В ПОИСКАХ ОБЪЯСНЕНИЙ

Познай то, что у тебя на виду, тогда то, что скрыто, станет для тебя ясным и понятным.

Библиотека Наг-Хаммади

Я полагал, что кто-нибудь обязательно должен знать, что означают все эти странные события. Ведь то, что случилось со мной, наверняка не было чем-то уникальным! Кто-то где-то непременно знает ответ, который я ищу.

Разумеется, я начал с того, что снова обратился к гадалке с Венис-Бич. Услышав о волдырях и кровотечении, она призналась, что не имеет ни малейшего понятия, что со мной происходит и почему. Цыганка исчерпала свой запас гипотез и банальностей в духе «Нью Эйдж» и сказала, что мне пора пообщаться с другой женщиной — с тем человеком, который, дескать, «научил и ее, и всех остальных», как проводить тот ритуал. Гадалка дала мне ее имя и телефон.

В тот вечер звонить было уже поздно, так что я сделал это на следующий день. Я выложил этой новой «наставнице» всю историю от начала до конца. Я рассказал и о лампах, которые сами включались, и о дверях, которые сами открывались, и о «людях», присутствие которых я ощущал у себя дома, а мои пациенты — в офисе, и о том, как ладони у меня стали покрываться волдырями и кровоточить. Когда я закончил, на другом конце провода последовало долгое молчание. Затем «наставница» сказала: «Никто из людей, которых я знаю, никогда не рассказывал ничего подобного. Это поразительно!» Вот и все, чем она смогла мне помочь.

Вероятно, на жаргоне «Нью Эйдж» слово «поразительно» означало: «Разбирайся сам, приятель». Но я не собирался сдаваться. В следующем месяце по рекомендации своего друга я связался с одним всемирно известным экстрасенсом из Лос-Анджелеса. Договариваясь с ним о встрече, я ничего не сказал о том, что со мной происходит, и даже не назвал ему свою фамилию. Я хотел посмотреть, сможет ли он что-то узнать обо мне своими силами и не возникнут ли у него при этом какие-нибудь догадки насчет того, что со мной происходит.

В назначенный день я ворвался в его квартиру, запыхавшись, выбившись из сил и опоздав на 30 минут. Я плюхнулся на стул и сделал вид, что не замечаю выразительного взгляда, которым пронзил меня хозяин. Ну, знаете, тот особый взгляд, характерный для «анально фиксированного» субъекта с быстрыми реакциями; взгляд, от которого невольно вспоминаешь все нотаций, полученные в прошлом из-за опозданий, и который одновременно заставляет усомниться в том, что ты имеешь хоть какую-то ценность как личность. «Наверняка по выходным этот тип отправляется в Конгресс ходатайствовать о том, чтобы в средних учебных заведениях вернули в обиход термин "tardy"— "заторможенный"», — решил я. В правильности этого «экстрасенсорного прозрения» я был совершенно уверен!

Экстрасенс разложил карты очень аккуратно и деловито, тщательно избегая любого намека на теплоту и сопереживание. Он глянул в карты, затем уставился мне прямо в глаза — то ли рассерженно, то ли слегка недоуменно.

— Чем вы занимаетесь? — задал он конкретный вопрос.

Уж не знаю, как бы вы отреагировали на моем месте, но я, заплатив 100 долларов за час, подумал: «Ты экстрасенс, вот ты мне и скажи». Однако высказывать эти мысли вслух я не стал.

— Я — мануальный терапевт, — сухо и деловито констатировал я, тщательно стараясь не проявить ничего, что могло бы направить интуицию экстрасенса в определенном направлении.

— О нет, — сказал экстрасенс, — тут замешаны гораздо более серьезные вещи. Из ваших рук что-то исходит, и люди от этого выздоравливают. Вас будут показывать по телевизору, — продолжал он, — к вам будут приезжать со всей страны.

Я меньше всего ожидал услышать такое от этого человека, особенно учитывая, как начался наш сеанс. Впрочем, тут же оказалось, что все-таки еще не совсем «меньше всего», потому что далее он заявил, что я буду писать книги.

— Позвольте вам заметить, — ответил я с проницательной улыбкой, — если я хоть в чем-то уверен, так именно в том, что не буду писать никаких книг.

И я действительно думал именно так. С книгами я никогда не дружил. На тот момент я прочитал от силы две книги, одну из которых я все еще раскрашивал. Моим любимым времяпрепровождением давно был телевизор. Грубо говоря, я был «телеголиком».

Как ни странно, но после визита к экстрасенсу я неожиданно для себя принялся читать, читать и читать. Телевидение внезапно перестало быть для меня наркотиком, а вместо телевизора им, если можно так выразиться, стали книги. Я не мог ими насытиться — восточная философия, жизнь после смерти, медиумизм, даже встречи с НЛО. Я читал все, всех и повсюду.

Мало-помалу мою жизнь стала подчинять себе какая-то новая, незнакомая сила. Когда я вечером ложился спать, ноги у меня вибрировали. В руках возникало такое чувство, как будто они постоянно остаются в «рабочем режиме». Кости черепа тоже вибрировали, а в ушах звенело. Позже я начал слышать звуки, а изредка это походило на голоса, звучащие хором.

«Вот оно! Я сошел с ума». Теперь я был в этом уверен. Все знают: когда сходишь с ума, слышишь голоса. Те, что слышал я, пели. И вдобавок хором. Нет бы мне ограничиться слабым легким звоном, тихим сольным вокалом или маленькой хоровой капеллой. Так нет, на меня свалился целый Мормонский Храмовый Хор!

А что же мои пациенты? Они стали видеть цвета: изысканные оттенки голубого, зеленого, пурпурного, золотого и белого. По красоте эти краски превосходили все, что знакомо человеку. Хотя пациенты и узнавали сами цвета, они, тем не менее, всякий раз утверждали, что именно данный конкретный вариант оттенка никогда раньше не видели. Некоторые мои клиенты, которые работали в киноиндустрии, говорили мне: мало того, что таких красок не существует у нас на Земле, — их к тому же невозможно воспроизвести, даже если пустить в ход все ресурсы и технологии кино. Слыша такое, я вспоминал о «переживаниях на грани смерти», которые были у моей матери. Она ведь говорила о «неописуемых формах и красках», не существующих в мире, который она покинула, и о том, как они ее изумили.

Поиск по сайту: