Когда дело не ладится, вы ликвидируете и оставшиеся хорошие позиции?

Безусловно. Они тоже непременно обернутся против вас.

Двойную торговлю и японское влияние на американский рынок казначей­ских облигаций я считаю одними из наиболее интересных тем из интервью с Брайеном Гелбером. Однако обсуждение этих вопросов не дает ничего нового в смысле искусства торговли. Более ценным в практическом смысле представ­ляется предостережение Гелбера относительно ошибок в использовании бро­керских исследований. Он отметил, что брокер и клиент обычно используют результаты долгосрочных исследований в краткосрочной торговле. Подобное некорректное использрвание информации ведет к торговым потерям даже при безупречности самих исследований.

Ясно, что своим успехом Гелбер обязан, главным образом, своей гибкости и эмоциональной сдержанности. Говоря об активных трейдерах, он заметил: «Я следую за ними... Неважно, верно или нет мое мнение, главное — получаю ли я прибыль».

Наконец, отношение Гелбера к полосам неудач разделяется многими трей­дерами. Он советует начинать с чистого листа. Свобода дает трейдеру боль­шую ясность восприятия. Если ликвидированные позиции все еще кажутся трейдеру перспективными, то, восстановив уверенность в себе, он всегда мо­жет открыть их заново.

Там Болдуин

Бесстрашный трейдер на площадке

Торговый зал активного рынка фьючерсов представляет собой впечатляю­щее зрелище: множество трейдеров, перебивая друг друга, во все горло выкри­кивают заявки на покупку и продажу. Новичку кажется невероятным, что весь этот институциализованный бедлам действительно работает, успешно выпол­няя торговые приказы. На фоне круговерти фьючерсного зала непоколеби­мым гигантом выделяется площадка казначейских облигаций, на которой торгуют примерно 500 трейдеров. Она настолько велика, что на одной ее сто­роне часто не знают, что происходит на другой.

б большинстве отзывов Том Болдуин характеризуется как единственный крупнейший частный трейдер площадки казначейских облигаций. По масшта­бам своих операций он стоит в одном ряду с ведущими институциональными игроками. Для него не редкость сделки по 2000 контрактов (пакеты казначей­ских облигаций совокупной номинальной стоимостью 200 миллионов долл.). В обычный день он может оперировать более чем 20 тысячами контрактов (эквивалентно номиналу казначейских облигаций в два миллиарда долл.). Бол­дуин начал торговать казначейскими облигациями всего-то шесть лет назад, а сейчас ему лишь немного за тридцать.

Появление Болдуина в биржевом сообществе можно назвать образцом того, что ведет, скорее, к финансовому краху, нежели к успеху. В 1982 году,

378 Том Болдуин

уйдя с должности управляющего производством в фирме по упаковке мясо­продуктов и не имея предварительного опыта торговли, он арендовал место на площадке Чикагской торговой палаты. Его торговый капитал составлял тогда всего 25000 долл. Из этой небольшой суммы ему приходилось ежемесячно выплачивать 2000 долл. за аренду и еще как минимум 1000 долл. уходило на жизнь. В довершение всего его жена в это время была беременна.

Ясно, что осторожным Болдуина не назовешь. Склонность к риску — это один из ключевых элементов его успеха. С самого начала ему сопутствовала удача. Он стал миллионером еще на первом году торговли и далее уже никогда не оглядывался назад. И хотя он отказался обсуждать масштабы своих дости­жений, по самым скромным оценкам сейчас он располагает примерно 30 мил­лионами долларов. Реальная цифра может быть значительно больше.

Поскольку Болдуин является самым преуспевающим биржевым трейде­ром крупнейшего в мире рынка фьючерсов, я считал необходимым включить интервью с ним в свою книгу. Сам он, однако, не горел таким желанием. Дав в прошлом несколько интервью, теперь он, похоже, решил больше этого не де­лать. Без любезного вмешательства Брайена Гелбера, с которым они дружат, высоко ценя трейдерские способности друг друга, моя беседа с Болдуином могла бы и не состояться.

Гелбер предупредил меня, что Болдуин может быть и резким, и любезным, но лучше приготовиться к первому. Например, по словам Гелбера, на вопрос о том, как он начал торговать, Болдуин вполне может ответить: «Пришел в зал и начал торговать». Приблизительно так он мне и ответил.

В офис Болдуина я прибыл через несколько минут после окончания торго­вой сессии. Спустя пять минут появился и Болдуин. Поскольку он только что переехал в новое помещение и мебель еще не привезли, мы беседовали сидя на подоконнике.

Болдуин не был ни резок, ни любезен. Скорее, он держался отстраненно, и у меня было отчетливое ощущение, что стоит мне замешкаться со следую­щим вопросом — и Болдуин уйдет. Это было в день Святого Патрика¹, и мои опасения всякий раз усиливались, когда очередной сотрудник, уходя с рабо­ты, напоминал Болдуину, что будет ждать его в ближайшем баре. Было замет­но, что Тому не терпится присоединиться к ним. Я решил построить интервью на полной импровизации, задавая новый вопрос, как только он ответит на предыдущий. Его ответы почти всегда были очень лаконичны. Я чувствовал

¹ Светский и религиозный праздник, отмечаемый ежегодно 17 марта (или в следующий понедельник), в основном в Чикаго и Нью-Йорке. В Ирландии в соответствии с Актом 1903 г. является официальным выходным для банков. — Прим. ред.

Там Болдуин 379

себя фотографом, наблюдающим за редкой птицей: одно неловкое движение — и она улетит.

Конечно, я отдавал себе отчет в том, что в какой-то момент я не смогу не­медленно придумать следующий вопрос в продолжение беседы. Что и случи­лось через сорок минут с начала интервью. В поисках подсказки я быстро просмотрел свои карточки, но, к сожалению, выбрал вопрос, на который он уже частично ответил. Несмотря на то что я постарался задать его под другим углом зрения, было слишком поздно. Все кончилось — Болдуин извинился и сказал, что ему пора.

Поиск по сайту: