Беспомощности

Большое значение имеет также то, какой характер носит локализация причин внутренний или внешний. Рассмотрим возможные здесь варианты.

1. Субъект может считать причиной своих неудач не­благоприятные внешние обстоятельства. В таком случае также развивается беспомощность. Если ситуация неудачи явля­ется значимой для субъекта, то это чувство может быть доста­точно острым, но оно не распространяется на другие ситуации. Когда причина неудач связывается индивидом с независящими от него обстоятельствами, отказ от активности должен касаться преимущественно этой конкретной ситуации и не обязательно распространяться на все другое. Более того, отказ от активно­сти в данном конкретном задании сопровождается смещением интересов в другие сферы деятельности, где успех возможен. Если никто не в состоянии справиться с этим заданием (а не только я), то неудача не может подорвать мою веру в себя. Однако даже при внешней атрибу­ции возможно возникновение если и не негативной самооценки, то эмоци­онального дефицита, проявляющегося в депрессивном эмоциональном состо­янии, например когда субъект вынуж­ден отказаться от весьма желатель­ного результата действия или же ему приходится учитывать абсолютно не­желательный результат (см. пример с преподавателем, меняющим критерии оценки).

Неудачу в деятельности человек может считать следствием негативного и несправедливого отношения к себе руководства, людей и структур, наделенных властью. Такое отношение будет снижать мотивацию к деятельности, но в меньшей степени, чем внутренние стабильные причинные схемы (отсутствие способно­стей, отсутствие интереса и др.). При таких условиях человек будет стремиться избегать контакта с такими людьми и структу­рами, которые препятствуют достижению его целей, несправедливо относятся к субъ­екту деятельности. Апелляция на несправедливое, негативное отношение к себе может быть механизмом психологической защиты и приводит к самооправ­данию собственных неудач.

Ссылка на несправедливое, негативное отношение окру­жающих дает возможность легче пережить неудачу, в меньшей степени формирует чувство личной беспомощности. В аргументах, направленных на то, чтобы самооправдаться, ссылаясь на необъективность, чрезвычайную требовательность руководителя или учителя, на случай и отсут­ствие везения, заключено не только стремление снять с себя ответственность, но и попытка защититься от установок, которые способны пре­вратить беспомощность в стабильное состояние. Приписывание причин поражения (неудачи) неблагоприятным обстоятельствам, которые могут измениться, или предубежденному отношению другого человека (руководителя, учителя и т.п.) содействует сохранению веры в свои возможности.

Но поощрять такой способ психологической защиты также не следует, поскольку апелляция к внешним факторам пораже­ния (неудачи) не содействует самоанализу и работе над собой.

2. Наоборот, если человек считает самого себя винова­тым в своих неудачах, беспомощность и отказ от поиска имеет тенденцию к генерализации (переносится на другие ситуации). Такая позиция приводит к снижению самооценки и тем самым подрывает готовность к активному поиску, который всегда связан с определенным риском неудачи и требует уве­ренности в своих силах.

Итак, как мы видели, в зависимости от отнесения ожидания к внутренним или внешним причинам, к мотивационному и когнитивному дефицитам до­бавляется (или не добавляется) еще один — снижение самооценки. К внут­ренней атрибуции могут предраспола­гать субъекта определенные особен­ности личности, скажем, наряду с тем или иным локусом контроля «по­вышенная чувствительность к себе» (private self-consciousness [A.Feningstein, M.F.Schreier, A.H.Buss, 1975; D.M.Buss, M.F.Schreier 1976]).

Приписывая причины неудач внутренним факторам, человек считает, что только он сам (его способности, отношение и т.п.) является причиной успехов и неудач. Наиболее тяжелые по­следствия связаны с приписыванием причин неудач своим лич­ностным качествам, которые воспринимаются как стабильные (неизменные) и универсальные. Такие установки приводят к от­казу от поисковой активности при первых же неудачах, снижая уровень мотивации.

Вспомним героя А.Чехова, который сам себя называл «двад­цать два несчастья» и был готов к поражению и неудаче еще до того, как брался за дело. Создается впечатление, что человек сам себя программирует на неудачу, ожидая поражения. Из­вестно, что такое отношение приводит к появлению чувства беспомощности, которое влечет за собой пассивность, снижает мотивацию к деятельности.

Человек, которого преследуют неудачи (неуспевающий школьник, спортсмен-неудачник и др.) может считать, что при­чина его неудач — отсутствие способностей. В этом случае бес­помощность субъекта обусловлена внутренней причиной, ста­бильной и глобальной, поскольку отсутствие способности может определять не только отставание и низкие достижения по всем параметрам (например, по всем учебным предметам в школе), но и неудачи в будущем.

В процессе обоб­щения и возникновения самооценоч­ных последствий ключевую роль играет вос­принимаемая сложность задания. Если задание будет воспринято как исключительно слож­ное, то перенос беспомощности на задания другого рода и ее устойчивость будет, скорее всего, незначительным, ибо ответ­ственность за провал возлагается на специфику задания, его исключитель­ность. Последствия самооценочного характера также должны быть незна­чительны, поскольку речь идет лишь о частном, особом случае. В связи с этим последующего опыта успеха мо­жет оказаться достаточно для снятия беспомощности. Если же, напротив, задание воспринимается как относи­тельно простое, то причина неудачи приписывается самому субъекту, его неспособности. Внутренняя локализа­ция такого рода одновременно пред­полагает глобальность атрибуции, что усиливает тенденцию к обобщению беспомощности и самооценочные пос­ледствия такого обобщения. В этом случае последующий опыт успеха ме­нее подходит для снятия беспомощ­ности, ибо на фоне глобальной внут­ренней атрибуции неудачи отдельные успехи выглядят как исключение и приписываются каким-либо специфич­ным и случайным причинам [L.Y.Abramson et al., 1978; I.W. Miller, III, W.H.Norman, 1979]. На ключевую роль атрибуции этого типа указывают также данные клинического исследо­вания Дуека [С.S.Dweck, 1975], ис­пользовавшего для воздействия на школьников с явными признаками хронической беспомощности две спе­циальные методики, которые дали по­ложительный терапевтический эф­фект (вклад каждой из методик от­дельно не проверялся). Первая из них состояла в тренировке способнос­ти к альтернативной атрибуции — приписывать неудачи не неспособ­ности, а недостаточным усилиям. Иначе говоря, она заклю­чалась в своеобразной «атрибутивной терапии» [сравни: S.Valins, R.E.Nisbett, 1971]. Вторая методика своди­лась к работе при «сопряженной» обратной связи об успехе и неудаче.

Исходя из приведенных выше сооб­ражений, следует сделать вывод, что к научению беспомощности приводит сильное и одновременно глобальное ожидание неудачи, связанное с атри­буцией относительно отсутствия спо­собностей. Такое ожидание неудачи сказывается на мотивации субъекта: у человека снижается желание дей­ствовать, ибо его усилия теряют для него всякий смысл. Если его тем не менее вынуждали работать над оче­редным заданием, то вслед за мотивационным дефицитом (недостаточ­ность усилий) возникает когнитивный. Перенос мотивационного (и связанно­го с ним когнитивного) дефицита на другие задания оказывается особенно широким, когда это очередное зада­ние также не кажется чересчур труд­ным. Ведь в этом случае неудача будет усиливать не только атрибуцию относительно отсутствия способно­стей, но и ее самооценочные послед­ствия. Если же очередное задание покажется субъекту чрезвычайно трудным, то ответственность за воз­можную неудачу будет возлагаться не столько на свою неспособность, сколько на крайнюю сложность зада­ния, и неудача уже не будет сказы­ваться на самооценке. Вот почему обобщение беспомощности и появле­ние связанных с ним мотивационного, когнитивного и эмоционального дефицитов должны, скорее, наблюдаться при работе с заданиями средней, а не высокой субъективной степени слож­ности.

Проверка Франкелом и Снайдером [A. Frankel, M.L.Snyder, 19781 этих гипотез подтвердила их справедли­вость. Данные Франкела и Снайдера фактически свидетельствуют о решающей связи мотивационных и эмоциональных ас­пектов феномена беспомощности: недостаток прилагаемых усилий (мотивационный аспект) ведет к уклоне­нию от нежелательных самооценоч­ных последствий неудачи (эмоци­ональный аспект).

Когнитивные явления самооценочного характера, к которым следует отнести и атрибу­цию неудачи относительно своей не­способности, вполне могут серьезно нарушать процесс решения поставленной задачи. Причем совсем не обязательно, чтобы при этом происхо­дило снижение уровня мотивации, на­против, именно сверхмотивация мо­жет вести к нарушению способности решить задачу.

Это предположение получило подтверждение в уже рассмотренном нами ранее иссле­довании Дайнера и Дуека [С.I.Diener, С.S.Dweck, 1978], в котором пятиклассники, подразделенные на группы «беспомощных» и «ориентиро­ванных на достижение», после непро­должительной стадии упражнения сталкивались с длительной неудачей в выполнении задания на различение понятий. И если ориентированные на достижение дети реагировали на не­удачу не атрибуцией, а главным обра­зом размышлением о том, как раци­ональнее организовать процесс реше­ния задачи, то их «беспомощные» товарищи изнуряли себя, объясняя неудачи своей бездарностью, однов­ременно пытаясь защититься от нега­тивных аффектов и теряя время на безотносительные к заданию фанта­зии.

Тяготение к этим противоположным состояниям можно обозначить как ориентацию на дей-ствие и ориента­цию на положение. Еще более при­мечательным в контексте нашего ана­лиза явля-ется качественное измене­ние стратегии выдвижения гипотез. Если большинство ориентированных на достижение детей продолжают придерживаться целесообразных стратегий выдвижения гипотез или даже переходят к еще более эффек­тивным стратегиям, то почти все «беспомощные» дети отказываются от таких стратегий в пользу более примитивных и неэффективных гипо­тез.

Недостаток прилежания — еще одна из возможных внутрен­них причин (реально действующая или приписанная субъектом). Человек, объясняя причину неудачи недостатком прилежания (недостаточностью усилий), может рассуждать следующим об­разом: «Я потерпел неудачу, потому что мало работал; я не достиг успеха потому, что не приложил соответст­вующих усилий». Приписывая причины неудач отсутствию при­лежания, человек настраивает себя на то, что при условии дос­таточных усилий с его стороны он способен достичь успеха.

Такой внутренний фактор, как отсутствие интереса к дея­тельности (например, к учебному предмету), определяет ло­кальную, но постоянную (и безвыходную, если с ней не рабо­тать) беспомощность в деятельности.

Поиск по сайту: