ТЕОРИЯ ЖЕСТОВ

Эта теория возникновения устной коммуникации имеет наибольшее число сторонников в современной науке. Согласно ей, по мере того как люди эволюционировали, они постепенно разрабатывали знаковую систему, поскольку обнаружили, что использование знаков может приносить пользу. Поначалу они не стремились донести до других какие-либо идеи; человек просто производил некоторое действие, другой видел это и затем повторял это действие. Например, один человек пытается сдвинуть с места какой-либо предмет, но сам не в силах сделать это; другой видит эти усилия и приходит ему на помощь. В итоге человек уяснил себе: для того чтобы ему помогли переместить что-либо, достаточно жеста, изображающего толкание. По мнению приверженцев этой теории, когда люди начали использовать жесты, ассоциирующиеся с каким-либо действием, не в процессе этого действия, а для передачи информации другим людям, знаки из средства «случайной» коммуникации превратились в форму настоящего осмысленного общения.

Каждый, кто наблюдал за поведением группы шимпанзе, согласится с тем, что эти обезьяны общаются друг с другом с помощью мимики и жестов. Наблюдения ученых показывают, что почти все шимпанзе пользуются одним и тем же набором звуков; межклановые различия весьма незначительны. Весь этот набор понятен не только шимпанзе (которым адресована коммуникация) и людям, но также гориллам и многим другим видам приматов. Мимика и жесты шимпанзе и других обезьян — по существу, главный довод, приводимый сторонниками теории жестов в поддержку идеи постепенного зарождения языка в процессе прибавления звуков к жестам.

Серьезнейшие недостаток этой теории заключается в том, что, несмотря на бесчисленные попытки, никому из ее приверженцев так и не удалось предложить приемлемый сценарий прибавления звуков к жестам. Согласно одной из гипотез, изначально слова имели звуковое сходство с понятиями, которые выражали (ономатопея). Эту гипотезу, известную как «теория звукоподражания», выдвинул в 1880 году Макс Мииллер (Miiller), но даже он сам считал ее не слишком правдоподобной. Например, понятие «собака» поначалу выражалось междометием «гав-гав» или «тяв-тяв», а звуки, напоминающие птичье чириканье или карканье, ассоциировались с издающими их пернатыми. Действия обозначались звуками, которые люди производили при выполнении этих действий; к примеру, принятие пищи передавалось с помощью чавканья, а поднятие тяжелого камня — с помощью натужного уханья.

Теория Мииллера казалась бы вполне логичной, но во всех языках нашего времени звучание слов не имеет ничего общего со «звуковым образом» выражаемых ими понятий; да и в древних языках, изучаемых современными лингвистами, не было ничего подобного. Ни английское слово “dog” (собака), ни французское “chien”, ни немецкое “hund” не напоминают своим звучанием собачий лай. И если бы слова зарождались как звукоподражание, то неужели они не звучали бы более-менее одинаково на всех языках? Между тем словарный состав языков мира отличается удивительным разнообразием. Это фактически сводит на «нет» возможность возникновения языка из жестов и звукоподражания.

Более того, людям свойственно размышлять о понятиях и идеях, которые мы не можем ни осознать, ни выразить посредством знаков. Таких абстрактных понятий — великое множество: время, любовь, ненависть, жадность, счастье, вера, цель, красота, материя, веселье, культура и т.п. Наличие в языке слов, выражающих абстрактные понятия, заставляет сильно усомниться в состоятельности этой и любой другой эволюционной теории его происхождения.

Еще одно непреодолимое препятствие для теории языка жестов как первичной формы коммуникации — проблема появления синтаксиса. Многим кажутся здравыми рассуждения о том, что люди могли придумать знаки и слова для обозначения простых предметов и действий, но как люди изобрели синтаксис? Человек никак не сможет сказать: «Дай мне еды», если все слова, которыми он располагает, — это «еда» и «я». Синтаксис — настолько сложная система, что люди не смогли бы «открыть» ее случайно. Для возникновения синтаксиса требовался разумный создатель, однако человек не мог быть этим создателем, поскольку не смог бы донести свое открытие до других.

Мы же не мыслим нашу речь без метаязыка—множества служебных слов, которые не имеют лексического значения, но определяют значения других слов. Люди никак не могли бы по чистой случайности начать употреблять и понимать эти слова.

Поиск по сайту: