Значительные расхождения в 1920—1921 гг. вызвал вопрос о санкциях в Уголовном кодексе

Ha III Всероссийском съезде деятелей советской юстиции докладчик М. Ю. Козловский в заключительном слове заявил: «Мы не говорили ни одного слова о том, какова будет санкция, этот вопрос остается открытым... Я совершенно не останавливаюсь на вопросе о санкции, этого вопроса мы еще не касаемся, этот вопрос и для нас, для комиссариата юстиции и членов его коллегии, является вопросом открытым»[14]. М. Ю. Козловский заметил, что имеется взгляд о принципиальной недопустимости санкций в советском уголовном законе.

Вслед за М. Ю. Козловским Народный комиссар юстиции Д. И. Курский также коснулся вопроса о санкциях, высказавшись, насколько можно понять из стенографического отчета, в пользу введения санкции, но в форме указания лишения свободы «не ниже известного срока». Он говорил: «Опыт показал, что правосознание, поскольку оно проявляется в законодательных формах, определенно выдвигает следующее положение: устанавливается минимум наказания, а максимум не устанавливается. Обычная санкция — лишение свободы не ниже известного срока. И это все чаще и чаще вы видите в декретах»[15].

Резолюция съезда, как известно, «принимает за основу предложенную схему классификации деяний по проекту нового уголовного кодекса, не предрешая вопроса об установлении кодексом карательных санкций»[16].

На принципе отказа от санкций был построен проект Особенной части УК комиссией общеконсультационного отдела Народного комиссариата юстиции 1921 г., что теснейшим образом связывалось с системой родовых составов. Проект Института -права 1921 г. в ст. 3 установил, что суд «может определить срок наказания известным минимумом и максимумом (относительно неопределенный приговор)». Система неопределенных приговоров связывалась в проекте с признанием института опасного состояния лица, которое являлось основным критерием при применении репрессии[17].

Признание преступника опасным могло влечь применение меры социальной защиты, в частности в виде изоляции на срок от 5 до 20 лет (ст.ст. 30, 31). Таким образом, проект Института советского права стоял на позициях так называемой третьей школы уголовного права,, сочетая наказание, соответствующее тяжести преступления, и меры социальной защиты, соответствующие опасности лица. Идеи обоих проектов, т. е. родовые составы, отказ от санкций и неопределенные приговоры по существу означали отказ от осуществления твердых принципов законности в уголовном праве, признание системы ориентировочных, необязательных для суда составов преступления и полного усмотрения суда в избрании меры наказания. Проект комиссии общеконсультационного отдела НКЮ добавил к этому вслед за «Руководящими началами» 1919г. также и ориентировочный перечень самих мер наказания. В объяснительной записке к проекту говорится, что «предлагаемый перечень мер наказания допускает дальнейшее развитие в духе строгой целесообразности мер карательного воздействия»[18].

Излагавшиеся положения, противоречившие принципам советского уголовного права, духу и форме советского уголовного законодательства 1917—1921 гг., были отвергнуты уже при выработке проекта Уголовного кодекса НКЮ 1921 г. Уголовный кодекс 1922 г. знал точные санкции, построенные по принципу или «не ниже» или «до» такого-то срока и отбрасывал систему неопределенных приговоров. Ст. 28 определяла, что в приговоре суда должно быть указано, на какой срок осужденный приговаривается к лишению свободы и требуется ли строгая изоляция.

Однако проект Уголовного кодекса НКЮ 1921 г. усвоил положение, которое, если бы оно стало законом, в значительной мере снизило бы значение всех санкций Уголовного кодекса. В ст. 8 проекта говорилось: «В том случае, когда по исключительным обстоятельствам дела суд приходит к убеждению в необходимости определить меру наказания выше (разрядка моя — Н. Д.) или ниже предела, указанного в соответствующей статье Уголовного кодекса, или перейти к другому роду наказания (разрядка моя — Н. Д.), суд может допустить отступление не иначе, как точно изложив мотивы, вынудившие отступить от предела наказания, указанного в этих статьях».

Статья позволяла суду переходить, скажем, от исправтрудработ к лишению свободы, от высшего предела санкции в виде одного года лишения свободы к десятилетнему заключению. При введении в Уголовный кодекс такой статьи санкции получили бы сугубо ориентировочное и абсолютно необязательное значение.

В проекте 1922 г. статья была изменена в том смысле, что суд может только снижать наказание ниже низшего предела санкции и может переходить к более мягким, но отнюдь не более суровым мерам наказания, чем та мера, которая обозначена в санкции.

Поиск по сайту: