Свадебный пир Гайаваты

Стану петь, как По-Пок-Кивис,

Как красавец Йенадиззи

Танцевал под звуки флейты,

Как учтивый Чайбайабос,

Сладкогласный Чайбайабос

Песни пел любви-томленья

И как Ягу, дивный мастер

И рассказывать и хвастать,

Сказки сказывал на свадьбе,

Чтобы пир был веселее,

Чтобы время шло приятней,

Чтоб довольны были гости!

Пышный пир дала Нокомис,

Пышно праздновала свадьбу!

Чаши были все из липы,

Ярко-белые и с глянцем,

Ложки были все из рога,

Ярко-черные и с глянцем.

В знак торжественного пира,

Приглашения на свадьбу,

Всем соседям ветви ивы

В этот день она послала;

И соседи собралися

К циру в праздничных нарядах,

В дорогих мехах и перьях,

В разноцветных ярких красках,

В пестром вампуме и бусах.

На пиру они сначала

Осетра и щуку ели,

Приготовленных Нокомис;

После – пимикан олений,

Пимикан и мозг бизона,

Горб быка и ляжку лани,

Рис и желтые лепешки

Из толченой кукурузы.

Но радушный Гайавата,

Миннегага и Нокомис

При гостях не сели к пище:

Только потчевали молча,

Только молча им служили.

А когда обед был кончен,

Хлопотливая Нокомис

Из большого меха выдры

Тотчас каменные трубки

Табаком набила южным,

Табаком с травой пахучей

И с корою красной ивы.

После ласково сказала:

"Протанцуй нам, По-Пок-Кивис,

Танец Нищего веселый,

Чтобы пир был веселее,

Чтобы время шло приятней,

Чтоб довольны были гости!"

И красавец По-Пок-Кивис,

Беззаботный Йенадиззи,

Озорник, всегда готовый

Веселиться и буянить,

Тотчас встал среди собранья.

Ловок был он в плясках, в танцах,

В состязаньях и забавах,

Смел и ловок в разных играх,

Даже в самых трудных играх!

На деревне По-Пок-Кивис

Слыл пропащим человеком,

Игроком, лентяем, трусом;

Но насмешки и прозванья

Не смущали Йенадиззи:

Ведь зато он был красавец

И большой любимец женщин!

Он стоял в одежде белой

Из пушистой ланьей шкуры,

Окаймленной горностаем,

Густо вампумом расшитой

И ежовою щетиной;

В головном его уборе

Колыхался пух лебяжий;

На козловых мокасинах

Красовались иглы, бисер

И хвосты лисиц – на пятках,

А в руках держал он трубку

И большое опахало.

Краской желтою и красной,

Краской алою и синей

Все лицо его сияло;

В косы, смазанные маслом,

И с пробором, как у женщин,

Вплетены гирлянды были

Из пахучих трав и листьев.

Вот как убран и наряжен

Встал красавец По-Пок-Кивис,

Встал при звуках флейт и песен,

Голосов и барабанов

И свой дивный танец начал.

Танцевал он прежде важно,

Выступая меж деревьев –

То под тенью, то на солнце –

Мягким шагом, как пантера;

После – все быстрей, быстрее

Закружился, завертелся,

Вкруг вигвама начал прыгать

Через головы сидящих

Так, что ветер, пыль и листья

Понеслись за ним кругами!

А потом вдоль Гитчи-Гюми,

По песчаному прибрежью,

Как безумный, он помчался,

Ударяя с дикой силой

Мокасинами о землю

Так, что ветер стал уж бурей,

Засвистал песок, вздымаясь,

Словно вьюга по пустыне,

И покрылося прибрежье

Все холмами Нэго-Воджу!

Так веселый По-Пок-Кивис

Танец Нищего окончил

И, окончив, возвратился

К месту пира, сел с гостями,

Сел, спокойно улыбаясь

И махая опахалом.

После друга Гайаваты,

Чайбайабоса, просили:

"Спой нам песню, Чайбайабос,

Песню страсти, песню неги,

Чтобы пир был веселее,

Чтобы время шло приятней,

Чтоб довольны были гости!"

И прекрасный Чайбайабос

Спел им нежно, сладкозвучно,

Спел в волнении глубоком

Песню страсти, песню неги;

Все смотря на Гайавату,

Все смотря на Миннегагу,

Тихо пел он эту песню:

"Онэвэ! Проснись, родная!

Ты, лесной цветочек дикий,

Ты, лугов зеленых птичка,

Птичка дикая, певунья!

Взор твой кроткий, взор косули,

Так отраден, так отраден,

Как роса для нежных лилий

В час вечерний на долине!

А твое дыханье сладко,

Как цветов благоуханье,

Как дыханье их зарею

В Месяц Падающих Листьев!

Не стремлюсь ли я всем сердцем

К сердцу милой, к сердцу милой,

Как ростки стремятся к солнцу

В тихий Месяц Светлой Ночи?

Онэвэ! Трепещет сердце

И поет тебе в восторге,

Как поют, вздыхают ветви

В ясный Месяц Земляники!

Загрустишь ли ты, родная, –

И мое темнеет сердце,

Как река, когда над нею

Облака бросают тени!

Улыбнешься ли, родная, –

Сердце вновь дрожит и блещет,

Как под солнцем блещут волны,

Что рябит холодный ветер!

Пусть улыбкою сияют

Небеса, земля и воды, –

Не могу я улыбаться,

Если милой я не вижу!

Я с тобой, с тобой! Взгляни же,

Кровь трепещущего сердца!

О, проснись! Проснись, родная!

Онэвэ! Проснись, родная!"

Так прекрасный Чайбайабос

Песню пел любви-томленья;

И хвастливый, старый Ягу,

Удивительный рассказчик,

Слушал с завистью, как гости

Восторгались сладким пеньем;

Но потом, по их улыбкам,

По глазам и по движеньям

Увидал, что все собранье

С нетерпеньем ожидает

И его веселых басен,

Непомерно лживых сказок.

Очень был хвастлив мой Ягу!

В самых дивных приключеньях,

В самых смелых предприятиях –

Всюду был героем Ягу:

Он узнал их не по слухам,

Он воочию их видел!

Если б только Ягу слушать,

Если б только Ягу верить,

То нигде никто из лука

Не стреляет лучше Ягу,

Не убил так много ланей,

Не поймал так много рыбы

Иль речных бобров в капканы.

Кто резвее всех в деревне?

Кто всех дальше может плавать?

Кто ныряет всех смелее?

Кто постранствовал по свету

И диковин насмотрелся?

Уж, конечно, это Ягу,

Удивительный рассказчик.

Имя Ягу стало шуткой

И пословицей в народе;

И когда хвастун-охотник

Чересчур охотой хвастал

Или воин завирался,

Возвратившись с поля битвы,

Все кричали: "Ягу, Ягу!

Новый Ягу появился!"

Это он связал когда-то

Из коры зеленой липы

Люльку жилами оленя

Для малютки Гайаваты.

Это он ему позднее

Показал, как надо делать

Лук из ясеня упругий,

А из сучьев дуба – стрелы.

Вот каков был этот Ягу,

Безобразный, старый Ягу,

Удивительный рассказчик!

И промолвила Нокомис:

"Расскажи нам, добрый Ягу,

Почудесней сказку, басню,

Чтобы пир был веселее,

Чтобы время шло приятней,

Чтоб довольны были гости!"

И ответил Ягу тотчас:

"Вы услышите сегодня

Повесть – дивное сказанье

О волшебнике Оссэо,

Что сошел с Звезды Вечерней!"

Поиск по сайту: