АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

О дружбе, о странных стечениях странных обстоятельств, о непростых решениях, идущих вразрез с принципами и долгом, а также о том, что женщинам доверять следует с оговорками

Читайте также:
  1. I. МЫСЛИ О ГРАДОНАЧАЛЬНИЧЕСКОМ ЕДИНОМЫСЛИИ, А ТАКЖЕ О ГРАДОНАЧАЛЬНИЧЕСКОМ ЕДИНОВЛАСТИИ И О ПРОЧЕМ
  2. а также их супругов и несовершеннолетних детей за период с 1 января по 31 декабря 2012 года
  3. А также многочисленные убранства, и пристанище в вечном месте,
  4. А также, волонтеров приветствовал известный артист
  5. А также, только в том случае, если вышеупомянутый запрос будет отклонен...
  6. Алгоритм получения рейтинговой оценки также может быть модифицирован. Вместо формулы, рассмотренной выше, можно использовать одну из нижеследующих
  7. Аллах доволен первыми из мухаджиров и ансаров1, которые опередили остальных, и теми, которые следовали за ними неуклонно. Они также довольны
  8. Альным взаимодействием. Вот почему эту качественно новую ступень природного феномена следует выделить как социальный импринтинг.
  9. Больному после употребления инфицированного продукта необходимо провести экстренную профилактику ботулизма. Укажите. какой из перечисленных препаратов следует использовать ?
  10. Бывшие и ныне действующие учреждения и организации комитета 300, а также те, которые находятся под непосредственным его влиянием
  11. БЫВШИЕ И НЫНЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ И ОРГАНИЗАЦИИ КОМИТЕТА 300, А ТАКЖЕ ТЕ, КОТОРЫЕ НАХОДЯТСЯ ПОД НЕПОСРЕДСТВЕННЫМ ЕГО ВЛИЯНИЕМ
  12. Быть уверенным в дороге, которой вы следуете

 

– Алев. Огонек по-турецки значит, ну, или вроде того.

 

– Ох, Генри… Ну что мне с вами делать? Где я вам посреди этой катавасии отыщу леди? Хорошо. Хорошо. Я спрошу. Но не обещаю.

 

– Вот посоветуй, Ходуля, как мне трясти этих турков, когда они по-нашему ни бум-бум, а я по-ихнему ни тум-тум? А? Или врут они и очень даже бум-бум? Может, и врут? Ну, ничего. Кое-что все же выжать удалось. Со сломанными пальцами кому жить охота? Никому. Даже туркам…

 

– Знаешь, Ходуля, люди споро так языкам обучаются и столько всего чудного припоминают, если хорошенько им пояснить на пальцах, что к чему. На пальцах… Хе-хе.

 

Но все же «можно вывезти янки из Чикаго, а вот Чикаго из янки – вряд ли».

 

– Но все же, когда соберетесь меня усыновить, предупредите заранее. Мне потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

 

Если ты хотя бы немного умеешь играть в карты, то знаешь: главный козырь стоит приберечь.

 

Но человек, даже самый прозорливый, надеется на то, что «крайний случай» никогда не наступит.

 

– В Чикаго ей бы понравилось… Шумновато, конечно. Трудно с непривычки. Кругом колготня, шум, клаксоны вопят, джаз гремит. Представляешь, маленькая мисс ни разу в жизни не каталась на авто… Даже трамвая боится. Смешная, да?

 

Все время беги бегом, сломя голову, не разбирая дороги. Главное – не останавливаться. Бежишь и знаешь, что если не успеешь – мало не покажется. И если догонят – мало не покажется. Потому что ты самая маленькая, толстая и к тому же глупая, как утка.

 

Отец расхаживает по комнате туда-сюда, Ривка смотрит из-под стола на его большие сильные ноги и думает, что у ее мужа тоже будут такие же ноги, и у деток их – киндерлех тоже такие ноги, и у внуков. И что с такими ногами можно бежать долго и ни чуточки не устать.

 

Все немножко налаживается. Не так, как прежде, но все-таки…

 

«Погоди с беготней, женщина. У меня клиент», – когда Осман так говорит, Алев не обижается. Она дочь купца, она понимает: клиент.

 

– Кому имя важно?

– Вообще-то он прав, – чешет затылок Осман. – Имя – важно. Какое у человека имя – такая и судьба.

 

– А я как же? – Ривка-Вера-Алев испуганно смотрит на друга. – У меня что? Выходит, целых три судьбы?

– Ну! Выбирай любую! Не реви! Это же здорово! Когда-нибудь точно решишь, кто ты есть: Ривка, Вера или Алев… Или еще кто.

– Где здорово? Ничего не здорово! А вдруг я не так решу? Вдруг неправильную? Вдруг мне надо быть Ривкой, а я Алев?

Мальчик серьезнеет, хмурится. Смотрит в сторону. «Утка глупая! Какую положено, такую и выберешь. Ясно? От судьбы не убежишь, как ни беги.

 

– Случайностей не бывает. Вот, ты думаешь, мы просто так с тобой встретились? А вот нет! Не просто так! Просто так не бывает. Хочешь, ты будешь мне младшая сестра, а я тебе брат?

 

«Все. Я определилась – стану сестрой милосердия», – хвастается она. Вчера, впрочем, она собиралась стать артисткой кино, а позавчера – монахиней. «Ну, можно. Если не передумаешь или замуж прежде не выскочишь», – дразнится он. Она топает ногами, лезет драться. И долго еще дуется на бестолкового Османку, который (ну, турок же, что с него возьмешь?) не верит, что замуж она ни за что и никогда… Вот никогда! И ни за что!

 

– Все. Я решила. Выйду замуж, нарожаю десять детей, чтобы пять мальчиков и пять девочек.

 

Человек, даже самый смелый и отчаянный, всегда выберет то, что кажется ему наименее опасным.

 

«Не все ли равно, где прятаться, – лишь бы надежно».

 

– Я что хотел спросить… Как бы нам с вами, мисс, нынче вечером прогуляться? Вы ведь бываете когда-нибудь не заняты с этой вашей хреновой… простите… со стиркой? Что вы насчет кинематографа? Ведь есть же у вас тут в вашей дыре где посмотреть фильм? Потом можем выпить пива… Тьфу… Простите. Чаю… с кексом.

 

Кино она любила, кексы и пахлаву тоже, но на свидания не ходила еще ни разу.

 

Робкие девушки далеко не дурочки и часто в вопросах отношений разбираются лучше, чем уверенные в себе красавицы.

 

Были бы живы родители, все было бы куда проще. Она бы попросила мистера Томпсона навестить вечером отца, отец бы с ним сурово, по-мужски поговорил так, чтобы американец понял – здесь только серьезно. Но родителей нет… И некому за нее вступиться, некому защитить.

А одинокая девушка всегда рискует репутацией, посему обязана быть трижды добродетельна.

 

– … Дело не в том.

– А в чем же? Черт подери, в чем? – Баркер искренне расстроился. Девчонка ему здорово нравилась. Она вела себя совсем не так, как фермерские бестолковые дочки, не как актрисульки и певички – любительницы запустить наманикюренные пальчики в чужой бумажник и не как заносчивые барышни из Сити. А главное, ее он ничуть не стеснялся, хотя она совершенно точно была леди (в этом Красавчик разбирался не хуже, чем в камушках), и еще какая леди – в самой Филадельфии таких днем с огнем поискать! Красавчику отчего-то страшно хотелось прошвырнуться с ней по улице рядышком или даже под ручку и пошептаться о всяких пустяках.

Баркер сам удивился пришедшей в голову странной идее. Удивился так, что у него немного защекотало внутри от давно забытого восторга.

 

– А знаете что, мисс Алэу, раз уж так. Давайте-ка никуда с вами не пойдем. Давайте я куплю кисти, краски. Мы с вами присядем вечером тут у фонтана, только оденьтесь потеплее, мисс… и я вас нарисую. Хотите?

– Портрет? Мой? Вы умеете? Правда? Правда-правда?

– Черт… Да… Черт! Я умел когда-то… Умею! Так вы согласны, мисс? Никакого урона вашей репутации.

 

Люди очень быстро, сами того не замечая, обрастают знакомыми и приятелями. Даже если кто-то нелюдим и болезненно осторожен, ему не избежать случайных встреч и любопытных взглядов. И будь ты хоть тысячу раз «невидимкой», найдется кто-то внимательный, кто запомнит твое лицо и случайное слово, которое ты обронил, проходя мимо. Особенно памятливы извозчики, цирюльники и лакеи. Ты можешь об этом не догадываться, но брадобрей, имени которого ты так и не удосужился спросить, помнит имя и адрес твоей подружки. Потому что когда-то дождливым вечером, когда ты брился и одеколонился перед свиданием, ты занимал у него зонт, а возвращала его она с мальчишкой-посыльным – любителем почесать языком. Это случилось тысячу лет назад, ты давно уже про это забыл, но цирюльник отлично помнит. О! Он, кстати, знает и то, что той ночью вы с ней ссорились так громко, что консьерж – он же родной дядя посыльного – никак не мог заснуть… и что ты орал на весь подъезд «убью, жадная стерва… убью». Поэтому не стоит удивляться, что однажды именно брадобрей сдаст тебя копам, наткнувшись в разделе «Криминальная хроника. Убийства» на ее имя.

 

В чужом месте полезно иметь хоть одного знакомого, даже если этот знакомый – англичанин с апломбом обнищавшего плантатора и заносчивостью индейского вождя.

 

Симпатия – одно, доверие – совсем другое.

 

Хозяин положения всегда тот, у кого в руках опасная бритва, как ни крути.

 

Амбиции у них! Ишь. Газеты еле-еле по слогам разбирать научились, и все уже в политику норовят.

 

Политиканы… Султан им, видишь ли, не угодил. Визирь не устраивает. Законы не те! Были бы умнее, сидели бы – не высовывались.

 

Откладывать такое важное дело, как сватовство, не годится.

 

Прибыль прибылью, а жизнь детей будет подороже денег.

 

– Поглядеть на тебя, так можно предположить, что дедулька только что отписал все наследство внебрачной внучке, а ты остался на бобах. Что? Попал?

 

– Ох! Можно подумать, это я надрался в поезде так, что лыка не вязал. Можно подумать, это я навязался к вам в соседи по комнате. Можно подумать, это я каждую ночь сотрясаю своим храпом все перегородки. И не только, между прочим, храпом.

 

Что происходит с мужчинами, когда они понимают: человек, стоящий напротив, человек, который еще секунду назад был тебе симпатичен и даже… нет, не то чтобы он мог стать другом – настоящим и на всю жизнь, но все-таки существовала между вами необъяснимая словами приязнь… с этой секунды смертельный враг твой? Что происходит? Охватывает ли с ног до головы холодная ненависть или, наоборот, растет внутри жгучим комом ярость? Или нет ничего такого, и все это книжные выдумки, но просто ты смотришь чужаку в лицо и думаешь: теперь или он, или я.

 

– Ну нет, Ходуля. Ты что! Так не пойдет! Я, знаешь ли, джентльмен. Не знаю, как в Лондоне, а у нас в Чикаго джентльмены долги возвращают всегда! Даже карточные. Даже если это двадцать долларов.

 

Есть такие особенные дни, когда в России принято выпускать на волю певчих птиц… Добираешься до рынка на конке, там ходишь долго, глазеешь по сторонам. Потом покупаешь щегла или дрозда за гроши, открываешь клетку… Лети! А он не хочет. Боится воли. Представляете? За неделю привык к тюрьме… Улетает потом, конечно. Прямо из рук выпархивает в небо, только нужно повыше его подкинуть. Упоительное ощущение! Ты сам – крошечный еще человек – даришь другому маленькому существу свободу!

 

– Да. Медведица. Несчастное животное. И ничем от нас с вами, Артур, не отличается. Неволя, печальная судьба, зависимость от человека грубого, без каких-либо представлений о доброте и чести. По мне, предпочтительнее смерть, чем такое стыдное существование! – Подпоручик покачал забинтованной кое-как головой.

 

То, что близкая смерть – это не повод для отчаяния. Но вот обещания, которые никогда не будут выполнены, и долги, что не выйдет отдать…

 

– Все молятся, молятся… Грехи замаливают, лучше б людям хлеба дали.

 

– Для удобства давайте сойдемся на том, что мы с вами – солдаты. И не наше с вами дело, кто там наверху о чем и как договаривается. Им в штабах решать, нам в окопах стрелять. Больше никаких разговоров о политике! Тем более что я в ней ни черта не смыслю.

 

Для бесед двух джентльменов отлично подходят женщины, лошади и спорт!

 

Люди, не связанные тесно с Вещами, знающие о них лишь понаслышке, часто недооценивают их силу, не осознают тех возможностей, которые получает владелец… Иногда же просто побаиваются. Здесь не так уж они и не правы.

 

– Да. Бессмысленное занятие – строить планы… – засмеялся Артур. – Но, как говорил один мой давний знакомый, «случайностей не бывает…».

 

– Отвратительная масть. У Д’Артаньяна, помнится, именно из-за нее происходили сплошные неприятности.

 

Погибать, что ни говори, всегда приятнее в компании врагов. И чем больше такая компания, тем тоньше удовольствие.

 

 

Потому что гордость гордостью, а до тех пор, пока существует хотя бы мизерная возможность выжить, надо бороться. И верить в «великодушную длань судьбы», «мистическую предопределенность» и в языческого солдатского божка по имени Опять Повезло.

 

– Публика, знаете, любит уродов. Люди хотят выглядеть великодушными. А я… я перепробовал все: жонглировал, метал ножи, заклинал змей…

 

– Но медведицы, юноша, как женщины. Они если любят, то одного. И ненавидят тоже – раз и на всю жизнь… или пока не растерзают в клочья.

 

– Ну, милая, а теперь нам просто необходимо, как говорят коммунисты, скинуть оковы и что-то еще в этом роде.

 

Но если папа сказал «не обижать» – надо не обижать. И, видимо, теперь придется отказаться от великолепной идеи подложить в Нянюрину кровать мертвого ужа и посмотреть что будет.

 

«И руки какие-то у меня бессмысленные. Глупые бессмысленные руки… И ужасные невыразительные брови… И вся жизнь такая – ни туда ни сюда. Нет! Так жить невозможно. Пора уже что-то про себя решать! Немедленно!»

 

– Кино – величайшее из всех искусств, как сказал товарищ Ленин! И с ним не поспоришь.

 

– Все. Разговорчики окончены! Наступило время боевых действий. Приказываю тебе именем революции немедленно надеть пальто и отправиться в кинотеатр!

 

Стихи Владимира Маяковского она любила. Не так, конечно, как Гумилева или Вертинского, чьи строки переписывала себе в дневник и ночами шептала наизусть, но все же. К тому же Маяковский, что ни говори, был очень хорош собой. Просто необыкновенно. Такой статный, такой яростный в жестах, с таким жарким взглядом, с губами нежными-пренежными. Даша покраснела, неожиданно для себя представив, как косматая медвежья голова революционного поэта почтительно склоняется над ее рукой.

 

– Человек я сейчас занятой. Прихожу поздно, ухожу рано. Гостей, шум-гам-бардак не терплю… Никогда не терпел. И вам не советую. Время такое. Не гостевое.

 

В-четвертых, и это было совсем обидно и необъяснимо, никто не вспомнил, что у Даши сегодня день рождения. Никто… Даша скуксилась. Вроде бы собиралась не обращать внимания и вести себя по-взрослому, но уголки губ сами по себе поползли вниз, а глаза очутились на мокром месте. Но даже ее горький первый всхлип прошел незамеченным.

 

В гостиной царило молчание. Человек – тот, что выглядел как мошенник, представлялся печником, а на самом деле был бог весть кем, может, даже и скупщиком золота, – снял с шеи цветастый платок, расстегнул ворот шинели и теперь грел руки над «дымящей» буржуйкой. Даша даже споткнулась, заметив, какие у него тонкие музыкальные пальцы, хоть и черные все от угольной едкой пыли.

 

 

Люди всегда остаются людьми. Надеются, что все утрясется.

 


1 | 2 | 3 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.009 сек.)