|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Формирование беспомощности в лабораторных условияхВ лабораторных экспериментах процедура формирования беспомощности строилась таким образом, чтобы на предыдущем этапе исследования у людей создалось впечатление, что между их действиями и желаемыми результатами не существует никакой причинной связи. Для формирования переживания неподконтрольности ситуации (невозможности контролировать ее и влиять на нее) необходимо создать такие условия, при которых человек будет выдавать «правильные» и «ошибочные» решения, не имея возможности определить, почему его усилия оказываются то эффективными, то напрасными [M.Seligman, 1990]. Рассмотрим процесс видоизменения субъективно переживаемой разрешимости задания в ситуации «несопряженности», т.е. когда экспериментатор предоставляет несопряженную обратную связь, иными словами вводит испытуемых в заблуждение. Процесс формирования беспомощности включает в себя четыре последовательных стадии (табл. 23.4). Стадия 1. Как и в ситуации «сопряженности», испытуемые начинают работу в полной уверенности, что они имеют дело с вполне разрешимой задачей. Мысль об отсутствии «сопряженности» между действием (Д) и результатом (Р) даже и не приходит им в голову. Вопрос только в том, найдут ли они правильный способ действия (решение) и как скоро. Поэтому сообщаемые экспериментатором данные об успехах и неудачах они приписывают внутренним факторам, а ситуацию прохождения теста считают подконтрольной. Стадия 2. В результате тщетных усилий им становится все более очевидным, что до принципа решения они так и не добрались. Задание начинает представляться им невероятно трудным, и они ищут все более сложные способы решения. Как установил Левайн [М.Levine, 1971], в ситуации «несопряженности» испытуемые делают вывод не о неразрешимости задания (что соответствует действительности), а, скорее, о чрезмерной простоте выдвинутых ими гипотез, заставляющей искать более сложный принцип решения. Кроме того, как показал Петерсон [С.Peterson, 1978], при однотипности тренировочных и тестовых заданий может наблюдаться еще и такое явление: первоначально сложившаяся установка, что к успеху при решении столь трудных задач ведут лишь очень сложные гипотезы, при столкновении с легкими задачами тестовой фазы приводит к срыву просто из-за исключительной сложности выдвигаемых испытуемым гипотез. Если же для решения тестовых задач сложные гипотезы действительно необходимы, то ухудшения результатов по сравнению с испытуемыми контрольной группы не наблюдается. Таблица 23.4 Стадии изменения переживаний разрешимости задания в ситуации объективной «несопряженности» и их влияние на результирующее научение беспомощности
* Если результат (Р) действия (Д) является инструментальным с точки зрения одного из последствий (П), то возможен и другой случай: человек уверен в существовании «сопряженности» между Д и Р, однако не считает более «сопряженными» Р и П. Например, если один и тот же результат действия больше не подкрепляется так, как раньше (угасание). В этих случаях, несмотря на то, что Р (но не П) переживается как подконтрольный субъекту, переживание «сопряженности» между Д (Р) и П отсутствует. Источник: Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность, т. 2, С. 118. Невозможность уловить принцип решения задачи порождает целый набор атрибутивных гипотез: «Задание чересчур трудное», «Я недостаточно способен» и «Я приложил слишком мало уси-лий». Если испытуемый еще не начал сомневаться в своих способностях, то наблюдается увеличение прилагаемых усилий после первоначальной неудачи. Атрибуция относительно недостатка способностей влечет за собой снижение самооценки и прикладываемых усилий. Испытуемым становится все менее ясным, что в их успехах определяется правильным решением (ибо приводящие к этим успехам гипотезы постоянно опровергаются). Поэтому они постепенно начинают сомневаться в подконтрольности им результатов действия и приписывают успех простой случайности. Стадия 3. На этом этапе у испытуемых создается впечатление чрезмерной трудности за-дания. Они уже не видят никакого пути, который вел бы к правильному решению, поскольку осу-ществляемая экспериментатором обратная связь теперь едва ли дает им какие-либо зацепки, которы-ми можно было бы воспользоваться для поиска решения. Каузальная атрибуция успеха становится неопределенной, а атрибуция неуспеха усиливает сознание своего бессилия. Решение задачи теперь представляется недостижимым, самооценочные последствия действия постоянно негативны (снижение самооценки). Если остановить эксперимент на этой стадии, то при тестировании у испытуемых будет выявлена выученная беспомощность. Стадия 4. Если эксперимент продолжается дальше, то испытуемые приобретают уверенность в том, что никакого принципа решения вообще не существует, а их усилия найти решение бессмысленны, что наступление позитивного или негативного результата им не подконтрольно и это не должно затрагивать их самооценку. Эмоциональные переживания самооценочного характера преобразуются на этой стадии в гнев и враждебность, направленные на экспериментатора. Однако и сознание «несопряженности» может иметь далеко идущие последствия и пусть не в ситуации достижения, то хотя бы в ситуации избегания приводить к депрессивно окрашенной бес-помощности. Например, если все способы лечения оказываются безрезультатными и болезнь пред-ставляется неизлечимой. Другим примером может служить фрустрация, возникающая, когда действием хотя и достигается намеченный результат, но объект, обладающий позитивной валентностью (привлекательностью), оказывается недоступным; в этом случае нарушается «сопряженность» не между действием и его результатом, а между результатом и его ранее само собой разумевшимся последствием (см. примечание к табл. 23.4), т.е. инструментальность результата действия для достижения нужного субъекту последствия [Н.Heckhausen, 1977]. Например, преподаватель обещал поставить оценку «автоматом», если студент выполняет ранее оговоренные условия, а в конце семестра из-за того, что студентов выполнивших эти условия, по его мнению, слишком много, он отказывается поставить оценки «автоматом» всем, кто этого заслуживает, а вводит новые заранее не оговоренные критерии. Это же различение Бандура обозначил как ожидание эффективности (efficacy expectation) и ожидание исхода (outcome expectation): «При разработке теории выученной беспомощности и ее экспериментальной проверке целесообразно различать понятия «ожидание эффективности» и «ожидание исхода». Человек может прекратить попытки, почувствовав их неэффективность в осуществлении желательного поведения, или же он может быть уверенным в своих способностях, но прекратить попытки к действию, ожидая, что его поведение не окажет нужного эффекта на лишенное отзывчивости окружение или будет постоянно наказываться» [A. Bandura, 1967, р. 204]. Согласно введенному Абрамсоном и его коллегами [L.Y.Abramson et al., 1978] различению, то, что представляется принципиально невозможным для любого человека, порождает универсальную беспомощность (universal helplessness), в то время как индивидуальная беспомощность (personal helplessness) определяется бессилием отдельного человека. Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.003 сек.) |