Поиск корней, истоков, языка, темы в изобразительном искусстве

В начале этого пути практически все художники почти одновременно обратились к образу легендарной казанской царицы Сююмбике. Появилось множество версий этого печального, трагического образа - и в виде портретов, и в виде сюжетных картин.

И еще новое, набирающее силу направление в искусстве Татарстана - это возрождение и внедрение в национальную культуру искусства шамаилей, старинного жанра татарского искусства, соединяющего в себе элементы живописи, графики и декоративного искусства, в котором главной художественной доминантой была арабская каллиграфия, текст Корана.

Многие художники стремятся создавать богатые и разнообразные по композиции шамаили с текстами, отвечающими духу времени, используя новые материалы и технику, одновременно выражая в содержании их идею единения человека с космосом, с Богом - не только в религиозном, но и в широком, философском ее понимании. Имена некоторых из этих художников: Ф.Гирфанов, Н.Наккаш. Даже русский художник В.Попов, загоревшись этим жанром, обратился к нему. Главная же роль в жанре шамаилей принадлежит великому Б.Урманче, который оставил нам изумительные образцы шамаилей, являющих собой шедевры изысканной арабской каллиграфии.

Современное искусствоведение Татарстана[1] отражает особенности развития художественной культуры края и всю его многоликость, обусловленную пограничным положением между Востоком и Западом, соединением православной и мусульманской культуры. ХХ век ознаменовался повышенным интересом к изобразительному искусству и архитектуре собственного региона, как в их историческом аспекте, так и с точки зрения изучения современного художественного процесса, творчества выдающихся художников и архитекторов, связанных в той или иной степени с Казанью и Казанской губернией, советским Татарстаном. Целенаправленная деятельность и значительные достижения 1920-1930-х годов в развитии изобразительного искусства, искусствоведения и музейного дела в Татарстане связаны с именами казанских искусствоведов П.М. Дульского[2] и П.Е. Корнилова[3].

Деятельность Дульского как художника, педагога, историка и критика искусства, корреспондента журнала «Старые годы», организатора художественных выставок, началась еще в 1910-е годы, тогда же определилась основная сфера его научных интересов – история изобразительного искусства и архитектуры Казани, современная книжная графика.

В 1919 Дульский был избран по конкурсу хранителем художественного отдела Казанского городского музея[4], вошел в состав губернского подотдела по делам музеев и охраны памятников искусства и старины при отделе Наркомпроса и активно приступил к пополнению художественного собрания Музея[5].

Процессу национализации частных собраний, сокровищ закрываемых монастырей и храмов, казанский подотдел по делам музеев (как и многие другие подобные организации по всей России) придавал, по мере возможности, упорядоченный и последовательный характер. Это позволило спасти от уничтожения в пылу революции и гражданской войны большое количество художественных и культурных ценностей, которые поступили на хранение в музей. Тесный контакт с Государственным музейным фондом (Москва), личные дружеские отношения П.М. Дульского с И.Э. Грабарем позволили в 1920-30-е годы значительно расширить музейное собрание, восполнив лакуны в коллекции русского искусства XIX века произведениями выдающихся живописцев И. Айвазовского, А. Боголюбова, А. Саврасова, В. Поленова, В. Серова и др., сформировать представительную коллекцию русского авангарда (В. Кандинский, Р. Фальк, П. Кончаловский, М. Ларионов, Н. Гончарова, А. Куприн и др.) и др. Происходили поступления отдельных произведений западноевропейской живописи, значительно пополнился фонд западноевропейской гравюры. Одним из приоритетов собирательской деятельности музея стало формирование коллекции современного искусства Татарстана.

В рамках художественного отдела были выделены новые подразделения: отдел древнерусского искусства, кабинет гравюр, созданием которых занимался П. Корнилов, в 1921 поступивший на работу в музей по приглашению П. Дульского.

Собирательская деятельность Дульского и Корнилова сопровождалась основательным изучением как отдельных произведений, так и творчества выдающихся художников, представленных в музее, цельных художественных пластов отечественного и местного искусства.

Это изучение во многом шло для Дульского и Корнилова в параллельных направлениях, в то же время у каждого складывались и свои пристрастия в искусстве. К любому из их трудов применимо слово «впервые». Многое из написанного ими не потеряло актуальности и сегодня.

Наиболее ценны для нас труды Дульского о малоизвестных для широкой общественности, но значимых в искусстве казанского края, художниках XIX века: Льве Крюкове, Эдуарде Турнерелли, Карле Барду[6] и др.

Перу Дульского принадлежит первая монография о выдающемся русском художнике, уроженце Казани Николае Фешине[7], чье творчество на стыке художественных стилей и направлений после его эмиграции в Америку в 1923 стало достоянием двух стран.

Неизменный интерес питал Дульский к истории казанской архитектуры, издав несколько трудов по этой теме: «Классицизм в казанском зодчестве» (1920), «Барокко в Казани» (1927). Обзорный характер этих работ искупается полнотой представленного материала, обширным иллюстративным рядом, неизменно высоким полиграфическим уровнем изданий.

Ряд трудов, освещающих широкий круг вопросов, касающихся истории и современного состояния искусства книги и книжной графики в России, определяет еще одно важное направление искусствоведческой мысли Дульского. В работе «Иллюстрация в детской книге» (1925)[8] раскрывается феномен расцвета художественного оформления детской книги в России в нач. ХХ в. Другой труд Дульского «Книга и ее художественная внешность (в связи с казанским книгопечатанием)» (1921) рассказывает об истории книгопечатания в Казани в XIX в. и особенностях художественного оформления казанских изданий на русском и татарском языках. В обоих случаях автор не ограничивается заявленной тематикой, а включает изучаемый феномен в контекст мирового искусства книги и истории книгопечатания.

С середины 1920-х Дульский занимался углубленным изучением татарского искусства – древнего и современного, народного и профессионального. Названия трудов говорят о широте проблем, рассматриваемых автором: «Искусство казанских татар» (1925), «Искусство Татреспублики за годы революции» (1928), «Казанский каллиграф Али Махмудов» (1930), «Оформление татарской книги за революционный период» (1930). Интерес к искусству книги и здесь проявляется очень явно, что вызвано не только личными пристрастиями автора, но и значительностью художественного явления.

Татарская книга 1920-х годов, в которой соединились вековые арабографические традиции с авангардными новациями ХХ века, активно представлялась на российских (Москва) и международных (Париж, Лион, Нью-Йорк, Чикаго, Филадельфия, Лос-Анджелес) выставках 1920-30-х годов и вызывала живой интерес в России и за рубежом. Публикации Дульского об этом феномене в зарубежных журналах[9] подогревали этот интерес.

Корнилов также изучал в первую очередь художников и архитекторов Казани, иногда проводя исследования параллельно со своим наставником (например, творчества архитектора М. Коринфского)[10], или самостоятельно (например, творчества А.Н. Раковича)[11] обращаясь к первоисточникам, к архивным (государственным и частным) фондам Казани, Москвы, Петрограда. Труды Корнилова выделялись тщательностью исследования и строгостью научных выводов.

Как заведующий кабинетом гравюр Казанского городского музея, Корнилов впервые для Казани выработал научные основы хранения, экспонирования и каталогизации гравюр, опубликовал первую опись собрания современной и старинной гравюры русского отдела, включающего работы столичных и казанских мастеров[12].

Корнилов привел в порядок и описал собрание художественных произведений Казанских мастерских (бывшей Художественной школы), восстановил историю его формирования, отметив цели и задачи, направленные на организацию учебного процесса[13].

В Казани Корнилов преимущественно сосредотачивает свое внимание на современных ему художественных процессах, происходящих в русском искусстве, испытывая особую склонность к графике – казанский плакат[14], казанские художественные издания 1910-1920-х годов[15], экслибрисы[16] и др. Связанный дружескими отношениями с молодыми казанскими художниками-графиками 1920-х годов, организовавшими при Казанских художественных мастерских графический коллектив «Всадник»[17], Корнилов стал историографом «Всадника», организатором выставок членов коллектива (Н. Шикалова и М. Андреевской в 1921, И. Плещинского в 1924), автором биографии председателя коллектива Н. Шикалова[18], хранителем творческого наследия рано ушедших из жизни Шикалова и Андреевской.

Творческая деятельность «Всадника», самого яркого художественного явления в Казани в первой половине 1920-х, широко освещалась Дульским[19], а также московскими критиками и искусствоведами на страницах казанской прессы («Казанский музейный вестник», «Казанский библиофил»), в центральных журналах («Печать и революция», «Среди коллекционеров», «Книга и революция», «Гравюра и книга»).

Широкая издательская деятельность, осуществлявшаяся Дульским и Корниловым на базе Центрального музея Татарской Республики, фиксировала результаты их научных исследований и выставочной деятельности. По инициативе Дульского в Казани в 1920-24 издавался «Казанский музейный вестник» – первый в России специализированный журнал, посвященный музейным вопросам, на страницах которого печатались ведущие ученые и специалисты музейного дела Казани (Б. Адлер, М. Худяков и др.), России (Б. Денике, В. Адарюков, А. Анисимов и др.). Помимо статей по разным видам искусства и аспектам музейной работы в журнале были рубрики: Библиография, Хроника (музейной и научной жизни Татарстана и России), Официальный отдел (публикующий различные правительственные постановления, касающиеся музейной деятельности), Рецензии (на местные и центральные издания).

При участии Дульского в 1921-1922 издавался журнал «Казанский библиофил», также привлекавший ведущих специалистов книжного дела и библиофилов России. Важной стороной деятельности обоих журналов являлся их открытый характер, не ограничивающийся только местной проблематикой, но освещающий проблемы и процессы в соответствующих сферах в России, и, что еще более показательно, – за рубежом.

Дульский придавал большое значение художественному оформлению изданий, привлекая к этому ведущих местных и столичных художников: А. Платунова выполнила эскиз обложки и три виньетки для «Казанского музейного вестника», В. Фалилеев – обложку и заставки для разделов (в технике линогравюры) в журнале «Казанский библиофил».

Организованная Корниловым и Дульским летом 1922 года выставка «Современной русской графики» положила начало выставочной деятельности Казанского музея (которая стала регулярной с 1924), направленной на популяризацию графического искусства. При устройстве этих выставок Дульский работал с московскими графиками, Корнилов отвечал за ленинградское направление [Дульский 1927, с. 29].

Экспонентами выставок стали ведущие мастера русской советской графики: В. Фаворский, А. Остроумова-Лебедева, П. Шиллинговский, Г. Верейский, А. Кравченко, К. Кругликова, Д. Митрохин, Н. Куприянов, А. Гончаров, В. Замирайло, С. Лобанов, И. Рерберг, Г. Лукомский, Н. Пискарев, И. Соколов, а также казанские графики и живописцы: И. Плещинский, В. Вильковиская. Проводились выставки рисунков и акварелей живописцев К. Богаевского, К. Юона, А. Пластова и др. Уделялось внимание (по мере возможности) экспонированию зарубежной графики: в 1928 г. совместно с Государственной Академией Художественных Наук была устроена выставка работ выдающегося немецкого графика Кэте Кольвиц; позже, в 1934, была проведена выставка «Революционная графика в странах капитала», познакомившая казанцев с творчеством Г. Гроссса, Б. Уица и др.

Исторический срез русской живописи, графики и архитектуры раскрывался в экспозициях И.И. Шишкина, В.Г. Худякова, М.И. Бочарова, архитекторов А. Григорьева, М. Коринфского.

Как справедливо писал Дульский, помимо культурно-просветительной роли этих выставок, за ними надо признать еще заслугу в научном отношении. Выставочная работа носила исследовательский характер, выставки подытожили и осветили целый ряд тем и периодов в искусстве, разработка которых в дальнейшем благодаря этому значительно облегчилась [Дульский 1927, с. 21]. Для таких художников, как В. Фаворский, С. Лобанов, В. Замирайло и др., казанские выставки становились первыми персональными, широко представляя творчество этих мастеров.

Всего за период с 1922 по 1929 год было проведено 30 графических выставок, каждая из которых сопровождалась афишей и пригласительным билетом, прекрасно изданным каталогом. Каталоги были иллюстрированы, причем, часто оригинальными оттисками гравюр. Статьи в каталогах Дульский и Корнилов писали сами, а также привлекали столичных искусствоведов, среди авторов: А. Сидоров, П. Эттингер, Э. Голлербах, Н. Машковцев, В. Адарюков, А. Федоров-Давыдов, А. Аристова и другие. Дульский оставил детальный обзор и анализ этой выставочной деятельности в двух статьях, опубликованных в бюллетенях Центрального музея [Дульский 1927, с. 21-23; Дульский 1929, с. 34-39].

Все выставочные каталоги отличались единством полиграфического оформления, широким использованием иллюстраций, как репродукционного характера, так и печатавшихся с авторских досок. Сейчас все они являются библиографической редкостью и предметом пристального внимания собирателей.

Все эти каталоги и другая разнообразная художественная, искусствоведческая и музейная продукция издавались на базе Полиграфической школы имени А.В. Луначарского (1922-1940) в Казани, где Дульский преподавал графику и полиграфию и осуществлял художественное руководство и наблюдение за изданиями [Дульский 1928, с. 44-52].

В Полиграфической школе размещали свои заказы не только издательства и учреждения Татарстана, но и Москвы. Перечень изданий Полиграфшколы «отмеченных печатью внешнего оформления», составленный П.Е. Корниловым в 1928, году содержит 75 наименований (в том числе и на татарском языке) [Корнилов 1928, с. 60-65].

Художественное оформление книг Полиграфшколы строилось преимущественно на приемах акцидентного набора, которым пользовался и сам Дульский, выступая в 1920-30-е годы как художник книги. Он оформил и собственную книгу, посвященную вопросам современной советской производственной графики, найдя меткое выражение для того, что мы сейчас называем графическим дизайном: «Актуальная графика» (1935). В. Кричевский, включивший ее в свой двухтомный труд «Типографика в терминах и образах», отметил: «Удивительно, но факт: это первая, последняя и, наверное, самая неизвестная русская книга на столь широкую (без жанровых сужений) тему. В 1935 году такая вещь могла появиться только на правах рукописи, в ничтожно малом тираже (издана тиражом 200 экз. – О.У.) и в провинции» [Кричевский 2000, с. 84].

Вся сознательная жизнь и творческая деятельность Дульского была связана с Казанью. Во многом благодаря ему в 1930-е годы поддерживалось искусство графики в Татарстане, центр развития которой по сути переместился из Казанского художественного училища в Казанский институт инженеров коммунального строительства, где в 1930-1940-е Дульский создал и возглавил кафедру истории искусства, кабинет графики и содействовал графическому образованию и творчеству студентов-архитекторов.

Дульский принимал активное участие в создании Союза художников Татарстана и был первым председателем его правления (1936-1938). Являлся членом Союза архитекторов СССР и, очевидно, во многом благодаря его усилиям деятельность Татарского отделения Союза архитекторов была очень активной. В 1930-е регулярно проводились заседания секции теории и истории архитектуры, конференции, юбилейные вечера и, что особенно важно, выставки архитектурных проектов и рисунков архитекторов прошлых эпох (Базоли, Григорьев), современных архитекторов России (А. Рухлядев), Татарстана (И. Гайнутдинов), студентов архитектурного отделения КИИКСа (1934). Так, традиция графических выставок 1920-х нашла свое продолжение в 1930-40-е годы.

Корнилов перешагнул границы казанского искусствознания. В 1930-е он изучал искусство Востока в экспедициях по древним городам Средней Азии (по результатам которых опубликовал в Казани несколько трудов)[20], в 1930-1932 работал заместителем директора по научной части Государственного музея в Бухаре. В 1935 участвовал в III Конгрессе по Иранскому искусству и археологии [Ключевская 1996, с. 55]. С 1932 Корнилов жил в Ленинграде. В 1932-1954 он возглавлял отдел графики Государственного Русского музея, в 1934-1938 заведовал кабинетом графики Всероссийской Академии художеств, в 1944-1959 преподавал на факультете теории и истории искусств Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина, в 1959-1974 заведовал кафедрой истории искусств Высшего художественно-промышленного училища им. В. Мухиной. Труды Корнилова, посвященные русской живописи и графике[21], являются ценным вкладом в отечественное искусствоведение.

Корнилов был не только исследователем, но и страстным собирателем. Его собрание графики русских советских художников (включавшее несколько тысяч листов) было крупнейшим в Ленинграде и содержало большой раздел казанской графики. Казанская тема оставалась в сфере его интересов на протяжении всей жизни: до последних своих дней он писал воспоминания о художественной жизни и художниках Казани, работал над словарем казанских художников, который сейчас готовится нами к изданию.

Заключение

Таким образом, трудно переоценить роль первых казанских искусствоведов советского периода Дульского и Корнилова. Универсализм их личностей, раскрывшийся в научно-исследовательской, музейной, выставочной, издательской деятельности, сделал Казань и Татарстан одним из ведущих в 1920-е годы центров развития искусствоведения и музейного дела, способствовал развитию изобразительного искусства России. Многочисленные исследования Дульского и Корнилова заложили базу для изучения основных направлений изобразительного искусства и архитектуры Казанской губернии и советского Татарстана, выявив приоритетные пласты русского и татарского, профессионального и народного искусства. Сформированные ими направления комплектования и развития художественных коллекций Центрального музея ТАССР, до сих пор лежат в основе деятельности Государственного музея изобразительных искусств Республики Татарстана, образованного в 1959 на базе Художественного отдела Центрального музея Татарской Республики. Богатые личные архивы Дульского и Корнилова, хранящиеся в музеях Казани и Петербурга, являются ценными источниками по истории изобразительного искусства и архитектуры Казанской губернии и советского Татарстана, свидетельствами не просто современников, но непосредственных участников художественного процесса. Активная выставочная и издательская деятельность, инициированная в Казани Дульским и Корниловым в 1920-1930-е годы, являлась стимулирующим фактором развития искусства республики. Участие Дульского и Корнилова в организации и отборе экспонатов для российских и международных выставок, их статьи в российских и иностранных журналах, вся их интенсивная издательская деятельность обеспечивали высокий уровень презентации искусства и искусствоведения Татарстана.

Литература:

1. АРХУМАС: Казанский авангард 20-х: Каталог выставки. Государственный музей изобразительных искусств республики Татарстан, галерея «Арт-Диваж» / авт.-сост. И. Галеев, О. Улемнова. – М., 2005. – 167 с.: цв. ил.

2. Ключевская, Е.П. Знать прошлое, дабы строить настоящее… / Е.П. Ключевская // Татарстан. – 1996. – № 12. – С. 51-55.

3. ИСТОРИЯ ТАТАРСТАНА (учебное пособие) (Ф.Х.Хузин, И.А. Гилязов, В.И. Пискарев, Б.Ф. Султанбеков, Л.А.Харисова, А.А.Иванов, А.Г.Галлямова)

4. История Татарстана: Учебное пособие для основной школы / /Науч. ред. Б.Ф.Султанбеков. – Казань: ТаРИХ, 2001

Поиск по сайту: