ГЛАВА 16

Была середина дня: долгое, сонное время, когда солнце опускается, как золотой мед, и кто-то тряс меня. Я хотела перекатиться и спрятать голову под подушкой. Мысль — еще не время для школы, оставьте меня одну! — была знакомой, потому что она ударяла меня каждое утро, когда звонил будильник, независимо от того, в какой мы были стране.

— Миледи! — Натали яростно шептала. — Дрю, пожалуйста, проснись!

Я села прямо, почти ударяясь с ней лбом, потому что она наклонилась. Она изящно отскочила назад, и я полными легкими вдохнула ее парфюм. Она пользовалась странной мускусной смесью из маленькой голубой бутылочки, и эта смесь подходила ей. Хотя прямо сейчас у аромата были странные медные края.

Я знала этот запах. Страх.

— Кристоф? — это было первое слово, которое вылетело изо рта. Я моргнула, протерла глаза. — Какого черта?

— Он ушел. Бенжамин стоит в коридоре. Это насчет Пепла, — ее темные глаза были широко распахнуты, а гладкие волосы лишь слегка спутались. — Мы отведем тебя к нему — Спиннинг и я. Но поторопись! Пожалуйста!

Я выкарабкалась из белой кровати. Я уснула в руках Кристофа, а на мне все еще был плащ Грейвса. Где-то ночью я сбросила плащ и джинсы и забралась под одеяло. Я надеялась, что в то время была одна.

Я потянулась за джинсами, но Натали опередила меня. Она подняла их с пола и потрясла головой.

— Чистая одежда! Это не так срочно.

— Бенжи может прийти в любой момент! — прошипел Спиннинг, стоя возле двери. Он был одет в серую майку и в порванных на коленях джинсах, но темные волосы дико стояли торчком. Это было огромное изменение после обычной эмо-бой челки, у меня начало появляться плохое предчувствие. — Он всегда проверяет, когда на страже стоит оборотень: не доверяет нам.

Нэт фыркнула.

— У нее есть время одеть чистое белье, Робби. Боже!

Я поддержала эту эмоцию, и обрадовалась, что на мне все еще были майка и трусики. Я имею в виду, это был всего лишь Спиннинг, но тем не менее.

— Ты такая девушка! — он напрягся, прислоняясь к двери и склоняя голову, как если бы что-то услышал.

— Что происходит с Пеплом? — я двинулась к комоду так тихо, как только могла.

— Сама увидишь, — Натали скользнула мимо меня и в считанные секунды держала в своих умелых руках майку, трусики и джинсы. Сегодня она одела фиолетовую кофту с V-образным вырезом и черный шарф, джинсы также были с фиолетовым оттенком. На ней даже были фиолетовые угги, и на ней они не выглядели смешно, как выглядели бы, если бы я одела их. — Поторопись!

Я поторопилась. Тремя минутами спустя мы направлялись к лестнице через коридор, подальше от того конца, где за закрытой дверью стоял Бенжамин. Я не спрашивала, почему мы так убегали. Если Спиннинг думал, что была серьезная причина, значит, была серьезная причина.

Но где находился Кристоф?

Мы оказались на лестнице, прежде чем я могла спросить.

— Где Кристоф?

— Ушел, — Спиннинг пожал плечами, прыгая через две ступеньки лестницы. — Он ушел до рассвета. Большинство членов Совета пошли с ним. Думаю, Леон тоже ушел. Оставил меня, Бенжамина и близнецов стоять и наблюдать за тобой. Потом Пепел начал... ладно.

— Что с ним происходит? — я не получила ответа. — Нэт?

— Тебе нужно самой взглянуть на него, — она тихо шла сзади. Только я издавала шум и то не сильно. — Он не умирает, если ты беспокоишься об этом. По крайней мере, не думаю, что он умирает.

— Замечательно, — я протерла глаза, избавляясь от остатков сна. — И вы не хотите, чтобы Бенжамин знал, потому что...? — вероятно, я могла бы предположить.

Спиннинг фыркнул:

— Инстинкт. Кристоф и другие ушли второпях. Что-то насчет дневной пробежки и разведки.

Я замертво остановилась. Нэт врезалась в меня, из-за чего я снова пошла. Я ненавидела, когда за мной наблюдали, но ей удавалось делать это, не раздражая меня.

— Дневная пробежка? Разведка?

— Да. Опасное место или типа того. Все довольно засекречено, — Спиннинг бросил на меня взгляд через плечо. — Что ты думаешь?

Думаю, они следуют за Анной.

— Господи! — тошнотворное чувство появилось прямо в груди. — Думаю, мне не следовало говорить «завтра».

— Не хочешь поделиться? Просто спрашиваю.

— Анна прислала сообщение. И... кое-что, что принадлежит Грейвсу, — я зачесала назад волосы, жалея, что не завязала их в конский хвост. Пока шла, я поняла, что не хотела показывать сережку, и позволила локоном обратно упасть.

— Черт! — Спиннинг не ускорился, но действительно опустил голову.

Я убью Кристофа! Я сосредоточилась на том, чтобы не бежать вприпрыжку по лестнице. Он был таким милым прошлой ночью, держа меня, не говоря лишнего. Он просто находился со мной, пока я наконец не уснула. И я была благодарна.

Я была готова найти Пепла, воющего и колотящегося о стену собственной комнаты. Однако простой коридор из бетона и камня был безмолвным.

Тихо, как в могиле.

Жаль, что я подумала об этом. Я с трудом сглотнула.

— Он...

Из клетки исходил звук. Выскабливающий треск, как если бы он снова пытался измениться. Мое сердце ускорилось, как несчастный колибри, бьющийся о ребра.

Нэт вручила мне толстую коричневую резинку.

— Я слышала то же самое, когда десять минут назад проверяла его. Взгляни.

— Ты проверяла его? — я затянула сзади волосы и подошла к двери.

— Конечно проверяла! — она сказала это как «ты нормальная?» Я решила не спрашивать.

Из щели для наблюдений исходил свет — дневной, из маленького, плотно зарешеченного окна, находящегося сверху на противоположной стене. Я встала на носочки, схватилась за край щели и поднялась, чтобы посмотреть.

Ничего такого особенного там не было. Пепел лежал на полу, трясясь, как будто у него был припадок. Мех колыхался, позвоночник выгнулся, и он цеплялся за каменный пол. Там были глубокие срезы: он царапал пол. Участков белой кожи становилось больше. Каждый раз мех сначала исчезал, показывая кожу Пепла, а потом снова появлялся.

Я опустилась, бросилась к ключам. Спиннинг потянулся за ними, но на этот раз он был слишком медленным.

— Подожди...

— Он изменяется! — кричала я, возясь с ключом. — Это замечательно, он практически изменился!

— Мы не знаем этого наверняка. Он может сделать тебе больно, Дрю, прямо сейчас он ничего не понимает!

— Он никогда ничего не понимал, — я пихнула ключ в отверстие, повернула его. Замок щелкнул со стоном. Я раскрыла дверь тогда, когда поняла, что больше не слышала треска.

О, пожалуйста, нет! Я заглянула в тускло освещенную клетку, открыла дверь пошире и скользнула внутрь. Теперь было слишком поздно отступать, поэтому я прошла в клетку, туда, где он лежал, готовая отскочить назад, если он будет выглядеть так, будто собирается вцепиться в меня. Толстая тишина поглощала все, что находилось внутри клетки, и я немного согнулась, вытянула вперед пальцы — это означало, что я хотела коснуться его.

Он лежал на полу, мех все еще скручивался и изгибался. Тело было твердым, глаза вращались и пылали безжизненным оранжевым. Как будто они горели, расплавляя что-то в глазных впадинах.

Рот Пепла открылся, и он закричал.

Это был долгий, отчаянный крик, и он охладил меня до самой глубины. Он сдул назад волосы, и в голове зажил дар. Каскад ужасающих изображений: трупов, горячей крови и отчаяния — ревел в моем черепе.

Я упала на колени, внезапно дрожь прошла через мои ноги и сотрясала каждую косточку в теле. Это были муки, скручивание костей и каждый дюйм плоти сползал с застывшим огнем. Все горело и цеплялось; но хуже горения и ломающейся кости было мягкое зло, вползающее внутрь головы, его когтистые пальцы зарывались в самую сердцевину того, что составляло меня.

Это длилось несколько секунд, но те секунды были целой жизнью. Что-то во мне крутилось, билось. Как если бы у меня в руках была невидимая веревка, и все, чему бабушка тщательно обучала меня, пока я была малышкой, укрепило невидимые мышцы, которые я использовала для того, чтобы тянуть. Я потянула, из меня вырос крик, соответствующий крику Пепла, и на какое-то мгновение мы кричали в унисон. Я стояла на коленях, тело наклонилось назад, руки сжались в кулаки, как будто я натягивала что-то. Теперь это была не веревка, это были цепи, обернутые вокруг запястий. Холодные, металлические цепи, которые горели, и сила на другом конце — разрывное течение глубокой, черной ненависти.

Эту темноту я раньше видела в глазах кровососа. В холодном, безжизненном доме в метель, где Сергей хотел заманить Кристофа в ловушку, а вместо этого получил меня. Стройный, привлекательный Сергей, с лицом подростка, медно-коричневыми кудрями и глазами, чьи зрачки в виде песчаных часов — горное озеро для диких существ, в котором можно утонуть и умереть.

Я потянула. Колени скользнули, и я дернулась вперед, и внезапно что-то с другой стороны схватило меня. На мгновение я была ужасно растянутой; тварь с другой стороны цепи погрузила в меня когти и тянула, как ириску. Кто-то еще кричал, и завывание Пепла замерло в бульканье, когда он выдохся. То же самое произошло со мной, и на одно долгое, ужасное мгновение я не могла видеть ничего, кроме глубокой, бархатной черноты, которая была украшена забавными маленькими точками цвета. Легкие сжались, я не могла дышать, тварь, которая тянула Пепла, выигрывала — я собрала каждую унцию упорства и приложила последнее разрывающее, ужасно тихое усилие.

Во мне что-то порвалось. Завеса, сделанная из влажной бумаги, разорвалась пополам.

Послышался шум мокрого шлепка. Запах мокрый соли окутал меня, и давление отступило. Я упала назад на Спиннинга, мой локоть погрузился во что-то мягкое, и он взвизгнул. Голова звенела, как гонг, было такое ощущение, что кто-то пытался оторвать мои руки. Я моргнула, и на секунду, мне в голову пришла мысль, что я должна была остаться в постели, как самое медленное в мире, гениальное мгновение.

Дыхание снова вернулось. Я была слишком благодарной за работающие легкие, чтобы позаботиться о том, что я издавала кашляющие, сдавленные звуки.

Кто-то издал рыдающий шум. Голова злобно болела, и я почувствовала медь.

Кровь. Во мне зевнул голод, открывая свои красные глаза. Он слабо тянулся в жилах.

Я взяла под контроль рвотные позывы, полежала там в течение секунды. Я не могла сказать, были ли мои глаза открыты или закрыты.

— О, черт! — прошептала я хрипло и грубо. — Нэт?

— Прямо здесь, — послышался от двери потрясенный шепот.

— Спиннинг? — мне надо знать. Я сморгнула кровь. Поэтому у меня так сильно болела голова? Порванная во мне вещь тоже дрожала. Что я только что сделала?

Спиннинг зашевелился и застонал.

— Ты сломала мои яйца!

Так вот во что врезался мой локоть.

— Извини, — мой голос сорвался. Горло тоже болело, и жажда крови несчастно прохрипела в горле. Я знала, что лежала на нем, но не могла разбудить сообразительность, чтобы сдвинуться.

— Мать Луна! — прошептала Нэт. Раньше я никогда не слышала, чтобы она была потрясенной. Это открытие. — Мать Луна!

— И чертов Отец Небесный! Она сломала мои яйца! — Спиннинг свернулся; я скользнула вниз на каменный пол, как будто у меня не было костей. Отметки когтей были свежими и острыми, одна из отметок появилась на запястье тогда, когда я лежала там. Потребовалась вся энергия, которая имелась в запасе, чтобы повернуть голову. Зрение прояснилось. Постепенно чернота отступила, как когда открывается первая сцена фильма.

Длинная, бледная форма свернулась, как Спиннинг. Мускулистая спина, три зубчатых шрама, проходящих по коже. Он был белым, как брюхо рыбы, с копной темных волос.Они выглядели так, будто некоторое время их не подстригали. Он дрожал, голый на холодном камне, и когда его голова задвигалась, у виска я увидела белую полосу. Она доходила до самого конца, как полоса у скунса, и белые волосы имели серебристый оттенок.

Как лунный свет.

— Святое дерьмо! — я вдохнула.

Когда он задрожал, под слишком белой кожей задвигались мышцы. Он закашлял, и это был ужасный, влажный, рвотный звук, я поняла, что он плакал.

Это кое-как дало мне сил, чтобы двинуться. Я неловко перекатилась, подошва одного кроссовка царапалась о пол. Мне удалось это сделать на четвереньках. Только так я смогла двигаться. Меня трясло так, будто я только что пробежала пять миль без остановки. Мочевой пузырь был близок к разрыву, и жаль, что у меня не было времени почистить зубы. На левой части лица было пятно крови, горячей и невыносимой, я облизала губы и пожалела о том, что сделала это, потому что я чувствовала кровь, наводнение смешанных, красных изображений собственного лица закрутилось во мне.

Черт возьми! Рваная дыра снова дрожало внутри меня, как если бы не была уверена, что делать с собой. У меня появилось смутное представление, что вскоре она начнет болеть, но я была слишком уставшей, чтобы заботиться об этом.

— Пепел, — прокаркала я. — Пепел.

Он дернулся. Рыдание было похоже на рыдание грязного, огромного малыша.

Я не могла встать, поэтому поползла.

— Дрю! Ты истекаешь кровью... — Нэт отошла от двери. Спиннинг издал еще один вопль; я услышала, как она упала. Она тоже приземлилась на него. Сегодня он действительно выиграл в лотерею.

— ОуууУУУУ! — снова завопил Спиннинг, и я достигла Пепла.

Его кожа была мягкой. Я схватила его за плечи, и он свернулся еще сильнее, обнимая колени. Я не могла подложить под него руку, но перебросила через него левую руку и обняла его настолько сильно, насколько могла. Он лежал, дрожа, из него выливались настолько сильные рыдания, что могли причинить боль ребрам, но я держалась. Серьга Грейвса, висящая в левом ухе, лежала на щеке. Она была ледяной, точно таким же был мамин медальон, но оба быстро нагрелись, когда я обняла его, дыша ему в волосы. От него пахло, как на улице в полночь, в одну из тех холодных, ясных ночей, с полной луной, где лед делает каждый край острым, как бритва. А под этим был сильный запах парня и грязи. От него пахло немного... немытым телом.

Но он был человеком. Он снова находился в форме парня. Я не знала, что это значит, если только не что-то фантастическое. Все это время он пытался вернуться в человеческую форму, и у него наконец получилось это!

— Дрю? — Натали казалась испуганной до полусмерти. — Миледи?

— Все будет хорошо, — прокаркала я через свое скрипучее, сухое от жажды крови, горло. — Все будет хорошо.

И на одно мгновение я даже поверила в это.

Поиск по сайту: