Мишка рассматривает рисунки. Никита подходит к Неле

Н е л я (усмехаясь). Ну, миленький мой, радость моя, солнышко мое, что смотришь?
Н и к и т а (неуверенно). Не сегодня, надеюсь, уедешь?
Н е л я. Правильно надеешься — не сегодня. (Засмеялась негромко.)
Н и к и т а. К чему смех-то?
Н е л я. А вот представляю, как уеду и адресок тебе не дам. А ты меня всюду искать начнешь... В адресный стол отправишься, руки в отчаянии ломать станешь. Так ведь, мальчик бедненький?
Н и к и т а. Ладно... (Почти ласково.) Перестань, Нелька.
Н е л я. А по правде, все у нас кончилось с тобой. Прощаемся, Бубенчик... Сиротка моя.
Н и к и т а. Ты вот что... Ты послушай... (Берет за локоть.)
Н е л я (вырывает руку). Отпусти! (Приблизила к нему свое лицо.) А я, может, тебя не люблю больше всех на свете? И отойди от меня. Навсегда отойди.
Н и к и т а. А что капризничаешь... неясно.
Н е л я. А я, может, беременная от тебя? На шестом месяце? (Усмехнулась.) Испугался-то как... Эх ты, пятерочник мой бесценный!
Н и к и т а. С тобой сегодня говорить... (Махнул рукой, отошел к Терентию.)
Т е р е н т и й. Чаю выпей. И не спорь с женщинами — они навек правы.
М и ш к а (возвращает Каю папку). Вот эти отчетливее будут. (Подумав.) Может, и хорошо, не мне судить, конечно... (Чуть вспыхнув.) Только что это у тебя все дождь, дождь, дождь... Не в моде солнечная погода?
К а й. Как вижу, так и пишу. Не притворяться же.
М и ш к а. А может, видишь скудно? Это ведь тоже искусство — видеть.
К а й. Ну что ж — выход есть. Куплю фотоаппарат и нащелкаю тебе хорошую погоду.
М и ш к а. Не в том суть, Юлька, мертвое у тебя тут все... Без света, без отблеска дня... (Горячась.) Вот ты бунтуешь, из института ушел — а на чьи деньги живешь? Мамочка присылает. Логики не вижу, дружок.
Н и к и т а. Не слишком ли свысока беседу ведете, Миша?
М и ш к а (замолк, неожиданно улыбнулся). Твоя правда — свысока ору. Некрасиво. (Подумал.) Хотя, если честно, тускло вы тут живете, ребята. Кисловато, в общем.
Н и к и т а. К себе отнести этого не могу. Живу весело. Вполне.
М и ш к а (яростно). А ты видел ли веселье... дурачок? (Показывает ему кукиш.) Вот ты его видел!
Н е л я. Зачем шуметь-то? Пожалели бы их лучше.

Затемнение, Занавес.

Начало марта. Западная Сибирь. Поселок нефтеразведочной экспедиции.
Комната Земцовых в двухэтажном бревенчатом домике. Порядка тут нет — вещи в разладе друг с другом, следа женской руки не видно. Вечернее время. За окнами снегопад, ветер. А тут печка потрескивает, тепло. В углу, в самодельной колыбельке, спит двухмесячная Леся. За столом Маша Земцова пьет чай, рядом что-то записывает в свою тетрадь Мишка. Земцовой скоро
сорок — это плотная красивая женщина с насмешливым, неспокойным взглядом.

Поиск по сайту: