ЗАБЛУЖДЕНИЯ ЗРЕНИЯ

Заблуждения этого чувства, подобно заблуждениям слуха, почти всегда находятся в более или менее тесной связи с настоящими идеями и занятиями или с прошедшими живыми ощущениями. Представляющиеся образы бывают или ясны и резко очерчены, или темны и запутанны; они продолжаются долее или кратковременнее, потом бледнеют, кажутся будто распадающимися в воздухе и исчезают. Мы сказали уже, что заблуждения зрения происходят также и днем, но чаще утром, вечером и ночью. Если пробуждаются они в темную ночь, то один луч света мгновенно рассеивает их; во время же ясного дня достаточно только моргнуть, чтобы заставить их исчезнуть.

Господин Бальяржер в своем превосходном сочинении о заблуждении чувств сообщает следующий факт:

«В 1832 году, при разрытиях земли в старом францисканском монастыре в Париже, открыты были многие гробы, в которых находились еще довольно хорошо сохранившиеся скелеты. Один студент медицинского факультета получил от работников порядочное количество костей, которые он развесил на стенах своей комнаты, и через два дня, возвратившись в полночь домой, он почувствовал страх при виде отвратительных черепов, озаренных лунным светом; он прогнал эту глупую боязнь, закурил сигарету, выпил рюмку рому и лег в постель. Только что он заснул, как вдруг был пробужден сильной болью в локте, смешанной с шумом голосов и стонами; оглянувшись в испуге, он увидел при свете месяца два ряда человеческих фигур, которые были одеты в саваны и ходили по комнате в безмолвном размышлении. „Их неподвижные лица, — говорил он, — блистали, как серебро, их устремленные на меня взоры бросали бледные молнии; время от времени взглядывали они на меня, насупив брови, и шепот их обличал враждебные покушения на мою особу. Сначала я подумал, что подвергаюсь ужасному кошмару, однако же я находился совершенно в бодрственном состоянии, потому что услышал стук экипажа на улице и бой часов на колокольне церкви Св. Северина. Я чувствовал все малейшие подробности видения, хотел вскочить с постели, но меня как будто удерживали. Приподняв голову, заметил я возле себя человека высокого роста, в черной одежде, с бледным и впалым лицом. Его сверкающие глаза принудили меня закрыть веки: так рука моя находилась точно в клещах и я не мог вскочить с постели, почувствовал бешенство, отчаяние, страх. Наконец великан, отпустив мою руку, обратился ко мне с какой-то речью, из которой я удержал только эти слова: любопытство, нескромность, молодость.

Теперь я соскочил с постели и отворил окно; мне ужасно захотелось спрыгнуть во двор… Между тем прохлада ночи опять напомнила мне о действительной жизни, и я долго смотрел на звездное небо, освещенное серебряными лучами месяца. Когда обернулся я, чтобы взглянуть на мою постель, я опять увидел человека, одетого в черное, и два ряда бледных привидений. По крайней мере с четверть часа смотрел я на эту странную сцену. Стало рассветать; между этими фигурами произошло большое движение; я слышал, как двери моей комнаты отворялись и затворялись; я опять лег в постель; глаза мои подернулись покровом, и крепкий сон овладел мной. Проснувшись в восемь часов, почувствовал я сильную боль в сгибе ладони и непонятную тоску, как будто избавился от какой-нибудь страшной опасности“.»

Один чиновник военного министерства в течение долгого времени подвергался мучительному заблуждению чувств. Пробуждаясь утром, он видел посреди своей комнаты паука, висевшего на паутине; паук быстро увеличивался и наполнял всю комнату, так что чиновник поневоле выходил вон, чтобы это исполинское и отвратительное насекомое не раздавило его.

Теперь это обманчивое представление заменилось другим, менее мучительным и более приятным. Чиновник каждое утро при своем пробуждении видел стол с отличным завтраком; но, к сожалению, он может наслаждаться только взглядами, потому что стол в ту же минуту исчезает, когда чиновник подходит к нему.

Во время моего пребывания в Греции испытал я очень приятное заблуждение чувств, которое приписываю умственному напряжению и при котором в одно время были напряжены зрение и слух.

В один из прекрасных и поэтических вечеров под голубым небом Эллады прилег я отдохнуть на зеленом ковре горы Ликейской; высокие вершины поднимались в туманной дали, и серебряные волны залива Аркадии отражались на лазоревом горизонте, птицы пели под тенью весенних листьев, легкий ветерок разносил по небольшой долине благоухание трав и цветов, и последние лучи заходящего солнца бросали на эту прекрасную природу свои таинственные оттенки. Я был молод, впечатлителен, полон энтузиазма и сладостных воспоминаний, мало-помалу переносясь мысленно в героические времена Древней Греции. Мои глаза тихо устремились на берега реки Ладон, протекавшей у ног моих; телесная жизнь, казалось, прекратилась, и мое воображение блуждало по смеющимся полям мифологии. Посреди этого безмолвного созерцания увидел я на некотором от меня расстоянии хор нимф, плясавших под звуки свирели Пана. Они переплетались руками, ноги их в мерный такт ударяли о землю, и как только ветерок приподнимал их легкие туники, глаза мои любовались очаровательными формами, роскошными очертаниями.

То был сладостный обман чувств!.. О! Как я желал бы продолжать его!.. Но, — ах! Одного лишь прищуривания глаз достаточно было, чтобы все разрушить, все рассеять…

Я мог объяснить себе этот феномен, пока он касался только чувства зрения, но то, что я слышал, оставалось для меня необъяснимым. Я сошел к берегу реки, чтобы увидеть музыканта, однозвучные мелодии которого доносил до меня ветер. После недолгих поисков заметил я, что на некоторых местах берега тростник срезан был на неровную высоту, так что воздух, проносившийся над разверстыми трубками, извлекал из них различные звуки, которые, смешиваясь с шумом листьев, производили слышанную мной странную гармонию. Этим все объяснилось.

Поиск по сайту: