Часть2 Мейнстрим: Теория стадий экономического роста. Теория модернизации

«Теория стадий экономического роста» американского ученого У. Ростоу была сформулирована в 1960г. и стала предметом обсуждения на конференции, организованной Международной экономической ассоциацией. Первоначально У. Ростоу предлагал выделить три стадии роста, позднее он увеличил их число до пяти:

1. «традиционное» общество;

2. период создания предпосылок для «взлета»;

3. «взлет»;

4. движение к зрелости;

5. эпоха высокого массового потребления.

Критерием выделения стадий стали преимущественно технико-экономические характеристики: уровень развития техники, отраслевая структура хозяйства, доля производственного накопления в национальном доходе, структура потребления и другие.

Для первой стадии - «традиционное» общество – характерна ситуация, когда свыше 75% трудоспособного населения занято в сельском хозяйстве. Национальный доход используется непроизвольно. Это общество структурировано иерархически, политическая власть принадлежит земельным собственникам или центральному правительству. К этой стадии У. Ростоу относит всю историю человечества до конца XVII в.

В период второй стадии - период создания предпосылок для «взлета» - осуществляются важные изменения в трех непромышленных сферах экономики: сельском хозяйстве, транспорте и внешней торговле.

Третья стадия - «взлет» - охватывает небольшой промежуток времени 20-30 лет. В это время увеличивающимися темпами растут капиталовложения, выпуск продукции на душу населения, начинается быстрое внедрение новой техники в промышленность и сельское хозяйство.

Четвертая стадия – период движения к зрелости – характеризуется У. Ростоу как длительный этап технического прогресса.

Во время пятой стадии – в эпоху высокого массового потребления осуществляется сдвиг от предложения к спросу, от производства к потреблению.

В своей более поздней работе «Политика и стадии роста» (1971г.) У. Ростоу добавляет шестую стадию «поиска качества жизни», когда на первый план выдвигается духовное развитие человека. Развитие при таком подходе понимается как «синоним высоких темпов роста. Глубокие социальные, институциональные изменения оказываются как бы в тени, на передний план выходит соотношение объема инвестиции и темпов роста валового национального продукта». По мнению автора, недостатками стадий роста является то, что не учитывались развитие индустриального, постиндустриального общества.

Теория модернизации появилась в 1950-х годах в США и оказала сильнейшее влияние на политический дискурс всех последующих десятилетий. Эта американская концепция, призванная решать проблемы перехода от «отсталости» к «современности», была специфическим продуктом эпохи, наступившей после Второй мировой войны. Построенная на многочисленных упрощениях, теория модернизации трактует исторический процесс как однолинейный и безальтернативный. Уже много раз она становилась объектом сокрушительной критики, в том числе и на Западе.

Модернизация (modernity) обычно трактуется как переход от традиционного общества к индустриальному. В ее основе лежит интерпретация Талкоттом Парсонсом взглядов Макса Вебера в духе универсальности капитализма западного образца, необходимости принятия вестернизации всеми странами мира.

Талкотт Парсонс был сыном евангелического проповедника. Он и сам собирался стать священником, и он глубоко верил в то, что социальная наука должна нести истину в мир. Когда он пришел в Гарвард, он считал это своей миссией.

Эдвард Шилз был евреем и имел пролетарское происхождение, но впоследствии ему удалось выработать в себе аристократический оксфордский акцент и манеры британского лорда путем обучения в Оксфорде и в университете Чикаго.

Парсонс и Шилз — это, пожалуй, два самых известных основателя этой школы, рожденные в 1910-е годы. Они сформировались как ученые перед Второй мировой войной. Обратите внимание, практически никто из них не воевал, они служили во время войны в разведке и в аналитических отделах. Их задачей было анализировать ход борьбы с Германией и Японией.

После войны общая служба в Вашингтоне в бюрократических структурах объединяет их, и они начинают задумываться над тем, как после войны с победой Соединенных Штатов мощь американского государства должна быть преобразована в долгосрочное господство.

Дальше эта теория развивается уже в Европе такими философами, как Юрген Хабермас. В Лондонской школе экономики чехословацкий эмигрант Эрнст Геллнер начинает развивать европейский вариант теории модернизации.

Теория модернизации развивается очень небольшим числом людей, которые, тем не менее, находятся в элитных университетах.

Основные идеи

Есть традиционные страны с устоявшейся веками иерархией рангов и статусов. И есть более динамичные демократичные страны. Традиционализм препятствует экономическим и социальным изменениям, а демократическое устройство способствует прогрессу. Поэтому традиционные страны отстают в своем развитии, они остались в Средних веках, в прошлом. А демократические развитые страны определяют лицо современности. Миссия США и других развитых стран заключается в том, чтобы привести отсталые традиционные страны в современность.

Задачи: интеллектуально подчинить себе страны «третьего мира», освободившиеся от колониальной зависимости, и по возможности включить в сферу своего идейного влияния социалистические страны во главе с СССР. Предполагалось, что правительства и народы так называемых традиционных стран должны будут принять с энтузиазмом теоретические предсказания и политические предписания, которые дают им ученые из Гарварда или Беркли. Считалось, что все они должны хотеть стать современными и достичь уровня развития современного мира, это вытекало из самой постановки вопроса - из дихотомии между традиционным и современным миром.

Теория Парсонса и Шилза заинтересовала политические и деловые круги США. На ее разработку были выделены огромные деньги из государственных и частных фондов. Наиболее щедрые гранты предоставил Фонд Форда, поскольку стоявшие за ним деловые круги понимали, что страны, принявшие теорию модернизации, примут и американские инвестиции, сулящие гигантские прибыли. Для политиков же было важно, что указанная теория создавала большое количество рабочих мест для экспертов, отправлявшихся в качестве советников правительств в страны «третьего мира».

Широкое распространение теория модернизации получила в кон. 1950-х -1960-е годы, когда были опубликованы труды Даниэля Лернера, Нейла Смелзера, Эверетт Хаген, Марион Леви, Дэвида Аптера и др., заложившие основу классической теории модернизации.

Два вида общества выделяются в рамках теории модернизации: традиционное и современное. Процесс перехода от традиционного общества к современному и называется модернизацией. Традиционное общество характеризуется следующими чертами:

· Зависимость организации социальной жизни от религиозных или мифологических представлений.

· Цикличность, а не поступательность развития.

· Коллективистский характер общества и отсутствие личностного начала.

· Преимущественная ориентация на метафизические, а не инструментальные ценности.

· Авторитарный характер власти.

· Отсутствие способности производить не ради насущных потребностей, а ради будущего.

· Преобладающее распространение людей с особым психическим складом: недеятельные личности.

· Преобладание традиции над нововведениями.

Характеристики современного общества в целом противоположны тем, которые присущи обществам традиционным, это:

· Преобладание инновации над традициями.

· Светский характер социальной жизни.

· Поступательное развитие.

· Ярко выраженное личностное начало.

· Ориентация на инструментальные ценности.

· Либерально-демократическая система власти.

· Наличие способности производить не ради насущных потребностей, а ради будущего.

В рамках теории модернизации понятие современного общества неравнозначно хронологии современности, не все существующие в настоящий момент общества могут быть отнесены к современным. В некоторых из них преобладают черты традиционных обществ, другие же перешли к фазе постсовременного общества.

Процесс модернизации в странах Западной Европы и Северной Америки растянулся на несколько столетий и прошел через ряд этапов, в ходе которых менялись производительные силы общества и сами люди.

Первая модернизация в истории началась в Западной Европе в 16-17вв. Переход от естественных производительных сил к общественным, это – эпоха мануфактур и технического разделения труда. В этот период шло первоначальное накопление капитала, складывались основные классы буржуазного общества, утверждалось отчуждение массы работников от собственности на средства производства. Начинается реинвестирование прибыли не только в торговле, но и в производстве. Эта модернизация называется доиндустриальной.

Вторая модернизация в истории западной цивилизации – переход от мануфактурного к фабрично-заводскому производству (промышленный переворот) и последовавшая за ним индустриализация. Это – раннеиндустриальная модернизация. Раньше всех промышленный переворот начался в Англии – в 60-е г. 18 века. Завершение промышленного переворота в развитых странах Запада приходится на 1850-60 г. В ходе раннеиндустриальной модернизации общество расслоилось на буржуа и пролетариев, выявились их классовые интересы, которые отразились в развитии классовой борьбы. В эту эпоху усилилось отчуждение людей от результатов труда.

Следующая модернизация – позднеиндустриальная - проходила в США в 1914-1929 г., в Западной Европе в 30-50 г., в Японии - в 50-60-х г. Благодаря научной организации труда (система Ф. Тейлора), поточно-конвейерному производству (возникло на заводах Г.Форда, Л.Рено в 1913-1914г.), а также государственному регулированию экономических и социальных отношений (теоретически обоснованному английским экономистом Дж. М. Кейнсом), в позднеиндустриальную эпоху осуществилась структурная перестройка экономики. Производство было переориентировано на массовый выпуск стандартной продукции – технически сложных предметов длительного пользования для личного потребления (автомобилей, холодильников, пылесосов, мебели). Важным фактором прибыльности производства становится качество его организации, а также экономия на масштабах.

Новая модель экономического роста – за счет увеличения потребления – требовала перемен как в облике рабочего, так и предпринимателя. Для работы у конвейера требовались работоспособные, дисциплинированные рабочие. Приспособление к новой организации труда осуществлялось как с помощью экономических стимулов, так и с помощью принуждения. Вместе с тем исчезает жесткая привязанность человека к определенному виду деятельности.

На смену предпринимателям, получавшим прибыль за счет повышения цен и снижения заработной платы, пришли менеджеры-технократы, ориентированные на научную организацию производства.

В ходе позднеиндустриальной модернизации было создано общество массового потребления, символом которого явился личный автомобиль, а также в значительной мере реализовались идеи западноевропейской социал-демократии (достижение большей социальной справедливости с помощью системы социального страхования, льготного или бесплатного образования, укрепление демократических институтов и расширение прав личности), т.е. было создано "государство благосостояния".

Таким образом, позднеиндустриальная модернизация сгладила присущие старому капитализму формы отчуждения человека (от средств производства и существования, от социальных гарантий, образования, культуры). Но, по мнению исследователей, на смену старым пришли новые формы отчуждения: формализация отношений между людьми, подавление человека потоком материальных благ, стандартизация предметов потребления и образа жизни, ведущие к утрате людьми своей индивидуальности. Тем не менее создание общества массового потребления позволило странам Запада в 50-60 г. вступить в НТР, благодаря которой позднеиндустриальная модернизация стала перерастать в постмодернизацию.

Помимо типов модернизаций (доиндустриальной, раннеиндустриальной, позднеиндустриальной) исследователи выделяют органичный и неорганичный характер модернизаций в разных странах. Модернизация была органичной в странах первого эшелона капиталистического развития. К нему относятся страны Западной Европы и Северная Америка. В европейских странах в 14-19 вв. самопроизвольно зародились и постепенно накапливались экономические, политические, социальные, правовые, культурные предпосылки становления буржуазного общества. Для органичной модернизации характерны раннее разложение феодального землевладения, наличие в недрах старого общества общественных форм, которые по мере буржуазной эволюции наполнялись новым содержанием: наемный труд, акционерные общества, банки, парламентские учреждения, утилизация римского права.

Ряд авторов не относит к первому эшелону Германию, Италию, Австрию, Испанию, мотивируя это тем, что в этих странах имели место неравномерность социально-экономического развития, сильные докапиталистические пережитки, консерватизм политической надстройки. Другие же исследователи обращают внимание на общую культурно-цивилизационную основу указанных и развитых стран. Все эти страны возникли в результате синтеза античности и варварского мира, под воздействием римско-католической церкви и прошли через Возрождение, Реформацию и Просвещение. Благодаря этому, а также территориальному и геополитическому единству с Западной Европой, эти государства на определенных исторических этапах оказывались в состоянии быстро подтянуться до уровня развитых стран.

Модернизация на Западе началась с зарождения и распространения модернизаторских идей. Становлению мануфактурного производства (доиндустриальной модернизации) предшествовали Возрождение и Реформация, промышленный переворот (раннеиндустриальная модернизация) был связан с либеральной доктриной, а идеи социальной справедливости и "высокой модернити " оказались реализованными в 20 веке в обществе массового потребления (позднеиндустриальная модернизация).

Благодаря изменениям в общественном сознании, формировался социальный субъект модернизации. Какие же слои общества на разных этапах модернизации претворяли в жизнь модернизаторские идеи?

По мнению отечественных авторов, это были социальные слои, находившиеся в положении "третьего элемента" по отношению к двум основным антагонистическим классам. Так, в эпоху становления мануфактурного и фабрично-заводского производства (т.е. в период доиндустриальной и раннеиндустриальной модернизации) "третьим элементом" были буржуа по отношению к феодалам и крестьянам.

В период формирования поточно-конвейерного производства, общества массового потребления, "государства благосостояния" (позднеиндустриальной модернизации) такой силой были городские средние слои и технократы по отношению к буржуазии и пролетариату. Таким образом, модернизаторами являлись центристы, которые привлекали к себе в качестве союзников наиболее мобильную часть антагонистических классов и, преодолев противоречие в своем лагере, разрушали старую систему.

Несмотря на органичный характер, модернизации в странах Запада сопровождались революциями, классовыми столкновениями и даже возникновением фашистских режимов. Если сопротивление старых социальных сил преодолевалось медленно, то процесс модернизации затягивался. Но во всех странах первого эшелона модернизации осуществлялись "снизу" субъектами обновления и "сверху" с помощью государства и права.

В странах второго и третьего эшелонов капиталистического развития модернизации были неорганичными. Ко второму эшелону относят страны Восточной и Юго-Восточной Европы (в т.ч. Россию), а также Японию, Турцию, Грецию, Бразилию, Аргентину, Чили. Страны третьего эшелона – это колониальные и зависимые страны Азии, Африки, Латинской Америки.

В странах второго эшелона были собственные предпосылки индустриального производства. Но в сравнении со странами Запада они были выражены слабее, а некоторые вовсе отсутствовали. Поэтому модернизации в этих странах начинались под влиянием внешних факторов, а именно: обострение экономической конкуренции и перспектива потери экономической независимости, поражение в войне, военная угроза.

В литературе также упоминается о неорганичных модернизациях, начавшихся под влиянием "эффекта демонстрации". "Эффект демонстрации" – это желание людей привилегированных классов обеспечить себе такой же уровень жизни, как в развитых странах. В этом случае модернизация ограничивается внешним подражанием стандартам потребления, политической системы, поведения людей в развитых странах. Ресурсы направляются не на структурную перестройку экономики, культуру, образование, а на достижение престижного потребления верхушки общества. В результате в обществе сохраняется устаревшая структура экономики, но зато возводятся помпезные общественные здания, магазины, отели.

Что же касается стран третьего эшелона, то в них модернизация осуществлялась через колонизацию (ибо здесь отсутствовали предпосылки развития капитализма) и результаты ее проявлялись лишь в крупных административных центрах. Подавляющая масса населения продолжала жить в рамках прежнего традиционного уклада жизни.

В чем же проявляется неорганичность модернизаций? Процесс капиталистического развития в догоняющих странах форсируется, что приводит к скачкообразности развития, диспропорциям, значительной социальной напряженности, конфликтам. В неорганичных модернизациях темпы перемен в экономической, политической, социальной и духовной сферах жизни общества не соответствуют друг другу. Одни элементы опережают другие и более или менее сопоставимы с развитыми странами, другие отстают или отсутствуют, например, быстрый экономический рост, обновление производственной технологии могут сочетаться с подавлением демократии или архаичным земледелием и т.д. Тем не менее, ряд стран второго эшелона вошел или приблизился к первому эшелону (Япония, азиатские "тигры").

Конечные результаты и сам процесс осуществления догоняющей модернизации зависят от проводивших ее общественных сил и поставленных ими целей. Большое значение в странах второго и третьего эшелонов капиталистического развития имеет формирование модернизаторской элиты. Ход преобразований зависит от ее интеллекта, мобильности, организационных способностей, умения стратегически мыслить.

Для достижения успеха неорганичной модернизации может быть необходима сильная, даже авторитарная власть (Сингапур, Турция). Это связано с тем, что попытки осуществить модернизацию в политической сфере до её завершения в социальной и экономической областях приводят к тому, что к власти приходят антимодернизаторские силы, которые в своих целях используют политическую демократию (например, под популистскими лозунгами). Но при этом следует иметь в виду, что речь идет об авторитарном режиме, опирающимся на силы, заинтересованные в проведении модернизации: на современных предпринимателей, интеллектуальную, военную, технократическую элиту, часть бюрократии. Наконец, догоняющей модернизации необходима модернизаторская идеология.

Теория модернизации изначально формировалась как вестернизаторская:

· Социальные и экономические изменения являются однолинейными, и потому менее развитые страны должны пройти тот же путь, по которому идут более развитые государства. Такие изменения необратимы и неизбежно ведут к модернизации.

· Изменения имеют постепенный, накопительный и мирный характер.

· Стадии, которые проходят процессы изменения, обязательно последовательны - ни одна из них не может быть пропущена.

Ревизия теории

В 1964 г. Шмуэль Айзенштадт в Израиле восстал против вестернизации современности. Если сравнить западноевропейский и американский вариант капитализма, то можно найти довольно серьезные отличия. Поэтому европейская современность не совсем такая же, как американская современность. И точно так, как Запад создал для себя западную современность, исламский мир создает для себя исламскую современность. Так возникло представление о «множественных современностях», «множественных модернах», что, конечно, ставило под вопрос лидерство США в современном мире.

Надо также сказать, что развитие теории модернизации всё же сопровождалось колоссальным развитием страноведения — изучением Восточной Европы, латиноамериканистики, африканистики, Китая, других стран Востока. Идея страноведения заключалась в том, чтобы выработать позицию Соединенных Штатов по отношению к остальному миру.

Следующий удар нанесли латиноамериканисты: Рауль Пребиш, экономист из латиноамериканского центра ООН; леворадикальный экономист Андре Гундер Франк; социолог и будущий президент Бразилии Фернандо Энрике Кардозо; а также Т. Дус Сантус, О. Фальс Борда, Э. Торрес Ривас, М. Каплан и другие. Они утверждали, что теория модернизации не способна вывести страны «третьего мира» из отсталости. В частности страны Латинской Америки, несмотря на то что они наполнили свои институты американскими советниками и получили колоссальные инвестиции из США, оказались в ловушке отсталости. Главная причина отсталости - зависимость латиноамериканской экономики от экономики США. Зависимые экономически и интеллектуально страны в принципе не могут стать передовыми державами.

В 1970-е годы теория модернизации была подвергнута сильнейшей критике. Были признаны неприемлемыми теоретические обоснования идеи модернизации. Прежде всего подчеркивались нелинейность и многомерность исторического развития, осуществляющегося разными путями в зависимости от стартовых позиций тех или иных обществ и проблем, с которыми они сталкиваются.

Отмечалось, что попытки модернизировать общество не приводят к обещанным результатам. Нищету в отсталых странах преодолеть не удалось, более того, ее масштабы даже увеличились. Никто не думал о том, что в мировой экономике может быть ограниченное число выгодных ниш, в которых и возможно существование столь эффективных экономик. Что существует мировой рынок, который уже занят и на который необходимо пробиваться.

Не только не исчезли, но и широко распространились авторитарные и диктаторские режимы, обычным явлением стали войны и народные волнения, возникли и новые формы религиозного фундамен­тализма и национализма. Модернизация способна усиливать традицию (Самуэль Хантингтон).

Уничтожение традиционных институтов и жизненных укладов повлекло за собой социальную дезорганизацию, рост девиантного поведения и преступности. Дисгармония в экономике и несинхронность изменений в различных подсистемах общества привели к неэффективному расходованию ресурсов.

Критики также приводили примеры преимуществ традиционализма в некоторых областях. Также утверждалось: «Традиционные символы и формы лидерства могут оказаться жизненно важной частью ценностной системы, на которой основывается модернизация».

Оппоненты теории модернизации отмечали большую роль внешнего контекста: «Любое теоретическое обоснование, которое не учитывает такие значимые переменные, как влияние войн, завоеваний, колониального господства, международных, политических или военных отношений, торговли и межнационального потока капиталов, не может рассчитывать на объяснение происхождения этих обществ и природы их борьбы за политическую и экономиче­скую независимость». Доминирующей чертой современных обществ является не сходство, а различие, так что модернизация не может рассматриваться как единая и окончательная стадия эволюции всех обществ.

Была поставлена под сомнение строгая последовательность стадий модернизации: «Те, что пришли позднее, могут (и это вполне доказуемо) быстро модернизироваться благодаря революционным средствам, а также опыту и технологиям, которые они заимствуют у своих предшественников. Таким образом, весь процесс может быть сокращен. Предположение о строгой последовательности фаз (предварительное состояние, начальная фаза, переход к зрелости и т. п.), которые должны пройти все общества, похоже, ошибочно».

Теория модернизации временно перестала пользоваться успехом. Гранты и премии перестали сыпаться на головы сторонников теории. От них отвернулись деловые круги и правительственные институты. Солидные научные журналы больше не предоставляли своих страниц представителям обанкротившейся школы.

После критики и до середины 1980-х годов социологи увлеклись развитием идеи «модернизации в обход модернити» (Эйзенштадт, Турен, Абдель-Малек). Согласно Эйзенштадту, в новой парадигме модернизации, 1) признавалась значимость сложившихся социокультурных типов как основ устойчивости и самостоятельности общества, 2) делался акцент на устойчивости ценностных факторов в регуляции политической и хозяйственной жизни, 3) признавалась большая вариативность институциональных, символических, идеологических интерпретаций, которые различные общества и цивилизации дают понятию модернизации.

Однако во второй половине 1980-х под влиянием кризисных явлений в социалистическом лагере теория модернизации вновь обретает респектабельность. Оправдалась аксиома теории модернизации о невозможности индустриализации вне рамок капиталистических институтов.

Кроме того, исламское противодействие, принявшее экстремистские формы, подтолкнуло к поиску доказательств необходимости для стран «третьего мира» двигаться по западному пути. Получило распространение направление, связанное с поиском восточных аналогов западной протестантской этики и эндогенных предпосылок собственного пути «движения в современность» (Эйзенштадт, Белла, Лернер, Линг, Сингер и др.). При этом рассматриваемая ими парадигма модернизации не выходит за рамки западного понимания рынка как исходного момента развития незападных обществ.

Вскоре появляется еще одна разновидность теории модернизации, развиваемая неолиберальными экономистами. Главное отличие неолиберализма от либерализма состоит в том, что неолибералы строго разграничивают экономику и «неэкономику». Все, что относится к политике, религии, идейным течениям, - вне сферы их изучения. Для них существует только экономика - и больше ничего. Причем экономика, основанная на эгоистическом поведении индивидов, частной собственности, конкуренции всех со всеми, рыночных законах и т.д. То, что исповедуемая ими экономическая модель в реальной жизни не существует, неолибералов не смущает. Скорее напротив, придает им статус «хранителей истины». Для неолибералов нет «правильной» экономики. Любая страна нуждается в их проекте либеральных реформ, «шоковой терапии», сводящейся к тому, чтобы все приватизировать, перестать регулировать цены и курс национальной валюты, освободить конкуренцию от любых сдерживающих механизмов. Вот тогда экономика процветет.

С точки зрения классиков теории модернизации неолиберальные реформы не имеют никакого смысла. Старые теоретики сказа ли бы, что если у вас еще не возникла современная ментальность, современные законодательные институты, современная культура, современные политические партии, ничего у вас не получится. Вы не можете создавать одну часть современности без создания других. Иначе все окончится катастрофой.

Нейл Смелзер описывал модернизацию как комплексное, многомерное изменение, охватывающее шесть областей. В экономике наблюдаются: 1) появление новых технологий; 2) эволюция сельского хозяйства от источника средств для существования семьи к работе на рынок; 3) переход от использования мускульной силы человека и животных к «неодушевленной» энергии и механизмам; 4) распространение городских типов поселений и пространственная концентрация рабочей силы. В политическом устройстве модернизация означает переход от власти вождя к избирательному праву, политическим партиям и демократическим институтам. В сфере образования модернизация означает ликвидацию неграмотности, рост ценности знаний и квалифицированного труда. В религиозной области она выражается в освобождении людей от влияния церкви. В сфере семейно-брачных отношений - в ослаблении внутрисемейных связей и все большей функциональной специализации семьи. В области стратификации - в усилении значения мобильности, индивидуального успеха и ослаблении предписаний в зависимости от занимаемого положения.

Согласно же неолиберальной точке зрения, любая общественная проблема (образование, медицина, оборона страны, социальная помощь, развитие национальных традиций, институт брака и т.д.) должна решаться одним и тем же способом - привлечением рыночных сил.

Одновременно с неолиберальной теорией возникает другой вариант теории модернизации, развиваемый политологами. Если для неолибералов все проблемы заключаются в экономике, то политологи ставят на первый план социальные и политические институты. В качестве главной задачи модернизации они выдвигают демократизацию общественной жизни. Если в стране недостаточно демократии, нет конкурирующих за власть политических партий, то никакие экономические реформы не сделают ее современной.

Наконец, возникает новый вариант антимодернизационной теории, выраженный ярко в книге «Столкновение цивилизаций» Сэмюэля Хантингтона. Он утверждает, что не экономика или политика, а именно культура определяет все в общественном развитии.

Поиск по сайту: