Фундаментальные положения когнитивной лингвистики

Несмотря на существование различных направлений когнитивной лингвистики, исследователи попытались попытались выявить такие фундаментальные положения когнитивной лингвистики, которые разделялись бы всеми ее представителями. Как отмечает В. И. Герасимов, различия в теоретической ориентации разных авторов – явление, достаточно типичное для междисциплинарных исследований вообще, объясняющееся тем, что разные подходы сохраняют некоторое «семейное сходство» со своими источниками – в данном случае, когнитивной психологией, исследованиями в области искусственного интеллекта, психолингвистикой и т.д. [Герасимов В.И., С. 218]. В то же время, по-видимому, можно говорить о некоторых общих принципах, являющихся – в терминологии «нового взгляда» – центральными для него. Они неоднократно выдвигались в трудах видных представителей КЛ, и их содержание естественным образом обусловлено программными положениями когнитивизма в целом, а также идейной платформой холистского подхода. Это следующие принципы.

1. Знание языка есть не автономный модуль человеческого знания, а неотъемлемая часть этого знания.

2. Язык не поддается алгоритмическому описанию через множество элементов и правила сочетания этих элементов друг с другом, так как языковая способность непосредственно обусловлена психической организацией человека; поэтому язык следует сближать не с формальными науками – логикой и математикой, – а, скорее, с биологией.

3. Язык представляет собой единый организм, а не набор автономных компонентов, или уровней.

4. Языковое значение является частью общей понятийной системы человека и в качестве таковой составляет основной предмет когнитивной лингвистики, ибо, «если речь идет о каких-то общих с внеязыковыми правилах или хотя бы об общих принципах, на которые эти правила опираются, то это должны быть семантические правила» [Рахилина Е.В., С. 281]. Это определяет главенство семантики в когнитивной лингвистике, так что словосочетание когнитивная семантика встречается в публикациях не реже, чем собственно когнитивная лингвистика), однако не вполне ясными остаются смысловые отношения этих двух терминов между собой (отношения включения или синонимии?)

· Значение слова определяется не референцией и истиной как соответствием символа объекту внешнего мира (что постулировалось «объективистскими» теориями значения), а особенностями концептуализации мира человеком, которые, в свою очередь, обусловлены опытом его физического взаимодействия со средой (перцепцией, двигательной активностью) и способностью к образному мышлению.

· Значение высказывания определяется не условиями его истинности, а способом «ментального конструирования» говорящим той или иной ситуации.

5. Отказ от «инвариантного» и «списочного» подходов к проблеме полисемии. Взгляд на многозначные единицы как на категории с размытыми границами как вовне (между единицами), так и внутри (между отдельными значениями той или иной единицы) и с разным весом различных признаков внутри категории. Моделирование внутренней структуры многозначной единицы в виде сетевой модели, узлы (значения) которой характеризуются разной степенью центральности и когнитивной выделенности и связаны между собой отношениями различной природы и разной степени близости.

6. Особое внимание уделяется изучению образных средств языка, которые рассматриваются в качестве важного источника сведений об организации человеческого мышления.

7. Постулируется невозможность строгого разделения собственно языковой (словарной) и энциклопедической информации вследствие неавтономности языкового знания, его неотделимости от знаний о мире вообще. Аналогичным образом отвергается деление на семантику и прагматику.

8. На смену лозунгу объективизации семантической теории (выражавшейся в попытке построения формально-логических языковых моделей) выдвигается требование субъективизации лингвистических исследований, подразумевающее учет социальных, культурных и пр. факторов, фоновых знаний и прошлого опыта индивида или социальных групп.

Основополагающие положения когнитивной лингвистики, безусловно, оставляют лингвисту огромную свободу в выборе тематики и методики исследований. Собственно говоря, их смысл, по-видимому, заключается не столько в проведении новых границ, сколько в разрушении старых, установленных в период структурализма и пост-структурализма: границ между языком и когницией, семантикой и психологией, знанием языка и знанием о мире, словарной и энциклопедической информацией, семантикой и прагматикой, между отдельными значениями лексем и даже между разными лексическими понятиями [Рахилина Е.В., С. 317]. В этом плане правомерна точка зрения В. Б. Касевича, считаюшего, что «разработанные подходы и результаты обогащают языкознание, но никак не создают ни нового объекта, ни даже нового метода». На отсутствие у когнитивной лингвистики собственных исследовательских методов обращает внимание и П. Б. Паршин [Скребцова Т.Г., С. 6], делая, впрочем, единственное исключение для метафорического анализа в варианте, предложенном Дж. Лакоффом и М. Джонсоном. Согласно его наблюдениям, когнитивисты чаще всего практикуют привычную опору на интроспекцию и суждения информанта, обычно самого исследователя, относительно приемлемости/неприемлемости тех или иных языковых форм, а также используют методы других наук (психологии, нейронауки) [Скребцова Т.Г., С.8].

Поиск по сайту: