Берлинг и миссис Берлинг издают возглас удивления

Джеральд. Откуда вы взяли, что я был с ней знаком?

Шейла. Не отпирайся, Джеральд, это бесполезно. Ты только зря тратишь время. Инспектор. Едва только я упомянул имя Дейзи Рентон, стало ясно, что вы были знакомы с ней. Вы сразу же себя выдали.

Шейл а (горько). С головой!

Инспектор. Впрочем, мне это и без того уже было известно. Когда и где вы с ней познакомились?

Джеральд. Ну, хорошо, раз уж вам так необходимо знать это, я познакомился с. ней где–то в марте прошлого года в баре при «Дворце». Я имею в виду мюзик–холл «Дворец» здесь, в Брамли…

Ш е й л а. А мы и не думали, что ты имеешь в виду Букингемский дворец.

Джеральд (Шейле). Ну, спасибо. Я вижу, ты собираешься оказать мне большую моральную поддержку. Ты ведь дала свои показания, а то, что последует, тебе явно не понравится, так почему бы тебе все–таки не уйти?

Ш е й л а. Ни за что на свете! Я хочу знать наверняка, что бывает на самом деле, когда мужчина говорит, что он ужасно занят на заводе и не может выкроить время, чтобы зайти повидать девушку, которую он, как предполагается, любит. Да я ни за какие блага в мире не упущу возможности…

Инспектор (авторитетным тоном). Итак, мистер Крофт, в баре при эстрадном театре «Дворец»…

Джеральд. Как–то раз после длинного, скучного дня я заглянул во «Дворец», но там давали в тот вечер что–то малоинтересное, и я спустился в бар, чтобы промочить горло. Этот бар — излюбленное пристанище девиц особого поведения…

Миссис Берлинг. «Особого поведения»?

Берлинг. Но, по–моему, но стоит касаться этой темы… тем более в присутствии… (Укалывает на Шейлу.)

Миссис Берлинг. Было бы куда лучше, если бы Шейла вообще не слушала эту историю.

Шейла. Но ты забываешь, что я как–никак помолвлена с ее героем. Продолжай, Джеральд. Ты спустился в бар, который является излюбленным пристанищем девок.

Джеральд. Рад, что сумел тебя позабавить…

Инспектор (резко). Но отвлекайтесь, мистер Крофт. Что произошло дальше?

Джеральд. Я не собирался долго там засиживаться. Терпеть не могу женщин с одутловатыми лицами и алчными глазами. Но тут я заметил девушку, которая разительно отличалась от них. Она была очень хороша собой — шатенка с пушистыми волосами и огромными черными глазами… (Внезапно останавливается.) Боже ты мой!

Инспектор. Что с вами?

Джеральд (убитым голосом). Простите… я… вдруг понял — по–настоящему осознал,— что она умерла…

Инспектор (сурово). Да, она умерла.

Шейла. И, вероятно, мы все вместе убили ее.

Миссис Берлинг (резко). Шейла, не говори вздора.

Ш е й л а. Вот погоди, мама.

Инспектор (Джеральду). Продолжайте.

Джеральд. Она выглядела такой юной, свежей, очаровательной — ей было не место в этом баре. Чувствовалось, что ей не по себе. Старый Джо Меггарти, подвыпивший и пучеглазый, притиснул ее в угол к стене своей отвратной сальной тушей…

Миссис Берлинг (перебивая). Лучше бы обойтись без отталкивающих подробностей. И надеюсь, речь идет не о Меггарти — старшем советнике муниципалитета?

Джеральд. Конечно, о нем. Всем известно, что он отъявленный потаскун и едва ли не самый большой плут и пьяница во всем Брамли…

Инспектор. Совершенно верно.

Миссис Берлинг (пораженная). Нет, подумать только! Старший советник муниципалитета Меггарти! Да, должна признаться, сегодня мы и впрямь узнаем кое–что новое.

Шейла (спокойно). Да, конечно. Но кто не знает об этом гнусном старике Меггарти? Одна девушка, моя знакомая, в один прекрасный день должна была встретиться с ним в ратуше, и ей едва–едва удалось вырваться из его рук — с разорванной блузкой…

Берлинг (резко, шокированный ее словами). Шейла!

Инспектор (Джеральду). Продолжайте, пожалуйста.

Джеральд. Девушка увидела, что я смотрю на нее, и бросила на меня взгляд, в котором была отчаянная мольба о помощи. Тогда я подошел к ним и наговорил Джо Меггарти какой–то чепухи — будто антрепренер театра хочет видеть его или что–то в этом роде. Избавившись от него таким образом, я сказал девушке, что, если она не хочет снова попасть в такой переплет, она должна позволить мне увести ее отсюда. Она сразу же согласилась.

Инспектор. И куда вы направились?

Джеральд. Мы пошли в «Каунти отель», где, как я знал, в этот вечерний час бывает тихо. Там мы выпяли по рюмочке и разговорились.

Инспектор. Много она выпила в тот раз?

Джеральд. Нет. Рюмку портвейна с лимонадом или какой–то другой такой же безобидной смеси. Немного дружеского участия — вот все, что ей было нужно. Ей требовалось выговориться: как я понял, заигрывания Джо Меггарти прямо–таки ошеломили ее… как того и следовало ожидать.

Инспектор. Рассказывала она о себе?

Джеральд. Да. Я принялся расспрашивать ее. Она сказала, что ее зовут Дейзи Рентон, что ее отец и мать умерли и что она не уроженка Брамли. Она также рассказала мне, что работала раньше на одной из здешних фабрик и вынуждена была уйти оттуда после забастовки. Что–то такое она рассказывала и об ателье, но не захотела назвать его. О том, что произошло там, она говорила в намеренно уклончивых выражениях. Вообще я не мог выведать у нее никаких точных подробностей о ее прошлой жизни. Она говорила о себе лишь потому, что чувствовала мой дружеский интерес, представлялась только как Дейзи Рентон. А имя Ева Смит, по правде сказать, сегодня я услышал впервые. Впрочем, кое о чем она все–таки нечаянно проговорилась: у нее совсем не было денег и она ужасно хотела есть. Я упросил официантов в «Каупти» найти в этот поздний час чего–нибудь съестного для нее.

Инспектор. И затем вы решили содержать ее — как свою любовницу?

Миссис Берлинг. Что?!

Шейла. Ну конечно, мама. Ведь это было с самого начала ясно. Продолжай, продолжай, Джеральд. Не оглядывайся на маму.

Джкральд (решительным тоном). Я обнаружил — не в тот вечер, а через два дня, когда мы встретились снова, и на этот раз, конечно, не случайно,— что у нее не было за душой ни гроша и что ее вот–вот выселят из жалкой клетушки, где она ютилась. Случилось так, что один мой приятель, Чарли Брансуик, незадолго до этого уехал на полгода и Канаду. Перед отъездом он дал мне ключ от своей славной квартирки на Морган–террас, попросив присматривать за ней и разрешив в случае надобности пользоваться ею. Так вот, я убедил Дейзи переселиться в эту квартиру и взять у меня немного денег на жизнь. (Тщательно взвешивая слова, отчетливо, инспектору.) Хочу довести до вашего сведения, что я поселил ее там без намерения сделать своей любовницей. Я уговорил ее переехать на Морган–террас, потому что пожалел и потому что мне не хотелось, чтобы она снова пошла в бар «Дворца». Я ничего не просил у нее взамен.

Инспектор. Понятно.

Ш е й л а. Да, но почему ты рассказываешь об этом ему? Ты должен был бы обращаться ко мне.

Джеральд. Пожалуй, верно. Должен был. Прости меня, Шейла. Как–то так получается, что я…

Шейла (перебивает, пока он подыскивает слова). Я знаю. Он каким–то образом заставляет обращаться к нему.

Инспектор. Но она стала–таки вашей любовницей?

Джеральд, Да. Как видно, это неизбежно должно было случиться. Она была молода, хороша собой, отзывчива и исполнена благодарности. Я сразу же стал самым главным человеком в ее жизни, понимаете?

Инспектор. Да. Она была женщина. Она была одинока. Вы любили ее?

Шейла. Вот и я собиралась это спросить.

Берлинг (рассерженно). Знаете ли, я протестую…

Инспектор (резко обернувшись к нему). А какое у вас право протестовать? Ведь вы первый прогнали ту девушку.

Берлинг (несколько сбавляя тон). Но я сделал только то, что мог бы сделать любой предприниматель. А сказать я хотел вот что: я протестую против того, что мою дочь, молодую незамужнюю девушку, впутывают в…

Инспектор (резко). Ваша дочь живет но на луне. Она тоже живет здесь, в Брамли.

Ш е й л а. Да, и это из–за меня девушка лишилась работы у Милворда. К тому же предполагается, что я помолвлена с Джеральдом. И не забывай, что я все–таки не ребенок. Я вправе знать все. Так любил ты ее, Джеральд?

Джеральд (нерешительно). Трудно сказать. У меня не было к ней такого чувства, какое она питала ко мне.

Шейла (с нескрываемым сарказмом). Ну еще бы! Ведь ты был для нее прекрасным сказочным принцем. Должно быть, упивался собой — правда, Джеральд?

Джеральд. Да, правда. Какое–то время. Почти каждый мужчина вел бы себя так же, окажись на моем месте.

Шейла. Похоже, это лучшее из всего, что ты сказал за сегодняшний день. По крайней мере хоть сказано честно. Ты приходил к ней каждый вечер?

Джеральд. Нет. Когда я говорил тебе, что все время был страшно занят на заводе, то не было полностью ложью. Нам действительно приходилось тогда очень много работать. Но я, конечно, часто виделся с нею.

Миссис Берлинг. По–моему, нам незачем выслушивать дальнейшие подробности гадкого романа…

Шейла (перебивая). Как это — незачем? Кроме того, мы пока еще не слышали никаких подробностей.

Джеральд. И не услышите. (Миссис Берлинг.) Простите, но он не был гадким. Миссис Берлинг. На мой вкус — гадкий.

Шейла. Да, но, в конце концов, тебя все это не касается — правда же, мама? Джеральд. Есть у вас еще какие–нибудь вопросы, на которые я должен ответить?

Инспектор. Да. Когда кончился ваш роман?

Джеральд. Могу сказать совершенно точно. В первую неделю сентября. Мне пришлось на пару месяцев уехать — по делам,— и к тому времени Дейзи уже знала, что скоро между нами все будет кончено. Поэтому перед отъездом я окончательно порвал с нею.

Инспектор. Как она приняла это?

Джеральд. Лучше, чем я мог надеяться. Она приняла… с истинным благородством.

Шейла (язвительно). Тебя это избавило от переживаний.

Джеральд. Как раз нет. (На мгновение замолкает, потом тихим, взволнованным голосом.) Она сказала, что со мной была счастлива, как никогда в жизни, но знала, что счастье недолговечно и что ему рано или поздно придет конец. Она ни в чем меня не упрекнула. Уж лучше бы она винила меня во всех грехах! Может быть, тогда мне было бы легче сейчас.

Инспектор. Ей пришлось съехать с той квартиры?

Джеральд. Да. Мы договорились об этом. За лето она сберегла немного денег — Дейзи очень экономно расходовала то, что я давал ей на жизнь,— и не хотела брать от меня ничего больше, но я настоял, чтобы она взяла в виде прощального подарка небольшую сумму, на которую могла бы прожить до конца года.

Инспектор. Говорила она вам, что станет делать после того, как вы расстанетесь?

Джеральд. Нет. Она не хотела говорить об этом. Раз–другой во время разговора мне показалось, что она замыслила уехать из Брамли. Уехала она или осталась, мне неизвестно. Уехала?

Инспектор. Да, уехала. Месяца на два. В какое–то приморское курортное местечко.

Джеральд. Одна?

Инспектор, Одна. Мне кажется, она уехала для того, чтобы побыть в одиночестве, в тишине и вспомнить все, что произошло между вами.

Джеральд. Откуда вы знаете?

Инспектор. Она вела некое подобие дневника. И записала в нем, что должна уехать, пожить в покое и повспоминать, «чтобы еще немного продлить былое». Она чувствовала, что такого счастья судьба ей больше но подарит, и поэтому хотела как–то продлить то счастливое время своей жизни.

Д ж е р а л ь д (печально). Понятно… Так вот, с тех пор я се больше не видел, и это все, что я могу сообщить вам.

Инспектор. Это все, что я хотел узнать от вас.

Джеральд. В таком случае… дело в том, что все это… расстроило меня сильнее, чем может показаться… ну и… мне хотелось бы сейчас побыть одному… Я был бы рад, если б вы позволили мне уйти.

Инспектор. Куда уйти? Домой?

Джеральд. Нет. Я просто выйду на улицу… поброжу немного, если вы не возражаете. Потом вернусь.

Инспектор. Хорошо, мистер Крофт.

Шейла. Джеральд, на всякий случай — вдруг ты забудешь или не захочешь вернуться — возьми–ка, пожалуй, с собой. (Отдает ему кольцо.)

Джеральд. Вот как. Ну что ж, я этого ожидал.

Шейла. Я не питаю к тебе той вражды, Джеральд, которую испытывала еще полчаса назад. По правде сказать, я каким–то странным образом прониклась к тебе большим уважением, чем когда бы то ни было. Ведь я догадывалась, что ты лжешь мне, говоря о тех месяцах прошлого года, когда ты почти перестал видеться со мной. Я чувствовала — что–то тут не чисто. А теперь ты по крайней мере честно признался. И я верю, что ты говорил правду, когда рассказывал о том, как помог ей вначале. Просто пожалел ее. И ведь по моей вине она оказалась в таком отчаянном положении к моменту, когда ты познакомился с ней. Все изменилось между нами. Мы с тобой уже совсем не те люди, которые сели сегодня за этот обеденный стол. Нам придется начинать все заново, узнавать друг друга…

Берлинг. Послушай. Шейла, я не защищаю Джеральда. Но пойми, что у многих и многих молодых людей…

Ш е й л а. Прошу тебя, папа, не вмешивайся. Джеральд понимает, о чем я говорю, а ты, как видно, нет.

Джеральд. Да, я понимаю, о чем ты говоришь. Но я вернусь… если можно.

Шейла. Хорошо.

Миссис Берлинг. Я, право, не знаю… По–моему, мы вот–вот покончим с этой ужасной историей…

Джеральд. Простите, не думаю. (Выходит.)

Поиск по сайту: