Нижний Новгород и образы его идентичности

Многие независимые эксперты-нижегородцы часто называют Нижний «городом без лица», имея в виду отсутствие стратегических ориентиров и хорошо узнаваемых нижегородских брендов. Именно поэтому вопрос о том, что представляет собой Нижегородская область, приобретает особую дискуссионность. Однако 2008 год внёс более яркие краски в формирование имиджевой составляющей нижегородской региональной идентичности. Обратим внимание на четыре основных компонента семантических ресурсов региональной власти.

Первый компонент – это легализация через «Роспатент» образа Нижнего Новгорода как «столицы Поволжья». Важно пояснить, что нижегородское правительство проиграло юридическую борьбу с Казанью за право называться «третьей столицей России», и вынуждена была удовлетвориться признанием своей «приволжской столичности». Понятно, что в свете глубочайшего кризиса российского автопрома полагаться на формулу «Нижний - российский Детройт» уже не актуально, равно как и на метафору «карман России». «Столица Поволжья» звучит более нейтрально и представляет собой скорее коммерческий бренд, лишённый какого-то политического содержания. По сути, «столица Поволжья» - это составной элемент маркетинговой технологии продвижения имиджа Нижнего Новгорода как товара. При этом внутреннее содержание этого «второго имени» вполне может оставаться неконкретным и неопределённым. «Столица Поволжья» - это такая словесная конструкция, которая представляет собой пустую форму, открытую для различных толкований.

В этом-то, вероятно, и состоит отличие Нижнего от Казани: если в Новгороде «столичность» понимается как коммерческий бренд, то в Татарстане это – закамуфлированный политический лозунг, который является продолжением долгих попыток выделиться на фоне всей системы федеративных отношений в качестве специфического, уникального региона.

Сегодня власть заинтересована в существовании имиджевой «столичности» как бренда, имеющего перспективы рыночной капитализации. Вероятнее всего, это – вполне рациональная и даже в каком-то смысле анти-кризисная стратегия, поскольку любые другие смыслы, с которыми может ассоциироваться «столичность», Нижнему Новгороду сейчас явно не по карману. Например, «столичность» предполагает ответственность и обеспеченность ресурсами, которыми «столица» (любого ранга) должна делиться с другими, менее «продвинутыми» территориями. Только тогда это звание будет полноценным, то есть признанным всеми. Пока же «столица Поволжья» - это «второе», коммерческо-юридическое имя Нижнего Новгорода, которое будет существовать само по себе, не требуя объяснения.

Второй компонент конструирования региональной идентичности - это появившейся в 2008 году новый региональный бренд «Нижегородское ополчение». Именно это историческое событие, с точки зрения региональной элиты, способно стать своего рода нижегородской «визитной карточкой». Взгляд на Нижний Новгород как на родину ополчения 1612 года означает новую стадию процесса самоидентификации региона. Регион делает попытку закрепиться в качестве не просто самобытного, но и «полезного» региона, исторически выполнявшего важные функции в сфере безопасности. Такой подход имеет две цели: Нижний предстаёт и как лояльный столице город, и как её спаситель от иностранных интервентов.

Вполне вероятно, что бренд Нижегородского ополчения может получить высокие котировки далеко за пределами Нижнего Новгорода. В то же время, раскрутка «ополченской» идеи не лишена своих противоречий, и именно поэтому он вряд ли сможет претендовать на роль главного символа Нижнего Новгорода на многие годы вперёд. Во-первых, потому что он обращён скорее в прошлое, чем в будущее. Во-вторых, он слишком явно предполагает обязательную фигуру врага, причём вполне конкретного. И то, что в таком качестве выступают поляки и литовцы, едва ли в стратегическом плане способствует сближению России с Европой в целом. Наконец, в-третьих, способ презентации ополчения несёт в себе нескрываемый отпечаток православного события, что в условиях многоконфессионального региона снижает объединительный потенциал того образа, который формируется на его основе.

Третий компонент региональной самоопределения связан с фигурой Александра Невского, ставшего в 2008 году «именем России». Типологически встраиваясь в патриотическую идеологию Кремля, нижегородские власти объявили о том, что в 2009 году в Нижнем и Городце (месте кончины Александра Невского) пройдут «Александровские дни», ориентированные на военно-патриотическое и духовное воспитание молодёжи. «Прочтение» этой инициативы состоит в том, что она означает попытку «регионализации» («регионального присвоения») образа общероссийского масштаба и его использования в качестве одного из символов конструирования региональной идентичности.

Четвертым, важным компонентом формирования образно-символического пространства региона стала агитационная кампания за присвоение Нижнему звания Города трудовой и боевой славы, которая продолжилась включением Нижнего в число городов, где с 2009 года 9 Мая проходят парады военной техники. Этот вектор встраивается в очевидную тенденцию к символизации Дня победы как ключевого события новейшей истории страны.

Поиск по сайту: