Миллионов в промышленности... 8 страница

Андропов так и не узнал, куда уплывают алмазы. "Найдем на обысках", -

подбадривал он своих подчиненных.

Да что там алмазы! Куда-то налево уходили миллионы тонн нефти, и концов

было не найти.

Но уж совершенно точные цифры говорили о том, что производительность

труда в стране продолжает стремительно падать, а рубль - обесцениваться.

Неурожаи с каждым годом принимают все более угрожающий характер, но другу

Горбачеву пока прощается все. У него нет времени курировать сельское

хозяйство. Есть дела поважнее.

Кремлевская интрига выходит на решающий этап. Необходимо устранить

последнюю преграду, отделяющую Андропова от вершины власти - самого

Брежнева.

Андропов и Горбачев готовились собрать экстренное совещание Политбюро и

поставить на повестку дня вопрос "О негативных последствиях для страны

культа личности Брежнева". С докладом должен выступить сам Андропов.

Горбачев должен поддержать его в прениях. На старого, больного генсека

решено списать и Афганистан, и польскую "Солидарность", и ослабление позиции

СССР на Ближнем Востоке, и развал коммунистического движения в мире, и

либерализм во внутренней политике, "выразившийся в разрешении еврейской,

армянской и немецкой эмиграции, ведущей к пробуждению националистических

настроений в союзных республиках и тенденции к выходу из СССР", и коррупцию,

а также и "ослабление идеологического воспитания трудящихся, почти полное

уничтожение их веры в идеи коммунизма и поголовного критического отношения к

существующему строю". Исходя из этого, Брежнева предлагалось отправить на

пенсию со всеми почестями и резко повернуть страну на новый курс. Политбюро

должно было утвердить следующий долгосрочный план государственной политики:

"В области внешней политики:

1. Завершение войны в Афганистане полной и безусловной военной победой.

2. Полное и окончательное уничтожение польской "Солидарности".

3. Полное использование преимуществ, вытекающих из нерешительности

западных стран противостоять активным действиям Советского Союза, что видно

на примере Польши и Афганистана. Оказать максимальную военную поддержку

народно-освободительному движению во всем мире, коммунистическим и

антиимпериалистическим силам в странах Ближнего Востока, Латинской Америки и

Африки. В течение ближайших двух лет после окончательной советизации

Афганистана обеспечить контроль над всем регионом Среднего Востока, включая

и контроль над нефтяными запасами Персидского залива.

4. Использовать все преимущества от возникающих трений между США и

странами НАТО, провоцировать их раскол и добиться полной изоляции США в

капиталистическом мире.

Во внутренней политике:

1. Жесточайшее подавление диссидентского движения, религиозных сект и

духовных общин.

2. Прекращение всех форм эмиграции.

3. Полный учет всего работоспособного населения и постоянное

закрепление рабочих и служащих на их предприятиях, колхозах и совхозах. Это

позволит резко улучшить экономическое положение и позволит гарантировать

распределение продуктов питания через сеть промышленных распределителей

исключительно для трудящегося населения.

4. Полное уничтожение "подпольной экономики" и других проявлений

антисоветских и капиталистических настроений. Для этой цели провести серию

показательных процессов со смертными приговорами и их публичным приведением

в исполнение.

5. В связи с задачами новой внешней и внутренней политики предусмотреть

увеличение численности советской армии путем увеличения периода срочной

службы от 2 до 5 лет в сухопутных войсках и от 3 до 7 лет в военно-морском

флоте...".

Ознакомившись с этим проектом, Горбачев осторожно заметил Андропову,

что для осуществления столь глобальных замыслов неплохо было бы получить у

США хороший кредит. Иначе проект не осуществить. Денег нет.

Андропов усмехнулся: "Деньги найдем. Главное - внезапность. И

проведение всего намеченного в жизнь твердо последовательно и беспощадно".

"Конечно, - согласился Горбачев, - главное - начать, и тогда процесс

пойдет. Но проект надо доработать, показать экспертам. Словом, не

торопиться. Мне кажется, что через нынешнее Политбюро его не провести",

"Брежнев, - проговорил Андропов. - Конечно, это не для Брежнева".

Решили подождать.

Через неделю этот проект был опубликован в американской печати.

Разразился скандал.

Публикацию объявили гнусной фальсификацией ЦРУ, чтобы вызвать очередную

волну антисоветской истерии.

Проект был отпечатан на машинке в четырех экземплярах. Все четыре

хранились у Андропова. Ознакомить с ним он успел четырех человек. Кто

передал его на Запад? Знал бы Андропов, что его личный секретарь, который и

печатал проект, является агентом французской разведки!

Брежнев, еще живой Брежнев, вызвал Андропова и спросил, что это значит?

Андропов ответил, что не может отвечать за все "утки"

империалистической прессы.

"Мне нельзя умирать, - неожиданно твердо сказал Брежнев. - Нельзя

умирать, если кто-то после моей смерти будет претворять в жизнь такие

безумные планы. Они погубят страну окончательно".

Андропов промолчал.

А Брежнев не только не умирал, но, напротив, почувствовал себя гораздо

лучше. Настолько лучше, что задумал съездить в Ташкент к своему другу

Рашидову. Старика пытались отговорить, но тот твердо решил ехать. Конечно,

это была не просто прихоть, но зачем, так и осталось неизвестным. Шараф

Рашидов встретил своего друга, защитника и благодетеля с великими почестями.

Брежнев желал говорить с народом. В огромном цехе местного авиационного

завода собрали митинг "актива". Оборудовали трибуну, на которую с помощью

генерала Жарова с трудом забрался Генеральный секретарь ЦК КПСС. В тот

момент, когда Брежнев начал свое выступление, по привычке медленно и

невнятно читая заготовленную речь по бумажке, в цехе разорвало магистраль

сжатого воздуха. Раздался громовой раскат, сменившийся пронзительным

свистом. Это было принято за взрыв. "Актив" и охрана в панике заметались по

цеху. Один из телохранителей силой сложил Брежнева на пол и лег на него,

прикрывая генсека своим телом. Потрясение от случившегося и легкая травма от

слишком резких действий телохранителя привели к очередному инсульту. В

больницу Брежнева доставили уже в состоянии клинической смерти.

Реанимационная бригада, и течение многих лет ни на шаг не отходившая от

больного вождя, снова вернула Брежнева к жизни, но он не мог ни двигаться,

ни говорить. Но умирать все не хотел. Снова стал поправляться и даже отстоял

положенное на трибуне Мавзолея 7 ноября 1982 года.

Через два дня кортеж главы партии и государства выехал из Броневицких

ворот Кремля, направляясь в район подмосковного селения Жуковка, где

находился комплекс правительственных дач. Впереди кортежа, как всегда,

включив сирены и мигая световыми сигналами, мчались машины спецотряда ГАИ.

За ними - черные машины с охраной и лимузин самого Брежнева. Далее, за двумя

машинами охраны, следовала верная реанимационная бригада, которой Брежнев

был обязан жизнью в течение всех последних шести лет. Кортеж еще мчался по

городу, когда у машины реаниматоров лопнуло колесо. На большой скорости

машину занесло, и она чуть не врезалась в какое-то здание. Инструкция

предусматривала немедленную остановку всех машин кортежа, но этого почему-то

не произошло. Не снижая скорости, вся вереница машин продолжала мчаться к

выезду из Москвы. Неожиданно у Брежнева начался приступ головокружения и

позывы к рвоте. Перед выездом он выпил стакан молока и съел диабетическую

булочку. Черненко слышал, как генсек пожаловался на какой-то странный

привкус молока. Но капризность Брежнева в еде была известна, и никто не

обратил на это внимания. Брежневу становилось все хуже. Колонна

остановилась. И тут выяснилось, что машины с реаниматорами нет. Оказывается,

об аварии даже не сообщили по радиотелефону. Находящийся в машине генсека

дежурный врач имел при себе только чемоданчик с неотложной помощью. Говорят,

что он сделал все, что мог. На дачу Брежнева привезли уже мертвым.

Новым Генеральным секретарем ЦК КПСС единогласно выбрали Андропова. По

стране, как обычно, с быстротой света, пронесся анекдот о том, как эти

выборы проходили: "Товарищи! Кто за избрание товарища Андропова Генеральным

секретарем - может отойти от стены, опустить руки и повернуться к нам

лицом!"

Подобно Сталину, Андропов болезненно переносил разные анекдоты и слухи

о себе. Народная молва приписывала ему убийство Кулакова и Машерова, само

собой, и убийство Цвигуна, смерть Брежнева, покушение на Римского папу,

убийство Маркова, покушение на Рейгана и многие другие злодейства. И хотя

доказательств не было никаких, никто в этом ни минуты не сомневался.

Но чтобы там ни было, он достиг своей цели. Впервые с 1917 года власть

в стране захватил шеф тайной полиции. Этого смертельно боялся Ленин,

постоянно косо поглядывая на своего друга Феликса, этого боялся и Сталин,

считая за благо после определенного срока просто расстреливать шефов тайной

полиции вместе с их аппаратом и женами, как случилось с Ягодой и Ежовым. О

власти мечтал и незабвенный Лаврентий Павлович Берия, заплатив за свое

тщеславие головой. Об этом осмеливался мечтать даже "железный Шурик" -

Шелепин, но поскольку он попал под "номенклатурный" договор - не убивать

друг друга, - не был расстрелян, а просто со скандалом выкинут на пенсию.

Ибо, как говаривал легендарный министр госбезопасности Виктор Абакумов,

арестованный по приказу Сталина и расстрелянный по приказу Хрущева,

"государство вести - это вам не м... и трясти!" Тени расстрелянных

предшественников собрались вокруг Андропова, вдохновляя и призывая к

действию...

Первым открытым указом Андропова был указ "О запрещении гражданам

держать и разводить плотоядных пушных зверей". Указ касался нутрий и соболей

(пушнина - это тоже золото партии), но был составлен таким образом, что было

непонятно, распространяется ли он на кошек или нет.

А по городам и весям огромной страны уже летели шифровки:

"Провести аресты всех ранее профилактируемых КГБ лиц за...

1. Антисоветскую агитацию и пропаганду в письменной, устной и иной

форме.

2. За хранение и распространение печатных издание антисоветского

содержания, видеоматериалов, предметов наглядной агитации и иных,

направленных на ослабление советского государственного и общественного

строя.

3. За распространение клеветнических измышлений, порочащих советский

государственный и общественный строй.

4. За религиозную пропаганду вне отведенных для этого специальных мест,

обратив особое вниманию на баптистов, адвентистов и кришнаитов...

5. За валютные операции и контрабанду предметами антиквариата...".

Работа закипела. Вооруженные патрули стали задерживать прохожих на

улицах, врываться в бани и парикмахерские, оцеплять пивные точки, выясняя у

граждан, почему они не на работе. Так укреплялась трудовая дисциплина.

Все новые и новые дивизии бросались в огонь афганской войны. У

афганских партизан, которые начинали войну со старыми английскими винтовками

времен первой мировой, уже появилась тяжелая артиллерия, безоткатные пушки,

крупнокалиберные пулеметы и, у всех поголовно, автоматы Калашникова. Все

вооружение было советского производства. Такое количество оружия просто

невозможно было захватить в боях. Его можно было только купить. Но у кого?

Следы привели в посольство СССР в Кабуле. Первый секретарь посольства

Раджебов, в прошлом министр юстиции Таджикистана, и второй секретарь Саидов,

действуя в контакте с богатыми афганским купцами, получали от них золото в

таком количестве, что на него можно было скупить вообще все вооружение

действовавшей в Афганистане 40-й армии. Дело было поставлено на широкую ногу

с привлечением многих работников тыла 40-й армии. Вооружение поступало прямо

со складов. Наши солдаты тряслись над каждым патроном, поскольку патроны

миллионами продавались противнику. В дело подключились и иностранные

"спонсоры" партизан. Из Саудовской Аравии в адрес Саидова была послана

посылка, содержащая 13 килограмм золота. Саудовские купцы привыкли

действовать открыто. Посылка была случайно обнаружена таможней в аэропорту

Шереметьево. Раджебов и Саидов были схвачены и расстреляны. Но дело их

продолжало жить до самого конца афганской войны.

Не менее интересная посылка пришла двум старикам в тихое украинское

село от сына, служившего начальником заставы на границе с Афганистаном.

Посылка было оценена в 15 рублей. Когда же ее вскрыли, то в ней оказалось 40

тысяч рублей. Расследование дало потрясающие результаты: все заставы

получают взятки от контрабандистов рублях и валюте, беспрепятственно

пропуская в обе стороны караваны верблюдов и колонны грузовиков, любезно

подсвечивая прожекторами путь, если дело происходило ночью. Какие грузы

везли грузовики, под тяжестью каких тюков сгибались верблюды? Арестованные

пограничники не могли на это ответить. Не знали. Какие люди проходили с

караванами туда и обратно, расплачиваясь долларами? Не знали. Но они же

платили долларами. Неудобно было спрашивать.

В Москве были схвачены руководители государственного

Импортно-коммерческого управления - Павлов и Смеляков. Оба работали с

размахом. При заключении контрактов с представителями иностранных фирм они

брали взятки в размере 1% от стоимости каждого контракта. Иностранцы платили

охотно и с удовольствием, поскольку за это могли беспрепятственно составлять

контракты, максимально выгодные для себя и крайне невыгодные для СССР. За

особую плату оба руководителя снабжали иностранцев лицензиями "Об

ослабленном пограничном досмотре". Подобные лицензии полагались только для

грузов, отправляемых и получаемых ЦК КПСС (в адрес этой организации

ежедневно прибывали со всего мира контейнеры, набитые, главным образом,

иностранным ширпотребом и отправлялись обратно, заполненные государственным

достоянием. Пограничники и таможенники не имели права даже прикасаться к

этим контейнерам). Оказалось, что подобные лицензии не так уж сложно

приобрести за валюту у работников аппарата ЦК: одна лицензия - 1000

долларов. Смешно. Иностранцы покупали лицензии пачками и получали

возможность ввозить и вывозить из СССР все, что хотели (включая своих

провалившихся или отзываемых агентов). При обыске у Павлова был обнаружен

миллион рублей и полмиллиона долларов, целый склад западного "шмотья" и

аппаратуры, а также пачки драгоценных лицензий. У Смелякова было поскромнее

- всего 300 тысяч долларов. Обоих расстреляли в назидание остальным.

Андропов приказал отменить лицензии, и все их запасы уничтожить немедленно.

ЦК загудел, как встревоженный улей. Управделами ЦК Павлов горячо доказывал

Андропову, что менять лицензии нельзя. Их надо просто взять на более строгий

учет. "Ни пограничники, ни таможенники не должны знать, что мы посылаем

нашим западным товарищам и что получаем от них". Это была железная логика.

Андропову ответить было нечего.

Дело арестованного министра рыбной промышленности Ишкова и его

заместителя Рыкова выявило целую преступную сеть, в которую оказались

вовлеченными целые регионы страны с обкомами, горкомами и управлениями

внутренних дел. С Дальнего Востока икру и ценные сорта рыбы разными путями

доставляли в Ростов-на-Дону, где существовала под патронажем горкома и

местной милиции огромная подпольная перевалочная база. Продукты шли за

границу, миллионы долларов делились соответственно рангам преступников.

Спецназ КГБ захватил управление МВД Ростова. Начались аресты среди

работников торговли и горкома. Золото и валюта вывозились вагонами. В дело

оказались замешанными работники Министерства речного флота. Оказалось, что

суда речного флота, помимо доставки к местам назначения икры и дорогой рыбы,

занимались и собственными прибыльными делами. По Сыр-Дарье через афганскую

границу на судах речного флота доставлялись товары, идущие из Японии, Индии

и других экзотических восточных стран: тончайшие шелка, батисты,

электроника. Хищения были в огромных размерах. На территории СССР и

Афганистана была целая сеть тайных хранилищ, откуда товары перепродавалась

за границу на валюту.

Медуновское дело раскрутило такую преступную сеть по всему Союзу, что

пришлось арестовать полным составом все Министерство мясо-молочной и

плодоовощной промышленности. Одним махом были арестованы директора

ликеро-водочных заводов. В Ленинграде у директора одного из таких заводов

при обыске, помимо наличных и золота, было обнаружено 8 тысяч бутылок с

коньяком различных марок. Был арестован начальник Управления торговли Москвы

- Трегубов со 130 своими сотрудниками. Их взяли по показаниям ранее

арестованного и позднее расстрелянного директора московского "Елисеевского"

гастронома - Соколова.

Андропов бьет почти вслепую и всегда попадает. Промахнуться невозможно.

В Москве арестован директор и 17 сотрудников овощной базы Дзержинского

района. Хищения на 300 тысяч. Директор расстрелян.

В Белокаменске схвачен директор "Межколхозстроя", похитивший 200 тысяч

рублей и построивший себе двухэтажный каменный дом. Расстрелян.

На московском заводе по переработке вторичного сырья драгметаллов

обнаруживается хищение золотой и серебряной стружки на миллионы рублей.

Директор, главный инженер и главный технолог расстреляны.

На Кишиневском заводе по производству сахара обнаружено хищение на

четыре миллиона рублей. Директор, его заместитель и главный технолог

расстреляны.

Снимается с должности министр внутренних дел Щелоков и его заместитель

- Чурбанов, зять покойного Брежнева. Оба временно содержатся под домашним

арестом. Тонны конфискованных ценностей руководители Министерства не сдавали

государству, а присваивали. Перед арестом и отправкой в тюрьму Щелоков успел

застрелиться.

Министром внутренних дел Андропов назначает Федорчука, а на

освободившееся место председателя КГБ, - своего верного заместителя,

генерала Чебрикова. В Москву вызываются, казалось бы, проверенные долгими

годами кадры: Шеварднадзе, Лигачев, Рыжков. Вместе с Горбачевым они

формируют аппарат личной власти Андропова.

Борьба только начинается. Раскрытие многочисленных преступлений ясно

показывает, что все нити ведут в ЦК КПСС, в самое сердце "Зазеркалья". Там

насторожились. Андропов уже вторгся в заповедные пределы "Зазеркалья", пока

что орудуя на уровне министров, начальников управлений, секретарей райкомов.

На его действия смотрят настороженно, но с некоторым даже чувством

одобрения. В конце концов, он возвращает партии ее золото, отбирая его у

людей, которые по их рангу не имели права либо владеть им вообще, либо в

таком количестве.

Остановись Андропов на этом уровне, он бы, безусловно, попал в классики

марксизма. Но его погубила гордыня. Он не только задумал вернуть партии ее

золото, но и сделать так, чтобы никто, кроме него, этим золотом не

пользовался. Такое было не под силу даже товарищу Сталину, и опять являлось

резким отходом от ленинских норм партийной жизни...

И, наконец, Андропов нанес удар, к которому готовился давно, еще с

начала 70-х годов. Удар по Средней Азии.

Теплым апрельским днем 1983 года прямо на улице Бухары был схвачен

начальник УБХСС города Ахат Музаффаров. Прибывшая из Москвы бригада КГБ без

всяких церемоний надела на него наручники и отправила самолетом в столицу.

Одновременно было арестовано еще шесть человек из руководства местной

милиции и торговой аристократии. Расследование быстро привело к резиденции

бухарского обкома, "Красной даче", прямо в кабинет Первого секретаря

компартии Абдувахида Каримова. Начиналось прогремевшее на весь мир

знаменитое "Узбекское дело".

Музаффаров, долго не запираясь, быстро дал показания на своих

соучастников по мздоимству и казнокрадству, в частности, на первого

замминистра внутренних дел Давыдова. Не дождавшись допроса, тот покончил

жизнь "самоубийством", правда, несколько странным способом: выстрелив себе в

голову три раза из пистолета. Серия подобных "самоубийств" прокатилась по

всему Узбекистану. От Музаффарова и Каримова следы шли к министру внутренних

дел Узбекистана Эргашеву и дальше от него - к Щелокову, Чурбанову, к членам

Политбюро и к покойному Брежневу. От этого дела отпочковалось другое "дело

века" - о хищениях в хлопкообрабатывающей промышленности. Арестован был весь

аппарат Министерства и все начальники главков. Всего за четыре года сумма

хищений составила четыре миллиарда рублей, большая часть которых осела в

карманах министра Усманова. Дело принял к производству следователь по особо

важным делам при Генеральном прокуроре СССР Гдлян и его помощник Николай

Иванов. Их лично успел проинструктировать Андропов, предоставив полную

свободу действий. И зря. В деле сразу замелькала фамилия самого Рашидова,

его преемника на посту Первого секретаря ЦК компартии Узбекистана

Усманходжаева, попавшего на этот пост по рекомендации Андропова. Серия

обысков дала ошеломляющие результаты. У одного из секретарей райкомов при

аресте было изъято 19 миллионов рублей и 200 килограммов золота слитками,

монетами, браслетами, серьгами и кольцами. В Кашкадарьинской области другой

секретарь райкома сдал 5400 тысяч рублей и 500 тысяч облигациями "Золотого

займа". Не поверили, что сдал все, и нашли во время обыска еще 10 миллионов

рублей, 300 тысяч долларов и 80 килограммов золота.

В деле всплывали все новые и новые фамилии: Лигачев Соломенцев,

Рекунков (Генеральный прокурор!), Теребилов, Гусев, Афанасьев, Георгадзе. У

Андропова голова шла кругом. Всплывшие фамилии были для него, готового ко

всему, большим сюрпризом.

Теперь он стоял перед дилеммой: или наносить удар в самое сердце

"Зазеркалья", или на этом остановиться. Но тогда вся борьба бесполезна, если

сохранить главный штаб и мозг коррупции. Был тщательно составлен

последовательный список производства обысков и арестов высших руководителей

партноменклатуры.

Начать решили с Георгадзе. Долгое время он занимал достаточно высокую

должность секретаря Президиума Верховного Совета СССР, но не был даже членом

ЦК, проходив всю жизнь в кандидатах.

Операция готовилась в глубочайшей тайне, ибо Георгадзе, если и не

находился в сердце номенклатуры, то и периферийным деятелем его никак нельзя

было назвать. Он сидел в Кремле со времен товарища Сталина, и вождь ему даже

покровительствовал, ни разу не посадив. Следователи вымели из сейфов и

тайников дома Георгадзе 8 килограмм бриллиантов и алмазов, 100 золотых

слитков (по 20 кг), 40 миллионов рублей, 2 миллиона долларов, груды

перстней, серег, колец, кулонов, картины Леонардо да Винчи, Рубенса,

Ван-Дейка, Айвазовского. Всего на 6 миллиардов рублей.

Захватывало дух от мысли, что можно обнаружить у тех, кто рангом повыше

такой относительно мелкой сошки, как Георгадзе. Ведь он даже не был членом

ЦК!

Убедиться в этом не удалось.

Почти сразу после этого Андропов... исчез.

Стране и миру долго морочили голову, что он простудился, и показали

снова Юрия Владимировича всенародно уже в гробу.

Михаил Сергеевич Горбачев держал под руку безутешную вдову. Никто не

удивился - ведь он был правой рукой и другом покойного.

Поиск по сайту: