

– Чем ты сейчас занимаешься? Реанимируешь какую-нибудь фирму?

– Моя работа такая скучная. Давай не будем о ней.

– Как тебе вообще пришло в голову заняться консалтингом в области управления?

Он нахмурился.

– Какое у тебя образование? – не унималась я. – Экономическое или юридическое? А, может, оба?

– Арина… Давай еще выпьем?

Не дожидаясь моего ответа, он подошел к столу и наполнил рюмки.

– Опять на брудершафт? – съязвила я.

– Я очень тебя хочу. Хочу целовать, хочу… – Он залпом выпил коньяк и стал на меня надвигаться.

Я так и стояла со своей рюмкой. Дело, кажется, шло к развязке.

– Ты такая красивая…

– Зато я не хочу, – тихо сказала я и поставила рюмку рядом с пузатой бутылкой, словно точку в конце предложения. – Не хочу, и все.

– Не упрямься. Все будет хорошо…

Он попытался стянуть с меня свитер. Я рванулась из его цепких рук.

– Я же сказала, что ничего не будет!

– Тебе просто надо решиться…

Я не помню, как в моих руках оказался пистолет. Когда Руслан его увидел, то не испугался, а рассмеялся.

– Алена говорила, что ты странная… Тебя это возбуждает? Я в следующий раз возьму наручники. Будем играть в проститутку и полицейского.

Он еще и извращенец!

– Стой на месте, – предупредила я.

– Это не боевой пистолет.

– Давно ты знаешь Белку? Отвечай!

– Арина, перестань…

– Это она сейчас звонила?

– Ну, допустим.

– Вы хотите меня обобрать?

– Господи, кто тебе это внушил? Я люблю тебя…

Он опять стал на меня надвигаться со словами:

– Ну, давай же, малыш, не упрямься…

Я без конца повторяла про себя фразу: «Только не целься в голову… только не целься в голову…» Как вы думаете, чем все закончилось? Это все равно что дать в руки ребенку калейдоскоп и верить, что он так и будет рассматривать узоры. И все, что надо его пытливому уму, это созерцание. Да, конечно же, он попытается вскрыть волшебную трубку, чтобы узнать, как там все устроено! Он тоже хочет стать волшебником!

– Ну, давай же, малыш…

Бац! Кожа лопнула! Я увидела настоящего маньяка! Извращенца! Он говорил мне «малыш»! И глаза у него были ледяные, а улыбка искусственная.

Когда я поняла, что еще секунда, и я окажусь на ковре на спине, нажала на курок. Я же видела, как он разбрасывает снег лопатой. Это чудовище готово было меня сломать, как спичку. Я, сама того не желая, целилась ему в голову. И попала туда, куда хотела всем своим пылающим от боли сердцем. С близкого расстояния. С очень близкого. Ближе не бывает.

Я не сразу поняла, что он умер. А когда поняла, набрала Пашин номер.

– Я уже еду! – весело отрапортовал он в трубку. – Объект готов?

– Готов, – мертвым голосом сказала я. – Ты опоздал.

– Что ты наделала?! – заорал он.

– Приезжай – увидишь.

Опергруппу вызвал Паша. Пока его коллеги ехали к нам, мы ругались.

– Я что говорил?! – орал он. – Что я тебе говорил, когда давал пистолет?!

– Лучше бы ты этого не говорил!!!

– Ты что, ненормальная?!!

– Я защищалась!

– Ты могла его просто напугать?!

– Он не испугался!

– Что здесь вообще произошло?!

Поскольку трупы Паша видел часто, его больше заинтересовала бутылка элитного «Hennessy». Он подошел к столу и обнюхал рюмки. Потом налил в одну из них коньяк и залпом выпил.

– Что ты делаешь? – возмутилась я. – Это же улики!

– Тьфу, – сплюнул он. – Дура.

– У тебя что, будут неприятности?

– У нас. У нас будут неприятности, – мрачно пообещал он.

– Но это была самооборона!

– Он пытался тебя изнасиловать? – с надеждой спросил Паша.

– Да!

– Значит, так.

Он подошел ко мне и рванул с меня свитер.

– Что ты делаешь?!

– Заткнись! – рявкнул он.

Господи, сколько же в нем было силы! Какое-то время он с остервенением рвал на мне одежду. И это при трупе! Мертвому Руслану оставалось только завидовать! Растерзав лифчик, Паша вмазал мне в лицо кулаком, так смачно, что разбил губы в кровь. Я заплакала, а он сказал:

– Сойдет.

Когда приехал следователь, я была в ужасном виде.

– Степаныч, я едва привел ее в чувство, – вздыхал Паша.

– Ты-то здесь как оказался? – подозрительно спросил дядечка в помятом костюме, на рукавах которого красовались кожаные заплатки. Машинально я отметила ровные крупные стежки. Жена у него рукодельница. Или дочка?

– Я давно веду дело Арины Витальевны. Тьфу ты! Ариадны!

– Какое еще дело?

– За ней следили. У меня есть ее заявление.

Я с удивлением посмотрела на Пашу. «Какое еще заявление?» Он взглядом ответил мне: «Заткнись».

– Я даже одно время хотел приставить к ней охрану.

– Людей не хватает, – вздохнул следователь.

– То-то и оно, – поддакнул Паша.

– А пистолет-то у нее откуда?

– Я дал, – признался он.

– Зарегистрировал хоть?

– А как же!

– Что же вы так, Ариадна Витальевна? – добрались и до меня.

– Я… – разбитые в кровь губы не слушались.

– Может, гинекологическую экспертизу?

– Он не успел, – нахмурился Паша.

– Ты-то откуда знаешь? И лучше бы успел…

«Надо было влить в тебя мою сперму!» – прошипел Паша, проходя мимо. Ага! А потом эксперт подменил бы результаты! У Паши же все схвачено! Я сидела, стиснув зубы. На плечи была накинута куртка-пуховик, прикрывшая остатки одежды.

– Убийство при попытке изнасилования, – сказал следователь, глядя в потолок. – Вроде 37-я УК. Самооборона.

– Мы же отпустим ее под подписку, а? – спросил Паша.

– Она сама его вроде как пригласила. Превышением попахивает. А это уже 114-я. Если будут копать, то… – благообразный дядечка развел руками.

– Понимаю. С девушкой проблем не будет.

– Значит, так, Павел. Ты все берешь на себя, понял?

– Да, – бледнея, сказал тот.

– Под свою ответственность.

– Да понял я, Степаныч.

– Ну, тогда вези эту принцессу домой. К мужу. И оформи все, как положено.

– Понял.

Тут и я вспомнила: муж! Он же, наверное, обзвонился! Пока он мне изменял, я убила человека!

– Кому вы хотите звонить, Ариадна Витальевна? – спросил следователь, увидев, что я достаю из сумочки мобильный телефон.

Переглянувшись со следователем, Паша цепко взял меня за плечо и вывел за дверь. В холодных сенях, прижав меня мощной грудью к стене, он тихо, но значительно сказал:

– Слушай сюда, девочка. Отныне раскрывать рот ты будешь только в моем присутствии, поняла? И не дай тебе бог сболтнуть лишнего. Усвоила?

– Нет. Не знаю.

Я вдруг почувствовала возбуждение. Мамочки! Да я извращенка! Еще похуже Руслана! Только что убила человека и уже мечтаю отдаться менту, который меня покрывает! Сердце мое бешено забилось, в глазах потемнело. Мне хотелось, чтобы он впился в мой рот своими наглыми губами и засунул свой язык глубоко-глубоко…

Во мне все неправильно, начиная от мыслей и кончая половым влечением. Я помню, как изнывала во время гриппа, мучаясь от высокой температуры, а еще больше от того, что вокруг меня крутился Заяц Петь то с градусником, то с чашкой горячего чая, то с влажным полотенцем на лоб. Я тряслась от озноба и от желания, неизвестно, от чего больше. То и дело хватала мужа за ягодицы и ловила руку, протягивающую мне лекарство, чтобы затянуть его в постель. Он, естественно, не хотел: вид у меня был ужасный. Из носа текло, потное тело то и дело сотрясал кашель, лоб пылал огнем. Нормальные люди в таком состоянии умирают, а я хотела секса. Причем так сильно, что мои горячечные сны были исключительно эротическими.

Еще тогда муж сказал: ты извращенка. И вот опять! Меня чуть не изнасиловали, а теперь я готова сама кого-нибудь изнасиловать! Ну как ему об этом сказать? Я, не моргая, уставилась на Пашу.

– Деньги готовь, – сквозь зубы процедил он.

– Сколько?

– Пока червонец.

– Десять чего?

– Тысяч. У. е. Это первый взнос Степанычу. За понимание. А там посмотрим. Разносить буду я. Ох, и угораздило же меня с тобой связаться!

– Я всем заплачу, – дрожащими губами сказала я. Меня трясло от вожделения.

– А кто бы сомневался? – оскалился он.

– Павел Юрьевич! – выглянул в сени уже известный мне Коля. Это он вынимал из петли мою мать. – Ох, извините, что помешал!

– У нас допрос, – бросил Паша, которому я почти уже отдалась.

– Я все понял. Не дурак.

Коля мгновенно испарился.

– А теперь звони своему… – Паша поморщился. – Мужу. Эй? Да что с тобой? Ты в себе ли, солнце? – Он щелкнул пальцами перед моим носом.

– Нет. Не знаю.

– Милая, все будет хорошо, – он вдруг нежно погладил меня по голове, как маленькую девочку. И я заплакала.

– Больно я тебя, да? – он потрогал пальцем мои разбитые губы. – Но ты же понимаешь? Так надо.

– Да. Я все понимаю.

– Ну, давай. Звони.

Машинально я нажала на кнопку.

– Арина, что случилось? – взволнованно спросил муж.

– Ты мне звонил?

– Я уже собрался тебе звонить. Узнать, когда ты вернешься.

– А ты где? Дома?

– Да, – сказал он после крохотной паузы. Я догадалась, что Петь подъезжает к дому, где находится наша московская квартира. За кадром телефонного разговора урчал мотор.

– А я еще на даче.

– Что-то случилось?

– Ничего особенного. – Я посмотрела на Пашу. Он нахмурился. – То есть случилось. Я убила человека.

– Что-о?!!!

– Дура! – Паша покрутил пальцем у виска и отобрал у меня телефон. – Сергей… э-э-э…

– Викторович, – видимо, ответил Петь, потому что дальше Паша стал называть его по имени-отчеству.

– Сергей Викторович, с вашей женой случилась неприятность. Кто я? Сотрудник уголовного розыска. Спиркин моя фамилия. Да, Павел Юрьевич. На вашу жену напали, и, защищаясь, она случайно выстрелила из травматического пистолета. Откуда у нее оружие? Это отдельная тема для беседы. Сейчас вкратце: я ее через часок привезу. Да, ее отпустили под подписку о невыезде. Ваша задача успокоить жену и найти хорошего адвоката. У вас есть адвокат?

– Есть, – пискнула я.

– Заткнись, – велел мне Паша, прикрыв ладонью трубку, чтобы не слышал Петь. – Твой номер шестнадцатый… Вы все поняли, Сергей Викторович? Нет, ехать сюда не надо. Сидите и ждите.

– Как он? – спросила я, когда Паша дал отбой.

– Как муж, у которого баба влипла в историю. Иди переоденься.

Я пошла в дом искать одежду. Пока я бродила по комнатам как тень, роясь в шкафах, труп Руслана унесли. Мне хотелось только одного: поскорее отсюда уйти. Это место проклято.

В машине я принялась безудержно рыдать. Вел ее Паша. Мой «Бентли» остался у заснеженной дачи, там же «Порше» Руслана.

– Я под домашним арестом? – догадалась я.

– Мне надо серьезно поговорить с твоим мужем, – сжимая руль, ответил Паша.

– Что вы хотите со мной сделать?

Он не ответил. Кошмар продолжался.

Поиск по сайту: