Ранние симфонии Моцарта

Большинство ранних симфоний, писавшихся им в Лондоне, Зальцбурге и Италии, находились в русле течений его эпохи и не предполагали особой концепционности. Это была праздничная, но вместе с тем не ритуально-торжественная, а скорее радостная музыка, которой открывались концерты и другие мероприятия. Поэтому минорных симфоний среди ранних нет (за исключением g-moll № 25, о которой речь пойдет чуть далее).

Цикл варьируется: встречается и 3-частный итальянского типа, и 4-частный (с менуэтом и трио на третьем месте).

Из зальцбургских симфоний можно выделить Es-dur K.132 (№ 19, 1772 год), которая, возможно, была приурочена к рождественским праздникам. Оркестровые состав: струнные, 2 гобоя, 4 валторны. В цикле 4 части (медленная существует в двух разных вариантах – Andante на 3/8 и Andantino grazioso на 2/4). Симфония любопытна тем, что, как установили исследователи в XX веке и как это несомненно ясно слышали современники в Зальцбурге XVIII века, в ее медленной части (на 3/8) цитируются две религиозные мелодии:

а) григорианский напев Credo in unum Deum – в главной теме,

b) Joseph, lieber Joseph mein (“Иосиф, милый мой Иосиф”) – рождественская песня, которую каждое Рождество в Зальцбурге играли колокола башни Верхнего замка.

Знаменитая ранняя симфония № 25 g-moll (K.183=173dB), написанная в Зальцбурге в 1773 году, резко выделяется своим драматическим характером. Считается, что она предвещает позднюю симфонию в той же тональности № 40, однако они все же очень различны.

Симфония № 25, вопреки своей необычности для раннего симфонического творчества Моцарта, находится тем не менее в русле духовных и художественных течений своего времени. Впоследствии по некоторому недоразумению такие музыкальные произведения конца 1760-х – начала 1770-х годов стали связывать с немецким литературным течением “Буря и натиск” (Sturm und Drang, название романа Ф.М.Клингера, давшее наименование всему направлению). Однако нетрудно заметить, что, во-первых, ни Гайдн, ни Моцарт не имели никаких контактов с Гёте, Шиллером, Клингером и их единомышленниками, а во-вторых, никак не могли вдохновляться соответствующими произведениями, поскольку роман Гёте “Страдания молодого Вертера” был написан в 1774 году, роман Клингера “Буря и натиск” в 1776, а бунтарские драмы Шиллера “Разбойники” и “Коварство и любовь” – только в 1781 и 1784 годах.

В музыке эта тенденция, не имевшая собственного названия, проявилась явно раньше, когда одно за другим стали появляться произведения подчеркнуто мрачного, трагического и патетического характера, написанные либо сплошь в миноре, либо с преобладанием минорных красок: 1760-е – “Орфей” и “Альцеста” Глюка, симфонии g-moll И.К.Баха и Антона Фильса, конец 1760-х – начало 1770-х – симфонии Й.Гайдна № 39 (g-moll), 44 (e-moll), 45 (fis-moll), 49 (f-moll); симфония Л.Боккерини “La casa del diabolo” (“Дом дьявола”, d-moll).

Вероятно, причиной этого было не какое-то общее меланхолическое или бунтарское настроение, вдруг охватившее даже совершенно не склонных к унынию композиторов (вроде Боккерини, И.К.Баха, Й.Гайдна и Диттерсдорфа), а объективная потребность эпохи Просвещения углубиться в психологичю человека. В литературе это нередко связывалось с идеей чувствительности (направление сентиментализма); недаром тогда же были созданы самые известные сентименталистские романы – “Кларисса” и “Памела” Самуэля Ричардсона, “Юлия, или Новая Элоиза” Ж.Ж.Руссо.

В музыке же, сознательно сбросившей с себя груз барочных традиций, возниколь потребность в исследовании новых выразительных возможностей музыкального языка (и в частности, минорных тональностей). Ведь новизна в это время также осознавалась как особая ценность. Когда этот этап был пройден, классики вернулись на новом уровне к идее просветленной гармонии, обогащенной пережитым опытом. Но к “Буре и натиску” всё это имело разве что метафорическое отношение.

Симфония № 25 вряд ли должна называться “маленькой”, как это иногда бывает в литературе. Напротив, на фоне других симфоний Моцарта начала 1770-х годов она выглядит внушительно объемной и не сильно проигрывает в размерах симфонии № 40 (особенно если учитывать повторения). В ней 4 полновесных части (Allegro con brio, Andante, Menuetto + Trio, Allegro). Окрестр: струнные, 2 гобоя, 2 фагота, 4 валторны.

Влияние И.К.Баха ощущается здесь довольно сильно. По тематизму она ближе всего к его оркестровой симфонии g-moll, в которой все три части в миноре (g – c –g). В симфонии № 25 сказывается некоторая юношеская угловатость, фактура местами слишком лапидарна и фрагментарна, однако тематизм обладает исключительной яркостью.

Среди ранних симфоний Моцарта можно отметить также D-dur № 31 – “Парижскую” (К.297=300а), написанную в июне 1778 года во время второй (неудачной) поездки в Париж. Эта 3-частная симфония предназначалась для исполнения в “Духовных концертах”, руководимых тогда Жозефом Легро. Поэтому по оркестровке и стилистике она несколько отличается от зальцбургских симфоний.

Оркестр: струнные, 2 флейты, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 2 валторны, 2 трубы, литавры (в Зальцбурге Моцарт часто обходился без флейт, кларнетов там вообще не было, трубы и литавры использовались эпизодически). В “Духовных концертах” оркестр был большой (53 человека): по 10 первых и вторых скрипок, 4 альта, 10 в-челей, 4 к-баса, парные деревянные духовые (но 4 фагота), по 2 валторны и трубы, литаврист.

Стилистически же Моцарт старался ориентироваться на вкус парижской публики. Он преднамеренно начал симфонию с унисонного f всей струнной группы (coup d’archet – “удар смычком”, введенный когда-то Люлли); Andante G-dur 6/8 носило характер излюбленного французами романса (позднее Моцарт написал новое Andante 3/4 примерно в том же духе), финал веселый и блестящий. Согласно письмам Моцарта, симфония публике понравилась, и исполнение первого Allegro прерывалось аплодисментами.

Поиск по сайту: