|
|||||||
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция |
Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956. С. 90 – 111
… для того чтобы два слова могли составить словосочетание, надо, чтобы они были соединены одновременно и в речи и в мысли. Словосочетание, как и слово, есть единстве внешне-внутреннее, физико-психическое. <…> … мы прежде всего должны выяснить те признаки, которые образуют в словосочетании его форму. К этому мы и переходим. Возьмем несколько отдельных слов, имеющих форму: хочу, читаю, сестра, книга. Несмотря на свои формы, слова эти не дают в таком сочетании никакого определенного смысла. Если кто-нибудь скажет хочу читаю сестра книга, мы извлечем из его слов так же мало, как если бы он сказал хоч-чит-сестр-книг, т. е. совсем отказался бы от форм, говорил бы одними корнями. Точно так же мы не поймем, если нам скажут „хотим читаю сестры книге*, „хотящий читаешь сестру книгой* и т. д. Можно было бы придумать из этих четырех слов несколько сот таких комбинаций, и все они будут совершенно бессмысленны. Напротив, если нам скажут хочу читать сестре книгу, или хочу читать книгу сестры, или сестра хочет читать книгу, все будет понятно. Значит, для того, чтобы какое-нибудь сочетание слов было словосочетанием, т. е. имело определенный смысл, недостаточно, чтобы каждое слово, входящее в него, имело свою форму, а нужно еще, чтобы все оно тоже имело определенный вид, определенное внешнее и внутреннее строение; и вот это-то строение того или иного словосочетания мы будем также называть формой, но уже, коиечно, не формой слова, а формой словосочетания. И эту общую, окончательную форму надо отличать от тех отдельных форм, которые ее создают. Про сочетания хочу читать сестре книгу, хочешь читать книгу сестры, сестра хочет читать книгу и т. д. можно сказать, что каждое из них имеет свою особую форму. Про сочетания хочу читать сестре книгу, думаю писать матери письмо, собираюсь платить дворнику жалованье, могу объяснить ученику урок, отказываюсь давать нищему милостыню и т. д. можно сказать, что все они имеют одинаковую форму. Наконец, про сочетания „хочу читаю сестрой книге*, „хотим читаю сестре книгой* и т. д. можно сказать, что ни одно из них не имеет такой формы, которая была бы свойственна русскому языку (хотя отдельные формы, их составляющие, все свойственны ему). Этим объясняется их непонятность. <…> Тот отдел грамматики, в котором изучаются формы отдельных слов, называется морфологией. Тот отдел грамматики, в котором изучаются формы словосочетаний, называется синтаксисом. Сама же грамматика определяется, таким образом, как тот отдел языковедения, в которой изучаются формы языка. <…> … словосочетания есть, таким образом, определенная комбинация форм слов только синтаксических категорий. Но, с другой стороны, не только в комбинации отдельных форм здесь дело, а и 1) в роли слов, не имеющих формы, но входящих в то же сочетание, 2) в порядке слов, 3) в интонации и ритме, 4) в характере связей между словами. Остановимся на каждом из этих пунктов подробнее. 1. Слова, не имеющие формы, не живут в языке отдельной жизнью, а тесно переплетаются со словами, имеющими форму. При этом они вступают в постоянную связь с определенными формальными категориями. Так, например, слово очень соединимо только с прилагательным, глагольным словом, но не с существительным; можно сказать очень полный, очень полнеет, очень полневший, очень полнея, очень полнеть, но не „очень полнота". <…> Особенное значение приобретают при этом так называемые частичные или служебные слова. Так называются слова, не имеющие самостоятельного значения, а только вносящие какой-либо оттенок в значение других слов и сочетаний. <…> Можно сказать, что слова первого рода имеют полный смысл в языке. Поэтому они называются обыкновенно полными, или знаменательными словами. Слова же второго рода имеют частичный смысл и потому называются ч а с т и ч н ы м и, или служебными словами. <…> Дело в том, что огромное большинство частичных слов как раз не имеет формы. По значению же они очень близки к формальным частям слов, имеющих форму. Предлоги, например, соответствуют в общем по значению флексиям существительных. Предлог для обозначает сейчас почти то же, что флексия дат. пад. (ср. сделай мне это и сделай для меня это), предлог от очень близок по значению к род. пад. (ср. избегнуть чего и избавиться от чего) и т. д. <…> … Нетрудно видеть, что все эти признаки так же связаны с второстепенными и отвлеченными, иначе говоря, формальными значениями словосочетания, как формальные элементы в отдельном слове с формальными значениями этого слова. Как при всевозможных изменениях слова стекло [стекла, стеклу, стеклянный, стекляшка и 1. д.) у нас остается в значения слова все-таки что-то основное, материальное, что в каждом отдельном изменении по-разному оформляется, так и в словосочетаниях сделай мне это, сделайте мне это, пусть сделают мне это, сделай для меня это, для меня сделай это и т. д., и т. д., со всеми возможными их интонационными вариантами, остается в значении всего словосочетания какое-то единое ядро, что-то такое, что, непрерывно меняясь, остается самим собой и что мы могли бы назвать вещественным значением всего словосочетания. Таким образом, и в словосочетании, как и в отдельном слове, форма ощущается благодаря распадению словосочетания по 8вуковым приметам и по значению на два разнородных начала, две стороны, две стихии, которые мы и называем материей и формой. <…> Относительно комбинации форм слов надо заметить, что она» часто стоит в тесной связи с вещественными значениями слов, входящих в данное словосочетание. Так, например, в словосочетаниях тип* „глагол - косвенный падеж существительного" (рубит топором, ест мясо, мстит врагу) падеж существительного зависит, главным образом, от вещественного значения глагола: при ест невозможен дат. пад., а при мстит он необходим, при рубит возможны и вин., и дат., и твор. пад. (рубит мне дрова топором), а при спит невозможно ни то, ни другое, ни третье (нельзя „спать кому-нибудь, что-нибудь, чем-нибудь"). Важно также и вещественное значение существительного. Так, словосочетания „глагол - дательный падеж существительного" характеризуются почти исключительно присутствием в них имен одушевленных предметов (даю кому, льщу кому, помогаю кому и т. д.). Таким образом, сфера применения каждой из этих форм словосочетания ограничена словарными условиями. С другой стороны, есть в языке немало форм словосочетаний более общего характера, не зависящих в своем применении от словарной стороны. Так, в словосочетаниях типа „именительный падеж существительного - согласуемый с ним глагол" (стол стоит, рыба плавает и т. д.) могут быть употреблены любой глагол и любое существительное. Таким образом, мы можем различить общие и частные формы словосочетания, причем степень „общности" и „частности" может быть различна. Так, например, форма словосочетания „согласуемое прилагательное - существительное" характеризуется тем, что в ней может быть, всякое прилагательное и всякое существительное, кроме местоименного (не говорят „добрый я", „хороший он" и т. д.). Стала быть, эта форма не так абсолютно обща, как форма „именительный падеж - согласуемый глагол", но и далеко не так частна, как, положим, „глагол - дательный падеж существительного". <…> Обратим внимание еще на то, что отдельные формы словосочетаний могут в отдельных своих признаках иметь совершенно то же значение, что и отдельные формы слов. Так, мы уже видели, что словопорядок мать любит дочь, весло задело платье может быть связан со значением именительного падежа в словах мать и весло и винительного в словах дочь и платье, а словопорядок дочь любит мать, платье задело весло — со значением винительного падежа в первых словах и именительного — во вторых. Иначе говоря, то, что обычно, выражается формами отдельных слов — падеж существительного, здесь может быть выражено порядком слов, т. е. формой словосочетания. <…> … формы, принадлежащие к синтаксическим категориям, всегда имеют каждая свое значение... А если так, то это значение может заключаться здесь только в установлении связи между теми реальными представлениями, которые обозначаются данными словами, или, как говорят в грамматике, в установлении известных отношений между этими представлениями. Если мы услышим я писать этот записка председатель комитет, то в нашем уме протекут шесть представлений, отодвинутых друг от друга, разъединенных, изолированных. Если мы все-таки поймем это словосочетание (например в устах иностранца), то только потому, что вопреки внешнему выражению и, главным образом, с помощью словарных значений данных слов приведем в определенную связь эти представления, установим известные отношения между ними, причем эти отношения установятся при помощи мысленного словосочетания я пишу эту записку председателю комитета. Другими словами, мы мысленно установим между данными шестью представлениями те именно отношения, которые выражаются привычными в данном случае формами слов, причем туманно будут мелькать перед нами и самые формы. Значит, формы ставят в известные отношения друг к другу не только слова нашей речи, но и те представления, которые этими словами обозначаются. Какого же рода могут быть эти отношения? Здесь могут быть два основных случая. 1. Отношения взаимно несовпадающие, или необратимые. Возьмем словосочетание ножка стола. Здесь два представления, о ножке и о столе, поставлены в то отношение между собой, которое принято называть отношением принадлежности: ножка стола —это „ножка, принадлежащая столу". Отношения представлений между собой здесь взаимно не совпадают, потому что представление о ножке не так относится к представлению о столе, как представление о столе к представлению о ножке: ножка „принадлежит" столу, но стол „не принадлежит" ножке. С этим связана и необратимость подобных отношений: нельзя сказать „стол ножки". Правда, во многих случаях внешним образом может быть проделано подобное обращение: учитель брата — брат учителя, долг человека — человек долга, настройщик рояля — рояль настройщика, сестра милосердия — милосердие сестры и т. д., но именно на этих-то случаях и обнаруживается наиболее резко внутренняя необратимость такого рода отношений: всякому, говорящему по-русски, ясно, что отношения между учителем и братом в сочетании учитель брата не те же, что в сочетании брат учителя.<…> 2. Отношения взаимно совпадающие, или обратимые. Возьмем словосочетания гражданин Иванов, красавица-зорька, брат-учитгль и т. д. Отношения между двумя представлениями грамматически здесь сводятся только к тому, что оба они обозначают один и тот же реальный предмет, и по этому признаку представления эти, конечно, абсолютно одинаково относятся друг к другу. Логически и словарно они часто бывают в неравных отношениях друг к другу (например, в словосочетании гражданин Иванов они относятся друг к другу как видовое понятие к единичному и единичное к видовому, в словосочетании школа-семилетка — как родовое понятие к видовому и обратно, в словосочетании красавица-зорька — как признак к предмету и обратно и т. д.), и это лежит в основе школьного учения о „приложении*. Но что сама форма словосочетания (т. е. то, что мы здесь прежде всего изучаем) тут не при чем, ясно из того, что в таких случаях, как, положим, брат-учитель и многих им подобных, такого логического соотношения нет. <…> При этом в словосочетаниях, состоящих более чем из двух слов, есть всегда одно слово абсолютно самостоятельное, т.е. такое, которое ни от чего не зависит, одно или несколько слов абсолютно несамостоятельных, т. е. таких, которые сами зависят от других и от которых ничего не зависит, и ряд слов, одновременно и самостоятельных и несамостоятельных: самостоятельных по отношению к одним словам и несамостоятельных по отношению к другим. Так, в словосочетании сестра нашла мою ручку отношение между словами сестра и нашла выражено только во втором из них (сестра нашла, ср. брат нашел, дитя нашло), и поэтому первое представляется самостоятельным, а второе несамостоятельным; отношение между словами нашла и ручку выражено опять-таки только во втором яз них (нашла ручку, ср. писала ручкой, искала ручка), и, следовательно, слово нашла, бывшее по отношению к сестра несамостоятельным, оказывается по отношению к ручку самостоятельным. Далее, отношение между словами ручка и мою выражено опять-таки только во втором из них (мою ручку, ср. мое перо, мой нож), следовательно, слово ручку, бывшее по отношению к слову нашла несамостоятельным, оказывается по отношению к слову мою самостоятельным. Таким образом, в словосочетании оказывается одно слово абсолютно самостоятельным (сестра), одно абсолютно несамостоятельным (мою) и два таких, которые самостоятельны по отношению к одному слову и несамостоятельны по отношению к другому. Все это, конечно, вытекает из того основного факта, что необратимые отношения в каждой паре соотносящихся внешне выражаются лишь в одном из них. В двухсловных сочетаниях этот факт создает простое подчинение одного слова другому, а в многословных—последовательное подчинение слов друг другу, или так называемый ход зависимости слов друг от друга. И так как зависимость эта должна с какого-нибудь слова начинаться и на каком-нибудь слове кончаться, то ясно, что сколько бы ни было слов в словосочетании, построенном на необратимых отношениях, в нем всегда будет при последовательном подчинении одно абсолютно самостоятельное слово, одно абсолютно несамостоятельное и все остальные двойственные: самостоятельные по отношению к одним словам и несамостоятельные по отношению к другим. <…> … здесь мы можем только в совершенно предварительном порядке указать, что: 1) „управление* есть подчинение существительного какому бы то ни было другому слову, 2) „согласование* есть подчинение прилагательного тому существительному, к которому оно относится, и подчинение глагола тому именительному падежу существительного, к которому он относится, 3) „примыкание" есть такое подчинение, которое не является ни управлением, ни согласованием. При этом в одних случаях подчинение и здесь выражается так, что звуковой показатель отношения сцеплен лишь с одним из соотносящихся (шел медленно, тел спотыкаясь, шел, искать), в других случаях — только интонацией, порядком слов и лексикой (тел здесь, шел вчера). Таким образом, можно различать „форменное" и „бесформенное" примыкание, или, лучше, морфологическое и синтаксическое (потому что в отношении формы словосочетания в языке нет ничего бесформенного).
Поиск по сайту: |
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.004 сек.) |